проявлением эмоций.
Для полной надежности со стен и потолка на зрителей были направлены
десятка два пожарных стволов, охлаждавших по мере надобности наиболее
горячие головы. Вода в брандспойты поступала из аквариума, поэтому время от
времени кто-нибудь из зрителей получал по физиономии полудохлой рыбешкой.
Это считалось хорошей приметой, и счастливчику завидовали.
Ланг торопливо поднялся по наружной лестнице в будку дежурного,
стараясь по пути разглядеть сквозь воду и два стекла обстановку в зале. На
первый взгляд особых поводов для волнения не было. Кресла-клетки пока еще
пустовали, повреждений строения, оборудования, иного прочего также не
замечалось. Из оркестровой ямы доносились звуки, которые при самом
доброжелательном подходе трудно было назвать приятными - по всей
вероятности, оркестранты настраивали орудия труда своего. Правда, в век
нынешний не всегда угадаешь, когда идет настройка, а когда исполнение, но
от полицейского патруля это и не требуется. Полиция, как правило, в вопросы
музыкалькой критики не вмешивается, хотя история знает и исключения. Ланг
толкнул дверь будки.
Дежурный Коре, плечистый круглолицый коротышка, был одним из немногих,
с кем Ланг если и не дружил, то по крайней мере с удовольствием встречался.
Трудно было понять, каким ветром занесло его в полицию, слишком уж
откровенно было написано на его круглой физиономии добродушие. Завербовал
его Фул и устроил не хуже, чем Ланга. Платил, правда, поменьше, но зато
работу подобрал лучше некуда. Сиди себе за надежной стенкой да поливай
дураков из брандспойта, а не помогает - вызывай своевременно патруль.
Героем на таком посту не станешь, но в лучший мир отойдешь скорее всего по
причинам естественным. Надо сказать, Ланг и Коре не единственные, к кому
Фул благоволит, таких в бригаде несколько десятков. И что любопытно -
большинство из этих людей на первый взгляд можно назвать вполне
порядочными. А вот зачем Фулу в таком количестве порядочные люди, пока не
ясно. Объяснение он давал, и у Ланга были соображения, но процент
порядочных людей в бригаде слишком высок и выходит за логические нормы
любого объяснения. Впрочем, Ланг не часто задумывался над этим вопросом.
Сыт, одет, обут -по нынешним временам не так мало. Бывают, конечно, и
неприятные моменты, но совершенства в мире нет, так что...
Он шагнул через порог и поздоровался за руку с Корсом.
- Что случилось?
- Шеф вызывает. И тебя и меня. Вызов прислал нарочным, по связи
передавать не велел, только лично. Не знаешь, в чем дело? - Коре робко,
снизу вверх взглянул на Ланга, и Ланг с трудом сдержал улыбку. Силищи у
Корса на пятерых, а теленок теленком, садись на шею и поезжай. Даже
неудобно.
- Не знаю. Приказал подменить или ненадолго?
- Ничего не передавал. Явиться, и все.
- Являются черти, - проворчал Ланг. - Хотя полиция немногим лучше. А
иногда хуже. Ладно, людей у меня достаточно, на всякий случай передам
командование.
У дверей приземистого здания полицейского управления стояла
лаборатория-фургон. Боковые двери ее были открыты, и в проеме время от
времени появлялся врач 45 в белом халате с засученными рукавами. Вокруг
фургона толпились полицейские, примерно рота. Врач по одному приглашал их в
фургон, задергивал занавеску и через две-три минуты выпускал в
противоположную дверь. Большинство тут же проходило в здание управления,
лишь изредка на крыше фургона вспыхивала красная лампа, и тогда человека
отводили в сторону.
Попытки Ланга выяснить причину сборища к успеху не привели. Люди в
ответ только пожимали плечами. Потом кто-то сказал, что видел в руках врача
шприц. Вероятно, какая-то эпидемия, и отец-командир позаботился о
вакцинации своих подчиненных. Только этого и не хватало. Если дело
серьезное, то группа в ближайшее время может оказаться в пекле. Ну что ж,
выпитое-съеденное надо отрабатывать, и чем скорее, тем лучше. Ланг вздохнул
и начал протискиваться к дверям лаборатории. Ему охотно уступали дорогу.
В фургоне он не задержался. Врач усадил его в кресло, прилепил к
вискам датчики и велел закатать левый рукав.
Потом продезинфецировал руку у локтя и, буркнув: "Потерпите", ткнул
шприцем в вену. По руке расползлась ломящая боль, и Ланг прикусил губу,
стараясь не закричать. Врач несколько секунд смотрел на приборы, потом
помассировал руку Ланга, и боль утихла. Короткая пометка в журнале, потом
на одном дыхании: "Снимите датчики проходите в управление сле-едущий!" Да,
похоже, готовится что-то серьезное.
Проверка закончилась. Тех, кто ее прошел, собрали в зале, остальных
отправили на посты. Фул выволок на середину зала небольшой стол, забрался
на него и поднял РУку.
- Друзья! Я собрал здесь тех, кому могу доверять как самому себе.
Постараюсь быть кратким. Мы честно выполняли свой долг перед страной и
правительством. Но взглянем в лицо фактам, в лицо правде, какой бы горькой
она ни была. Несмотря на все наши усилия, страну захлестывает волна
преступности. Самые отпетые бандиты чувствуют себя в полной безопасности, а
их жертвы - ваши матери, жены, дети - не могут рассчитывать на
своевременную помощь, на действенную защиту. Я не оратор, я не умею
выстраивать красивых фраз, но сказать правду я сумею и уверен, что вы
поймете меня! Все попытки честных людей как-то изменить эту дикую
обстановку, все наши усилия разбиваются о тупые лбы равнодушных чиновников,
а правительство остается глухим к стонам и проклятиям, которые слышны в
каждом уголке нашей страны!
Разложившиеся политиканы заботятся только об увеличении своих
банковских счетов, и им наплевать на то, как живут другие. Поэтому сегодня
лучшие люди страны самой судьбой поставлены перед выбором - правительство
или отечество...
Ланг с любопытством смотрел на Фула. В ораторском искусстве он
Цицерона, конечно, не превзошел, но - надо отдать должное - подготовился
прекрасно. Этакий честный парень из трудящихся низов, у которого накипело
на душе и который не может более молчать. Если бы Ланг не слышал в свое
время очень похожей речи - только с обвинениями не в адрес правительства, а
в свой адрес,он бы ни на секунду не усомнился в честности и искренности
господина Фула. Скупые точные жесты, срывающийся где надо и не в ущерб
дикции голос, отсутствие каких бы то ни было бумажек... Свежему человеку
вряд ли придет в голову мысль о- том, сколько раз каждая фраза и каждый
жест отрепетированы перед зеркалом. Эти топорные хитрости - приманка для
дураков, тут нет вопроса. Вопрос в том, зачем это понадобилось Фулу и
почему именно сейчас? В первом приближении можно предположить, что Фул
охотится за таинственным грузом, который доставляли голубые в
правительственную резиденцию, но первое объяснение не всегда лучшее. Фул
знал время и порядок движения колонн, вряд ли для него было секретом и
количество охраны. По дороге напасть куда проще, а уж свалить вину на
неведомую гангстерскую шайку сам бог велел. Но он пропустил колонну, даже
подкрепил охрану, а теперь ведет людей штурмовать далеко не беззащитные
стены. Ланг передернул плечами, словно от озноба. Ладно, хуже не будет.
Отказаться - значит, живым отсюда не уйти. А Фула в авантюризме не
упрекнешь, и если бы он не был уверен в исходе, то в драку не полез бы.
Значит, надежда есть, а долги платить надо. Сытая жизнь последних месяцев
была дана в долг, и можно не сомневаться в том, что Фул возьмет свое и от
процентов не откажется.
А при чем здесь медицинская проверка? Именно проверка, а никакая не
вакцинация? Мысль об этом мелькнула еще в фургоне, сейчас Ланг в этом
уверен.
Выехали затемно. Бронетранспортеров было больше двух десятков, хотя
для армии господина Фула хватило бы пяти-шести машин. Известный смысл в
этом был. Вопервых, солидное количество боевой техники приободряет тех, у
кого кошки на душе скребут, во-вторых, люди, разделенные бронированными
стенками, более склонны к самоанализу, чем к разговорам на нежелательные
темы.
Например, совершенно нежелательно обсуждать вопрос, почему Фул
подбирал тех, кому верит, как самому себе, по медицинским показателям?
Конечно, вечность людей за броней не продержишь, но когда они выберутся
наружу, им уже будет не до разговоров.
Передняя машина, которой командовал Ланг, поднялась на холм. Лучи фар
скользнули по трехметровой ограде из мелкого кирпича и уперлись в створки
центральных ворот. Ланг приник к перископу, настороженно вглядываясь.
Странно, но за воротами никаких признаков жизни. Ни движения, ни выстрелов,
словно вымерло все.
Неприятна эта тишина. Похоже, что появление транспортеров не было для
охраны неожиданностью, и она успела приготовить какой-то сюрприз. Если так,
тянуть нечего.
Ланг кивнул пулеметчику, и короткая очередь прошила створки ворот.
Дверь проходной отворилась, и в свете фар возник несколько помятый и
растрепанный охранник. Он протирал глаза, отчаянно зевал и всем своим видом
давал понять, что крайне недоволен произведенным ночным шумом. Пришлось
вылезти из машины и слегка встряхнуть его. После этого, уразумев, что у
транспортеров намерения самые серьезные, охранник поправил фуражку,
расстегнул кобуру, достал оттуда сигареты и, глубоко затянувшись несколько
раз, окончательно проснулся. Придя в себя, он вытащил блокнот и, тыкая
пальцем в подъезжающие транспортеры, принялся их пересчитывать. Потом
проворчал что-то себе под нос, сделал запись в блокноте и с достоинством
удалился в проходную. Створки ворот несколько раз дернулись и с
душераздирающим скрипом разъехались в стороны.
Членов правительственного кабинета обнаружить не удалось. Точнее,
вообще никого не удалось обнаружить, кроме охраны. Все здания были пусты.
Тишина нарушалась только шелестом листьев за открытыми окнами да редким
пощелкиванием невыключенных кондиционеров.
Повсюду - на мебели, на подоконниках, на сейфах с раскрытыми дверцами,
на документах, разбросанных по столам и полу - лежал слой серой пушистой
пыли. На кухнях и в кладовых не было даже нахальных крыс, видимо, давно уже
здесь не пахло никакой пищей.
Ланг вернулся в проходную и тщательно допросил охранника, но, несмотря
на все старания, толком ничего не выяснил. Позевывая, охранник сказал, что
наружная охрана отвечает за порядок в зоне по десять метров с каждой
стороны ограды, а прочее ее не касается, и ежели прочего вдруг не окажется
в природе, то она, охрана, не будет этим огорчена. Ланг сунул охраннику
кулак под нос и посоветовал не валять дурака, поскольку он своими глазами
видел свет в окнах все последние вечера. Охранник спокойно отвел кулак от
своего носа и сказал, что свет в окнах действительно загорается, однако
людей в зданиях не видно ни днем, ни вечером, ни утром. Повидимому, кроме
обыкновенных выключателей, в зданиях установлены автоматические на
фотоэлементах или еще на чем-то, они и срабатывают. Утром господин сержант
сможет в этом сам убедиться, а сейчас время позднее и неплохо было бы
досмотреть удивительный сон, такие, знаете ли, редко бывают. У кого можно
навести более толковые справки, тоже неизвестно, потому что батальон
наружной охраны второй месяц если что и охраняет, так это бетонный погреб с
запасом продуктов, а что касается подопечных или начальства какого, то
таковых за указанный срок не наблюдалось. Почувствовав, что охранник
говорит правду, Ланг оставил его в покое.
На всякий случай полицейские обшарили все помещения проходной. Ничего
интересного, кроме обычной казарменной мебели и окурков, найти не удалось,
только в одной из комнат Ланг наткнулся на светлый продолговатый ящик,
похожий на те, которые он разгружал после ночного рейса вместе с голубыми.
Ящик был открыт, и на дне его лежало десятка полтора банок тушенки, правда,
качеством повыше обычной, и несколько пачек сухого шоколада. Фул, узнав о
ящике, проявил к нему живейший интерес и приказал с усердием искать такие
же. Похоже, что он был удовлетворен содержимым ящика.
Бронекатера голубых появились на рассвете. Сначала Фул пытался
успокоить подчиненных, уверяя их, что голубые ни в коем случае не будут
вмешиваться во внутренние дела страны, но когда у берега заплясали
фонтанчики от малокалиберных снарядов, иллюзии рассеялись. Фул приказал
отвести транспортеры за дома и занять оборону.
Ланг с ручным пулеметом устроился в синем флигеле с узкими высокими
окнами и куполообразной крышей. От флигеля к морю расширяющимся
треугольником спускалась лестница из белого мрамора. Наверное, с моря это
выглядело очень красиво - белая лестница, украшенная малахитовыми тумбами,
ярко-синий флигель, желтый песок... Но в прицеле пулемета красота исчезает,
и окружающее оценивается несколько иначе. Беломраморная лестница была
наиболее вероятным местом высадки десанта, потому что остальную часть
берега занимал песчаный пляж, а по песку не очень разбегаешься. Узкие
стрельчатые окна были превосходными амбразурами, а их расположение
позволяло вести круговой обстрел. Малахитовые тумбы образовывали
непростреливаемые зоны, и штурмующие, перебегая от одной к другой, могли
приблизиться к флигелю на расстояние броска ручной гранаты. Почему-то Ланг
был уверен, что крупнокалиберную артиллерию и ракеты голубые применять не
станут, пожалеют флигель и постараются подавить пулемет с минимальными
разрушениями. Между прочим, не чей-то пулемет, а его, Ланга, так что не
стоило бы философствовать в третьем лице. Конечно, позиция выбрана неплохо,
флигель на холме, стены у него на первый взгляд прочные, и здесь можно
наделать дел. Но ведь и голубые не дураки, понимают это, поэтому отнесутся
к пулеметчику во флигеле со всей серьезностью. Приятно, конечно, когда к
тебе относятся серьезно, но, к сожалению, нет правил без исключений.
Катера замедлили ход и осели в воду. Ланг вздохнулэтого следовало
ожидать. Катера на воздушной подушке- прибрежные мели и полоса прибоя их не
задержат, и десант высадится, не замочив ног. Хорошо еще, флигель на холме,
а то бы подкатили к самым окнам, и щелкай тогда по броне. На палубе
переднего катера показался человек, размахивающий белым флагом.
- Внимание, на берегу! - угрожающе рявкнули мегафоны. - Предлагаем
сложить оружие и построиться на центральной площади. На размышление даем
десять минут! В случае сопротивления... - фраза была закончена обещанием не
слишком дипломатичным, но весьма выразительным и вполне понятным.
Сзади хлопнула дверь. Ланг обернулся. Фул, вытаскивая на ходу из
кармана коробку радиотелефона, быстро пересек помещение и лег рядом с ним.
- Десять минут? Неплохо, совсем неплохо, - он настроил телефон. -
Парни, ну как там у вас? Хорошо, снимайте людей откуда хотите, но
закругляйтесь, закругляйтесь и сразу все по местам. Сколько еще ящиков?
Та-ак...Фул медленно вдвинул антенну и потер подбородок, чтото прикидывая.
- Значит, так. Подкрепление подойдет минут через двадцать, и сколько бы их
ни было, - он кивнул на голубых, - до вечера мы их продержим. За это время
наши успеют внести протест и добиться отзыва катеров, ясно? Тебе нужно
продержаться только десять минут после начала штурма, может быть, даже
меньше. Только десять минут! О количестве скальпов, боевом счете и прочей
ерунде не заботься, важно, чтобы они не прошли лестницу раньше, чем через
десять минут. Патронов не жалей, бегай от окна к окну, создавай
впечатление, но десять минут продержись. Потом можешь... - Фул на мгновение
запнулся, - можешь уходить, сдаваться, что хочешь. Десять минут, только
десять минут, понял? Ну, счастливо!
Он торопливо ушел. Ланг взглянул на часы. Три минуты тишины, потом
десять минут боя, потом... Потом можешь подыхать, именно это чуть не
сорвалось у Фула с языка. Десять минут, шестьсот секунд... Это не так
много, если лежать на пляже под солнцем, и не так мало, если в любую из
шестисот секунд может кончиться жизнь. Пожалуй, лучше стрелять поверх
голов, а то можно очутиться в лучшем мире и после десяти минут.
Над морем повисла красная ракета, и разнесся рев двигателей. Ну что ж,
десять минут голубые выдержали честно, даже лишние сорок секунд подарили.
Еще минуту они будут идти над водой и низкой частью пляжа, так что сто
секунд из шестисот можно срезать. И на том спасибо.
Катера выскочили на берег и развернулись под углом к морю. Ловко, на
это Ланг не рассчитывал, полагая, что придется иметь дело только с
пистолетами и автоматами.
А они и десант корпусами прикрыли и стволы направили куда надо. Теперь
попробуй только пикнуть! Какие там десять минут, сунулся, идиот, в
авантюру! Что же делать, что делать?!
Голубые показались из-за катеров. Они двигались не спеша, умело
перебегая от тумбы к тумбе. Видимо, заметили пулемет или сообразили, что он
должен быть здесь.
Ланг взглянул на часы - пять с половиной минут. Если повезет и
подкрепление подойдет чуть раньше - не поезд ведь, чтобы по расписанию, -
то минуты две можно скинуть еще. Три минуты, только три минуты! Неужели он
не продержится? Ланг высунул ствол пулемета в открытое окно и дал очередь
почти вслепую.
Тонко зазвенели оконные стекла. Со стен посыпались куски мозаики, и
воздух наполнился едкой пылью, которая мгновенно выкрасила в грязно-серый
цвет одежду и пулемет, набилась в рот, в нос, в глаза. Кое-как отплевавшись
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг