образумиться и слушать то, что я тебе говорю.
- Но, Кардош умма,.. вложи в ножны свои советы. Ты говоришь так, будто моя
могила уже ожидает меня тут же, за порогом, и некому спеть песнь...
- Ты ушла от меня, но, даже если ты останешься, все то же равнодушие будет
залогом неудачи нашего воссоединения. Своим отказом ты рушишь еще
несозданные миры.
Вельда усмехнулась:
- Я ведь разрушительница!
- Кто тебе это сказал?
- Как это "кто"? Ты! - она порывисто встала, удивленно глядя на Кардоша,
нахмурилась, как бы что-то припоминая. - Кажется, это был ты.
- Это был Кодрак.
- Но у Кодрака левая нога из дерева. Это был ты.
- Но ведь ты сама убила Кодрака, а он в оазисе. Так что не доверяй своей
логике. Она подв... - Кардош не успел договорить, Вельда стремительным
движением схватила его за горло и чуть сдавила пальцами мужскую небритую
шею. Глаза воина вылезли на лоб. Он не мог даже захрипеть.
- Запомни! Я! Вельда! Хочу! Знать! Истину! И! Если! Ты! Вздумаешь!
Использовать логику! Против истины, то... - она осторожно отпустила самого
сильного в округе воина, печально обвела взглядом хижину, и такая боль
горела в этом взгляде, такое отчаяние, что калека тут же забыл обо всем на
свете и кинулся в ноги к дочери степей, орошая ее босые ступни слезами и
моля не оставлять бедную хромую землю на произвол ее нелегкой и неясной
судьбы.
Вельда почти не слышала его слов и рыданий. Взор ее был настолько отрешен,
что свет проходил сквозь нее, как будто она была не здесь, а очень, очень
далеко! Как будто рушился... сам костяк событий, как будто судьба мира...
на волоске, как будто где-то, в неизмеримой дали, в непроходимой глуши,
под стук барабанов и печальное пение бамбуковых флейт, усыпанное
тропическими цветами, умытое водой из ключа, завернутое в пальмовые
листья, запрятанное в погребальный шалаш, охраняемое грозными
несговорчивыми стражами, одинокое, забытое, непонятое, нежелаемое,
невоплощенное, неразделенное ни одним существом, умерло стремление земли.
- Куда ты?! - отчаяние потери в голосе Кардоша резануло ей по нервам не
хуже зазубренного боевого ножа. Она остановилась, медленно развернулась;
пламя жирника наполняло помещение красноватыми отблесками, полумрак в
углах создавал впечатление, что комната гораздо больше, нежели есть на
самом деле, и тень Вельды мерно покачивалась на стене хижины, хотя сама
она была неподвижна, как изваяние... Высоким чистым голосом затянула она
одну ноту. Мощный тон напряг пространство, окутал хижину, вознесся к
ночному небу, достиг предела силы и рассыпался. Загадочная вязь слов
полилась из ее уст...
- "Ты летишь мирами мрачными и сияющими; оставь земле то, что ей
принадлежит; будь легок и светел; я добуду в этой жизни то, что не смог
найти ты; да не разгневаешься ты на отправившего тебя в последний путь,
ибо путь этот - суть случайность в длинной череде того, чего не быть не
могло; ты возродишься травою, я буду ступать по тебе; ты станешь вороном;
я паду в бою; я буду питать твою плоть; мы станем врагами, ты споешь песнь
на моей могиле; брат мой; сестра моя; сын мой; отец мой; меч мой; конь
мой; земля моя..."
Вельда замолчала, отзвук последних слов песни затерялся в углах, звенящая
тишина окутала тесное помещение, пламя жирника вдруг затрепетало и
погасло. Звон тишины в углах стал невыносим, удушающ. Кардош схватился за
виски, в голове его тяжело бухал молот, пела наковальня, там ковалось
оружие, призванное поразить душу земли, изничтожить самый корень жизни,
который в действительности был корнем смерти, жаждущей поглотить
проявленное и развившееся, восставшее из отбросов и дерзнувшее поднять
взор к самим звездам, мудрым и спокойным, спокойным и равнодушным,
равнодушным свидетелям жизни.
- Что такое жизнь? - тяжело ворочая языком, спросил Кардош.
- Господне вдохновение. - раздался голос Вельды за его спиной. Он вяло
развернулся.
- Чье?! - ноги его над его головой стремительно закручивались двумя
потерявшими разум змеями.
- Господне. Это одна из последних новостей, разве ты не слышал. - эхо ее
голоса раздавалось в гулких коридорах, рассыпалось по просторным сумрачным
залам со стенами коричневого цвета, покрытыми загадочными узорами. Кардош
понесся на голос, эхо этого голоса катилось впереди, он выбивался из сил,
пытаясь не отстать, ибо тогда, он знал, он уже никогда ее не найдет, ее,
Вельду. Он тяжело топал кожаными сапогами по пыльным коридорам, выжимая из
своих калечных ног невозможное, и никак не мог поймать эхо, оно постоянно
маячило где-то впереди, где-то здесь, за углом.., за следующим.., нет, за
тем. "Что это он? - О! Двигается со скоростью звука. Интересно, догонит
или нет? - Прибавь температуры. - Да ну, оставь, не поможет! Ведь
коагуляция..." Кардош вдруг споткнулся о камень и со всего маху врезался
корпусом в угол каменного поворота, не удержался на ногах и покатился по
полу. В момент удара хрястнуло где-то в груди, и он почувствовал, что
внутри него окончательно что-то оборвалось. Сейчас он лежал на полу
пещеры, приложившись ухом к земле:
- Что это было? - только и мог выговорить он, что-то бессмысленное и
неуместное. Из-под земли раздался голос:
- Она спела над тобой песнь смерти.
- Над живым?
- О, да!
- И что теперь? - Кардош чувствовал, как его покидает жизнь.
- О, она великая изобретательница. Никто не знает, что теперь будет.
Что-то в высшей степени новое. Никто не знает...
- Кодрак, ты должен знать! Невозможно придумать вопрос, на который бы ты
не знал ответа.
Стены улыбнулись в ответ. Кардош, отчаянно пытаясь зацепиться за
опрокидывающийся пол, за кренящиеся стены, обдирал пальцы в кровь.
Безрезультатно. Тихо и бесшумно он соскользнул в пропасть, которой не было
конца... Он летел мирами мрачными и сияющими; летел, оставив земле то, что
ей принадлежит; он был легок и светел...
На холме, озаряя пространство на триста шагов вокруг, горела хижина.
- Никогда, слышишь, никогда больше не делай этого! - Кардош был в гневе
хозяина мира.
- Ты так боишься Нового? Ты живешь лишь по закону? А-а, я забыла, ты ведь
власть земли, без твоего ведома ничего не должно случаться в этом мире.
Хм! - она приложила палец к носу.
- Я земля! Запомни, Вельда!
- Уйди, не мешай мне.
В бессильной ярости Кардош сжал подлокотники кресла, затрещало дерево:
- Я убью тебя!!!...
- Как?
Тишина пронизала пространство большого зала, застыла на стенах, напряглась
в пламени свечей.
- Не знаю как, но убью!.. Стой!!!
- Как же здесь скучно! Прощай! - ее уже не было в зале; там, где она
стояла, пыль завилась в бурунчик, который затем рассыпался, раскидав по
полу мусор. В зале было сумрачно и тихо. Измучен, подавлен, откинувшись на
спинку трона и закрыв глаза, Кардош, в недвижимости, в тягостном раздумии,
в сильнейшей концентрации, в глубочайшей и неизбывной тоске копил радость.
Она лежала посреди широких пространств вельдской пустыни раскинув руки и
ноги и устремив неподвижный взгляд в небо. Ей было одиноко. "Почему,
почему мне одиноко? - Ты давно не виделась с душой земли. - А точнее? - Ты
еще не встречалась с душой земли. - И?.. - И тебе одиноко. - Где она,
душа, я приду к ней даже на край света. - Тут тебе не помогут твои быстрые
ноги. - Я готова умереть в пути. - Гораздо труднее выжить. - И?.. - И еще
труднее остаться жить..."
На северо-востоке в струях горячего воздуха возник мираж. Его
фантастические очертания не ввели бы в заблуждение даже ребенка; было ясно
с первого взгляда - это мираж.
"Жизнь, это мираж. - Нет, это смерть хочет убедить нас, что она есть
жизнь, и ей это до сих пор удавалось. - Значит, смерть это мираж. А что
такое смерть, как не конец жизни. - У жизни нет конца. - И?.. - Просто
жизнь еще не заглядывала в этот уголок большого мира. - Но я, я ведь
живая. - Ты пока лишь самая удачная нота прелюдии к грандиозному
музыкальному произведению. - Ну раз так, всколыхни хотя бы поверхность
вельдской равнины. - Останься хотя бы раз в живых..."
На юго-западе появилась фигура всадника на лошади. Она приближалась,
страшно деформируемая в мареве сухих горячих потоков тепла, излишками
отдаваемого землей небу.
"Сколько лет прошло, а мир все тот же и я все та же."
Всадник приблизился к Вельде, спешился, тяжело ступая левой ногой-протезом
подошел вплотную, встал на колени, наклонился над ней и приложился губами
к ее темно-вишневым, потрескавшимся, сухим устам...
Мираж на северо-востоке оформился в темную точку, она, меняя очертания,
медленно плыла по равнине.
"...как тяжко, как тоскливо. Печаль съедает мое сердце..." Вельда взвилась
над землей, едва заметными взмахами рук обезглавила дерзкого воина,
упавшего кулем одежды к ее ногам; поцелуй жил у нее на губах, прорастал в
сердце диковинным цветком, ее била нервная дрожь. Она вытащила из-за пояса
погибшего нож и принялась устало копать могилу, пробивая безднами глаз
нездешние пространства. Темная точка миража подплывала все ближе. "Кодрак,
Кодрак исса. Почему ты снова умер!" Вельда мощными взмахами тяжелого
острия углубляла яму. Поцелуй рос в ней сладостным противоречием
относительному бытию. Клинок к клинку сшиблись в смертельной схватке он и
она. Светом и тьмою, их поединком, извечной борьбой, сражением, что
никогда не начиналось и никогда не кончится, был обманут воздух вельдской
равнины, была отравлена вся атмосфера мира. Но... поцелуй рос в материи
тела Вельды чудесным опровержением вечной схватки, как будто бы ее никогда
и не было. Как будто она вовсе не начиналась. "Кодрак, зачем ты умер?.. -
Я жив. - О, это мираж. - Нет, я вынужден был предстать в облике миража, а
миражу отдать свою плоть, иначе бы повторилось все то, что случалось
ранее, и ничего бы не вышло. - И ты не покинешь меня? - Нет. - Почему? -
Потому что я земля..."
- Врешь!!! - поверхность равнины вспучилась горбом, возник крутой каменный
утес. - Врешь!!! - гремел голос Кардоша. - Земля, это я! - и огромный
земляной вал похоронил призрачную фигуру воина с левой ногой-протезом,
женщину-убийцу, роющую могилу погибшему отцу и обезглавленный труп сына,
убитого собственной матерью, так и не успевшей спеть над его могилой песнь
смерти. Поцелуй сиял в груди подобно солнцу, проникая лучами во все ее
члены. Треск рвущейся земли смешался с хрустом разрываемого тела Вельды, и
свет, запертый в ее сердце, освобожденный вдруг, брызнул во все стороны,
озаряя пустыню.
Вельда прислушивалась к отдаленным громовым раскатам:
- Что это?
- Гроза. - устало проговорил Кардош.
- На грозу не похоже.
- Может быть, землетрясение?
- А?
- Землетрясение... Но, скорее всего, гроза. - он снял со стены маску и
стал внимательно изучать ее.
- Расскажи мне о Кодраке.
Лицо Кардоша потемнело:
- Я не знаю о нем ничего... Иногда он говорит странные вещи. А временами
мне снится, что я убиваю его; я колю его в грудь ножом и чувствую боль в
сердце; я обезглавливаю его, и ощущаю, как холодная сталь рвет мое горло;
я выкалываю ему глаза, и тьма заволакивает мир мой и более я ничего не
вижу. Тьма...
- Странно. Ты ведь действительно ничего не видишь.
- Хо!
- Ты не видишь простых вещей.
- Хм...
Неумолчное стрекотание сверчков за порогом навевало сон. Вельда
потянулась, зевнула, вытянулась на полу хижины. Вскоре послышалось ее
ровное дыхание - она спала. Кардош не отрывал взора от ее фигуры. Ему
пришла в голову мысль, что смерть, как и сон, не приносит освобождения
человеческому существу, которое действительно слепо и не видит простых
вещей. "Но ведь я знаю, знаю, что... что я не такой, как другие. Во мне
миры, я обладаю физической властью." Он скользнул в дверной проем. Он
бежал в ночи по спящей пустыне, он несся со всех ног, закинув голову,
глядя в небо; звезды стояли на месте и ему казалось, что он тоже стоит на
месте, хотя ноги его совершали работу, сердце колотилось, пот заливал
глаза. "Я обладаю физической властью. Я хозяин пространства." Звезды
смотрели сверху равнодушно и холодно. Возможно, они даже не видели его, а
лучи их взглядов проходили сквозь. "Я могу перемещаться. Я высшее
творение." Он видел, что звезды бесконечно более высоки. "Я могу стать
даже выше звезд, я попру их ногами." Он резко остановился, рывком встал на
голову и стал молотить ногами воздух. "Получайте, я топчу вас, потому что
я хозяин! Я хозяин, потому что я знаю себя. Я знаю себя, потому что Я
ЕСМЬ." Протез, щелкнув, отлетел от правой культи и бухнулся в траву.
Из-под земли слышалось гудение, от нее шел пряный запах сухих трав, она
была реальна и ощутима, - о, этого в ней было гораздо больше, чем в
звездах. Внезапно до него дошло. "Именно в земле небеса имеют опору,
именно в ней ищут свое воплощение, и именно в земле это воплощение будет
наиболее полным, тотальным и всевмещающим." Кардош упал на землю, пополз к
своему протезу, пристегнул его, встал и повернулся к хижине. Вельда стояла
у порога и смотрела на него:
- Не далеко же ты убежал...
"Бежал..." - повторил он про себя.
- ...Небось носился кругами...
"Кругами..?" - он растерялся.
- ...Бедняга. Вперед смотреть надо, а не вверх.
Его осенило: вперед.
Ее звучный смех нарушил покой пустыни. Заворочались грызуны и хищники в
норах, встрепенулись птицы, всколыхнул травы утренний бриз, прилетевший с
далекого моря. Родилось утро нового дня нового времени. Кардош был в
прямом смысле слова сам не свой.
Она рассеянно коснулась таинственного узора на лбу. Знаки почти стерлись,
и были видны теперь еле-еле.
- А что означает этот узор?
- Хочешь, он будет означать солнце и летящую птицу на его фоне. Хочешь, и
он исчезнет навсегда? Ты только скажи. - взор ее блуждал по чертам лица
его. Он покачал головой. Помедлив, со вздохом, тяжело встал с пола,
выпрямился. Стоял, устремив взгляд в стену, задумчиво поигрывая ножом в
кожаном чехле на поясе. Наконец нарушил молчание, в котором уже готовы
были рассосаться ненужные мысли, глухо, не оборачиваясь, послал вопрос:
- Я должен убивать... Нет, я вынужден убивать... И этому нет конца... Как
выйти из этого круга?..
Она конечно же молчала. Молчала земная твердь, убаюканная давнишней песней
невежества, изначальною песнью смерти.
- Кардош умма, ты ничего не чувствуешь?
- Я чувствую, как из меня уходит сила; я гибну; тем не менее, никогда еще
я не ощущал себя таким настоящим.
- Расскажи мне о Кодраке.
Лицо Кардоша просветлело:
- О, я мог бы говорить о нем целый день, и нисколько бы не устал.
- Нет, не надо целый день, - Вельда усмехнулась, - скажи главное.
Кардош открыл было рот, выдержал паузу и... закрыл снова. Он поднял голову
к небу, вздохнул, собираясь сказать и... смолчал. Опустил голову к земле,
как будто прислушиваясь к ее безмолвному зову, собрался с духом,
сосредоточился и... не решился. Она с насмешливой улыбкой спокойно
разглядывала его, почти уверенная, что не услышит ничего нового. Кардош
молчал; она отвернулась, в тишине, в неподвижности созерцая ветхий
наличник. Молчанием человека говорит душа земли. Земля гневается, и боги в
ужасе отступают в свои зыбкие твердыни. Земля гневается, и небеса
трепещут, в безумном страхе прикрываясь ладонями облаков.
- Но кто же научит землю радоваться? - он не понял, почему произнес эти
слова.
Вельда резко развернулась к Кардошу; пристально вглядывалась в его зрачки;
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг