"И хорошо, что не боги. А то накрылись бы мои планы по
производству гранат медным тазом. Ёпрст!!! Вот и верь любимым романам,
если даже с "производством" горшков - проблемы. И с деревянной
полукирасой не меньшие. А уж о дискуссии с корабелами и вспоминать не
хочется. Историкам, которые утверждали, что к этому времени тёмное
средневековье кончилось, как выяснилось, доверять тоже нельзя было.
Куда ни плюнь, везде проблемы, чтоб их..."
Проблем действительно хватало. Более чем. Когда вчера явились,
вместе со сбежавшим от супруги наказным атаманом, к стоянке стругов, то
выяснилось, что ранее чем через неделю в поход не выйти. Корабельщики
только вчера занялись просмоление бортов. Значит, эту неделю предстояло
сидеть на самом дешёвом варианте запорожской пищи - варёной ржаной муке
с минимумом добавок. Эта проклятая соломаха, возможно, и давала
достаточное количество калорий, но организмом Аркадия принималась
плохо. Приходилось запихивать в себя эту гадость, огромным волевым
усилием не допуская немедленного её возврата обратно. Представьте
клейстер. Представили? Так вот, соломаха - его ухудшенный вариант, как
по виду, так и по содержанию. Клейстер, который доводилось ему ранее
видеть (но не есть), хоть делался из пшеничной муки, а не из кислой
ржаной.
Ещё была щерба, такая же гадость, но менее густая. Для
питательности и вкуса в эту массу добавляли рыбу, что у попаданца
вызывало сильнейшие рвотные позывы. Продукты от рыбаков были сейчас на
Дону основными. Но уху Аркадий на дух не переносил, как и варёную и
маринованную рыбу. Жаренную раньше даже любил, но здесь на сковородах
доминировал нелюбимый им жир... Иван, более привычный к такой пище,
тоже явно ел её через силу. Аркадий иногда был вынужден отказываться от
завтрака или обеда.
Можно было, конечно, попросить у кого-нибудь взаймы. Куренные
повара наготовили бы и вареников, и борща. Но, во-первых, занимать
Аркадий не любил чрезвычайно, мама таким воспитала, во-вторых, очень
хотелось выглядеть гордым и независимым. Пусть в единственных, много
раз штопанных шароварах. Впрочем, пару шаровар и две рубахи ему обещал
пошить местный портной за трофейные татарские вещи. Посему молча
страдал за понты. Гордый и независимый.
"А ведь атаман Петров-старший предлагал жить до похода на Азов в
его доме. Спрашивается, какой чёрт тянул за язык отказываться? И
хорошего человека отказом обидел. Придётся страдать из-за собственной
глупости".
Пиром не только желудка, но и души были приглашения в гости.
Кормить гостей донцы старались пусть не роскошно - год для них выдался
очень тяжёлый - но обильно и вкусно. Можно было бы напрашиваться в
гости каждый день, благо слухи о колдовской парочке по Монастырскому
городку уже широко разошлись. Но не позволял всё тот же дурной гонор.
Наверное, своему незадачливому потомку вроде бы имевшиеся далёкие
польские предки такую свинью в характер встроили. Вопреки всем
трудностям, гостеприимные хозяева норовили выставить на стол для
дорогих гостей самое вкусное. Разнообразия пищи не наблюдалось и в
атаманских семьях.
Однако если бы проблемы ограничивались невкусной едой, Аркадий был
бы счастлив. Ну, или, по крайней мере, удовлетворён. Чёрт с ними,
потерянными килограммами живого веса (эх, милые дамы, так мечтавшие
сбросить несколько кило... голод, действительно, не тётка). Но и многие
его замыслы встречали у большинства непонимание.
Когда он начал выискивать плотника (или столяра?), который
смастерит первую полукирасу из дерева, его подняли на смех. Выяснилось,
что запланированный им дуб слишком тяжёл: в случае падения в воду такая
полукираса потянет надевшего её на дно. Не обращая внимания на издёвки
(вот вам и страх перед колдунами), Аркадий начал искать мастера,
способного сделать её, по совету знающего человека, из липы. Уж очень
ему хотелось воплотить эту бредовую, по общему мнению, мысль -
деревянные доспехи. По его прикидкам, в абордажных боях и такой
примитивный доспех мог дать в поединке с бездоспешными янычарами и
дениз азапами (наёмная морская пехота) большое преимущество. При этом
он не тянул бы упавших в воду казаков на дно, а помогал бы им, даже при
ранении, дождаться помощи от товарищей. Так сказать, сочетание броне- и
спас- жилетов.
Мастера ему для такого дела найти так и не удалось. Согласился
поработать над деревянным доспехом, за свой, кстати, кошт, подмастерье.
Посоветовавшись, они решили основную часть доспеха, полукирасу, делать
из липы, а наплечники из высоких дубовых плашек, подпружиненных
валиками из толстой кожи.
Вдохновлённый такой удачей, уговорил Ивана идти к гончарам.
Хотелось завертеть ещё одно полезное дело. Он знал, что кувшины с
порохом метали на головы неприятелям давно. Но эффективность у таких
"гранат" была невысока. Удачно бросить кувшин можно разве что сверху на
голову лезущих врагов. Аркадию пришло в голову изготовить специальные
кувшинчики, заранее предназначенные для использования в виде гранат.
Их, по его прикидкам, можно было вылепить в виде увеличенной (чёрный
порох много слабее тола) лимонки. Но с высоким узким горлышком, за
которое гранату будет легко бросать.
В столице Донского войска оказалось аж два гончара. Первый,
"весёлый", судя по всему, с утра, выслушал попаданца, но делать горшки
необычной формы отказался.
- Чего я себе голову буду ломать, мучиться, если мне на еду и
выпивку и так хватает? Хороших людей и угостить могу. Выпьете со мной?
Наверное, Аркадию и Ивану стоило бы принять приглашение гончара и
попытаться уговорить его в "процессе принятия". Да после мучений с
поиском столяра-плотника затевать новый "уговорный процесс" у попаданца
не было сил. Вежливо отказавшись - Иван его в этом поддержал - они
пошли к другому гончару.
Лучше бы не ходили. Второй оказался моложе и здоровее своего
коллеги, совершенно трезвым. И при этом тупым настолько, что сравнивать
его интеллект с знаменитой сибирской обувкой было вопиющей
несправедливостью. Валенки были заведомо острее.
Казалось бы, конец мечтам о пусть не карманной, но хотя бы
котомочной артиллерии. Искать гончаров в других казачьих селеньях было
некогда. Но выручил, в который раз, Срачкороб. Он пришёл вечером с
бутылью самогона и приличным куском бараньего окорока в гости. Золотой
человек, если на рожу не смотреть. Естественно, был встречен с
радостью. После третьей или четвёртой чарки Аркадий пожаловался
товарищу на досадную неурядицу.
- Понимаешь, Юхим, нет в этом городишке ни одного приличного
гончара. А идейка-то перспективная. Представляешь, забросать врагов
осколочными гранатами, когда они по тебе и стрелять-то не могут.
Резервы-то, ик, при защите крепостей невдалеке от стен ставят.
Правильно?
- А что такое - осколочные гранаты?
Пришлось Аркадию объяснять ему, чем осколочная граната отличается
от простого кувшина с порохом. Рисуя мокрым пальцем по столу.
Добившегося больших успехов в ракетостроении Срачкороба гранаты
заинтересовали.
Через пару чарок (бутыль была большой, а чарки маленькими)
Срачкороб вспомнил, что есть в таборе бывший гончар. Да не из худших.
- Яцько Дзыга (юла) его зовут. Только, извиняюсь, сомневаюсь, что
он согласится руки опять глиной пачкать. Негоже лыцарю ничем, кроме
войны или охоты, заниматься.
Ивана такое заявление не удивило, а Аркадий поразился.
- А как же кузнецы? Уж они-то свои руки замарать не боятся, пусть
и не глиной. Да что там руки, у них и лица-то, хи-хи, порой как у
чертей.
- Точно, как черти из кузни вылазят, - вступил в разговор Иван. -
Помню, иду мимо кузни, а из неё Юхим-недоросток вылазит. Сам весь
чёрный, только глаза блестят, а по бокам головы не выбритые волосы
торчат. Ну, вылитые рожки. Да. Однако, Аркадий, кузнец тебе - это не
горшечник. Наши кузнецы не серпы-косы мастерят. Оружие. И сами им
хорошо владеют. Да чего я тебе рассказывать буду, сам видел. Они хоть и
ремесленники, но и лыцари. Нам без них и в походе никак нельзя.
- Без кузнецов нельзя! - Кивнул Срачкороб. - И они, ясное дело,
лыцари. Оружие рук не пачкает, работа над ним лыцаря не позорит.
- Так, хлопцы, мне ж не ночной горшок нужен! Мне специальные
гончарные изделия для грозного оружия нужны. Вы слышали: для оружия!
Иван и Срачкороб переглянулись.
- Ну, сучий сын, уговорим Яцька доброму делу послужить?
- А почему бы не уговорить? Если ты, батьку, за дело возьмёшься,
куда он денется?
- Никуда не денется!
- Так выпьем за то, чтоб все хорошие люди работали на нашу победу,
как на самих себя!
В дальнейшем вечеринка потеряла историческое значение, посему её
описание прекращаю. Но посидели хорошо. За добавкой ещё два раза
соседского хлопца посылали.
На следующее утро все втроём отправились к Яцьку уговаривать. Если
кто думает, что это было легко, то ошибается. Отрёкшийся от гончарного
круга ради сабли и пистоля, Яцько категорически не желал опять пачкать
руки. Уговаривать его пришлось больше часа. И никаких характерницких
приёмчиков Васюринский себе не позволил. Характерники с подавлением
воли у казаков экспериментировали очень осторожно. Уж очень взрывным
материалом для таких опытов были запорожцы. Разозлись они на
характерников, никакие колдовские фокусы им бы не помогли. Разорвали бы
на кусочки, втоптали бы в пыль их сечевики. Свою волю они ценили очень
высоко.
В конце концов, никуда Яцько не делся. Уговорили. Сугубо за счёт
логики и настойчивости. И обещания щедрой оплаты. На гранаты Иван дал
часть общака из добычи от турецкого посольства. Потратить на опыты,
прежде всего на порох пришлось немало.
После начала работы начали вылазить дополнительные трудности.
Нелегко оказалось определить объём будущего метательного взрывного
устройства. Полфунта чёрного пороха взрывалось слишком слабо. Пришлось
увеличивать величину гранаты до фунта (около пол-килограмма). Сам
кувшин, естественно, весил при этом втрое больше. О лимонке или
немецкой колотушке оставалось только мечтать. В связи с хрупкостью
керамики изделия пришлось оплетать лозой.
Второй проблемой стала глубина прорезей на кувшине. Слишком
глубокие разрушали кувшин при обжиге, мелкие не разрушались при взрыве.
Терпение и труд всё перетрут. На пятый день экспериментов удалось
добиться нужного эффекта. Граната взрывалась и осыпала ближайшие
окрестности множеством осколков. Однако даже оплётка не гарантировала
сохранения целостности горшка при падении, появление же щелей в нём
превращало грозную гранату в фыкалку. Порох сгорал, а не взрывался,
разбрасывая осколки. Пришлось делать запальные шнуры очень короткими,
чтобы взрыв происходил в воздухе. Это автоматически превращало
профессию гранатомётчика в крайне рискованную.
Дополнительная проблема возникла c их массовым производством.
Возня с нанесением продольных и поперечных полос отнимала слишком много
времени. Яцько не успел бы наготовить к штурму Азова нужного количества
гранат. К счастью, выход нашли быстро. В городке была пацанва.
Несколько мальчишек за символическую плату согласились помочь в
производстве оружия для своих отцов. Сознавая важность дела, ребята
отработали очень ответственно. И потом очень гордились своим вкладом во
взятие Азова.
Увидев готовую кирасу, окрашенную в ярко-красный цвет, будто
снятую с гигантского вареного рака, Аркадий задумался. На что-то этот
сюрреалистический вид его наталкивал. К вечеру он сообразил.
"Это ведь ещё дикое время, полное веры в сверхъестественное.
Правильно Коваленко писал, что и инопланетянина могут посчитать
нормальным иноземцем. С другой стороны, верят в оборотней и чертей.
Если придать атакующим вид чертей, то именно чертями янычары на галерах
их и посчитают. Ну а рассмотреть шайтанов подробнее никто им не даст".
Попутно с гранатами, вместе с подмастерьем Тихоном, изготовившим
полукирасу, они соорудили и лёгкий устрашающего вида деревянный шлем,
придававший человеку, его надевшему, совсем не человеческий вид.
Испытание кирасы на прочность несколько разочаровало Аркадия и
пришедших на это действо атаманов. Она защищала от смерти или тяжёлой
раны хорошо, если в половине случаев. Разочарованный не менее других,
Аркадий, тем не менее, не показал этого. Наоборот, уговорил атаманов
попробовать вариант шайтанной атаки вражеских галер. Откровенно
сомневаясь, они поддались уговорам. В первый поход в море пришлось идти
в обычном виде. На производство кирас и масок нужно было время, хотя к
нему подключилось ещё несколько мастеров. Главной проблемой стал
недостаток красок. Не было на Дону производств, в которых она
использовалась бы.
Утро добрым не бывает, дубль... чёрт знает какой.
Монастырский городок, цветень 7146 года от с.м.
(апрель 1637 года от Р. Х.)
"Ох, ох, ох, что ж я маленький не сдох? Оплакала бы младенца
мамочка, получил бы лишний повод выпить папочка, погоревали бы, не
успев привязаться, бабушки. А душа младенца, если верить попам, прямым
ходом пошла бы в рай. И не было бы у меня всех этих мучений, физических
и моральных. Кстати, для души, при казацком образе жизни, райские
перспективы маловероятны. А здесь и с тела грязь хоть соскребай, не
помоешься толком, не то что ванны, душа паршивого нет и неизвестно,
когда он будет. А в родном городе уже вовсю буйствуют футбольные
страсти, на улицах появились легкомысленно одетые красотки, жратвы,
пусть и гемеошной - завались...".
Аркадий с немалым трудом раскрыл глаза и не увидел ничего
ободряющего в окружающем мире. Чувствовал он себя ОЧЕНЬ плохо.
"Странное дело, жрать нечего, шаровары приходится штопать, чтоб
голой жопой не светить, а нажираюсь второй день подряд до свинского
состояния. Чёртов Срачкороб, "посидим, посидим, поговорим". Будто
нельзя поговорить без самогона. Лучше б хлебушка принёс. Чтоб ему!"
Конкретизировать пожелание Аркадий поленился. Не хотелось даже
думать, не то что вставать. Но пришлось это сделать, в связи с
категорическим требованием мочевого пузыря.
Потянувшись за кроссовками, обнаружил раскинувшегося невдалеке на
полу виновника его мучений, Юхима. Знаменитый шкодник дрых, как ни в
чём не бывало. Его левые скулу и глаз украшали свежие синяки,
поставленные кем-то из пострадавших от татарского табуна. Странно, что
его живьём не закопали. По совокупности он давно не на одну казнь
заработал, но, судя по всему, и сейчас выкрутится. Возле него валялась
большая бутыль из мутного стекла, вид которой немедленно вызвал у
Аркадия приступ тошноты.
"Чего, спрашивается, не остановиться бы нам вчера на одной
бутылке? Особенно при скудности закуси? Эта сушёная, весьма заметно
пованивающая рыба уже не только меня достала. Эх, жаренной бы
картошечки сюда... Мечты, мечты... Надо срочно посылать экспедицию в
Европу, картошку туда уже завезли. Она будет важным подспорьем для
питания. Немного навоюешь с пустым брюхом, а голодают здесь всерьёз".
Когда Аркадий, облегчившийся и умывшийся, вернулся со двора, Иван
и Юхим тоже уже поднялись. Не без злорадства он отметил, что и они
чувствуют себя не лучшим образом. Если судить по их внешнему виду.
Высказанную Юхимом мысль о "поправке" Аркадий и Иван отвергли
единодушно. У обоих было много дел, которые в похмельном состоянии
лучше не делать. Да Юхим не очень-то и настаивал. Ему в последние дни,
чтоб заслужить прощение за свои необдуманные поступки, пришлось много
раз проставляться, денег и у него осталось совсем мало. Поэтому
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг