славился трезвым образом жизни, и то и дело отхлёбывавший из роскошной
серебряной фляжки. Оба откровенно ни в грош не ставили нового польного
гетмана, да и с коронным соглашались редко.
Всё начало совещания ушло на бессмысленное гадание о причинах
казацкой нерешительности. Доминировали две гипотезы: по первой,
поддерживаемой большинством, они испугались силы польского войска и не
знают, что им теперь делать, по второй они ожидают подкрепления. Паны
Станислав и Иеремия, поддержанные Чарнецким и коронным стражником
Лащом, были сторонниками именно второй версии казацкого сидения. Было
подозрение, что им на помощь могут подойти татары Инайет-Гирея.
Учитывая и без того немалый, как докладывали разведчики, численный
перевес вражеской армии, допускать её дальнейшее усиление было опасно.
Из этих гипотез и строили предполагаемое поведение своей армии
участники совещания. Одни предлагали просто ждать. Мол, лайдаки
окончательно перетрусят и разбегутся, не придётся даже напрягаться, их
разгоняя. Другие считали, что если к казакам подойдёт подкрепление в
несколько десятков тысяч всадников, то победить врагов будет очень
нелегко и, в любом случае, это можно будет сделать только с огромными
потерями.
- Rewera*! - ревел второй Станислав Ревера Потоцкий, хоть и
родственник, но не брат коронного гетмана. - Какое может быть
сомнение?! Надо срочно идти на лайдаков и рубить их, пока они стоят на
месте! Пройдём по ним Ferro ignique (огнем и мечом).
- Не позволям! - резко возражал ему тёзка и дальний родственник. -
Разведка доносит, что лайдаков очень много, выйдя из укрепления, мы
подставимся под удар. Мудрость гласит: Festina lente (спеши медленно).
- Идти немедленно! - орали одни.
- Не трогаться с места! - вопили им в ответ другие.
В последнюю группу вошли прежде всего люди ленивые, глупые или
жадные. Дураки ни во что не ставили противника, лентяям не хотелось
трогаться с места, жлобы боялись потерять свои обозы, ведь в походе они
будут далеко не так хорошо защищены, как сейчас в лагере. Коронный
гетман всё совещание сомневался. Он понимал, что стоило бы немедленно
идти на врага, ждать же, сидя на месте - рискованно. Но стать на
сторону своего предшественника... Ну, не хотелось пану Николаю опять
идти вслед за Конецпольским, кто, в конце концов, коронный гетман?
Столько лет он пробыл в его тени, получил, наконец, заветную булаву
коронного гетмана, и снова слушать неделикатные, порой просто хамские
приказы? Да и популярность среди русской шляхты от такого решения не
могла не упасть. Обозы не дадут добраться до табора казаков даже за
день, а сколько мороки предстоит при передвижении...
- Панове! Призываю всех к согласию! Ибо известно, что Concordia
victoriam gignit (согласие порождает победу). Выслушав всех, я решил:
мы пока никуда не трогаемся, а я сегодня же вышлю к лагерю бунтовщиков
усиленную разведку. Dixi (добавить нечего).
Потоцкий встал на сторону выступавших за выжидание, чем и
предрешил исход спора. Как ни возмущались Конецпольский с Вишневецким
(Лащ и Чарнецкий не решились слишком резко выступить против
начальства), войско осталось в лагере. Коронный гетман разослал
дополнительные дозоры, подослал ещё людей в табор запорожцев, там пока
всё было по-старому. Казаки укрепляли табор, благоустраивали его, идти
на север пока не собирались. Ждали чего-то. Причину выжидания казаков
разведчики в лагере узнать не смогли.
Через три дня все в польском лагере узнали ошеломительную весть.
Орда татар, численностью как бы не более полусотни тысяч, двинулась
ускоренным маршем на северо-запад, не рассыпаясь на ловчие отряды.
Теперь все поняли, что прав был старый коронный гетман, хоть он и не
угадал вражеского хода. Неразбитое казачье войско преследовать татар не
давало возможности. Посылать же за ними маленькие отряды не было
смысла, уж очень велика была вторгнувшаяся орда. Да и догнать татар,
идущих без пленников, практически невозможно. По рассказам же людей,
прискакавших известить коронного гетмана о вторжении, татары
передвигались несколькими колоннами, в сопровождении конных запорожцев,
не пытаясь нахватать пленников. Под удар попали Винничина, Брацлавщина,
Полесье, Прикарпатье. То есть земли, с которых и явились шляхтичи на
призыв коронного гетмана.
Теперь шляхта требовала немедленно всё бросить и скакать за
татарами. Их, неожиданно для Николая Потоцкого, поддержал польный
гетман. Все имения Калиновских располагались на Брацлавщине, Мартин
устроил настоящую истерику, требуя немедленного перехвата орды. С
немалым трудом удалось его успокоить и убедить, что, имея за спиной
большую вражескую армию, никуда скакать нельзя. Всё равно догонят и
порубают. Единодушно было решено немедленно выступать на юг, оставив
обоз в лагере под небольшой охраной. Разведка доносила, что никто из
табора запорожцев не выходил, следовательно, опасность разгрома для
польского обоза была небольшой.
Правда, и совсем без обоза выходить на бой было невозможно, весь
оставшийся день отделяли овец от козлищ. Решено было взять с собой
артиллерию, порох, ядра и картечь, минимум продовольствия и шатры.
Последние два пункта и вызвали огромное количество недоразумений,
быстро переросших в один грандиозный скандал. Шляхтичи норовили под
предлогом минимального питания тащить с собой возы со жратвой и
выпивкой. Необходимостью же разворачивания своих роскошных шатров
обосновывали попытку прихватить с собой всю прислугу. Покажи магнаты
пример, оставь своих лакеев на месте, может, и удалось бы быстро
преодолеть возникшую проблему. Однако представить себе жизнь без
услужливых лакеев польские олигархи не могли, да и не хотели это
делать. С них брала пример шляхта победнее. Осознав, что завтра с утра
собираются перевозить весь огромный лагерь, Потоцкий запаниковал. Тогда
вместо марша на несколько часов получится двухдневное путешествие
цыганского табора. Срочно собрался совет наиболее авторитетных в войске
людей, и после долгих дебатов решено было шатры с собой не брать
совсем, а продовольствия захватить только на ужин и завтрак.
Наутро скандалы продолжились с новой силой, для многих
авторитетным было только собственное мнение, но, в конце концов, к
обеду последний воз с порохом в сопровождении конных шляхтичей покинул
лагерь. Помимо огромных материальных ценностей в нём осталось тысяч
тридцать челяди и обслуги, половина которой была вооружена. Стоило
шляхте отправиться на бой, прислужники кинулись услаждать себя барскими
едой и питьём, да и многочисленные девки отказывать бравым кавалерам не
привыкли...
* * *
Хорошие планы были придуманы зимой в Азове. Не один, много,
казалось - на все случаи, с учётом всех возможных ходов противника. Да
при первой же встрече с разведчиком из лагеря польской армии
выяснилось, что жизнь начала вносить в них не предусмотренные никем
кроме Господа поправки.
Пересев на чайки, казаки Васюринского по плавням обошли поляков и
зашли им в тыл. Этой ночью они высадились в укромном болотистом
местечке в нескольких верстах севернее лагеря. Предусматривалось, что
десант неожиданным ударом захватит покинутую войсками стоянку, вырежет
оставшихся там подпанков, сотворит несколько костров для извещения
поляков о больших неладах в тылу. Возвращаться поляки до битвы,
конечно, не будут, но понервничают, поволнуются нешуточно. Многие ведь
влезли в долги, чтобы выглядеть в походе побогаче и погрознее. На
боевом духе таких гордецов сомнения в сохранности их приобретённого
такой ценой имущества должны были сказаться весьма отрицательно. Да и
гадать, какой численности вражеская армия возникла в тылу - то ещё
удовольствие.
Затем Иван намеревался пересадить большую часть своих людей на
трофейных лошадей и утром в начале битвы ударить полякам в тыл. Однако
воистину: "Человек предполагает - Бог располагает". Разведчик, среди
прочего, сообщил, что лошадей в польском лагере почти не осталось.
Разбивая его, не учли сложностей с водопоем и ограниченность кормов для
скота. Поэтому ещё во время пребывания там войска весь подсобный скот,
волов и лошадей, перегнали аж за пятнадцать вёрст, на заливные луга
около одного из малых притоков Днепра.
"Говорил же я Аркадию - дурное дело эти планы заранее строить! И
вот, пожалуйста, что мне теперь делать?"
Впрочем, со стороны никто бы из окружающих не подумал бы, что
знаменитого атамана и колдуна терзают сомнения и досада. Он немедленно
приказал сотне пластунов отправляться к тому лугу, следующей ночью,
если коней оттуда сами поляки не перегонят, захватить их и скорым
маршем гнать к нему. Учитывая, что план разгрома польского лагеря
предусматривал выпуск некоторой части его обитателей, пластуны на месте
выпаса могли найти только навоз. Оставалось выполнять первую часть
плана - погром и захват брошенного войсками имущества. Сообщение, что
там осталось до тридцати тысяч человек, Ивана не взволновало ни в
малейшей степени. Ему за свою жизнь и не такие авантюры приходилось
проворачивать.
Часа через два после того, как скрылся из виду арьергард польского
войска, в лагерь с тыла ворвались запорожцы. Потом уцелевшие будут
рассказывать разнообразные, но совершенно не имеющие ничего общего с
действительностью версии случившегося. В этих историях фигурировали и
заколдованные запорожскими колдунами часовые, атака вдруг вырастивших
крылья характерников с воздуха, вырытый казаками подземный ход,
благодаря которому они появились в лагере из-под земли...
На самом деле всё произошло проще и незаметнее. К трём часовым,
присматривавшим (ОЧЕНЬ НЕВНИМАТЕЛЬНО) за подходами к лагерю с тыла, с
северо-запада, севера и северо-востока, подошли незнакомые гайдуки и
заявили, что их послали сменить стражу. С тоской прислушивающиеся к
разгоравшемуся за спиной веселью мужики встретили такой приказ с
нескрываемой радостью и посты немедленно покинули, побежав к гулявшим
товарищам. Сменившие их ребята зачем-то вывесили на стену по портянке и
также стали уделять основное внимание к положению внутри, а не снаружи,
поэтому три тысячи казаков, широким шагом подошедших к стене, никто не
заметил.
Свист за запертыми воротами охранявших их гайдуков удивил, для
многих из них это было предпоследним, а то и последним чувством.
Стоявшая рядом группа других гайдуков, весело о чём-то разговаривавшая,
выхватила сабли и менее чем за полминуты вырубила охранников без
стрельбы. После чего ворота были открыты и в них ворвались весьма
неприглядного вида оборванцы, лучшая морская пехота мира - запорожцы.
Веселившийся без начальства обоз польской армии, настоящий рай для
лакеев, мигом превратился в бурлящий ад.
Казаков у Васюринского было всего три тысячи, в десять раз меньше,
чем находилось людей в лагере, но боя не получилось, вышла резня.
Присутствовавшие в лагере казачьи подсылы дружно заорали: - Спасайся,
казаки! Беги, кто хочет жить! Хватай, что под руку попадётся, и
спасайся!
При этом казачьи разведчики не стеснялись выстрелить в спину
людям, пытавшимся организовать сопротивление нападавшим, крича при
этом: - Предатель! Казачий подсыл! Вокруг казачьи подсылы! Так погиб
маршаллок Конецпольского Станислав Освенцим и оставленный наблюдать за
хозяйским добром приближённый Вишневецкого Машкевич.
Будь в лагере воины, вряд ли нападение завершилось бы казачьей
победой. Запорожцев было слишком мало. Но обозники, холуи и обслуга в
сражение не рвалась. Наоборот, из зоны боя спешили убежать. Хватали что
поценнее из хозяйского добра и стремились побыстрее свалить прочь.
Впрочем, одну очень кровопролитную и чрезвычайно ожесточённую схватку
они затеяли. Только не с врагами, а между собой. У ворот на юг, по
направлению к основной армии, казаками умышленно оставленными без
присмотра. Очень быстро население лагеря об этом узнало и поспешило ими
воспользоваться. Однако ворота были не так уж широки, а лакеи и
прихлебатели очень спешили, поэтому в давке возле них гибли десятками.
На подходе рубили один другого саблями, в толпе пыряли кинжалами и
ножами, а в самих воротах часто были просто затоптаны рвущимися прочь
людьми. На тот момент человеческий облик сохранявшими весьма условно.
Иван вспомнил план друга и подумал, что это ему удалось
предвидеть.
"Дать им видимость возможности спастись - это он хорошо придумал.
Мы бы с ними по шатрам, палаткам и павильонам до вечера возюкались,
выискивая и выковыривая из углов, хлопцев своих немало потеряли бы. А
так - шустрые сбегут, большинство недалеко, а трусоватых и
нерасторопных потом порубим и половим".
Он приказал своим сбросить темп наступления, точнее, оттеснения
подпанков к воротам. Жаль, конечно, что они успеют вынести много
ценностей, но очистить от врагов лагерь надо было быстро - начни вся
эта куча народа сопротивляться, дело затянулось бы надолго, что могло
нарушить те самые планы. Пытавшихся втиснуться в давку на лошадях
немедленно ссаживали с них стрелки. Лагерь был огромен, почти как у
османского войска, и пограбить здесь было что, но запорожцы действовали
строго по команде, знали, добро от них никуда не уйдёт, а за ослушание
атамана можно и на виселицу попасть.
Увидев давку у ворот, многие пытались покинуть ставшее опасным
место через стены. Глупцы поначалу пытались спрыгнуть, закономерно
ломая при этом ноги, сообразительные спускали разные верёвки и ремни,
скоро их повисло более десятка, спуск по ним стал походить на массовый
аттракцион. И, спускаясь по верёвкам, невезучие или слишком жадные -
нагрузившиеся панским добром чрезмерно, обрушивались в ров с немалой
высоты, теряя подвижность из-за травм ног. Нельзя сказать, что на
упавших никто не обращал внимания, более удачливые беглецы нередко
подходили к ним, но не с целью помочь, а желая ограбить неудачника. Так
что вскоре многие несчастные от болей в ногах избавились. В связи со
скоропостижной кончиной.
Выждав с полчаса, пока сбегут или передавят друг друга самые
энергичные, Васюринский приказал ударить в сабли на беглецов у ворот.
Одновременно была захвачена стена возле них, и с неё открыли ураганный
огонь по толпе сверху из пистолей, благо каждый из его казаков таскал с
собой их по несколько штук. Грохот выстрелов окончательно лишил
пытающихся спастись людей разума. Они тупо стали пробиваться к воротам,
давя один другого. Сопротивляться набросившимся на них с тыла казакам
никто и не пытался. За полчаса тяжёлой мясницкой работы более
пятнадцати тысяч человек были превращены в трупы. Отложив их ограбление
на потом - крысятничество у казаков по-прежнему встречалось крайне
редко - казаки разделились.
Три сотни вышли с ружьями наружу и выстроились в редкую шеренгу в
сотне шагов от стены, спиной к ней. Первым делом они расстреляли всех
беглецов в пределах видимости. Более полутора тысяч заняли позиции на
стенах лагеря, спрятавшись, впрочем, от взглядов снаружи. Ещё ранее
несколько десятков казаков организовали большие и дымные костры у
северной стены, чтоб с юга можно было подумать, что горит лагерь.
Благодаря захваченным в лагере коням была быстро организована конная
полусотня, ей Васюринский приказал расположиться снаружи, но вне зоны
видимости с южного направления.
Поляки продолжали вести себя очень предсказуемо. Три с лишним
сотни всадников прискакали вскоре с юга. Увидев горящие, якобы в
лагере, костры и редкую цепочку казаков у стены, они дали лошадям шпоры
и перешли в галоп. Редкая цепь пехоты без пикинёров шансов устоять
перед конной атакой не имела никаких. Запорожцы успели разрядить ружья
всего один раз, сбив с лошадей на удивление много всадников, около
полусотни. Атакующих это не смутило, они уже были в нескольких десятках
саженей от судорожно перезаряжавших ружья казаков, когда от их цепочки
к ним полетело с дюжину ракет. Воющих, как тысяча чертей, которым
прищемили дверью хвосты, ужасно воняющих, летящих прямо на поляков.
Сердца дрогнули у многих, но это, по большому счёту, не имело значения.
Главное, ракеты до смерти испугали коней, попытавшихся немедленно
удрать от этой жути. Без того не очень хорошо державшие строй польские
кавалеристы превратились в толпу. Пытавшихся взять управление над
лошадьми, те, с перепугу, нередко сбрасывали, под копыта попадали не
только всадники, но и неудачливые четвероногие. А вставшие во весь рост
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг