- Каких же еще условий? - пожал плечами Юрий. - Аппарат ДНК поврежден
проникающим излучением - этого достаточно.
- Значит, недостаточно, если замещения не произошло!- возразил Брандт.
- Замещение произошло, Всеволод Александрович,- тихо сказал Юрий. Он
понимал, что сейчас нанесет своему руководителю тяжелый удар.
- Почему вы так думаете? - спросил Брандт.
- Я пометил ДНК тритием в тиминовой группе,- ответил Юрий с усилием. - Вот
посмотрите препарат. Семь дней после облучения и введения тритированной
ДНК.
Брандт молча подсел к микроскопу. Юрий смотрел на быстрые, нервные
движения его рук. Потом движения замедлились. Юрий понял, что Брандт
убедился в достоверности факта и думает, как его объяснить. На загорелых
щеках и морщинистой шее Брандта выступила краска. Наконец он оторвался от
микроскопа и повернулся к Юрию.
- Да, ничего не скажешь - метки над всеми фигурами деления, - произнес он
негромко, продолжая раздумывать над увиденным. - Что же это может означать?
Юрий молчал.
- Я не допускаю мысли, - убежденно заявил Брандт, - чтобы замещение
пораженных частей в молекулах ДНК не изменило хода восстановительного
процесса. Замещение пораженных частей в молекуле ДНК - это значит
нормализация клетки, как мы ее понимаем. Клетка между тем сохраняет
патологический характер. Вы заметили, что большинство митозов ненормальны?
- Да, конечно, - ответил Юрий.
- Значит, замещения не произошло. Другого объяснения я не вижу. Меченая
ДНК проникла в клетку. Возможно, она вступает в контакт с пораженной ДНК.
Но обмена частями молекул не происходит.
Брандт помолчал. Юрий смотрел на его пальцы, выбивающие дробь на столе.
- Значит, восстановить извращенную генетическую информацию не так просто,-
сказал Брандт.- Но мы во что бы то ни стало должны заставить ее
осуществить этот процесс. На каких сроках после облучения вы вводили ДНК?
- Немедленно после облучения. И потом каждый день.
Брандт испытующе посмотрел на Юрия.
- Каждый день?
- Да.
- Тогда я ничего не понимаю. Что же может действовать на кроветворение,
кроме ДНК, когда вводится эмульсия из костного мозга?
Опять наступило напряженное молчание.
- Ну, хорошо,- сказал, наконец, Брандт.- Давайте испытаем этот метод на
другом объекте. С собаками и кроликами будут работать Герман Романович и
Балясин. А вы попробуйте на мышах и морских свинках. С меченой ДНК это вы
хорошо придумали.
- Всеволод Александрович, - проговорил с напряжением Юрий.- Я хотел бы
просить вас не поручать мне эту тему.
- Почему? - недоумевающе спросил Брандт.- А я-то думал, что вы ею
увлечетесь.
- Я не верю, что она даст тот результат, которого мы от нее ожидаем, -
медленно сказал Юрий.- А я хотел бы искать эффективных средств
противолучевой и противораковой защиты.
Брандт смотрел на него с каким-то странным выражением лица, словно не веря
тому, что он слышит.
- Например? - вопросительно произнес он.
- Я думаю, что искать эти средства следует в защитных и восстановительных
силах организма.- Юрий овладел собой и старался говорить спокойно.- Мне
пришло в голову, что, может быть, стоит попробовать разрушать пораженную
кроветворную ткань и вызывать ее замещение за счет соединительной ткани.
- Каким образом?
- Ну, например, цитотоксическими сыворотками. Мне хотелось бы испытать их
действие на отдаленные последствия лучевого поражения - на злокачественное
перерождение кроветворной ткани.
- Понимаю, - сказал Брандт. - И странно! - в его голосе прозвучали не
раздражение, не досада, а скорее грусть и разочарование.- Но этого
разрешить вам я не могу. Мы должны работать на молекулярном уровне. И на
эмпирические эксперименты в духе Павла Александровича Панфилова тратить
силы мы не имеем возможности. Даже если они покажутся нам перспективными.
Он встал и решительными шагами направился к двери. Лицо его утратило
привычное ласково-снисходительное выражение.
- Извините, Всеволод Александрович, - остановил его Юрий. - Для меня это
вопрос очень серьезный. Как вам известно, у моего лучшего друга, Андрея
Цветкова, лейкоз. Под угрозой опухолевого перерождения тканей сейчас
миллионы людей, подвергнувшихся лучевой травме. Неужели не все средства
хороши, если они ведут к цели, которая поставлена перед нашей наукой,-
победить лучевую болезнь и рак?
- Все, - сказал Брандт, не задумываясь.- За исключением ложных. А
средства, которые предлагает испытывать профессор Панфилов,- это ложные,
ненаучные средства, которые игнорируют весь мировой опыт исследования
клетки на молекулярном уровне. Вот почему Комитет по противолучевой защите
отклонил предложенный Панфиловым план. И правильно поступил. А вам я
советую покончить с затянувшейся детской болезнью - вашим увлечением его
идеями.
- Я далеко не убежден, что его идеи ложные, - глухо сказал Юрий.
- Тогда, мой молодой друг, вам придется выбирать между Институтом
космической биологии и Лабораторией морфобиохимии. Вот все, что я могу вам
ответить.
Брандт повернулся и вышел из комнаты. Юрий молча смотрел ему вслед.
Глава девятая
Говорит Ао
Сентябрь пришел в Москву, как приходил тысячи раз, с нежной желтизной,
пробивающейся в листве еще совсем по-летнему зеленых деревьев, с падающими
звездами по ночам, внезапными холодами, сменяющими последние теплые дни
уходящего лета. Под бледно-голубым, прозрачным небом Москва блистала
величественным амфитеатром стадиона в Лужниках, далекими, на горизонте,
пирамидами высотных зданий и яркой, золотой точкой купола Ивана Великого в
Кремле. Как будто в мире ничего не случилось.
Вся планета была объята тревогой и беспокойством. Тайная неуловимая смерть
витала над Землей.
И все же сообщение о космическом снаряде, доставленном на Землю с
неведомой обитаемой планеты, о его удивительном содержимом, о его
неожиданно обнаруженных пассажирах продолжало вызывать самый острый, самый
напряженный интерес.
Первый доклад о расшифровке информации, заключенной в снаряде, состоялся в
актовом зале университета в середине сентября. Пройти в актовый зал
оказалось невероятно трудно. Все заседание Юрий и Ярослав простояли,
плотно прижатые к стене, откуда едва видно было происходящее в зале.
За столом президиума, на стульях, стоящих в три ряда, сидели человек
тридцать. С краю Юрий увидел белые волосы и галстук бабочкой профессора
Брандта, в третьем ряду сидел Панфилов. Председатель нажал кнопку звонка.
Встал Тенишев. Сейчас же в аудитории стало тихо.
- Дорогие коллеги, члены Комитета по изучению космического снаряда и наши
уважаемые гости! - начал Тенишев. - Разрешите сообщить о ходе работ по
изучению информации, заключенной в призмах, которые обнаружены в шести
малых контейнерах центральной камеры космического снаряда.
Голос Тенишева, усиленный репродукторами, звучал как гром.
- Обследование снаряда показало, что в нем было четыре отделения. У
основания снаряда размещались ракетные управляющие устройства, система
приема информации из головной части и система программирования,
обеспечивающая движение снаряда в соответствии с получаемой информацией.
Все это отделение почти полностью уничтожено при сближении снаряда с
Землей, когда включились ракетные тормозные устройства большой мощности.
Второе отделение, которое примыкало к первому, содержало несколько
контейнеров с какими-то устройствами неизвестного назначения. От них
остались незначительные, сильно поврежденные, оплавленные и обгоревшие
части, по которым пока не удалось составить представление о конструкции и
назначении устройств. Верхнее отделение содержит воспринимающие
устройства, обеспечивающие получение информации об обстановке полета
снаряда.
Тенишев говорил спокойно, без жестикуляции, ровным голосом, но его лицо
отражало глубокую взволнованность.
- Трудность стоявшей перед нами задачи, говоря без всякого преувеличения,
была беспримерной. Подлежащая расшифровке информация относится к такому
уровню культуры, который определил современную культуру человечества,
вероятно, на тысячи, если не на десятки тысяч лет.
По спине Юрия пробежала дрожь, как в далеком детстве, на самом волнующем
месте увлекательного приключенческого романа.
- И все-таки состояние современной теории информации таково, что знание ее
общих правил позволяет понять принцип любой системы информации, какой бы
сложной она ни казалась. Уже по внешней форме призм специалисты сделали
заключение, что запись заключенной в них информации должна иметь вид
спирали, ходы которой закручены витками вокруг центральной оси и на
определенном от нее расстоянии. Такая система записи - на спирально
закрученной дорожке - применяется в технике информации очень широко,
начиная с восковых валиков фонографов Эдисона и кончая магнитофонными
лентами. Вопрос заключался в определении способа записи и техники ее
воспроизведения. Тщательное изучение материалов, из которых построены эти
призмы, и их молекулярной структуры показало, что дорожка, проходящая
внутри призмы и несущая информацию, к сожалению, не имеет ничего общего с
известными нам средствами записи и хранения информации. Это не
механическая, не электромагнитная, не световая запись. Не буду вас
утомлять описанием бесчисленных испытаний, с помощью которых раскрывалась
структура информации, так сказать, положение ее в пространстве. Это
кристаллическая, или паракристаллическая, структура. Как осуществляется
этот способ записи, понять трудно - для этого нет пока никаких данных. Но
то, что в призмах имеется специально закрученная дорожка из какого-то
неизвестного нам материала, состоящая из чередующихся правильно и
закономерно расположенных макромолекул кристаллического характера, не
вызывает сомнений. Это открытие указало нам путь к трансформации этой
записи в другие виды сигналов, пригодные для превращения в раздражители
наших органов чувств, то есть в звук и свет. Принцип этой трансформации
заключается в том, что любой кристалл обладает магнитными свойствами,
возникающими в нем благодаря движению электронов вокруг его оси. Таким
образом, дорожка, несущая информацию в призмах, представляет собой как бы
длинную строку, буквы или знаки которой являются магнитами, различными по
форме и напряжению магнитного поля. Помещая по ходу движения строчки при
вращении призмы вокруг ее оси магнитные поля известной нам конфигурации и
напряжения, мы получили импульсы, возникающие при поглощении определенных
количеств энергии каждым элементарным магнитом. В этом заключается первый
принцип расшифровки. Ценой огромных усилий, изобретательского остроумия
наших специалистов и проявленного ими терпения нам удалось получить
прибор, в котором вращение призм приводило к появлению импульсов,
воспринимаемых специальными устройствами и записываемых в виде кривых. В
настоящее время мы располагаем тысячами таких кривых. Однако сами по себе
эти кривые отнюдь не являются той системой сигналов, которая должна
подлежать расшифровке. Их можно, пожалуй, сравнить с кривыми записей на
звуковых дорожках, посредством которых звуковые сигналы трансформируются в
световые и записываются, на кинопленке. Чтобы сделать перевод такой
записи, скажем, с английского языка на русский, конечно, необходимо снова
трансформировать световой сигнал в звуковой. Такая задача встала перед
нами, когда были получены первые кривые, записанные при вращении призм в
магнитных полях на пленке электроннолучевого осциллографа.
Тенишев сделал паузу и поднял со стола кипу листов бумаги.
- Вот часть схем, которые были испытаны нами для перевода импульсов,
воспринимаемых нашими приборами, в звуковые и световые сигналы. С помощью
вычислительных электронных машин из миллионов возможных вариантов были
отобраны оптимальные. Выяснилось, что импульсы имеют сложный характер и
разлагаются по крайней мере на два параллельных и взаимосвязанных ряда
предположительно звуковых и световых сигналов. В конце концов возникла
мысль о трансформации этих импульсов в телевидеосигналы. В самое последнее
время мы добились некоторых успехов в этом направлении.
Ярослав толкнул в бок Юрия. В аудитории пронесся гул голосов.
- Мы покажем вам сейчас небольшую кинодокументацию первых наших опытов с
телевидеорепродукцией импульсов, снимаемых с кристаллической дорожки
информационных призм.
Опять взволнованный гул.
- Должен предупредить, что качество изображений и звука будет очень
плохое. После демонстрации я сообщу о соображениях, которые имеет комитет
по этому поводу. А сейчас разрешите приступить к демонстрации. Звуковые и
световые сигналы трансформированы нами в телевизоре, который был
специально сконструирован для этой цели, и записаны на кинопленку.
Он сел на свое место. Свет погас, и сейчас же над головами сидящих в
президиуме вспыхнул экран.
Звук исходил от двух огромных репродукторов, расположенных с двух сторон
экрана около проходов. На экране появилась надпись: "А1".
- Условный шифр, - пояснил Тенишев, - которым мы обозначаем призмы. Буква
- одна из шести, по числу контейнеров. Цифра - номер обследуемой призмы.
Это самая первая, с которой мы начали работать.
Надпись исчезла. На несколько секунд аудитория погрузилась в полный мрак.
Потом сквозь глубокую, непроницаемую тишину прорвался слабый, едва слышный
вибрирующий звук, напоминающий контральтовый женский голос.
- Вот так начинается всегда, - сказал Тенишев. - Каждая призма.
Теперь ясно слышался женский голос мягкого грудного тембра, чуть-чуть
окрашенного в тон какого-то инструмента, вроде электрофона. В нем
чувствовалась какая-то мелодия на трех-четырех нотах, составляющих
короткие музыкальные фразы.
- Ээ-ии, аа-оо, - разобрал, наконец, Юрий, холодея от восторга.- Ээ-ии,
аа-оо.
Да, это были слова, произносимые нараспев, отчетливо различимые два слова:
сначала "эй", потом "Ао". И снова: "Эй, Ао, эй, Ао".
- Так начинается каждая запись. Сейчас появится изображение, - предупредил
Тенишев.
Экран осветился туманным, дрожащим и переливающимся, как иней на солнце,
сиянием. Голос продолжал говорить нараспев: "Эй, Ао, эй, Ао". На экране
появилась картина ослепительно белых, мерцающих точек на угольно-черном
фоне.
- По-видимому, это изображение звездного неба. Наши астрономы в настоящее
время определяют основные созвездия, - пояснил Тенишев. - Сейчас будет
перерыв. Изображение почему-то исчезает.
Экран погас. По нему пробегали неясные искры, световые полосы... Голос
звучал все так же. И вдруг в черноте экрана снова вспыхнули белые
мерцающие точки и пятна, медленно передвигающиеся в пространстве.
- Очевидно, это система, к которой относится планета, запустившая снаряд,
- сказал Тенишев.
Теперь уже отчетливо было видно два пылающих пятна, двигающихся по сильно
вытянутому эллипсу. Вокруг каждого из них вращался рой светлых круглых
пятен.
- Система двойной звезды, - пояснил Тенишев. - Одна имеет шесть, другая
семь спутников. Заметьте, на пятой орбите левой звезды крупная планета с
собственными четырьмя спутниками. Вот это и есть она.
Рой поплыл навстречу, приближаясь. Вот уже в центре экрана появился
большой шар, окруженный летящими вокруг него на разных расстояниях малыми
шарами. Центральный шар приближался, вращаясь вокруг оси. Вот он занял
почти весь экран. Уже вырисовывались какие-то пятна, неровности, впадины,
моря и горные хребты на его поверхности. Голос все пел: "Эй, Ао". И вдруг
все исчезло, по темному экрану побежали светлые полосы.
- Опять перерыв, - спокойно сказал Тенишев. - А сейчас самое интересное.
И снова из мрака зазвучал голос. Но это уже был другой голос, мужской,
баритонального оттенка, хотя такой же певучий и мелодичный.
"И оэ, и оэ",- услышал Юрий.
- Видимость будет плохая, - снова предупредил Тенишев.
И вот свершилось чудо. Это было как вспышка молнии. На экране появилась
вытянутая светлая фигура, напоминающая человеческую, возникла и исчезла,
оставив неясное, раздражающее впечатление чего-то, исчезнувшего раньше,
что с таким волнением хотелось рассмотреть. Вот она появилась снова.
Теперь был виден силуэт высокой стройной фигуры, сильно напомнившей
человеческую и вместе с тем непохожую на нее. Как будто обрисовалась
голова, плечи, руки. Да, это были существа, похожие на людей, такие же,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг