ракетами в самом начале штурма города. Вражеский набег, конечно,
страшное явление, но пожар в собственном доме - куда более бедственное
и горестное событие. Таким образом, изначально были отсечены от
сопротивления тысячи активных, лёгких на подъём мусульман. Эту тактику
распространили и на азиатскую часть города, которую и не собирались
атаковать в эту ночь. Вспыхнувшие в нескольких местах дома,
необходимость бороться с огнём, чтоб не сгорели целые районы города,
вынудили жителей азиатской стороны заниматься тушением пожаров, а не
сбором на помощь гибнущим в борьбе с налётчиками жителям европейской
части города.
Один отряд, ведомый пластунами, хорошо знавшими город, прошёлся по
его церквям и монастырям. В него вошло более тысячи опытных казаков,
что позволило легко отбивать атаки небольших янычарских подразделений.
Не все янычары ночевали в казармах, после начавшейся в Стамбуле
свистопляски они не бросились прочь из города, а попытались оказать
сопротивление. Но планов по мобилизации отставников и срочному сбору
воинов, оказавшихся вне казарм, не было. Уровень организации османского
общества уже к семнадцатому веку заметно отставал от европейского.
Личная храбрость янычар, их выучка и боевые навыки не всегда могли
нивелировать эту растущую пропасть. Бросаясь небольшими группами на
численно превосходящего противника, они бесполезно гибли, хотя при
наличии умелого командования легко могли вторжение отразить.
Не обращая внимания на возмущение греческого клира, казаки сдирали
с церковных стен старинные иконы, забирали ритуальные предметы, главное
же: несколько рак с мощами святых. Этот грабёж был тоже инициативой
Аркадия. Хоть он и был крещён в детстве и сам причислял себя к
православным, но... родился и вырос в СССР, интеллигентной - читай,
атеистической - семье, и религиозность его была весьма условной.
Россия здорово помогла казакам в этом году, было бы неплохо
наладить с ней более прочные отношения, расплатиться за помощь. Денег
самим не хватало, а вот реквизированные у греков предметы культа и мощи
святых, он не сомневался, весьма порадуют глубоко верующего царя и
влиятельную верхушку московской православной церкви. То, что дар "с
душком", разбойничий, попаданца не смущало. Каких-либо проклятий и
санкций от вселенского патриарха он, как и вся казачья рать, не боялись
ни в малейшей степени. Когда Аркадий высказал эту идею Ивану и спросил
его, не побоятся ли казаки патриаршей анафемы и отлучения от церкви,
Васюринский ответил ему коротко и совершенно нецензурно, что на этого
попа и его анафемы... Кстати, будучи политиками, ВСЕ атаманы весьма
высоко оценили эту попаданцеву задумку, а к возможным проклятиям самого
главного в православном мире иерарха отнеслись в стиле Васюринского.
Только с различной длительностью "аргументации". То есть кто-то просто
чихал на него, а другие высказывали своё отношение с подробностями и не
без затейливости.
На обратном пути эта колонна завернула и к взорванным казармам,
прибарахлиться не только духовными, но и военными ценностями. Без труда
уничтожив оставшихся в живых янычар, казаки собрали там несколько тысяч
сабель и высоко ценимых "янычарок" (длинноствольных гладкоствольных
ружей). Часть оружия, к сожалению, оказалась повреждённой, но умелые
кузнецы способны многое отремонтировать, было бы что исправлять.
Вооружения у казацкого войска не хватало, и в связи с его быстрым
количественным ростом, в ближайшем будущем уменьшения этого неприятного
дефицита не предвиделось.
Означал ли захват части стен и уничтожение янычарского резерва
прекращение организованного и неорганизованного сопротивления
вражескому нашествию в Стамбуле? Конечно, нет! Более того, нетрудно
было предвидеть, что количество врагов у казаков будет стремительно
расти, несмотря на тысячи ежечасно гибнущих горожан. Первоначально
центром сопротивления казачьему налёту стал дворец великого визиря. Он
по должности замещал отсутствующего в столице султана и нёс
персональную ответственность за любые крупные неприятности. Таятоглу
Мехмед-паша получил должность совсем недавно, как раз в результате
предыдущих казацких подвигов, за допущение которых взбесившийся от
такого унизительного разгрома своего флота Мурад приказал казнить его
предшественника, Байрам-пашу.
Став обладателем вожделенной должности, полюбовавшись видом головы
своего более удачливого, опередившего его конкурента на серебряном
блюде, визирь проявил недюжинную энергию и старательность в отражении
угрозы столице и собственной голове. Ему уже мерещилось, как его
волокут на плаху, а потом его голову, почему-то продолжающую шевелить
зрачками, на положенном по статусу серебряном блюде несут к всесильной
правительнице, Кёслем-султан. Однако видения оказались ложными.
Через несколько часов дворец Великого визиря, расположенный рядом
с султанской резиденцией, был блокирован богопротивными разбойниками и
взят штурмом. Во время боя его, такого важного чиновника, убил простой
казак. Никаких серебряных блюд для разваленной почти пополам, а не
срубленной опытным палачом головы казаки не предусмотрели. Знай
Мехмед-паша, что зарубил его вчерашний хлоп, наверное, посмел бы
посетовать на судьбу, что является безусловным грехом, так как для
правоверных мусульман судьбу определяет Аллах. И уж совсем обидным было
то, что враги уничтожили не только его самого, но и всю его семью, со
слугами и оказавшимися не в том месте не в то время чиновниками.
Активно участвовавший в этом штурме Срачкороб пробился к визирю через
минуту после его гибели и был сильно опечален, что не ему, как
мечталось, удалось прервать жизнь главнейшего из сановников Османского
халифата.
Всё же за время своего краткого командования сражением с казаками
визирь успел сделать многое. Он послал гонцов с приказами идти на
помощь столице во все окрестные гарнизоны и воинов в Румелии, повелел
поднимать тимариотскую милицию. Но волшебником он не был, войск в
Стамбуле, после гибели янычарского резерва, было катастрофически мало
для отражения такого неожиданно крупного набега. О том, что это не
простой налёт, ему узнать было не суждено.
Огромные усилия в отражении вражеского нашествия предпринял
каймакам, градоначальник Стамбула Муса-паша. По обычаям именно он
замещал великого визиря в случае его отсутствия. Но то, что выше него
по должности никого не осталось, он сообразил с запозданием.
Соответственно, и действовать каймакам самостоятельно начал с большой
задержкой. К тому же стратегом он не был, определить правильно
приоритеты в обороне не смог. Срочно собранные в пригородах
тимариотские сотни и попадавших под его начало янычар, как из
оставленных в Стамбуле орт, так и отставников, направлял на
бессмысленные попытки прорваться сквозь огонь к дворцовому комплексу
Сераля. Туда же шли уцелевшие янычарские полусотни и сотни. Однако
пробиться сквозь раздуваемое ветром пламя им так и не удалось. Неся в
огне пожаров потери, сравнимые с боевыми, они всё дальше отступали от
указанной им цели.
Десять тысяч казаков с двух эскадр проделали в эту ночь
колоссальную работу, ликвидировав опасность на море, захватив
невиданные за казацкую историю трофеи. Всё же они выполняли хоть и
важную, но вспомогательную задачу. Тем более считать трофейные суда до
выхода из Босфора на просторы Чёрного моря не имело смысла. Уж очень
легко поставить пушки на берегу пролива и хорошенько проредить ряды
наглецов, посмевших побеспокоить столицу огромной империи. А пушек и
людей, умеющих с ними обращаться, в Османской империи хватало.
Ещё большее количество налётчиков охотилось за главным призом.
Около двенадцати тысяч казаков высадились с двух сторон высокого холма
на мысу, разделяющем Мраморное море и Золотой Рог. Не встречая
организованного сопротивления дошли до центра власти султаната. Стычки
с небольшими подразделениями янычар, оказавшимися на момент взрыва вне
казарм, и просто отдельными патриотами османского султаната - не в
счёт. Единственный бой у них произошёл при штурме дворца великого
визиря, стоявшего неподалёку. Потеряв сотни три человек, казаки
захватили его, не оставив в здании ни одного живого человека. Не
получили пощады ни женщины, ни дети. Дойдя до стен ограждавших место
жительства султана и его гарема, стали рассредоточиваться вдоль них,
стараясь не попадать под огонь охраны. В чём им сильно способствовала
ночь, существенно ограничивая даже самых зорких янычар. Пожары,
забушевавшие в море и некоторых прибрежных районах города, пока не
улучшили видимость возле Сераля. Защитники султанского гарема, а также
его личной казны, тысячи три воинов, готовились умереть, но не пустить
врагов дальше. Шансы связать врагов схваткой и дождаться помощи извне у
них были неплохие.
Однако казаки со штурмом не спешили. Воспользовавшись стабильно
дующим ветром, они подожгли ближайшие кварталы города к югу и западу от
холма, на котором располагался правительственный комплекс зданий.
Специально заранее укомплектованные подразделения факельщиков врывались
в дома стамбульцев и поджигали их, толком даже не ограбив. Вскоре стена
огня отделила дворцы от остального города на юге и западе. Впрочем,
ветер дул не оттуда, а туда, поэтому от гари и дыма жительницы и
защитники Сераля не страдали.
Аркадий долго сомневался, прежде чем решился предложить эту деталь
плана атаки на Стамбул. Перед его глазами вставали кадры кинохроники
Второй мировой войны: нацистские факельщики жгут украинские и
белорусские сёла и деревни. Он знал, что факельщиков очень редко брали
в плен, обычно просто пристреливали как бешеных собак. И считал, что
поступали красноармейцы правильно. Таким ублюдкам не место в этом мире.
Но вот припёрла необходимость, и он сам произнес вслух нечто с очень
похожим контекстом. Рекомендовал жечь дома стамбульцев. Уж очень важна
была предстоящая операция для всего русского народа, не только казаков.
Пришлось вспомнить также крайне нелюбимых иезуитов: "Цель оправдывает
средства" и, мысленно морщась, рассказать о задумке. Атаманов в его
задумке смутило не то, что придётся жечь мирных жителей, а то, что их
дома не удастся перед этим ограбить. Однако услышав, сколько
предполагается взять добычи на кораблях и во дворце, все дружно
поддержали защиту огнём.
Рассвет обитатели Стамбула - вернее, те, кто до него дожил -
встретили с опозданием. Над большей частью города стояли тучи дыма от
бушующих в нём пожаров. Казаки успели убить к этому времени немало
людей, но несравненно больше горожан погибло от огня. К беде
стамбульцев, тушить пожары в эту ночь было некому. Официально пожарными
в столице Османской империи служили янычары. И они не допускали и
мысли, что может быть по-другому. Влияние корпуса капыкуллу тогда уже
достигло уровня преторианских легионов императорского Рима, янычарам
случалось и неугодных султанов сбрасывать. Поэтому мнение горожан
никого не интересовало. Янычары при задержках жалования, случалось,
поджигали дома состоятельных горожан сами, потом героически их тушили,
попутно обогащаясь. Но в эту ночь у оставшихся в живых янычар было дело
приоритетнее борьбы с огнём. Они, как могли, защищали страну, для чего
и был создан оджак, корпус воинов-рабов, капыкуллу. Другой вопрос, что
в связи с воцарившимся бедламом, потерей командования и организации
занимались они этим без особого успеха.
На руку атакующих сыграла неспособность каймакама, возглавившего
осман после гибели великого визиря, организовать действенный отпор
наглой агрессии. Он выполнял свой долг, как мог, но вот понимания того,
что нужно делать в данный момент, у него не было. Живи в его городе
гордые афроамериканцы... и казаки с янычарами при таких пожарах не
понадобились бы. Жители же Стамбула паниковали, бежали, кто куда, гибли
тысячами, но лишь небольшая их часть решилась воспользоваться моментом
и под шумок что-нибудь прихватизировать.
Между тем, редкая перестрелка была для защитников Сераля совсем не
безобидной. Янычары, стоявшие на виду, были прекрасно видны в свете
пожарищ и ночью. То там, то тут они после казацких выстрелов летели
вниз. Сами же казаки прятались в тени домов, заметить их стало возможно
только после рассвета. К тому времени несколько сот янычар отправились
со своих позиций прямо к гуриям. Долгожданный рассвет стражам гарема
облегчения не принёс. Помощь не шла, а проклятые гяуры отошли на
плоские крыши домов в паре сотен шагов, куда даже "янычарки" добивали
без всякой гарантии точного попадания, и начали расстреливать турок
оттуда. Пули Нейслера для гладкостволок и Минье для винтовок позволяли
точно стрелять с куда большего расстояния, чем обычные шарообразные,
применявшиеся тогда во всём мире. Янычары мужественно гибли от пуль, но
позиций на стене не бросали, понимали, что стоит численно превосходящим
их врагам ворваться туда, и они обречены.
Полноценная, с истериками и визгом, паника разгоралась в гареме
всё сильнее. Попытки евнухов, самих чрезвычайно испуганных, навести
среди женщин хотя бы подобие порядка к успеху не приводили. Крик и визг
не способствовали спокойствию защитников, продолжавших нести серьёзные
потери чуть ли не ежеминутно. Казнь руководителей евнухов и прострация,
в которую впала ещё недавно почти всесильная Кёслем-султан, мгновенно
превратившаяся из повелительницы в одну из многочисленных бывших
султанский жён, очень плохо сказались на микроклимате гарема. Вдруг
опять возвысившаяся мать Мустафы, совсем уже старуха, навести порядок
была не в силах. И в молодости умом не выделяясь, она только вносила
дополнительный элемент дезорганизации в жизнь и без того склонного к
интригам и подковёрным игрищам коллектива. А уж как подействовали на
женщин близкие стрельба и взрывы, многочисленные пожары по всему
Стамбулу... описать если и возможно, то для этого потребуется целый
том.
Смертоносно-точный обстрел сказался, наконец, янычары были
вынуждены уйти со стен, приготовившись встретить врагов во дворе.
Стена, ограждавшая Сераль, для полноценных боёв не предназначалась.
Казаки же заминировали её подножие в трёх местах. Взрывы образовали
бреши, хоть и небольшие. Руководитель обороны бросил на их прикрытие
последние резервы. Которые были забросаны гранатами и быстро, почти
поголовно уничтожены. Чугунные гранаты с взрывчаткой - для запалов
Аркадий не пожалел капсюлей из патронов к ТТ - поставили жирный крест
на организованной обороне. Начались резня и добивание уцелевших.
Хитрое это дело, государственные финансы. И крайне запутанное.
Кому как не жителям бывшего СССР это знать. Англичанин или американец
может питать иллюзии о прозрачности бюджета страны для граждан и
обоснованности если не всех, то большей части трат. Наивные. В
государстве Османов к семнадцатому веку государственный дефицит рос со
скоростью, разве что меньшей, чем у нынешних США. Денег не находилось
зачастую на самое главное: армию. Бунтовали янычары, не получая
месяцами своё жалованье, о других, менее привилегированных группах
населения и говорить не приходится. Неудержимо падало содержание
серебра в монете. Но у султанов на личные нужды финансов всегда
хватало. Многие, наиболее надёжные источники пополнения казны работали
не на государство, а на личные нужды правителя. Ничто не ново под
Луной...
По османским меркам в двух казнах, халифатской и личной
султанской, на тот момент денег было немного, несколько миллионов акче.
Немалую сумму взял с собой в поход ныне покойный Мурад, а приход в
государственную казну, в связи со смутными временами, наставшими в
стране после пресечения династии, резко сократился. Но для казаков это
была сказочно богатая добыча. Как это ни смешно, но при переноске
сокровищ на корабли им не хватило тары. Для серебра пришлось
майстрячить импровизированные мешки из подручных средств. Несколько
человек даже не пожалели для этого свои шаровары. В конце концов,
казаку не стыдно потерять или пропить штаны. Это же не оружие, без
которого казак - не казак*. Надо ещё учитывать, что переносимые
сокровища были общественными, делились они по прибытию к родной земле.
Атаковать собственно сам комплекс Сераля с гаремом не стали.
Ограничились разграблением дворца султана, стоявшего рядом. Красивых
баб и в Стамбуле хватало, денег награбили также немеряно.
Одной из главных целей в Стамбуле стал для казаков бедестан,
крытый рынок, огромное по меркам семнадцатого века здание, служившее, в
числе прочего, для торговли золотыми и серебряными изделиями,
драгоценными камнями, дорогими тканями. И главным рынком торговли
невольниками. В этот день, правда, работорговая часть была наполовину
пустой, приток пленников с севера иссяк, некем османам было забивать
казармы для рабов. Добычу оттуда пришлось тащить на корабли нескольким
сотням захваченных в соседних кварталах турок. Милосердие в этот день
то ли взяло отгул, то ли крепко заснуло, но дотащивших свой нелёгкий
груз людей, в большинстве своём ни в чём не виновных ремесленников,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг