минутой становилось всё меньше, да к низеньким стенам местечка подошли
основные силы казаков и легко их преодолели, ведь большая часть
защитников вела бои на улицах.
Уже готовившийся подороже продать свою жизнь Иван с огромным
облегчением перевёл дух.
"Господи, благодарю за спасение! Ведь во Имя Твоё бились. Молю
позаботиться о душах погибших казаков, люди они были грешные, но за
веру христианскую жизнь отдали". (Вообще-то войско Васюринского явилось
туда за рабами, но уж так устроены люди...)
Предаваться размышлениям и молитвам у наказного атамана не было
времени. В городке продолжались бои, требовалось срочно выяснять -
откуда здесь взялось столько воинов и нет ли опасности подхода к врагам
подкрепления? Чем он и занялся, старательно скрывая дрожь в руках.
Наличие четырёх сотен азапов и сотни сипахов разъяснилось быстро.
Оказалось, что после битвы под Анкарой султан Ислам-Гирей приказал
большей части своего войска разойтись по зимним квартирам. Вот и в этот
городок направили всадников, имевших поместья в Румелии, и пехотинцев с
боевым опытом. Вместо двух сотен местных ополченцев пришельцам пришлось
драться с прошедшими не одну кампанию головорезами. Имея многократное
численное преимущество, казаки победили, но какой ценой... Более
шестисот погибших, почти двести серьёзно раненых, часть из которых
заведомо не выживет, а другая необратимо покалечена.
Горожане-мужчины, естественно, участвовали в попытке отпора
захвату местечка и почти поголовно полегли в бою. Поэтому добычей
стали: оружие побеждённых и лошади сипахов, молодые женщины и немалые
запасы продовольствия, которые выгребли полностью. Стариков и
малолетних детей вопреки практике прежних годов оставили в живых, но не
из милосердия, а для наведения ужаса на остальных жителей Анатолии.
Бродящие по её дорогам бедолаги должны были по задумке Аркадия наводить
турок на нужные мысли.
* * *
Как и опасался Иван, шторм таки застал эскадру в море. Не то чтобы
жесточайший, моряк-современник Аркадия определил бы его как
восьмибалльный, причём на относительно короткий период, большей частью
волнение на море не превышало шести-семи баллов. Но для казацких судов
и он оказался страшным испытанием. На их счастье ветер дул западный,
так что относило корабли к абхазскому и черкесскому побережьям.
Изначально плохо приспособленные к сильному волнению по конструкции,
сделанные из сырого дерева, управляемые не всегда уверенной рукой
галеры были поставлены на грань выживания. И не все смогли соскользнуть
в нужном направлении.
В полном соответствии со временем года, ветер дул не только
сильный и наполненный влагой, но и холодный. На верхней палубе от него
невозможно было укрыться, пробирал до костей. Несколько человек смыло в
море волнами, и никого из них спасти не удалось, подставлять борт волне
означало утопить корабль. Не намного лучше приходилось казакам и на
гребной палубе.
Шли под штормовыми парусами, благо на каторгах их ставили
латинские, позволявшие ходить не только строго по ветру. Всерьёз ветер
задул через несколько часов после выхода из гавани, вернуться уже было
невозможно, как и идти в Крым, направились к портам Северного Кавказа.
Вскоре пришлось спустить паруса, оставив по одному штормовому и
сократить вдвое число вёсел, убрав "лишние" внутрь.
Османские верфи имели немало классных мастеров, строить корабли
там умели. Но... не всегда они располагали возможностью делать это
качественно. Слишком часто султаны в кораблях нуждались уже вчера, а
посему спешка при сооружении кадирг была похлеще, чем при ловле блох.
Использовались сырая древесина и плохое железо, пушки отливали кое-как
и из отвратительной бронзы, минимум половина средств, выделенных на
строительство, разворовывалась, что приводило к невыплате зарплаты на
верфи. Из-за чего работа шла там буквально из-под палки, с
соответственным качеством.
На нижнюю гребную палубу волны захлёстывали куда чаще, чем на
верхнюю, так что на удаление воды приходилось тратить усилий не меньше,
чем на греблю. Даже в холодрыге вымываемое из нижней палубы дерьмо
вносило ещё один нюанс в жизнь команд, нельзя сказать, что приятный.
Вдобавок, стала сдавать обшивка, вода всё активнее стала просачиваться
внутрь сквозь щели в ней. Удары волн сильно способствовали появлению
всё новых и новых. Чем дальше, тем больше. Относительно короткое,
меньше двух суток, возвращение из Турции превратилось в испытание на
прочность. И не всем его было дано выдержать.
Казаки с пяти каторг, выбросившихся на пляжи, считали себя
счастливчиками, у них даже корабли пострадали не слишком сильно.
Побережье после казацких побед стало дружеским (относительно, конечно,
но попытки убийства или пленения они могли не бояться), пара разбилась
на скалах у берега, с них спаслась едва десятая часть, тоже везунчики -
только с другим оттенком удачи. Ещё три, "Ж.опа", "Вонючка" и "Рыгалка"
(благоухание на гребных палубах побуждало и не к таким названиям),
исчезли, будто их и не было, пошли на дно в неизвестном месте. В общем,
потери, сравнимые с поражением в морском сражении. И проиграл его
Васюринский часто упоминавшейся Аркадием "особе" - огромной зелёной
жабе. Самое обидное - даже не своей.
Ещё две недели назад он потребовал прекратить праздник грабежа и
собираться домой. Хотя погода стояла неплохая, пусть и дождливая,
известным местом чувствовал приближение неприятностей. Однако всё
войско, при полной поддержке союзников, стало на дыбы. При отсутствии
серьёзного сопротивления им хотелось нахапать как можно больше. Иван
попытался тогда надавить, но почти все капитаны дружно и очень
энергично воспротивились немедленному уходу.
Казацкие корабли уже больше месяца сновали от Анатолии к портам
Крыма и Северного Кавказа и обратно. Гребцы понатирали себе кровавые
мозоли, но их это не смущало ни в малейшей степени. Ведь, выбиваясь из
сил, они таскали в казацкие или союзные порты богатейшую добычу.
Прерывать такое приятное действо большинство не желало категорически. И
при попытке Васюринского продавить срочное возвращение в эскадре
запахло бунтом. Увы, казацкая вольница сыграла в этот раз против самих
казаков. Понимая, что если дальше будет настаивать, то может лишиться
жизни, наказной атаман отступил.
Потом Аркадий удивлялся - почему Иван не взял с отказавшихся
повиноваться капитанов расписки? Но тогда Васюринский перестал бы быть
самим собой. В результате произошедших событий перед бывшим куренным, а
ныне наказным атаманом замаячили очень малопривлекательные перспективы.
За подобные просчёты у казаков даже кошевые атаманы, случалось,
отвечали буйной головушкой. Какая ему судьба уготована по возвращению,
ведал только Бог.
* * *
Осторожный стук в дверь оторвал Ивана от мрачных мыслей.
- Входите! - с беззвучным стоном - негоже атаману выказывать
слабость - он поднялся и сел на кровати, поставив ноги на пол.
В открывшуюся дверь вошло несколько человек. Все выглядели
несколько смущёнными и взволнованными. В других обстоятельствах их
можно было бы принять за группу нищих, пришедших просить Христа ради.
Разве что сабли, пистоли и кинжалы, обильно украшавшие драную - нищий
побрезгует - одежду, и откровенно бандитские физиономии указывали на
склонность к другому, не попрошайническому промыслу.
Обежав взглядом вошедших, отметил, что все они были из родного,
его имени куреня, да не новички, а как один - ветераны.
"Филимон Кладигроб пришёл в курень года через два через два после
меня, совсем ещё зелёным шляхтичёнком, нищим, но гонористым. Гришка
Чертопляс тоже вступал в курень под другим названием. Вацлав
Пердисрайло и Тихон Затуливетер... уж и не припомню, кажись, всё же уже
в Васюринский курень вступали, а самый молодой из них, Данило Ласка,
точно моей выучки казак. Все люди верные, от них удара в спину ждать не
приходится. Неужто предупредить о чём хотят?"
Сечевики между тем, войдя в каюту наказного атамана, никак не
решались завести речь о цели своего визита. Битые жизнью, стреляные и
рубленные, тонувшие и горевшие головорезы мялись, как парубки на
сватанье, пихая один другого. Слышалось только тихая невнятная
перебранка.
- Ну, давай.
- Сам начинай.
- Ну, хлопцы, договаривались же...
Наконец, решился самый молодой и энергичный - Данила. Иван про
себя ему прочил полковничью, если не атаманскую булаву.
- Батько... мы, значит, посовещались... вот... и значит, вот... -
слова давались сотнику с явным трудом. - Просим тебя, значит...
вернуться в курень. Куренным, вот!
Тёплая волна покатилась откуда-то изнутри по всему телу у
Васюринского. И почему-то вдруг забилось бешено сердце, защипало в
глазах, да так сильно - испугался, что слёзы покатятся. Поэтому перед
ответом энергично почесал нос, убрав две набухавшие слезинки.
- Хлопцы, вы что, не понимаете, что меня за утерю каторг в мешке
могут кинуть поплавать или на виселицу подвесить?
- Чего ж не понимать, понимаем. Оттого и звать в куренные
пришли, - продолжил отвечать за всех Ласка.
- Так зачем вам куренной, которого вот-вот топить или вешать
придут?
- А... (длинное и путанное выражение одновременно на
староукраинском, польском, татарском, плохо поддающееся переводу на
современный язык)! - встрял в разговор Пердисрайло. - А ещё...
(пожелания самого неприятного и странного на пяти языках сразу)!
Иван невольно покрутил головой и улыбнулся. Вацлав как всегда
выразился весьма образно, пытаясь представить его пожелания, не
улыбаться было невозможно.
- Хлопцы, вы что, не понимаете? Меня же к ответу Татарин и Хмель
будут призывать? Оно вам надо - искать неприятности на свою задницу?
- А чхать! - рявкнул густым басом Тихон. Огромный васюринец родом
из-под Вятки был традиционно краток и убедителен.
Гадостное настроение Ивана будто сильный ветер выдул. Старые
боевые товарищи прекрасно понимали всю шаткость его положения и
предложили великолепный выход из неприятностей.
"Да, я перестану быть наказным атаманом, да разве в этом
счастье?!! Господи ты, Боже мой, насколько легче и приятней было мне
жить в куренным! Вокруг все свои, казаки меня как отца родного уважали,
всё понятно, о таком непослушании как в Синопе речи быть не могло. Живи
и радуйся! Связываться с популярным куренным, требовать его выдачи...
пожалуй Хмель и Татарин не захотят, поостерегутся. А как захочешь
поразмять косточки, пустить кровь врагам - сдай булаву на время
помощнику, иди в поле или море наказным куренным... счастливое было
время".
- В том что вы все храбрецы у меня сомнения нет. Да поддержат ли
вас молодые казаки? Многие же уже после моего ухода в Азовский поход
пришли, небось, только издали и видели.
- Поддержат, батько, не сомневайся. Мы учим молодыков не только
воевать, но и правильному пониманию жизни. Они все знают, в честь кого
курень назван, и какой ты... дюже гарный казак! - опять за всех ответил
Ласка.
Ох, как захотелось Ивану принять это предложение. Аж дыхание
спёрло. Однако помечтав чуток об этом, он понял, что откажется от него.
"Шкуру я свою, положим, спасу. Только нашей борьбе с ворогами
лютыми большой урон нанесу. Если не разобрать нынешнюю неудачу, если не
наказать всех виновных, в том числе и меня, не будет порядка у нас и
впредь. А земли где нет порядка, обречены стать чьей-то добычей.
Казачья доля - сложить головушку в поле. Так неужто из-за нескольких
лишних лет жизни я на предательство пойду? Нет! Пусть ценой собственной
головы, но подниму вопрос на совете о жестоком наказании всех неслухов.
Иначе получается, всё чего в боях и походах добивался - псу под хвост!"
- Спасибо братцы. За доверие ваше, за верность и храбрость. Только
нельзя мне сейчас в курене от опасностей прятаться. Уже не столько о
моей жизни сейчас речь идёт, а о будущем всех нас, казаков. Надо мне на
суд явиться. Да не зверюги ведь Хмель с Татарином, не жду я от них
большой беды (здесь Васюринский лукавил, прекрасно знал он, что при
необходимости атаманы могут любого хищника в зверствах превзойти).
Казаки не сразу отступили от своей задумки, ещё долго его
уговаривали, вспоминали прежние времена, погибших товарищей, славные
победы... но наказной атаман остался непреклонен. В общем, хорошо
посидели, оставалось только сожалеть, что из-за походного положения
спиртного на корабле не было.
Оказавшись в бухте Сухума, Васюринский невольно занялся
дипломатией. Провёл плодотворные переговоры с владетелем Абхазии
Шервашидзе, порекомендовав для заключения полноценных договоров
приехать зимой в Азов. Мягко предупредил доверенное лицо Левана Дадиани
о нежелательности наездов Мингрелии на Абхазию. Подкинул ему идею об
отвоевании у турок Самцхе-Саатабаго. Уйдут османские войска на запад -
кто сможет вам помешать вернуть исконные грузинские территории?
- А если турки на нас большое войско направят, на помощь
придёте? - сразу спросил грузинский дипломат.
- Придём! - твёрдо пообещал Иван. Про себя подумав, что уж лучше с
турками на краю Малой Азии биться, чем у своих земель.
- А отвоевать Картли и Кахети поможете? - оживился собеседник,
сразу потерявший положенную статусу невозмутимость.
- Нет!
- Почему?
- Нам вражда с Персией сейчас совсем не нужна. Вздумаете на них
нападать - пальцем не пошевельнём.
Такой оборот дела мингрелу не понравился, но переубедить
собеседника он не смог. Мечты Дадиани об объединении всех грузинских
земель под его руководством наказного атамана интересовали лишь в той
степени, где совпадали с интересами запорожцев и донцов.
Договорившись о починке повреждённых кораблей, Васюринский отбыл
на своей баштарде в Азов. Сопровождала его всего лишь половина вышедших
из Синопской гавани каторг. В осенних штормах образовался просвет, не
стоило его зевать. Хотя за время пребывания в кавказских гаванях
корабли немного подремонтировали, казакам пришлось всё же хорошо
потрудиться над вычёрпыванием воды и сейчас. Этот сезон для выходов в
море закончился. К сожалению, далеко не на мажорной ноте.
5 глава.
Азов, зима 7148 года от с.м.
(зима 1638-1639 годов от Р. Х.)
Как и опасался Аркадий, зима выдалась холодной. Даже московская
стужа его времени воспринималась как несравнимо более мягкая. Морозы,
такое было впечатление, стояли ниже двадцати градусов по Цельсию, да и
за тридцать опускались регулярно. Впрочем, термометра у него не было, и
появление оного даже не планировалось. В придачу приморская атмосфера
не страдала недостатком влаги, а главное - то и дело задували сильные
ветры, выдувавшие из находящихся на улице тепло, а нередко - жизнь.
Количество замёрзших увеличивалось каждую неделю, ещё больше людей
пропало без вести. Скорее всего, именно аномально сильные холода
послужили причиной их исчезновения.
Из-за этой холодрыги пришлось срочно докупать дорогое зерно для
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг