так уж часты.
Да и вообще, крымские татары в большинстве своём в набегах были
заинтересованы только косвенно - благодаря людоловству они получали
дешёвых рабов и жён. Поэтому ходили в набеги ногаи. Периодически они
попадались врагам и уничтожались. Но это мало кого, кроме их самих,
волновало. На смену одним вырезанным казаками или дворянами ногаям из
азиатских степей приходили другие, выталкиваемые оттуда голодом или
врагами.
Награбив, чамбул уходил в степь, виртуозно путая следы. Здесь им,
особенно буджакским ногаям, не было равных. Яворницкий описывает
некоторые из уловок по заметанию следов в первом томе своей "Истории
запорожских казаков", не буду повторяться. Да и место ли для подобных,
весьма пространных отступлений в романе? Впрочем, нагруженным добычей,
им было передвигаться куда трудней, чем налегке, и именно при
возвращении они чаще всего попадали под удары врагов. Большинство
вырученных из полона спасли от рабства в сходных обстоятельствах, отбив
при угоне.
Те же, кому не повезло, следовали дальше, на рабские рынки.
Сначала крымские, самый крупный в Кафе, потом османские. Девушки в
гаремы, мужчины - на каторги, османы считали, что именно наши предки
наиболее подходили для гребли на их боевых галерах. Каждый год тысячи
уводились людоловами в рабство. Иногда - десятки тысяч, в самые
страшные годы, например, при сожжении Москвы Девлет-Гиреем, в рабство
могли попасть и сотни тысяч. КАЖДЫЙ ГОД ЛЮДОЛОВЫ ОПУСТОШАЛИ НАШИ ЗЕМЛИ.
* * *
Когда Аркадий попал в прошлое и стал там осваиваться, первой его
идеей, к счастью, не высказанной вслух, была мысль о необходимости
тотальной зачистки всех татар и ногаев. То, что он помнил из истории,
давало для этого увесистейшие основания, да и рассказы вернувшихся из
Крыма в двадцать первом веке приятелей настраивали его на откровенно
враждебный к татарам лад.
"Геноцидить под корень!" - думал он тогда. Однако, начав
знакомиться с реалиями жизни казаков, был весьма поражён большим
количеством среди них татар. У запорожцев они в обязательном порядке
крестились, а у донцов так и мусульман хватало. Разве что больших
постов им не доверяли, главный на Дону атаман, также татарин, был
христианином.
Не успел попаданец толком оглядеться, как одним из ближайших его
друзей стал татарин. Точнее - ногай, зато из высшей знати - дед
Срачкороба руководил всей буджакской ордой и был силистрийским пашой.
Хоть они ушли от своих, многим вряд ли понравилось бы тотальное
уничтожение их родственников. Следовательно, пришлось бы учитывать
возможность предательства... да и вырезаемые наверняка приложили бы все
усилия, чтобы прихватить на тот свет побольше уничтожителей. При
незначительности казачьей популяции даже полная победа для них
одновременно стала бы и окончательным поражением. Нужно было искать
другой выход.
Увы, но для нарождающейся державы казаков соседство с татарами и
ногаями было приговором. Набеги кочевников не давали ни малейшего шанса
на экономическое развитие, а жить только за счёт грабежа - путь в
никуда. Рассчитывать на длительное мирное сожительство было наивно.
Слишком привыкли многие кочевники пополнять свой бюджет за счёт
набегов. От соседей необходимо было избавляться. Но как?
Подсказку дал дружбан Срачкороб. Он рассказал попаданцу о легенде,
что при включении, вполне мирном, Крыма в Османский султанат была
личная договорённость между султаном и ханом, что если род Османов
прервётся, то наследует им Гирей. Аркадий попросил разведчиков
подсобрать сведения и обнаружил, что легенда бытует и на южном берегу
Чёрного моря. Более того, в Стамбуле все знали, что потерявший во время
эпидемии чумы всех сыновей, Мурад хотел уничтожить своих, бог знает
почему, ненавидимых им братьев и воплотить легенду в жизнь. То есть,
вполне возможно, это не легенда, а реальность, о которой осведомлён
султан, иначе с чего это вдруг он затевал такое дело?
Зимние посиделки с друзьями за символической чаркой горилки стали
для Аркадия пиром души. Ну не был он по характеру ни технарём,
призванным двигать прогресс, ни великим воином, живущим полноценно
только в битвах. Болтать на кухне про политику... для него не было
более естественного занятия, как впрочем и для практически любого
родившегося в СССР. Сколько себя помнил, столько и наблюдал подобное
времяпровождение. Когда же подрос - сам стал участвовать. Теперь же ему
довелось не просто перемывать косточки властьпредержащих, но пытаться
изменить к лучшему судьбу своего народа. Послезнание давало возможность
отсечь наиболее неприятные пути развития, великолепное знание реалий
семнадцатого века собеседниками помогало спрогнозировать действия
соседей. Периодически втёмную привлекали других атаманов: кто-то лучше
всех знал Черкесию, кто-то - расклады внутрироссийские. Им
рассказывали, под клятвой о нераспространении, только часть задумок.
* * *
Уже зимой по Крыму поползли слухи о грядущей беде. Одни говорили,
что казаки с дворянской конницей ворвутся по весне на полуостров и всех
вырежут, никого не оставляя в живых и даже не беря пленников на
продажу. Другие утверждали, что русский царь на такое не пойдёт, а вот
явившиеся откуда-то калмыки жаждут вырезать всех тюрок или обратить их
в рабство. Многие роды Больших ногаев уже стали их жертвой, теперь они
нацелились на Крым. Третьи спорили до хрипоты, что захватить их землю
хотят польские паны, с помощью казаков, конечно. Ходили слухи и о
казацко-черкесском заговоре. Учитывая, что против любого из
вышеперечисленных союзов Крыму было в одиночку не выстоять, просто
отбросить эти слухи как вздорные ни у кого не получалось. Главный
покровитель татар - османы в это время прочно завязли в Персии и
серьёзного противодействия казакам не осуществляли.
Знавший куда больше о казацких планах Инайет-Гирей тем временем
сосредоточил свои силы, ему, безусловно, верные, в столице, Бахчисарае
и главном татарском (остальные всегда были османскими) порту - Гезлёве.
Именно туда он перевёл свою артиллерию и срочно набранные пехотные,
точнее, конно-пехотные части секбанов, вооружённые ружьями. Во время
участившихся визитов знати - мурзы и беи приезжали с целью разведать
обстановку - он не отрицал возможности великой беды для всего народа,
если не удастся договориться с соседями, неожиданно усилившимися
казаками. В другое время не сносить бы ему головы, но после нескольких
неудачных покушений он тщательно берёгся, убить его было не так уж и
легко.
Пытались ли противостоять этим слухам несогласные с оставлением
родной земли? Безусловно. Они пробовали поддержать боевой дух в людях,
призывали вспомнить славные победы, богатую добычу, обещали скорую
помощь из-за моря. Да вот о невозможности такой помощи слухи тоже были.
И куда более убедительные, чем её обещания. Все знали, что султан очень
зол на татар из-за их нежелания идти на Персию. Злить такого могучего
повелителя - оно, конечно, опасно, но идти в поход... лучше рискнуть
неудовольствием халифа. Уж очень страшная память о походе Джанибека
осталась.
К тому же призывы к храбрости и памяти о прежних победах
действовали на немногих. Одно дело хвастаться своей немеряной крутостью
под кумыс или, да простит Аллах, кувшинчик вина. И совсем другое - идти
в бой на огромную казацко-калмыкскую орду. Большинство мужчин в Крыму
прекрасно отдавали себе отчёт о реальном соотношении сил. Никаких
шансов даже на ничью при появлении, безразлично, казацко-калмыкской,
казацко-черкесской или казацко-русской армий у крымского войска не
было. В победу верили только глупцы, а среди знати таковых после
гражданской войны осталось немного.
Пытались найти какой-то выход противники хана за пределами
полуострова. Плавали некоторые беи и в Стамбул, к султану, с мольбой о
помощи. Мурад встречал их ласково, одарял богатыми подарками, однако
немедленной помощи не обещал. Вот победит он персов, тогда... Крымскую
знать такой оборот дела никак устроить не мог. Пока османы соберутся,
казаки и калмыки в Крыму столько успеют натворить, что помогать там
будет некому. Их посольство нашло самый положительный отклик у
западноевропейских дипломатов в Стамбуле. Значительная часть рабов
ранее перепродавалась для использования на галерах Испании, Франции,
Генуи и Венеции... Француз даже пообещал похлопотать о субсидии, но
дальнейшие события сняли этот вопрос с повестки дня.
Ездили послы и в Варшаву, и Москву. Поляки ничего толком не
ответили, король в это время был занят обустройством личной жизни,
женясь на принцессе из дома Габсбургов, а сейм татарских послов, да ещё
неофициальных, проигнорировал. В Москве едичкульских мурз встретили
куда более внимательно. Правда, говорил с тайным посольством не глава
Посольского приказа, князь Черкасский, а дьяки. На высказанный страх
перед казаками им попеняли бегством из-под руки государя к его лютому
ворогу, крымскому хану.
- Однако, - сказали им в посольском приказе, - ежели возвернётесь
на старое место, то великий государь, так уж и быть, простит вам все
ваши вины и возьмёт обратно под свою руку.
Послы высказывали боязнь, что при возвращении их могут
побить-пограбить те же казаки или калмыки, возвращаться на старое место
хотелось далеко не всем. Их стали заверять, что и к казакам, и к
калмыкам будут посланы гонцы с письмами, чтоб те возвращающихся ногаев
обижать не смели. Защищать ногаев, желающих жить при крымском хане,
служащих врагам России, в Москве не жаждали. С чем послы и убыли
обратно.
В Москве в это время присутствовала и очередная казацкая станица.
Они легко и дёшево смогли вызнать у дьяков итоги переговоров и успели
сообщить о них в Азов. Так что когда послы вернулись в степь, там уже
ходили слухи, что ослушников-ногаев царь отдал на волю казаков и
калмыков. Их пропустят вглубь казацких земель и там погромят-порежут.
При этом рассказывались такие жуткие подробности предстоящего действа,
что у слушавших волосы дыбом вставали. Оказывается, и от Голливуда
может быть польза. Желание идти обратно в Поволжье у многих пропало
окончательно. А вот беспокойство и страх перед неведомым грядущим -
нарастали. Пошли слухи о предсказаниях каких-то святых людей, что
спастись ногаям и крымским татарам суждено, если они уйдут на юг, по
направлению к Мекке.
- Спастись сможем только в Анатолии! - убеждённо утверждали весной
одни.
- Нет! - также уверенно отвечали им другие. - Спасение ждёт нас в
Сирии!
Умело подстёгиваемые всё новыми и новыми слухами, один другого
страшней, люди в степи и городах тревожились всё больше и больше. А
власти распространению этих слухов, как ни странно, препятствовать не
пытались. Крым и Причерноморские степи бурлили в ожидании перемен.
* * *
Для наследования трона Гиреями, должны были умереть все Османы. В
1637 году их было четверо. Султан Мурад IV, два его брата, Касим и
Ибрагим, томившиеся в "Клетке" гарема, без доступа к женщинам и в
ожидании визита палача. Там же, в "Клетке" сидел вполне довольный
жизнью Мустафа I, успевший два раза побывать султаном. Женщины его не
интересовали, пребывание на престоле султанов для него было кошмарным
воспоминанием... учитывая его бесплодие и очень заметное безумие, из
всех раскладов Мустафу можно было убирать.
Операцию готовили долго и тщательно, потратив огромные, по меркам
нищей Вольной Руси, деньги. Вот здесь попаданцу оставалось
поблагодарить писателей-детективщиков и режиссёров, снимавших фильмы на
подобную тематику. Сам он столько разнообразных ходов и интриг выдумать
не смог бы. Забавно, но пару ходов предложили друзья, опираясь на его
пересказы художественных произведений. Рассказывать он умел, в
отсутствие развлекательной литературы, о кино и мечтать не приходилось,
слушать его друзья очень любили. И запоминали услышанное на удивление
качественно. В их пересказах сюжеты прочитанных им книг и увиденных
фильмов пошли в народ. Упрочняя Аркадию и без того стойкую славу
колдуна.
Выступая в поход на персов в феврале, султан сделал заговорщикам
роскошный, поистине халифский подарок. Обозвать его королевским
означало жестоко оскорбить султана, титул Османов приравнивали к
императорскому. Он приказал удавить Касима. То есть поначалу он
приказал удавить обоих братьев, но Ибрагиму вымолила жизнь его мать,
Кёслем-султан. Это не прошло мимо внимания заговорщиков, в планы была
внесена соответствующая поправка.
Мало было затеять войнушку внутри Османской империи. Надо было
успеть воспользоваться ею для решения своих проблем. Татарской и
польской. Воевать с такими противниками одновременно - опасная,
чреватая крупными неприятностями затея. Попытка Хмельницкого в реале
использовать татар против поляков показала бесперспективность такого
решения. Стоит османам решить внутренние проблемы, и кочевники ударят в
спину. Аркадий не раз и не два рассказывал друзьям всё, что смог
вспомнить о Хмельниччине. Все пришли к согласию, что от татар надо
избавляться. Куда их выпихивать - также было ясно. В Малую Азию.
Оставалось придумать, как это сделать. Зимние вечера длинные, яркое
освещение для разговоров не обязательно, к весне план освобождения от
нежелательных соседей был готов.
Успешное устранение самого Мурада и его последнего из остававшихся
в живых братьев, Ибрагима, давало казакам серьёзную надежду, что в
ближайшие годы османам будет не до Северного Причерноморья. Настала
пора решать татарскую проблему. Если люди не могут жить рядом, одному
из них стоит съехать на новое место жительства. Именно о таком
одолжении и хотели попросить атаманы крымских татар.
* * *
Просто так родину не бросают. Расставаться с домом предков, где
вырос, знаешь каждую досочку и щёлочку, доставшимся от них земельным
участком с посаженными отцом фруктовыми деревьями или лавкой, в которой
ещё дед торговал - совсем нелегко. Многие предпочтут взять в руки
оружие и защищать своё достояние и память о родных до последней капли
крови. Тем более непросто принимать такое решение народу. Всему. Причём
народу воинственному, привыкшему накладывать дань и требовать своё.
Надо быть весьма убедительным при таких просьбах. Люди не будут драться
за свою землю только в случае безнадёжности, недостижимости победы. Вот
именно обречённость и внушалась татарам всю зиму и начало весны.
Необходимо также, по крайней мере, желательно, сочетать кнут и пряник.
Зная, что на новом месте их ждут не нищета и рабство, а ещё более
обеспеченная и, главное, безопасная жизнь, большинство предпочтёт
уехать, чем остаться.
Аркадий активно поучаствовал в разработке целого комплекса мер по
выдворению татар на юг, в Анатолию. Но назвать их его разработкой было
нельзя. Не менее активно над ними работали Татаринов, Хмельницкий,
Срачкороб. Из-за обоснованной боязни утечек информации большое
количество людей привлекать побоялись, зато сами усилий и времени на
раздумья и споры не пожалели. Дал несколько дельных советов и крымский
хан. Перспектива занять трон Османов его весьма привлекала, никакие
рыцарские предубеждения этому не помешали.
Кнутом послужил союз с калмыками и черкесами. Даже, скорее, не
кнутом, а приставленным к виску заряженным пистолем. У одних казаков
такое предложение звучало бы неубедительно. Но если к Перекопу,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг