Глаза князя укололи лютой ненавистью.
- Зря цацкался с вами великий государь: платил жалованье, присылал в
станицы огненный запас. Так вы заплатили государю за его доброту?!
- Видывали мы его доброту - он первым нас продал! Когда казаки своей
кровью взяли ему Азов, он побоялся, приказал сдать его турчанину!
- Не тебе, вор, судить о государёвых делах!
- Да и кровь казачья слишком густая для того, чтобы менять её на мир с
султаном, князь!
- Палач!
Палач уже держал в руках щипцы, в которых был зажат раскалённый
металлический прут.
- Погрей его! - в глазах Долгорукого вспыхнула и тут же погасла
усмешка.
- Сейчас погрею. Ужо.., - заплечный ткнул меня прутом в грудь и
медленно провёл им вниз к животу.
- Сказывай о своём воровстве в Гиляне - шаховых землях! - послышался
голос гнусавого дьяка.
Запахло резким и горьким дымом, зашипела плоть. Моё тело корчилось и
билось в судорогах. Долгорукий злорадно пожирал меня глазами. Я стиснул зубы
и прикусил язык, едва сдержав рвущийся из гортани крик. Где-то жалобно
заплакал брат:
- Ой, покайся, Степан - ведь из-за тебя и меня пытают!
- Заткнись, сука! - прохрипел я.
Холодные глаза Долгорукого стали как будто ближе - в них уже явственно
читалось победное торжество.
- Горячо? - выкрикнул кто-то из бояр.
- Хочешь попробовать? - откликнулся я, сплюнув кровью в стоящего рядом
палача.
Тот отшатнулся в сторону.
Великий князь Юрий Алексеевич Долгорукий встал. Из-под его распахнутой
боярской шубы виднелся чёрный кафтан. В свете факелов блеснули крупные
жемчужины.
- Пусть передохнёт - с него ещё взыщется! Пусть ответит Фролка-вор.
Меня оттаскивают в сторону и бросают на пол возле влажной стены
Земского подвала. Помощник палача льёт из бадьи на грудь и лицо.
Захлёбываясь и задыхаясь, я ловлю ртом воду и смываю кровь. Помощник смеётся
и уходит. Стены подвала оглашаются криками Фрола - его подвесили на дыбу.
- Ты не шибко его кнутом, - кричит дьяк, - он не в Стеньку-вора пошёл -
хлипок! Ещё издохнет!
Я откидываю голову, касаюсь холодной стены. Крики брата не умолкают:
- Эх, Фрол, Фрол... Не из одного теста мы вылеплены, - горько шепчу я,
сбрасывая опалёнными ресницами непрошеные слёзы.
* * *
Наш младшенький... Он не был таким высоким и крепким, как я или Иван.
Не был и умным - всегда шёл за старшими, тянулся за ними. Они и в обиду не
дадут, и дуван по-братски разделят. Я любил его и люблю сейчас. Всегда
пытался сделать его отважным казаком, думал, что получилось... Не
получилось. Слабая у него воля - нет той жилки, что была у старого Рази и
брата моего Ивана.
Фрол всегда колебался, выбирал сильнейшего, долго не мог понять - за
мной идти или слушать советы старого Корнилы. Корнила звал Фрола на советы -
думал через него со мной сладить, старый чёрт...
- Степан, что у тебя с крёстным случилось?! Обижается, что не заходишь
к нему, когда зовёт.
- Разные дороги у нас с Корнилой, - отвечаю. - Крёстный снюхался с
боярами, московские гости часто гостят, боярский чин ему обещают, вот он и
привечает их.
- Так то ж разговор о пищальном и пушкарном зелье и хлебе, о службе
государёвой.
- Знаешь, что московские требуют?
Фрол виновато моргает и качает головой:
- Не-а.
- Чтобы вольный Дон пришлых выдавал! Голь в верховья каждый год
прибывает, а бояре записки пишут о выдаче - жалобятся толстобрюхие царю. А
он скоро заставит Корнилу казацкую вольность забыть! Домовитые ничего не
потеряют - станут новыми боярами да воеводами. Не по пути нам с крёстным,
брат - другая у нас дорога! Дай срок - поднимем голь, пошарпаем, как Васька
Ус, бояр по Волге, навестим турчанина и кизылбашца.
Не гулял со мной к персиянам Фрол - остался дома.
- Погляжу я за Олёной Микитишной, за детьми твоими - Гришаткой и
меньшим. В обиду не дам! - пообещал мне Фрол.
- Жди, Фролка - вернусь я, и грянет имя Разиных по Руси! - толкнул я
брата в бок.
Мы обнялись на прощание и поцеловались.
Встретились после персидского похода - он пришёл вместе с Василием
Лавреевым.
- Брат, радуюсь, что вижу тебя живым и лихим атаманом! - кинулся
обнимать меня Фрол.
Расцеловались.
- Жёнку твою доглядел и детей - все живы, здоровы, ждут.
- Дождутся, - добродушно хмыкнул я и крикнул есаулу: - Лазарка, подай
вина брату моему единокровному и лихому атаману Ваське Усу!
Фролка с улыбкой поднял кубок и окинул шатёр взглядом:
- Богатый ясырь, атаман! За удачу твою военную, за волю казацкую!
Стукнулись и выпили залпом. Я обнял брата за плечи:
- Вот теперь люб ты мне, Фрол - говоришь, как настоящий казак! Лазарка,
тащи мой малиновый становой кафтан персидский!
- Брат мой, атаман - бери меня к себе на службу - буду верой и правдой
служить, помогать казацкому делу!
- Лей, Лазарка - почему пустуют кубки?!
Стукнулись кубками втроём, выпили.
- Теперь я с тобой, брат! - выкрикнул Фрол.
Было всё это, было... Или не было? Было, совсем недавно было - вместе с
ним поднимали Русь против бояр и воевод.
В разгар лета, уже после взятия Царицына, я послал его на Дон, выделил
десять лёгких пушек, телеги с царицынским дуваном и напуствовал:
- Дуван раздашь по казацким городкам. Поднимай людей, присылай ко мне,
зови за собой!
- Всё сделаю, брат.
- Возьмёшь казну в сорок тысяч рублей - храни её, пригодиться.
- Сохраню казну, атаман, - Фрол невинно смотрел на меня.
- Сплачивай вокруг себя голутвенных - их много на Дону ещё осталось.
Присматривай за домовитыми и крёстным - это ещё та змея, волю казачью легко
продаст. Смотри за ним - наверняка свяжется с Москвой, записки государю
будет слать.
- Не волнуйся, Степан - всё выполню.
Я отвернулся в сторону:
- За детьми присматривай да жёнкой Олёной - говорят, крутит с пасынком
Корнилы, - на моих губах мелькнула усмешка. - Была бы моя воля - свиделись
бы. Не молчи, шли вести с Дона - отписывай мне, что творится по городкам,
особенно в Черкасске. Крепи Кагалиник.
- Укреплю.
- Пройдёт лето, сделаешь дела и, согласно нашего уговора, выйдешь со
всеми набранными людьми к Коротояку. Ударишь по русским уездам - к этому
времени крестьяне управятся со своими делами и освободятся от земли.
- Не волнуйся, атаман - подниму землепашцев и ударим вместе с моими
казаками по боярам. Ведь мы - Разины! - засмеялся Фрол и обнял меня.
Мы трижды расцеловались.
- Скоро вся Русь поднимется, брат-атаман! - он легко вскочил в седло
подаренного мною аргамака (из тех, что везли персы в бусе в подарок
московскому царю).
Не дошёл подарок.
- Славная у тебя судьба, брат! - весело улыбался Фролка. - До встречи в
Москве!
Солнце играло на даренном мной колонтаре, украшенном золотыми
насечками.
Он отправился на Дон, а я - на Астрахань...
Записки свои брат посылал исправно. Осенью он оставил Паншин городок и
с тысячей человек (часть шла конницей вдоль берега, остальные в стругах)
пошёл на Москву. Перед златоглавой стояли Коротояк и Воронеж - бояре не
дремали. Я в это время стоял под Симбирском и даже не догадывался, что он
принесёт мне несчастье.
Бестолково протоптавшись под Коротояком и, так и не взяв городка, Фрол
под натиском бояр отступил назад. На судах вернулся на Дон в Кагальник.
Здесь мы и встретились - растерянные, непокорённые, злые и охочие до боя.
Встретились, обнялись и расцеловались:
- Здравствуй, брат!
- Здравствуй, брат... Столько времени прошло - целая жизнь.
- Фролка, а чуб-то у тебя седой!
- А твоя голова, атаман?! В ней седины больше, чем смоли и в бороде то
ж...
- Ничего, брат - мы ещё крепки, а главное - живы... Отсидимся на Дону,
по весне вскроется река и снова двинем на Русь.
- Я верю, Степан - нас ещё бояться. Люди, вкусившие волю, просто так
теперь в ярмо не полезут. Бояре их только кровью загонят.
- За нами Царицын, брат! - хлопнул я его по плечу. - Рано нам отдыхать.
Возьмёшь полсотни казаков - это всё, что у меня пока есть...
- Устал я, брат - может мне остаться?! - Фрол виновато посмотрел на
меня.
- В городе будешь сидеть, в тепле. Надо сохранить его, Фрол! - я потряс
брата за плечи. - Нам надо его сохранить! Город и людей! Смотри, чтобы не
разбежались. Я бы сам поехал, но здесь дел больше - домовитые начинают
головы поднимать. Открутить им их, как тому кречету, что ли?! А больше всех
мутит воду Корнила Яковлев. Справишься? Всех лучших казаков отдаю.
Мы внимательно смотрели друг на друга, словно испытывали на прочность.
Наконец на лице Фрола проступила весёлая, озорная улыбка - она всегда
молодила его лет на десять, делала похожим на девушку:
- Справлюсь, брат.
- Пиши мне обо всём.
- Напишу, брат.
Обнялись, расцеловались...
Так и будет Фрол мотаться из Царицына в Кагальник и наоборот, пока...
Прости, брат, беру вину на себя, но видно, таков наш путь, другого не
дано. Одного мы корня - Разины. Тебя повязали в Царицыне и доставили в
Черкасск. Когда ты увидел и меня в плену, ты сломался - истаяла твоя надежда
на волю и братову подмогу.
Бледный, перепуганный, ты отказывался от еды, не разговаривал ни со
мной, ни с Корнилой. Я боялся, что ты тронешься рассудком. Если ты верил мне
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг