вести не буду, никто меня это сделать не заставит!" - отвечал он на
указания из Варшавы.
Нашествие буджакских татар на давно освоенные, закрепощённые
панами земли вынудило Конецпольского изменить свои планы. Так же, как и
панов, вознамерившихся помогать братьям-католикам в Европе. Свои имения
для них были куда ближе и дороже общекатолической солидарности.
Неожиданно быстрое прибытие в район набегов больших отрядов
конницы, в том числе тяжёлой панцирной, стало для буджакских чамбулов
крайне неприятным сюрпризом. Никто их о наличии в этом районе войск не
предостерегал. Они шли безнаказанно пограбить, а не умирать в боях с
превосходящими их по всем показателям врагами. Тем, кто сумел быстро
сообразить, чем окончится промедление в бегстве, уйти удалось, хоть и
сильно пощипанным отрядами венгерской конницы. Однако бросать полон,
который не имели возможности добывать больше двух лет из-за войны с
ханом Инайетом, решились далеко не все. За что слишком жадные или
тугодумы поплатились головами. Шансов отбиться от блестящей польской
кавалерии у грабителей не было.
Зато Речь Посполита получила лишний козырь в политической борьбе.
Истово ненавидевший неверных Кантемир Араслан-оглу в который уже раз
подставил своего повелителя. Султану перед походом в Персию меньше
всего нужны были трения на северных границах. Пойди поляки войной на
Молдавию, вассальное османам государство, помочь им смогли бы только
войска Румелии. А ведь они созданы, прежде всего, для противостояния
империи.
В сражениях с буджакскими татарами отличились отряды многих панов,
коронное войско Конецпольского, но ни сечевых черкас, ни реестровых
казаков там замечено не было. Запорожские заставы предупредили о
набеге, но из-за малочисленности отражать его не пытались. И вставать в
один строй с гонителями православия даже реестровцы не спешили.
Гражданская война, ещё более масштабная, беспощадная и жестокая чем
шедшая в Крыму, неотвратимо надвигалась на Малую Русь.
Призывы Конецпольского использовать гражданскую войну в Крыму и
уход османского войска в Персию результата не дали. Как бы им с королём
Владиславом не хотелось повоевать, большинство магнатов были против
войны. Речь Посполита окончательно утратила пассионарность, хотя для
своей защиты имела ещё немалые силы. В чём недавно могли убедиться и
русские, и шведы.
Черкесия занимала в те времена куда большую территорию, чем
сейчас. И населена была густо. По подсчётам века следующего,
восемнадцатого, одновременно в поле могли выйти до ста пятидесяти тысяч
рыцарей. Да-да, именно рыцарей. Как ещё назвать всадника, в кольчуге и
прочем защитном вооружении, сидящего на лошади, защищённой кольчужной
бронёй, посвятившего свою жизнь войнам и набегам, живущего по
своеобразному рыцарскому кодексу, исключавшему погоню за наживой?
По-моему, только рыцарем и никак иначе. Правда, основным занятием для
них были внутренние разборки. Воевали они, чаще всего, именно друг с
другом, и добычей для реализации на рабских рынках Османской империи им
служили... черкесы. Нередко - одноплеменники. В семнадцатом веке,
правда, этим грешило меньшинство черкесских рыцарей. Лагерными псами
галерной каторги и гаремного рабства в большинстве они стали позже. К
тому же, Черкессию раздирала вражда между племенами и родами. В реале
рыцари плохо отбивались от крымских набегов, хотя и неоднократно татар
били, и потом, схватившись с Россией, проявили фантастическое умение не
договариваться между собой.
Но, вне моральных императивов, перед казаками встала огромная
проблема. Черкессия обладала огромным военным потенциалом. Если бы
несколько десятков тысяч черкесов атаковали пришедших на завоевание
Темрюка и Тамани казаков, пришельцы были бы обречены. Тяжёлая
черкесская конница могла смела их без больших затруднений. На счастье
вольных сынов Днепра и Дона, нашествия сразу десятков тысяч можно было
не опасаться. Ведь черкесами называли не один какой-то народ, а целую
группу родственных по языку народов адыгской группы. Между собой они
жили очень недружно. Казаки-черкесы, коих было немало, не случайно
запорожцев в Москве тех времён называли черкасами, подсказали, с кем
надо договориться, чтобы поход на Темрюк был казацко-черкесским.
Союзников среди адыгов нашли легко.
Появление в черкесских землях врагов поначалу взволновало только
обитателей именно тех земель, куда они пришли. Жителей крупнейшего из
работорговых центров Черкессии, Темрюка и окрестных сёл. Два из
пришедших таборов, донской и один из запорожских, начали осадные работы
вокруг Темрюка, второй пошёл по окрестностям. В чём ему охотно
поспособствовали имевшиеся черкесские союзники.
Пока казаки у Темрюка рыли окопы вокруг осаждённого ими города,
запорожцы, занявшиеся сельской местностью, активно зачищали сёла. И
совсем не так, относительно безобидно, как нынешняя русская армия в
Чечне. Заведомо отнесённые к безусловно вражеским (часть из них была
мамлюкскими*), они очищались от населения в самом прямом смысле этого
слова. Стариков и больных убивали, мужчин гнали на угольные копи,
открытые для добычи топлива на Дону, женщин частично забирали себе, для
женитьбы на них, большей частью отправляли на рабские рынки. Как-то так
получилось, что немалая их часть ушла не в Россию или Персию, а вопреки
запрету совета атаманов - на малоазиатские рынки. Цены там из-за почти
прекратившихся татарских набегов на Русь существенно выросли.
Черкесские союзники казаков работорговли также не чурались.
Даже жители разоряемой казаками местности собрать войско для
отпора врагам не сумели. Каждое село отбивалось самостоятельно. Разве
что на помощь приходило некоторое количество добровольцев из соседнего
села, следующего в списке на уничтожение. Если кто посчитает такое
поведение глупым и надуманным, то с первым соглашусь, а надуманности
здесь нет ни грана. Именно так черкесы вели себя при реальном
завоевании их Россией. Кстати, еды на долговременную осаду Темрюка у
казаков просто не было, грабёж был жизненно необходимым для продолжения
наступления.
Окружив Темрюк, казаки предложили его жителям почётную сдачу.
Однако это предложение было с насмешкой отвергнуто. Считавшие Османскую
империю сильнейшим государством в мире и гордившиеся своей службой ему
темрюковцы сдаваться не собирались. За помощью в Стамбул они успели
послать, не слишком превосходивших их по численности врагов не боялись.
Дошедшим уже до них слухам о взятии казаками Азова, куда лучше
укреплённого, чем Темрюк, жители осаждённого города не верили. В их
понимании кучка разбойников не могла одолеть могучее войско повелителя
правоверных, защищавшее Азов. Учитывая, что в реале даже в середине XIX
века черкесы верили в непобедимость османской армии, в веке XVII такая
вера была у них непоколебимой.
Пока осаждённые вглядывались в морские дали, ожидая оттуда
избавления от врагов, казаки не ленились копать зигзагоподобные окопы к
стенам, предварительно окопавшись от возможных контратак из города и
извне. Решив не мудрствовать лукаво, Татаринов намеревался повторить
удачное недавнее взятие крепости Азова и в Темрюке. Со своими
поправками к плану штурма, естественно.
Не прекращавшаяся никогда борьба за власть в Стамбуле вышла на
новый виток противостояния между матерью султана и Великим визирем.
Валиде-ханум и Великий визирь пытались опорочить друг друга в глазах
повелителя. Победа в этой войне всё более склонялась на сторону
прекрасно знавшей все слабости сына матери султана. То, что
проигравшему долго плакать не придётся, знали оба боровшихся за власть.
Не те были традиции у Высокого Порога, чтоб щадить проигравших.
В Москве радовались и тревожились. Радовались существенному
сокращению набегов и разгромам супостатов, тревожились, как бы это не
вышло России боком. Страна никак не могла опомниться от поражения в
несчастливой Смоленской войне. В городах было неспокойно, в провинции
то и дело вспыхивали бунты. Новая война могла вызвать ужасные
катаклизмы, это в окружении Михаила хорошо понимали, зачастую
переоценивая силы врагов и недооценивая их собственные проблемы.
Казацкая старшина, осознав перспективы развития, предалась
любимому, после грабежа, делу. Интригам против друг друга и поиску
временных союзников для смещения со "сладких постов" своих противников
или недавних союзников. Всерьёз заниматься развитием огромной
территории им было некогда.
* - Черкесские рабы очень высоко ценились в исламском мире. Именно
из них формировались гвардейские части для различных правителей. В
Египте мамлюки, сначала тюркского, а к семнадцатому веку - черкесского
происхождения, сами захватили власть и удерживали её несколько сот лет,
рекрутируя себе смену на родине. Часть мамлюков, отслужив какой-то срок
и обогатившись, возвращалась в Черкессию и строила там особые,
мамлюксие сёла. Очень богатые и заведомо враждебные любым не
мусульманам.
Обломы forever?
Азов, кресник 7146 года от с.м.
(июнь 1637 года от Р. Х.)
Проснулся Аркадий в полной боевой готовности. В смысле, как
мужчина. Совершенно напрасно, так как представительниц прекрасного пола
вблизи не наблюдалось и не предвиделось их появления. После разрыва с
Февроньей женщин у него не было, а нужда в тесном общении с
какой-нибудь прелестницей была. Всё более насущная.
"Мало того, что захлёбываюсь в проблемах с внедрением новых
технологий, так собственный организм свои трудности преподносит!
Связываться с очередной весёлой вдовушкой неохота, судя по всему, в
подобный разряд попадали женщины сходного типа. Жениться на
полковничьей дочке лет пятнадцати, пусть семнадцати, тоже не тянет.
Ничего хорошего из этого не выйдет, и к гадалке не ходи. Возвращаться к
юношескому онанизму... как-то несолидно. Человек, вознамерившийся
изменить историю и дрочка возле окна на проходящую мимо пышечку... не
совместимо это. А организм своего требует, и дальше будет только хуже.
Как известно, то, чем не пользуются, начинает отмирать. Чёрт!
Спрашивается, где взять умную, привлекательную женщину такому...
сомнительному мужику, как я? Учитывая, что на знакомства с "честной
вдовой", тем более ухаживания за ней, у меня времени нет. Совсем нет. С
чёртовыми пороховщиками, не вспоминая уже о Срачкоробе, за день так
наобщаешься, что на таскание по улице для знакомств сил нет. А по
вечерам ещё и с Васюринским надо разные сведения из моей головы
вытягивать. О! Его и спрошу, может, подскажет что".
Позавтракав, слава богу, варениками, а не саломатью, Аркадий
отправился к местным специалистам по производству пороха. Новая ракета
упорно не желала лететь в том направлении, куда её посылали. О
конкретной точечной цели и речи не шло, но хотя бы в конкретный
городской квартал ракета попадать должна была, иначе грош цена многим
задумкам на осень.
Анисим Гусак (было у него во внешности и повадках что-то от этой
птицы), увидев попаданца, скривился. Считавшийся, вероятно заслуженно,
лучшим на Дону мастером по производству пороха, он Аркадия явно успел
невзлюбить, если не возненавидеть. Всегда порох от Гусака считался
лучшим, а тут приходит какой-то неизвестный ранее колдун и начинает
критиканствовать. "Почему ингредиенты пороха не взвешиваются с
точностью до грана"? "Отчего не проверяется каждый раз качество
селитры"?
- Да потому! - отвечал Гусак на эти и подобные вопросы. - И без
непрерывных меряний и взвешиваний мой порох получше турецкого и не хуже
русского или польского. Я и на глазок могу определить, сколько и чего
нужно в порох класть. И никто мне в этом не указ!
Аркадий связывал свои ракетные проблемы, не в последнюю очередь, с
неоднородным составом пороха и неравномерностью добавок замедлителя.
Увидев кислую мину на физиономии Гусака, попаданец осознал, что, ко
всему прочему, ему придётся делать ещё и порох. Поняв безнадёжность
выяснения отношений с таким товарищем, решил сэкономить время и силы.
Развернулся молча и пошёл прочь от мастерской пороховщиков. Размышляя,
что надо бы сманить к себе одного из подмастерьев, необходимость
ремесленных навыков при производстве любого продукта никто не отменял.
Изобретать каждый раз велосипед - удовольствие очень сомнительное.
Особенно если из-за мелкой неточности можно взлететь к небесам.
Ненадолго, правда, и в таком виде...
Направил же свои стопы попаданец к видневшемуся невдалеке ветряку,
первенцу зарождавшейся на Дону промышленности. В сараюшке возле ветряка
были установлены первые здесь станки, сверлильный и два токарных. Чего
стоило их соорудить, это особая песня, категорически не рекомендуемая к
исполнению в присутствии Аркадия и Васюринского.
Станки, естественно - ветра-то не было - стояли, а нарождавшийся
пролетариат чесал языки. По уму, надо было ставить водяную мельницу,
однако в местном, плоском мире для подобного фокуса необходимо иметь
куда более качественные знания. У Аркадия их не было, и выловленные с
помощью Васюринского обрывочные сведения инженерного образования
заменить не могли.
"Эх, Коваленку бы сюда..." - в который раз помечтал Аркадий,
весьма впечатлённый достижениями сиды из "Кембрийского периода" в
раннем средневековье. - "Уж он-то быстро наладил бы здесь производство.
И тачанок бы наделали, на страх врагам, со скорозарядными
картечницами".
Отсутствие приличного транспорта сильно напрягало попаданца, а
езда на местных телегах и арбах, если они не передвигались с воловьей
скоростью, приводила в отчаянье. Ну, плохо переносил его тощий зад
тряску на ухабах! Он и без Васюринского вспомнил рисунок верёвочной
рессоры, однако, подумав немного, производство такого необходимого ему
чуда отложил. И предложения попроще наталкивались у него на мощнейшие
преграды, возиться с привередливым в эксплуатации механизмом ему было,
откровенно говоря, страшновато. И в лом. Вот и сейчас он перемещался
пешком. Залазить на лошадь, чтоб проехать километр-другой, ему не
хотелось, хотя ноги у него поджили полностью. Воспоминания о ранах
мешали восприятию казацкого отношения к верховой езде.
Посидев, поболтав с полчаса с ребятами, все - сплошь молодёжь, но
ветра и начала работы так и не дождавшись, Аркадий пошёл из зародыша
промышленности прочь. Очень надеясь, что сооружаемые на реках и ручьях
в нескольких местах Дона и Запорожья мастерские будут работать куда
стабильней и эффективней.
"Налаженное серийное производство в ежедневном пригляде попаданца
нуждаться не будет", - считал он.
На пути в химическую лабораторию решил отдохнуть. Несмотря на ещё
раннее время, почувствовал лёгкую усталость. Туда километр, сюда -
парочка, вот и набежало приличный по длине пройденный путь. Сбросил
жупан на землю, который нёс, накинув на плечо, и уселся на него.
Местной привычки таскать целую кучу одёжек в жару не понимал и
следовать ей отказывался. При общей вольности нравов, на такое
поведение смотрели безразлично.
Спокойно послушать пение птиц не удалось. Зачесались правый бок и
живот. Снял рубаху и обнаружив на коже несколько красных точек,
запаниковал.
"Неужели опять проклятые вошки? Господи, только не это!"
Недавно подхватив у кого-то вшей, несколько ночей не мог толком
спать. Чесался. Ох и помучился Аркадий, выводя их. Два раза пришлось
всю свою одежду вываривать.
Тщательно исследовав снятую рубаху и распущенные шаровары -
снимать их на виду постеснялся - успокоился. Яичек на одежде не было,
следовательно, укусили его либо маленькие комары, либо блохи, на людях
не поселяющиеся.
"Воистину, люди, позволяющие собственной жабе влиять на поступки -
достойны наказания! Ведь предлагал же Иван купить характерницкое
средство от насекомых. Так пожлобился, денег, которые тогда были,
пожалел. Показалось очень уж дорого. А вонять, как тухлая селёдка, сам
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг