Защита дипломных работ на кафедре космической биологии была назначена на
середину мая. Вадим Балясин, Тоня Авдеева, Алла Гречихина, Ярослав и Юрий
защищали на второй день.
- Я последний,- Юрий нервно засмеялся. Они с Ярославом шли по двору
биофака. Из сада доносился нежный запах цветущих яблонь.
- Ну, может быть, это и к лучшему,- пошутил Ярослав,- все устанут, спорить
никому не захочется. Что тебе сказал Штейн?
- Я сомневаюсь, что он внимательно прочитал мою работу. Вчера вечером он
вернул мне ее, не сделав, собственно, ни одного замечания. "Поздравляю с
прекрасным результатом. Что касается ваших выводов, то последний, как мне
кажется, не вытекает из ваших фактических данных. Но вы, как молодой
ученый, имеете право на оптимизм".
- А как у тебя сформулировано?
- Я написал, что данные по восстановлению регенерационной способности
роговицы после поражения большими дозами рентгеновского излучения
позволяют думать, что пораженные космическим облучением клетки с течением
времени нормализируются и вновь приобретают утраченные под влиянием
облучения свойства. Примерно так. А мои данные по рентгеновскому облучению
я вынес в подстрочное примечание. Правда, почти на целую страницу.
- И все-таки он их не прочитал,- уверенно сказал Ярослав.
- Ты так думаешь?
- А ты думаешь, он бы тебе их спустил? Чудак, он же уверен, что
нормализация клетки после лучевого поражения невозможна. Он просто
подумал, что в своих выводах ты имеешь в виду литературные данные.
- Возможно,- согласился Юрий. На душе у него было неспокойно.
Защита проводилась в малой аудитории старого здания биофака. Обычно
являлась только часть членов экзаменационной комиссии, человек пять-шесть
из двенадцати. На этот раз за столом президиума сидело восемь человек.
Присутствовал декан, который почти никогда не показывался на заседаниях.
Пришел заведующий кафедрой радиационной биологии Фролов, дородный мужчина
с черной бородой и темными глазами навыкате. С кафедры морфобиохимии
явился Постников.
С самого начала все пошло очень гладко. Первым защитил диплом Вадим
Балясин. Он представил прекрасно выполненные диаграммы. Вот содержание ДНК
в норме. А вот после облучения. Как видите, разницы нет никакой. Но если
заставить ткань регенерировать, видно, что пораженная космическим
облучением печень не справляется с задачей воспроизводства ДНК. Синтез
белка замедлен, потому что нарушен нуклеиновый обмен. ДНК не
воспроизводится.
Он доложил свою работу ровно за десять минут, как и полагалось, и его речь
произвела впечатление необычайной содержательности. Рецензент и все
остальные его хвалили. Всеволод Александрович дал прекрасный отзыв.
- Ну, вероятно, к двенадцати кончим,- прошептал Ярослав, посмотрев на
часы. Наступила очередь Тони.
Тоня представила богатейший материал. За восемь месяцев работы она
получила чуть ли не двадцать поколений мух. На огромных таблицах были
показаны все обнаруженные ею мутации и их частота в каждом поколении. Юрий
волновался. Перед комиссией справляла свое торжество наука, основания
которой он собирался поколебать. Все члены комиссии одобрительно смотрели
на Тоню. Ее смуглое лицо разгорелось, вьющиеся волосы растрепались, когда
она поворачивала голову от рукописи к плакатам и от плакатов к рукописи.
Да, из ее доклада выходило, что удар космических лучей производит в
генетической информации, записанной в молекулах ДНК, форменный переворот.
Процесс образования мутаций, протекающий нормально в ДНК со скоростью
одного изменения на протяжении многих поколений, теперь, после
космического поражения, приобретал прямо сумасшедшие темпы. Мутационные
изменения, всякие почковидные глаза и раздвоенные щетинки в каждом
поколении мух выскакивали, как брызги из воды, по которой ударили палкой.
И все эти изменения повторялись во всех двадцати с лишним поколениях, и в
каждом поколении возникали новые. Брандт сидел за столом президиума как
монумент, к подножию которого возлагают венки, умножающие и утверждающие
его славу. В заключение Тоня продемонстрировала цитогенетические
данные-микрофотографии хромосомных наборов из слюнных желез личинок
дрозофил с наиболее интересными мутациями.
Она затянула свое сообщение на целых двадцать минут, но председатель даже
ни разу ее не остановил. Ее руководитель Брандт и рецензент дали
прекрасные отзывы. Когда дело приближалось к концу, Ярослав потихоньку
пробрался к выходу и скрылся.
После Тони защита Аллы Гречихиной всем показалась бледной. Но Юрий слушал
ее сообщение со все возрастающим предчувствием своего поражения. Из
доклада Аллы никаких сомнений в необратимости лучевого поражения клетки не
оставалось. Мышь подверглась воздействию космических лучей, никаких особых
изменений в ее жизнедеятельности не произошло. Но вот в ее ткани вносится
канцерогенное вещество, агент, вызывающий злокачественный рост. И то, что
хранит в себе клетка, испытавшая лучевой удар, вызывает ускорение ракового
перерождения. И ничего с этим сделать нельзя. Клетка поражена. Она хранит
в себе след поражения, как печать, оттиснутая в горячем сургуче. Проходит
пять месяцев после поражения, а след все хранится и к концу пятого месяца
вызывает ускорение ракового перерождения.
Алла закончила свое сообщение и села на место, розовая от пережитых
волнений.
Юрий не вслушивался в вопросы и ответы Аллы Гречихиной. При взгляде на
спокойное, благообразное лицо Всеволода Александровича, складки в углах
его корректно сжатых губ и черный галстук бабочкой у Юрия холодела спина и
сердце тоскливо и тягостно сжималось. Брандт выступил с самым лестным
отзывом. Потом рецензент - с кафедры радиационной биологии - отмечал, что
работа вскрывает одну из важных особенностей пораженной клетки - ее
склонность к опухолевому перерождению.
Легкий удар в бок вывел Юрия из оцепенения. Ярослав снова усаживался
рядом, возбужденный, переполненный какими-то новостями, которыми он успел
зарядиться за двадцатиминутное отсутствие.
- Был сейчас на кафедре биоэлектроники,- шептал он, придвигаясь к Юрию.-
Потрясающие известия. Завтра в Доме ученых заседание Комитета по
пицундскому космическому снаряду. Я насел на Владимира Николаевича насчет
того, чтобы присутствовать на заседании. Он молодец. "Пропусков никаких
добыть вам не смогу. Но вы же,- говорит,- знаете, что и где. Приходите.
Когда я был студентом,- говорит,- я в пропусках не нуждался".
Но даже и это сообщение не вывело Юрия из его подавленного состояния. Он
понимал теперь, что ему предстоит бой за идею, которая непременно потерпит
поражение при столкновении с фактами, представленными его товарищами, и
выставит его перед комиссией в плачевном виде.
Весь перерыв и минут двадцать после перерыва он проходил по коридорам,
чтобы собраться с мыслями. Когда Юрий вошел в аудиторию, Ярослав уже
кончил говорить и шел на свое место. Сверх ожидания обсуждение его работы
прошло спокойно. Опять хвалил Брандт, не сделав никаких замечании по
поводу самой работы. Рецензент отметил в работе вполне убедительные
данные, подтверждающие идею профессора Брандта о малигнизирующем действии
космических лучей. Что же касается заключительной части работы, то она,
конечно, не имеет прямого отношения к теме, хотя и характеризует
несомненные исследовательские навыки дипломанта...
- Чернов,- председатель называет его фамилию. И Юрий стоит на кафедре и
чувствует, какой он высокий, нескладный, длиннорукий и как он судорожно
сжимает подвернувшийся под руку кий-указку. Он не смотрит в свои записи,
они ему не нужны. Он произносит первую фразу, и спокойствие, нет, не
спокойствие, а огромное напряжение сил вдруг начинает руководить его
словами и действиями.
...Я кончил,- слышит он свою заключительную фразу и смотрит на часы. Он
говорил ровно двадцать минут и сказал то, что хотел, и так, как хотел. Вот
полученный им факт. И он сделал из него вывод - защита и нормализация
пораженной клетки возможны, и в механизме нормализации заключается путь к
преодолению всех последствий лучевого поражения.
Он спокойно стоит, ожидая вопросов. Брандт смотрит выжидательно на Штейна.
Штейн бледен. Очевидно, он только сейчас понял, что просмотрел ту часть
работы, где приводятся данные о восстановлении регенерационной способности
после сильного рентгеновского поражения. С вопросом поднимается рецензент
Галин.
- Как же вы представляете себе механизм нормализации клетки, испытавшей
глубокое лучевое поражение?
- Очевидно, поврежденные белковые молекулы обладают свойством
восстанавливать себя до целого,- отвечает Юрий,- после чего они строят
аппарат, необходимый для их воспроизведения, то есть нуклеиновые кислоты,
РНК и ДНК.
- А не кажется ли вам, что ваше объяснение находится в противоречии с
общепринятыми взглядами на отношения белков и нуклеиновых кислот?
- Проще говоря, кто кого строит, белок строит ДНК или ДНК строит белок? -
вежливо поясняет вопрос Брандт.
- Мне, конечно, известна общепринятая точка зрения на взаимоотношения
нуклеиновых кислот и белков,- отвечает Юрий ровным, даже монотонным,
голосом, точно читая чей-то текст. Он и в самом деле его читает: ответ
вспыхнул в его сознании и стоит перед ним как надпись в кинофильме,
ослепительно белея на темном фоне экрана.- Да, она мне известна.
Рибонуклеиновая кислота рибосом является необходимым звеном механизма
синтеза белков. Но в отношении дезоксирибонуклеиновой кислоты, ДНК,
доказательств ее непосредственного участия в синтезе белка нет.
Он замолкает. На лице Всеволода Александровича выражение мягкой, даже
любовной, снисходительности к неожиданной ошибке своего ученика.
- Но ведь это же неверно, Чернов,- говорит он негромко.
- Во всяком случае, такая точка зрения существует,- продолжает Юрий.- Что
же касается синтеза рибонуклеиновой кислоты, РНК, то при любом повышении
уровня белкового обмена в клетке немедленно появляется множество рибосом.
Нельзя исключить гипотезы, что РНК строится в результате активности белка.
Молчание.
- Значит, белок строит рибосомы, а рибосомы белок? - опять спрашивает
Брандт.
- Я считаю допустимым такое толкование.
- И на этом основании вы приходите к выводу, что клетка может восстановить
нарушения, вызванные лучевым поражением?
Юрий колеблется. Вот вопрос, которого он ждал. Вопрос задает сам
профессор. За профессором стоит вся возглавляемая им наука во всеоружии
бесчисленных фактов, добытых точнейшими экспериментами. В течение двух
дней с этой же кафедры в восьми дипломных работах излагались новые факты,
добытые под руководством Всеволода Александровича и подтверждающие его
идеи. Плакаты, таблицы, диаграммы, снятые с реек и свернутые рулонам,
стоят в углу аудитории, напоминая о миновавших волнениях защиты. На этих
плакатах и таблицах запечатлены все последствия удара космических лучей по
клетке: ослабление восстановительных сил, опухолевое перерождение тканей,
возникновение наследственных уродств. И каждый плакат, каждая таблица
кричат о клейме, выжженном в молекуле ДНК потоком космических молний.
Навечно, навсегда, не оставляя никакой надежды.
А надежда должна быть. Наука существует только для того, чтобы показывать
людям путь в будущее. Наука должна освещать, а не омрачать утверждение
человека на новой ступени его развития - жизни в эпоху атомной энергии и
покорения космоса! Люди должны войти в эту эпоху не под гнетом мысли о
самоистреблении факторами новой техники, а под знаменем торжества над
покоренными силами природы! Люди должны жить, несмотря на трудности первых
шагов в новой эпохе. Люди будут жить! Эти мысли с бешеной скоростью
мелькают в голове Юрия. Он чувствует, что бледнеет от усилия, которым
сдерживает это мелькание. И снова слышит свой голос, читающий ровно и
невыразительно, но ясно и отчетливо: - Нет, не только поэтому. В основе
вывода, который я делаю, лежит факт - последствия космического поражения с
течением времени ослабевают: ткани приобретают вновь утраченную
регенерационную способность. При этом в клетках происходит накопление
рибосом, необходимых для производства белковых молекул.
Юрию не хватает воздуха. Сердце стучит в груди так гулко, что удивительно,
почему этот стук не слышен в аудитории. Он судорожно вздыхает, но
продолжает говорить все так же размеренно и четко.
- Контрольный опыт с сильным поражением ткани рентгеновыми лучами в
условиях механического повреждения показывает, что клетка может
нормализоваться даже после того, как в ее веществе появилось по крайней
мере десять миллионов ионизированных молекул, что означает десять
миллионов очагов разрушения. Допустить, что какая-то часть клеток при этом
сохранила незатронутым весь набор молекул ДНК, мне представляется
невероятным. Вот почему я счел возможным присоединиться к той точке
зрения, что нормализация клетки после лучевого поражения возможна и
осуществляется за счет деятельности рибосом, воспроизводящих белки клетки.
Он замолчал. Едва расслышал голос председателя: "Нет ли еще вопросов?"
Вопросов больше не было. Юрий направился к своему месту.
Выступал Брандт. Хвалил Юрия. Способный студент. О качестве его работы
выскажет свое мнение рецензент. Но у него, у Брандта, сложилось
впечатление, что Чернов, несомненно, будет хорошим исследователем. Брандт
улыбнулся. Если, конечно, научится критически оценивать результаты своих
экспериментов. Чего он, Брандт, от души ему желает.
Юрий сидел, не поднимая глаз.
Рецензент говорил долго. Работа хорошая. Полученный основной факт - он
подчеркнул: основной факт - очень интересен. Но принципиально не нов. Для
всех видов проникающего излучения характерно развертывание процесса во
времени. Вплоть до опухолевого перерождения клеток и наследственных
изменений в половых клетках, которые, как мы сегодня видели, проявляются
через несколько поколений. Что же касается контрольного опыта, то,
во-первых, он не входил в план, разработанный для дипломанта Германом
Романовичем, а во-вторых, не подкреплен ни иллюстрациями, ни подсчетами
клеточных делений...
- Я только три дня назад получил последний результат,- сказал Юрий.
- ...Тем более не стоило вводить в законченную работу недоработанный
материал, да еще с таким ответственным выводом, который находится в
противоречии с общепринятыми представлениями. В общем я оцениваю работу
как хорошую, если не принимать во внимание ее последний раздел.
Потом говорил Штейн. Он, собственно, не придавал большого значения этому
последнему разделу. Небольшой контрольный опыт. В общем подтверждающий
основной, центральный факт. Что же касается трактовки, то... В общем едва
ли за этот промах стоит снижать оценку.
- Разрешите вопрос,- услышал Юрий сейчас жег как только замолчал
рецензент. Юрий поднял глаза. Вопрос задавал Постников.
- Я не совсем понял, за что же предлагается снизить оценку дипломной
работы Чернова,- сказал он.
- Я имею в виду предложение рецензента,- ответил Штейн.- С моей точки
зрения, работа заслуживает хорошей оценки. Допущенная Черновым вольная
трактовка его данных не умаляет достоинств фактической стороны его
исследования.
- Извините,- Постников повернулся к председателю, предупреждая о своем
намерении высказаться, и сейчас же обратился к Штейну, продолжавшему
стоять на кафедре:- Но я не уловил, в чем же заключается допущенная
Черновым ошибка. Разве есть сомнения в точности его контрольного опыта?
- Я имел в виду,- вмешался рецензент,- собственно, то, что опыт не
закончен, вернее, недостаточно документирован, чтобы на его основании
делать такой ответственный вывод.
- Ну, а существо опыта?
- Факт, очевидно, подмечен правильно. Никто и не сомневается в том, что
организм в какой-то мере восстанавливает свои регенерационные свойства,
подавленные лучевым поражением. Вопрос заключается в трактовке этого
процесса.
- Почему же Чернов не имеет права на предложенную им трактовку?
- Потому что она противоречит всему, что мы знаем о механизме развития и
наследственности.
- Простите меня, но я не понимаю... не понимаю и не принимаю такой
аргументации,- сказал Постников и встал. Его смуглое лицо потемнело, так
что белки глаз светились. В голосе чувствовалось трудно сдерживаемое
раздражение.- Во-первых, наряду с общепринятой есть и другие теории
развития и наследственности. И нет ничего плохого в том, что они начинают
влиять на нашу молодежь. Очень хорошо, что в какой-то мере одна из таких
теорий стимулировала у предшествующего дипломанта...
- Костромина,- подсказал декан.
- ...Костромина замысел интересного, к сожалению, тоже контрольного опыта.
И в данном случае оказывает влияние на анализ экспериментальных данных,
полученных Черновым. С моей точки зрения, факт, им полученный, интересен и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг