остались. Да пополняться населением стали сразу же - с Балкан нарастал
вал беженцев-христиан. Болгары, сербы, греки бежали от тяжелейших
налогов, которые откупщики норовили выдоить в двойном-тройном размере,
от нашествия татар и ногаев, которым ведь тоже где-то надо было
устраиваться, от усилившихся после гибели Мурада преследований на
религиозной почве.
Краем уха Иван слышал, что после ухода большей части татар из
Крыма туда хлынул поток беженцев. Нехорошо сейчас было в Турции,
неуютно и опасно. Причём, безопасных мест, пожалуй, там ныне и не было.
Беженцы старательно напирали на религиозное преследование, однако
имеющий доступ к разведывательной информации атаман знал, что и
мусульманам в охваченной войной стране приходится несладко. Но им мысль
о бегстве на север в голову уж точно прийти не могла, пришельцев на
чайках и стругах там, в Анатолии, не без причины приравнивали к
нечистой силе. А после предстоящих набегов туда, оснований бояться и
ненавидеть казаков у людей там прибавится.
Не успели татары и ногаи покинуть Буджакскую степь, как там
появились новые хозяева - бежавшие из Болгарии гагаузы. Их ещё зимой
приглашали, обещая выделить землю для обустройства. Вёдшим уже не
кочевой образ жизни, а занимавшимся отгонным скотоводством и
земледелием, упорно отказывавшимся принимать ислам гагаузам идея
обзавестись своей землёй пришлась по душе. Только скота, в обход, через
Валахию и Молдавию (по Добрудже шли татары), они смогли пригнать
немного и вырастить в этом году на своей новой родине ничего не
успевали. Но уж эту проблему Васюринский с лёгкой душой оставил на
Хмельницкого. Пусть он сам ломает голову, как прокормить многочисленных
переселенцев из Османской империи.
"Гетман у нас Зиновий, пусть он о них и заботится. Чего-то Хмель с
самозваным присвоением гетманской булавы... крутит, хитрит. Гетмана-то
король всегда назначал. Не понимаю, зачем человеку с булавой кошевого
атамана, ещё и гетманская? В одной руке две булавы и не удержишь. Но
раз объявил - есть для этого важная причина. Он с молодости хитрющим,
себе на уме был. И у иезуитов проклятых много чего почерпнул, хоть и,
надо отдать ему должное, ненавидит их люто. Сейчас на землях Руси
мудрено уцелеть и самым хитрым из них. Хорошо они его выучили. На свою
голову. Н-да... точно задумал Зиновий что-то, да не мне его хитреца
разгадать".
Неожиданно для себя быстро выполнив первую часть задания,
Васюринский приступил к решению второй, казавшейся поначалу издёвкой.
"Нет, Трапезунд и Синоп казаки уже не раз брали, но в нынешние-то
времена люди там и спать-то с ружьём или саблей должны. Уж если
Царьград взят и разграблен, жителям других городов на Черноморском
побережье сам Аллах велит настороже быть. А если они настороже, то как
их врасплох застанешь?"
Однако и здесь дело оказалось не таким страшным, как выглядело.
Разведка донесла, что гарнизоны из этих и других причерноморских
городов выведены почти полностью. Они отправились почти одновременно,
но в разные армии. Синопский гарнизон (и все гарнизоны западнее), а
также все активные мужчины-мусульмане, способные держать оружие,
откликнулись (вольно или невольно) на призыв из армии оджака султана
Ислама Гирея. Все гарнизоны и добровольцы из городов восточнее Синопа,
в том числе Трапезунда, ушли на бой по призыву султана Ахмеда
Халебского. Эти две армии продолжали очень медленно маневрировать в
районе Анкары, не решаясь сойтись в битве.
Оголение побережья при наличии таких врагов, как казаки - истинное
безумие. Но кто сказал, что люди, втянувшиеся в гражданскую войну,
руководствуются разумом? Командование обеих армий интересовало на
данный момент одно - победа над врагами в борьбе за титул султана. Всё
остальное для них стало вторичным и несущественным. Грех было не
воспользоваться такой ситуацией. Васюринский и воспользовался. Благо и
возможность увеличить своё войско у него появилась. Черкесские пираты,
в основном шапсуги, с большим энтузиазмом согласились пограбить
османские города. Слухи о сокровищах, доставшихся черкесам, ходившим в
походы на Польшу, многим не давали спокойно спать, а о величине добычи
казаков в Стамбуле рассказывали совершенно невероятные вещи. Мол,
несколько кораблей потонуло из-за перегрузки золотом и драгоценными
камнями...
* * *
"Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается". На ещё не
разрушенные османские города союзники обрушились только во второй
половине сентября. Недобрым стал для жителей Синопа и Трапезунда (атака
на них производилась одновременно) день йаум ас-саласа', месяца
Джумаада ль-Ууля 1048 года хиджры. Как всегда, ранним утром, когда сон
самый сладкий, а сохранять внимание труднее всего, пластуны вырезали в
этих городах стражу и тысячи дьяволов обрушились на просыпающиеся
города. По несколько тысяч чертей на каждый. Может в городах и
набралось бы большее количество мужчин, даже после ухода в армии
султанов выясняющих отношения между собой, да что толку. Что может
поделать мирный человек, или даже двое обыкновенных людей против
матёрых убийц? Ничего. Большинство и не пыталось драться, а упрямцев
быстро успокоили. Сопротивление в этих крупных городах побережья набегу
пиратов оказалось чисто символическим.
В связи с отсутствием опасности от османской армии, не до того
туркам-воякам было, грабили эти, и ещё несколько меньших городов
побережья не спеша, некоторые шапсугские кораблики успели сделать до
родных берегов по три рейса, вывозя награбленное. Несколько, с самыми
жадными экипажами сгинули во время наступивших в середине октября
осенних штормов. Именно непогода прекратила деятельность пиратов возле
побережья Анатолии. На один пешеходный переход от берега турецкого
населения не осталось совсем. Не захваченные в плен сами бежали на юг,
чтобы не попасть на рабские рынки Персии или России.
* * *
Правда, порты западного Причерноморья остались под контролем
Осман, точнее - румелийской их армии, провозгласившей султаном
сумасшедшего Мустафу. Там гарнизоны если и выводились, то далеко не в
такой степени, как в Анатолии. Но никаких телодвижений на защиту
уничтожаемых и угоняемых в рабство осман великий визирь Еэн не
предпринимал. Пока оджак мерялся с восточной армией силами, точнее
готовился меряться, не решаясь вступить в схватку, Стамбульское
правительство усиленно наращивало военную мускулатуру. Имея самую
мощную артиллерию и, что важно, топчи с боевым опытом (в столице
осталось очень много пушек, да и пушкари во время набега погибли далеко
не все), Еэн-паша поспешно формировал пехотные части. Именно в
количестве и качестве пехоты он пока проигрывал конкурентам.
Раньше ему катастрофически не хватало и конницы, теперь было впору
от неё избавляться. Сначала буджакская орда, а потом и крымская, с
зависимыми ногаями, довели число подчинённых ему всадников до более чем
сотни тысяч. Правда тяжёлой конницы по-прежнему было маловато. Сипахов
и суваллери вместе набралось около пяти с половиной тысяч. Придя на
земли султаната, беи и мурзы татар и ногаев первым делом схватили и
удавили Инайет-Гирея, не раз вслух высказывавшегося о претензиях на
титул султана. И выслали его голову в меду в Стамбул. Они узнали, что
оджак предпочёл другого Гирея, а в Румелии так вообще продолжалось,
официально, правление Османов. Вот Осману Мустафе крымская и ногайская
знать и присягнула.
В любой другой момент кочевников на Балканы никто бы и не пустил.
Кочевой способ жизни требует минимум в десять раз больше земли, чем
земледелие. Соответственно и налогов кочевники могут заплатить меньше.
Да ещё большая часть местного населения продолжала упорствовать в
неприятии ислама, за что и платила вдвое. Пришедшие были мусульманами.
В общем - гнать и не пущать, да... Еэну нужна была конница, а здесь,
будто Аллах смилостивился и откликнулся на его молитвы, конница
появилась, да ещё в огромном числе. Как тут от неё откажешься? Он
воспринял появление кочевников именно как милость Аллаха. Великий
визирь стал уже подумывать о приведении в покорность господарей севера
подотчётной ему земли - Валахии, Молдавии и Трансильвании.
Однако и шайтан не дремал. Одно за другим на всей территории
Румелии стали вспыхивать восстания местных жителей. Их беспощадно
подавляли, но они тут же разгорались в трёх местах одновременно. У
многих не было иного выбора, как взяться за оружие. Свободных земель на
полуострове не было, а кочевники пришли с огромными стадами, им где-то
надо было прокормиться. Устроившиеся, было, в Добрудже буджаки,
вынуждены были бежать на юг Болгарии и север Греции, где вступили в
противостояние не только с христианами, но и переселёнными туда ранее
кочевниками-тюрками, юруками.
Крымские и ногайские стада поместиться в Добрудже никак не могли.
Там остались ногаи Едисанской орды, остальные пошли дальше. Никого не
спрашивая пришедшие стали обустраиваться на западе Болгарии и в
Македонии. Болгар и македонцев это просто вынудило взяться за оружие.
Противостоять многочисленным и хорошо организованным пришельцем в
открытом поле они не могли, но быстро возникшие десятки гайдуцких
отрядов принялись портить жизнь незваным "гостям". С каждым днём всё
более и более качественно. Власть Стамбула над несколькими вилайетами
превратилась в фикцию.
Ещё хуже обстояли османские дела на островах Эгейского моря.
Греки, узнав о назначенных им платежах в султанскую казну, предпочли
начать борьбу со всеми посланцами властей. Учитывая, что военного флота
как такового на данный момент у турок не было, контроль над
большинством островов они потеряли быстро. Ведь моряками на османском
флоте всегда были принявшие ислам христиане, прежде всего - греки.
Понимая, что одним им долго не выстоять, греки с островов посылали
делегации на Крит, находящийся под венецианским правлением. Так,
нежданно-негаданно Венеция приобрела к концу тридцать восьмого года
контроль над Эгейским морем, практически не потратив на это ни единого
талера.
Прогрессорская.
Степь и лесостепь Левобережья Днепра, сентябрь 1638 года от Р. Х.
Несколько плавок со всё большим содержанием руды марганца давали
всё лучшие результаты. Чугун не только красиво заблестел, но и,
безусловно, стал прочнее. Однако у всего есть обратная сторона.
Пришлось срочно увеличивать, причём существенно, закладку древесного
угля. И без того его невеликие запасы стремительно уменьшались,
Аркадий, прихватив в подарок новые пушки последней отливки и расточки,
отправился на поклон к атаману Скидану. По примеру Хмельницкого он
провозгласил себя гетманом Левобережья, что могло впоследствии вылиться
в кровавый развал формирующейся державы. Однако был весьма авторитетен
среди казаков, в сложившихся обстоятельствах Богдану пришлось отложить
разборки на потом.
Встреча прошла далеко не в тёплой и дружеской, но вполне деловой
атмосфере. Павел Скидан был одним из посвящённых в тайну попаданца, они
давно перешли на "ты" (на Украине и тогда уже, в отличие от России,
было принято называть уважаемых или старших по возрасту людей на "вы").
Однако подружиться им суждено не было, именно Скидан после гибели
Павлюка рассматривался большинством сечевиков как его преемник. Он, да
и Гуня с Остряницей, более известные на Сечи, именно стараниями Аркадия
были оттеснены от кошевого атаманства ради вручения булавы
Хмельницкому. Остряница сбежал в Москву, Гуня смирился с ролью одного
из помощников кошевого, а Скидан возглавил борьбу против панов на
Левобережье.
К моменту встречи с ним Аркадия Павел Скидан уже был почти
полновластным распорядителем на землях, которые поляки называли
Заднепровьем. Ему оставалось взять только Чернигов, где засел
немаленький гарнизон и куда сбежали многие паны и подпанки со всех
окрестностей. Двадцатитысячное казацкое войско окружило город. Гетман
Левобережья мотался по всей подотчётной территории в поисках
стеноломных орудий. В местечках и замках пушек захватили немало, но
большая часть их была мелко, в лучшем случае среднекалиберной. Для
разрушения укреплений Чернигова ему нужны были мощные орудия, а их
было-то на русинских землях мало. Так что, можно сказать, Аркадию
повезло застать его на границе земель Вольностей Запорожских (куда
раньше паны боялись сунуться из-за страха перед татарскими набегами).
После приветствия, взаимовежливого, но не более, попаданец начал
рассказывать о своей проблеме. Скидан, высокий по тем временам, с метр
восемьдесят ростом, с бросающейся в глаза мощью и резкостью движений,
слушал его с проскальзывающей отстранённостью. Нетрудно было
догадаться, что он с удовольствием послал бы чёртового колдуна куда
подальше, но в связи с возможными последствиями такого поступка
вынужден вести себя паинькой. Оживился он только после сообщения о
привезённых для его войска пушках.
- Что, опять такие же коротышки, как в прошлый раз?
- Такие, да не совсем.
- Ну, тогда пошли посмотрим! - загорелся атаман.
Пушки на него произвели впечатление, для уверенности в этом не
надо было быть великим физиономистом. Блестящие, хоть собой в них
любуйся, не случайно такой чугун зеркальным называют, одинаковые, на
лёгких лафетах. Скидан походил возле орудий, погладил каждое ладонью,
кажется, полюбовался искривлённым своим отражением на их стволах.
Аркадий молча смотрел на атамана и ему пришла в голову неожиданная
мысль.
"Хм, интересно, но все представители старшины, которых я здесь
встречал - здоровенные бугаи. Может, и не обязательно высокого роста,
но непременно сильные физически и быстрые. Кажись, других казаки своими
командирами и не выбирают. Хорошо мне хоть в этом повезло, ещё чуть
подрасти - флюгер можно на нос цеплять, будь я малорослым задохликом -
хрен бы меня кто слушал. Вот из таких мелочей и состоит история".
- А отлить с жерлом покрупнее нельзя было? - в голосе гетмана
Левобережья проскользнули нескрываемые претензии и недовольство.
- По решению атаманов прежде всего мы начали производство
артиллерии поля боя, чтобы наши пушки лошади по полю без труда таскали
и пушкари могли их сами куда нужно развернуть. И так многие предлагали
лить не восьмифунтовки, а шести. Это уж я настоял на таких орудиях.
- А чего они короткие, куцые какие-то? Небось, и стреляют не
очень-то далеко?
- Куцые, чтоб были полегче, стреляют же далеко, считай, почти на
такое же расстояние, что более длинные и тяжёлые имперские или
французские. Но для моря мы, конечно, отольём более длинноствольные.
- А из чего прикажешь черниговские стены рушить? Всего с дюжину
пушек на всём Левобережье набрал с жерлом и стволом поболее этих.
- Разобьём ещё раз поляков, начнём осадные лить. Не такое лёгкое
это дело, чем больше пушка, тем больше мороки с её литьём и
рассверливанием.
- А зачем-то ещё и сверлить, если сразу готовой отлить можно?
- Посмотри в их стволы.
Атаман ОЧЕНЬ внимательно и долго рассматривал жерла орудий, то
приседая, то нагибаясь, заходя с разных сторон. После чего помотал
головой и с уважением в голосе произнёс: - Ну, ты действительно колдун!
Ни одной раковинки. Даже трещинок не заметил. Чудеса.
- Ещё заметь, что банить такие стволы можно намного меньше
времени, следовательно, стрелять они будут чаще раза в два, если не в
три-четыре.
- Ничего не скажешь, добрые получились пушки, да мне нужны сейчас
под Черниговом большие, стреляющие крупными ядрами.
- Ну не можем мы разорваться и сделать всё и сразу! Хмелю под
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг