Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
марксистские читали.
     - Читали, - кивнул Степан.  -  "Капитал"  там.  Присвоение  прибавочной
стоимости  -  очень  впечатляет.  "Шаг  вперед,  два  шага  назад".  Союз  с
середняком. Два семестра зубрил, - и едва сдержался, когда с  языка  рвалось
"эту хрень".
     Товарищ Алексей посмотрел на него с уважением.
     - Нам нужны агитаторы, - воскликнул он.  -  Знайте,  подпольный  ревком
действует. Мы поможем Красной Армии.
     - Ну и ну, - покачал головой Степан, кляня  себя,  что  распустил  язык
насчет своих  марксистских  познаний.  Но  товарищ  Алексей  истолковал  это
восклицание по-своему.
     - Мы скинем ненавистных беляков. Установим  царство  счастья  и  труда.
Пойдемте, товарищи, у нас сход.
     Путешественников поразило, с  какой  легкостью  им  поверили.  Деваться
было некуда, пришлось идти.
     Поплутав  по  переулкам,  друзья  и  их  сопровождающий  оказались   на
территории полуразвалившегося заводика. Вверх вздымалась  красная  кирпичная
башня. Через узкий  проход  протиснулись  в  просторное  помещение,  раньше,
похоже,  оно  служило  складом  продукции.  Оно   было   завалено   ящиками,
металлическими  брусками.  Керосиновая  лампа  отвоевала  у  темноты   часть
склада.
     В сборе было человек пятнадцать. Среди них были и крепкие  по-рабочему,
фотогеничные, как на  подбор,  парни  с  пламенем  в  глазах  и  энергичными
движениями, были и пожилые седые рабочие  с  мудрыми  улыбками.  А  один  из
присутствующих сразу не понравился - лицо мерзкое, худой как щепка, и  глаза
воровато бегают.
     Товарищ Алексей представил путешественников как агитаторов из Москвы  и
открыл сход. На железную пустую бочку с громыханьем  карабкались  поочередно
ораторы.  Они  клеймили  империализм,  белую   армию,   Деникина,   Колчака,
хозяйчиков, пьющих кровь из рабочего класса.
     На  бочку  взобрался  вихрастый,  лет  восемнадцати  парнишка  -  самый
пламенный и  самый  фотогеничный  из  числа  беззаветно  преданных,  чистых,
немного наивных рыцарей революции. Звали его  Кузьма.  Говорил  он  долго  и
искренне. Закончил свою затянувшуюся речугу словами;
      - Как говорил товарищ Маркс, мы наш, мы новый мир построим!
     После этого товарищ Алексей заявил, что сейчас  выступят  агитаторы  из
Москвы, которые самого  Ленина  видели.  Испуганного  Степана  затолкали  на
бочку, с которой он тут же едва не навернулся. Помявшись, он начал:
      - Друзья, - решив добавить пафоса, он крикнул: - Братья!
     Не зная, чем продолжить, замолчал. На него  смотрели  ждущие  глаза.  И
он, зажмурившись, начал без оглядки плести все, что приходило в его голову:
      - Враг не  дремлет!  Контрреволюция  костлявой  рукой  хочет  задушить
советскую власть! Недобитые белогвардейцы, скажем даже,  белобандиты,  тянут
щупальца к Москве, хотят отдать Россию на поругание! - он постепенно  входил
в роль. - Не буду скрывать, товарищи,  положение  серьезное.  В  столице  не
хватает  топлива,  хлеба.  Мяса,  масла,  -   начал   он   перечислять   все
задумчивее. - Мыла, холодильников, стиральных машин.
     - Да ты что? - прошипел Лаврушин.
     - Ах да, - очнулся Степан, отгоняя как наяву вставшие  перед  мысленным
взором картины пустых горбачевских прилавков.  -  В  общем,  много  чего  не
хватает. Но партия во главе с вождем мирового  пролетариата  Лениным  твердо
держит штурвал истории в своих руках. Мы победим! Да здравствует  революция!
Ура, товарищи!
     - Ура, - приглушенно прокатилось по помещению.
     Кузьма было затянул "Интернационал", но  его  одернули  из  соображений
конспирации.  Перешли  к  обсуждению  конкретных   планов:   захват   почты,
телеграфа,  мобилизация  рабочих  отрядов,  агитация  в  войсках.  В  разгар
обсуждения раздался истошный вопль:
      - Руки вверх.
     Со всех сторон в помещение посыпались  солдаты  в  серых  шинелях  и  с
ружьями  наперевес.  Из  темноты,  как  демон  из  страшного  сна,  появился
держиморда-капитан.
     - Товарищи, я уполномочен закрыть ваше собрание, - язвительно  произнес
он.
     Из толпы рабочих выскочил тип с  неприятным  лицом,  который  с  самого
начала так не  понравился  Лаврушину.  Кланяясь  держиморде,  подобострастно
загнусил:
      - Все здесь, господин капитан. Тепленькие.
     - Молодец,   Прохор.   Получишь   награду,    -    улыбнулся    зловеще
штабс-капитан.
     - Дела-а, - прошептал Степан...


                                    ***

     Когда членов ревкома выводили, товарищ Алексей затеял красивую,  как  в
кино, драку, богатырскими движениями раскидывая наседавших  шпиков.  Но  его
все равно скрутили, а он кричал: "Мы победим".
     Всех затолкали в грузовики с обещаниями к  утру  расстрелять.  Затем  -
тесный тюремный коридор, удары прикладом в  спину.  Наконец,  первопроходцев
пси-пространств запихали в небольшую тюремную камеру. Сверху сочилась  вода.
Из угла доносились шорохи. Крысы? Наверняка.
     Лаврушин уселся на гнилой  копне  соломы  в  углу.  Страх,  появившийся
после погони,  стрельбы  на  улицах,  ушел,  осталось  раздражение.  Бояться
нечего. Бензин в генераторе на исходе.  После  того  как  он  кончится,  они
возвратятся. Но все равно местечко приятным не назовешь. И холод  -  зуб  на
зуб не попадает. Не топят тут, что ли?
     Степан устроился рядом с ним. А потом к ним подсел  Кузьма  и  наивными
глазами  всматривался  в  кусок  звездного  неба,  расчерченный   решетками.
Наконец он с придыханьем произнес:
      - Как быстро прошла жизнь  Но  я  счастлив,  что  прожил  ее  недаром.
Правда.
     - Правда, - для приличия поддакнул Степан.
     - Хорошо, что отдал я ее счастью рабочих всего мира. Правда?
     - Угу.
     - И лет через пять, а то и раньше, будет на земле, как говорил  товарищ
Маркс, мир счастья и труда. И будет наш рабочий жить во дворцах.  А  золотом
их клятым мы сортиры выложим. Правда?
     Этого Степан не стерпел.
     - Черта лысого это правда! И через семьдесят лет в лимитской  общаге  в
комнате на четверых помаешься. И за колбасой зеленой в  очереди  настоишься.
Золотом сортиры! Ха!
     - Что-то не пойму я тебя, товарищ. Как контра отпетая глаголешь.
     - Что знаю, то и глаголю.
     Кузьма насупился, забился в угол и  углубился  в  мечты  о  драгоценных
унитазах.  Степан  поднес  к  глазам  часы,  нажал  на  кнопку,  в   темноте
засветился циферблат. Кузьма зерзал и заморгал:
      - Ух ты, какие часики буржуйские. Даже у нашего  заводчика  Тихомирова
таких не было.
     - Барахло, - отмахнулся Степан задумчиво.  -  "Электроника".  В  каждом
магазине навалом.
     - И слово буржуйское, -  с  растущим  подозрением  произнес  Кузьма.  -
Электроника.
     - Лаврушин, - вдруг встрепенулся Степан. - Мы тут уже три часа! Три!
     - Ну и чего? - спросил Лаврушин, его начинало клонить в сон.
     - Где ты видел, чтобы фильмы по телевизору три часа шли?
     - Что ты хочешь сказать?
     - А то, что нас шлепнут.  Хоть  и  к  революциям  здешним  мы  никакого
отношения не имеем.
     - Ах ты контра, - с ненавистью прошипел Кузьма.
     - Хоть ты помолчи, когда люди взрослые говорят, - кинул ему Степан.
     Лаврушин задумался Воскликнул обрадованно:
      - Все понятно. Мы упустили из виду, что пси-мир - это особый  мир.  Со
своим Бременем.
     - Угу То есть - если  по  сценарию  за  минуту  проходит  день,  то  мы
переживем именно этот день, а не нашу минуту.
     - Верно.
     - А если это эпопея? Вдруг за одну серию  тридцать  лет  пройдет?  Даже
если нас не расстреляют, мы от старости сдохнем, пока кино кончится.
     Тут  Лаврушин  отодвинул  свои  научные  интересы  в  сторону,  И  ясно
осознал, в какую историю влип сам и  куда  втравил  друга.  Легкая  прогулка
моментально превратилась в его глазах в длинный путь по джунглям, где  кишат
гады, людоеды и хищники
     Как же так - какой-то  дурак-сценарист  написал  дурацкий  сценарий,  и
теперь его дурацкие персонажи пустят в распыл настоящих, не  дурацких  людей
Эх, если бы выжить, выбраться, глядишь, и смог бы Лаврушин соорудить  машину
для обратного перехода, хотя это и нелегко в мире,  где  электроника  только
начинает свое шествие по планете.
     Через час путешественников  потащили  на  допрос.  В  большой  комнате,
выход из которой заслоняли двое дюжих солдат явно жандармской внешности,  за
столом, тумбы которого опирались на  резные  бычьи  головы,  сидел  знакомый
поручик  и  макал  в  чернильницу  перо,   записывая   что-то   на   бумаге.
Штабс-капитан  склонился  над  привязанным  к   стулу,   избитым   товарищем
Алексеем. Когда в комнату ввели Лаврушина и Степана, капитан  отвернулся  от
подпольщика и произнес с угрозой:
      - О,  знакомые  рожи.   Господа   коммунисты,   мы,   кажется,   имели
удовольствие видеться раньше.
     - Было дело, - вздохнув, согласился Степан.
     - Значит,  прямехонько  из  Москвы?   Отпираться   было   бессмысленно.
Провокатор уже все доложил. Поэтому Лаврушин смиренно кивнул:
      - Из нее, златоглавой.
     - Я родился в Москве, - задумчиво произнес капитан,  лицо  его  на  миг
утратило свирепое выражение. - Это было давно. Наверное, тысячу  лет  назад.
Балы, цыгане, свет... Тогда Россия еще не была истоптана. Как там теперь?
     - Все равно не поверите.
     - А вы попробуйте, - усмехнулся капитан.
     - Мы из другой Москвы. Будущей. Такой Москвы вы не  видели,  -  грустно
проговорил Лаврушин. - Половину церквей снесли. Понастроили новых районов  -
тридцати этажные здания.  Башня  останкинская  в  пятьсот  метров.  Миллионы
автомобилей. Все асфальтом залили. В домах - газ,  горячая  вода.  Несколько
аэропортов.
     - Аэропортов, - в голосе капитана появилась  заинтересованность.  -  Вы
так представляете себе ваш красный рай?
     - Эх, если выживите в этой мясорубке,  лет  через  пятьдесят  вспомните
меня. Огромный прекрасный  город.  И  ощущение  новой  грядущей  смуты.  Так
будет.
     Вряд  ли  вспомню,  -  офицер  повернулся  к  товарищу  Алексею  и  для
удовольствия залепил ему держимордовским кулаком Лаврушин  вздрогнул,  будто
ударили его самого. - Вот он, облик грядущего хама, который от всей Руси  не
оставит ни камня. Вижу, вы интеллегентные люди. Что у вас общего с этими?
     - Мне очень жаль, господа, - офицер встал перед  ними.  -  Единственно,
чем могу помочь вам - это не пытать.
     - Подарок, - хмыкнул Степан.
     - Но завтра вас расстреляют.
     Тут очнулся товарищ Алексей и прокричал:
      - Держитесь,  товарищи!  Им  не  сломить  нас  пытками  и  застенками.
Будущее за нами!
     - Это все твои эксперименты, Лаврушин!  Говорил  тебе,  не  может  быть
такого генератора, аН нет - испытывать понесло!
     - Вы о чем? - насторожился офицер.
     - О том, что это не  наше  кино,  -  вздохнул  Лаврушин  и  заискивающе
произнес: - Господин  капитан,  а  может,  не  стоит  расстреливать?  Может,
договоримся.
     Он  заработал  презрительный  взор  подпольщика  и   насмешливый   взор
капитана.
     - Нет веры тому, кто раз связался с хамом, - процедил тот. - Увести.
     Лаврушин пытался обдумать, сидя на соломе, планы  спасения,  но  ничего
путного не приходило. Под утро задремал. Разбудил его конвоир.
     - Вставай, краснопузый. Час твой пробил...


                                    ***

     Во дворике у стены красного кирпича стояли члены подпольного ревкома  -
избитые,  в  ссадинах,  с  разорванными  рубахами.  Больше  всех   досталось
товарищу Алексею - тот еле держался на ногах.
     Внутри у Лаврушина было пусто. Подташнивало. Но он все не мог до  конца
поверить, что этот синтетический мир расправится с ним.
     Он  поднял  глаза.  Увидел  строй  солдат  в  длиннополых  шинелях,   с
приставленными к сапогам винтовками.
     - Боже мой, - прошептал он.
     - Это все твои идеи, -  кивнул  Степан,  он  был  не  столько  напуган,
сколько зол.
     - Товсь! - тонко проорал знакомый поручик и  поднял  руку.  Взвод  взял
наизготовку. И  Лаврушин  на  удивление  ясно  с  такого  расстояния  увидел
бегающие, неуверенные глаза солдата, целящегося ему прямо в сердце.
     Тут товарищ Алексей гордо и зычно закричал:
      - Да здравствует партия Ленина! Наше дело не умрет!
     И запел "Интернационал".
     Соратники подхватили его - стройно  и  слаженно,  как  профессиональный
хор.
     Ноги у Лаврушина слабели. Он оперся о холодную стену  и  закрыл  глаза.
Это слишком тяжело - смотреть в глаза собственной смерти.
     - Цельсь! - проорал еще более тонко подпоручик.
     "Все", - подумал Лаврушин. Холод кирпича продирал до костей  мертвенным
морозом.
     Прошло несколько секунд.  Лаврушин  почувствовал,  как  его  трясут  за
плечо.
     - Заснул? - послышался голос Степана. Лаврушин открыл  глаза  и  увидел
своего друга. Живого. Только бледного.
     - Где мы? - слабо спросил Лаврушин.
     - Кажется, в Англии.
     Вокруг простирались бесконечные вересковые  поля,  на  горизонте  синел
лес и озера. Сам Лаврушин стоял, оперевшись о мшистый  булыжник  запущенного
и достаточно безобразного, без единого намека  на  величественность,  замка.
Это был сарай-переросток из булыжника, а не  замок.  Но  он  был  несомненно
английский.
     - По-моему,  это  "Международная  панорама",   -   сказал   Степан.   -
Интересно, как мы проскочили диктора, заставки.
     - Пси-миры неисследованы. Интересно, как там с ребятами из ревкома?
     - Я, кажется, смотрел этот фильм. В следующей серии  солдаты  откажутся
стрелять. Пленников освободят.
     - Хорошо бы, - Лаврушину было жалко до слез тех людей. Хоть и  киношные
они, но в то же время живые. -  Красиво.  Хоть  бы  этот  репортаж  подольше
продлился.
     - В этой передаче репортажи короткие.
     В подтверждение  этих  слов  замок  исчез.  Друзья  очутились  в  толпе
негров. Чернокожие прыгали поочередно то на  одной,  то  на  другой  ноге  и
что-то подвывали по-своему. Окна в  многоэтажных  домах  были  выбиты.  Жара
стояла немилосердная.
     - Степка, мы в ЮАР, - крикнул Лаврушин.
     Негры рядом прекратили  прыгать,  раздвинулись,  пошептались  и  начали
угрожающе смыкаться вокруг двух белых.
     Один толкнул Степана в спину. Другой взял Лаврушина за  локоть,  и  тот
только вежливо улыбнулся. Обстановка накалялась.
     Тут начался кавардак.
     Метрах  в  тридцати  перед  толпой   улицу   перекрывали   два   черных
бронетранспортера с водометами на крышах.  По  обе  стороны  от  них  стояли
полицейские. Они напоминали, в шлемах с  опущенными  стеклянными  забралами,
со щитами, дубинками и ружьями с резиновыми пулями, древнюю  рать,  вышедшую
на битву. Это были уверенные в своих силах головорезы, лениво  смотрящие  на
приближающихся негров. Но  и  те  знали  толк  в  хорошей  драке.  Из  толпы
полетели камни. Метрах в пяти за спиной путешественников рванула граната  со
слезоточивым газом. Затем еще  одна.  Захлопали  выстрелы.  Негр,  державший
Лаврушина под локоть,  свалился,  сраженный  резиновой  пулей.  Потом  стало
невыносимо  резать  глаза,  сдавило  горло.  Лаврушин,  кашляя,  бросился  в

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг