Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
    Под  "этими  остолопами"  Сасер  имел  в  виду  командиров Вспомогательной
Стражи.

    - Командир Стражи в Ютиссаггаре...
    Сасер жестом приказал замолчать адъютанту и затребовал бумагу. У стен были
большие и чуткие уши. Большие мясистые уши Олсе.
    Бумага была вся испещрена сууварским. Сасер так и не привык к букнеркскому
вертикальному  письму,  и  поэтому требовал от своих людей писать донесения на
родном  языке.  Они  ничего  не  мог с собой поделать. Он был слишком стар для
изучения  чужеземных  языков. Его попытки изучить букнеркский и Священный язык
Ютиссиан  окончились  безрезультатно.  И не смотря на ослабевшее зрение, Сасер
любил выхватить из рук адъютанта какое-нибудь донесение и пробежать глазами по
знакомым  буквам, а потом проговорить знакомые слова про себя. Тут сказывалось
и  его  недоверие  -  время от времени нужно было проверять своих подчиненных.
Недоверие, благодаря которому я ещё жив - добавил про себя Сасер.
    В  донесении  малознакомый  ему командир сообщал неприятные вещи. Командир
Ютиссаггарской стражи был его человеком, но вот имя, хоть убей, Сасер так и не
смог  припомнить.  Спрашивать, как звать этого командира, у адъютанта Сасер не
захотел: тут же весть о склеротичном Сасере-Палаче разнесут агенты Олсе. Сасер
всё  ещё  контролировал  ситуацию,  а его люди вполне серьезно считали, что их
начальник  и  благодетель  помнит  каждое  имя,  каждую  дату,  каждую  цифру.
Сасер-Палач  знает  все.  Он  знает  обо всех. Так думали его люди. Так думали
простые  подданные  Его  Императорского  Величества. Так думали партизаны. Так
думали люди Олсе - пока ещё так думали.
    Сообщение  ютиссаггарца  заметно  расходилось  с  хвастливыми  донесениями
холуёв   мужиковатого  Олсе.  Тут  не  было  никаких  приписок,  тут  не  было
службистского   вранья,   одна   правда,  горькая  как  трава  кенен.  Дела  в
Ютиссаггарском  гарнизоне обстояли неважно: комендант городка, варвар по имени
Ооделатану,  только  и  делал, что пил "сухую воду" и насиловал местных девок.
Начальник   местной  гражданской  канцелярии,  хоть  формально  и  подчиненный
городскому  инспектору,  доносил  напрямую  Олсе  и  не  гнушался  взяток  "за
сотрудничество".  Партизаны  (пишущий употребил именно слово вет-теллебе, а не
келле-бе  -  "бандиты  Келе",  как официально именовала партизан оккупационная
власть)  совсем  обнаглели.  Их  дерзкие нападения на почтовые экипажи заметно
участились.  Попытка поджечь городские склады, предпринятая на прошлой неделе,
была  упреждена  охраной,  поставленной  командиром городской Стражи. Командир
Стражи  подозревает,  что  партизаны  не  из  пришлых, а из своих, местных. По
косвенным  данным  в  городке  действует  тайное  общество, о чём люди Олсе не
сообщают.  Олсе  вместо  того, чтобы выбивать у военной администрации оружие и
провиант  для  местного  гарнизона,  отписался  в  адрес  местной  гражданской
администрации.  А  так  как  в  прошлом  году  в  этом  районе был неурожай, с
продовольствием  туго.  Набор  новобранцев  в  Стражу идёт неважно, хотя есть,
какой  никакой,  в отличие от соседнего района, где пополнение Вспомогательной
Стражи  происходит  только  на  бумаге.  По  местным  селам  ходят  слухи, что
букнеркцы терпят поражения - одно за другим - на Западном фронте...
    А  вот  это  зря,  подумал  Генеральный инспектор. Необязательно писать на
бумаге  то,  что крайне неприятно любому варвару-Оотобакаамену. За такое могут
обвинить   в   подстрекательстве   и   неуважении   к   Короне,   а   это  уже
"незамедлительное  отсечение  еретической  головы  от греховодного тела" - так
буквально  записано  в  предписании,  которое  лично  Сасер  читал  на  днях в
канцелярии Его Высокопревосходительства.
    Дальше  он  слушал  донесения своих агентов. Как обычно, Лае шептал ему на
ухо, обильно брызгая слюной, а Сасер терпеливо морщился. Донесения говорили об
одном  и  том  же:  слухи,  сплетни,  кражи.  Мародерство  в Столичном районе,
мародерство  в Юго-восточном районе. Количество взяток, полученных работниками
гражданской  администрации  от  начальника Вспомогательной Стражи и количество
взяток,   полученных   командирами   Стражи  от  Сасера.  Подлог,  совершаемый
инспекторами,   и   подлог,  совершаемый  теми,  кого  приставили  следить  за
инспекторами.    Приписки    командиров   Стражи,   и   приписки   гражданской
администрации.   Пьянство,   изнасилования,  оргии  в  гарнизонах  букнеркцев.
Пьянство,  изнасилования,  оргии  в гарнизонах Вспомогательной Стражи. Бунт во
Втором  Ютихеббском  доме  наказания.  Новая  партия арестантов, что прибыла в
Третий  Ютиснегемский  дом  наказания.  Партизанские  рейды,  что  закончились
удачно,  и  те  рейды,  что  закончились неудачно. Количество убитых партизан.
Количество  убитых  стражников.  Количество убитых варваров. Количество убитых
мирных жителей...
    Монотонное  перечисление доносов усыпляло Сасера. Он медленно погружался в
сладкую дремоту, голова его клонилась, с нижней губы капала скопившаяся слюна.
Затем  он  вздрагивал,  сонно  моргал,  и  опять  его  голову наполнял мягкий,
вкрадчивый,  монотонный  шёпот,  и  опять  он  погружался в дремоту - словно в
медовую   патоку:   тёплую,  мягкую,  обманчиво  податливую,  но  предательски
затягивающую вниз, на самое дно...
    Сказывалась усталость. Сказывалось мучительная ночь. Сказывалась старость.
Сасер  вздрогнул и пятерней отстранил раскрасневшуюся физиономию адъютанта. Он
потребовал  бумаги  на  подпись.  В голове сладко шумело, строчки расплывались
перед  глазами,  а стило оказалось каким-то неудобным - оно карябало бумагу, и
вместо  того,  чтобы  выводить  аккуратное  буквы (Сасер всегда гордился своим
подчерком),  царапало,  рвало  тонкий лист. Он подписал предписание к районным
инспекторам   на   предмет  ужесточения  охраны  подведомственных  гражданской
администрации  складов  и  амбаров.  Второе,  за эту неделю. Подписал приказ о
строительстве   новых   казарм  для  имперских  частей  в  Ютихеббе.  Подписал
распоряжение  по гражданской администрации: канцелярских принадлежностей остро
не  хватало,  и  поэтому  вводилась  суровая  экономия.  За напрасную растрату
канцелярского  имущества  (то  есть  сургуча,  воска,  чернил, бумаги, бечевой
веревки  и  свечей) предписывалось лишать виновного недельного жалования. Одно
предписание  было  и вовсе дежурным: запрещалось под угрозой административного
взыскания  - лишения месячного жалования и двадцати ударов кнутом - заниматься
приписками.   Прямой   подлог   наказывался   куда   суровее:  разжалование  и
общественные работы в одном из "домов наказания".
    Сасер  понимал,  что  хоть  тысячу пиши таких предписаний, приписки и даже
прямой  подлог будет продолжаться. Ничего с этим не поделаешь. Если Ставка Его
Высокопревосходительства откровенно врёт в своих донесениях в Первую Священную
столицу, то куда уж гражданской администрации...
    Последняя  бумага  вывела  его из душевного равновесия. Комендант Третьего
Ютиснегемского дома наказания жаловался, что для новоприбывших мест нет, лагер
переполнен  -  он  был рассчитан на пятьсот-шестьсот человек, а арестантов уже
перевалило  за  тысячу.  Кормить  их  нечем, жаловался дурак-комендант. Занять
новоприбывших нечем. Охрана лагеря недостаточная...
    Лицо  Сасера  пошло  пятнами,  но он промолчал. Пожевал губами. Затем стал
диктовать:
    - Пиши.  Главному  инспектору Ютиснегема. По причине халатности коменданту
Третьего  Ютиснегемского  дома  наказания сделать административное взыскание в
размере  месячного  жалования  и  тридцати  ударов  плетью  по  голому  месту.
Приказываю  незамедлительно  освободить  на  половину Третий Ютиснегемский дом
наказания  по  получению  предписания.  Тысячу  лет  жизни  и  величия  нашему
Императору! Подписано: Генеральный инспектор Приречья
    "Незамедлительно  освободить  на половину дом наказания" попросту означало
казнить половину заключенных в двадцать четыре часа.
    Адъютант  быстро  вывел  на  бумаге  букнеркские  каракули  и подал бумагу
Сасеру.  Он старательно вывел своё имя на бумаге: Ютиссасерех - Сасер, Угодный
Ютису.  Это было практически единственное слово на букнеркском, которое он мог
грамотно  написать.  Секунду-другую  подумал,  подышал  на  кольцо  и поставил
коричневатый оттиск в правом нижнем углу предписания.
    Теперь можно было заниматься более серьезными делами. Сасер приказал одеть
его.  Лае  принёс  чистую верхнюю одежду - Генеральный инспектор любил одевать
только  свежее платье. Варвары могли позволить себе роскошь не мыться месяцами
и  носить  грязную  одежду, полную вшей. Но он-то сууварец, что бы ни говорили
сейчас  агитаторы  гражданской администрации про "Новую Сияющую эпоху" и "Нашу
Славную Бескрайнюю Империю". Сасер ещё помнил сууварскую одежду, и много-много
чистой  воды,  в  которой  стирали,  в  которой  купались, в которой принимали
ванны...
    Верхняя  одежда была тоже тёмно-коричневой расцветки, она была просторной,
а  поверх её надевался тёплый коричневый плащ из харраменской шерсти. На левой
стороне  плаща  был  выбит имперский герб - Меч и Посох. Лае тщательно завязал
все  узлы и перевязи на одежде, а затем стал натягивать на ноги Сасера сапожки
-  начищенные  сапожки из хорошо выделанной свиной кожи. Обувь нигде не жала -
Лае  должен  был  разнашивать всю обувку начальника, чтобы она была удобной, и
нигде не натирала. Сасер пошевелил плечами. Лае спохватился и аккуратно уложил
на  его  плечи косички, так того требовала варварская мода. Затем он осторожно
надел  на руки Генерального инспектора мягкие перчатки из тонкой кожи и принёс
регалии  Сасера:  массивный  нагрудный  знак  на  цепи из позолоченной бронзы,
говорившей,  что  его  обладатель  -  Почётный  оруженосец  Его Императорского
Величества, а также - короткую чёрную трость с железным набалдашником - символ
Генерального  инспекторства.  Третий знак власти не надо было надевать на себя
или  брать  в  руки:  этот символ власти был навечно запечатлён на лбу Сасера.
Татуировка,  говорящая  каждому  поданному  Его Императорского Величества, что
перед ним один из "братьев-начальников". Этот знак Сасер ценил намного больше,
чем  нагрудную цепь, трость или кольцо на пальце. Ни один из Оотобакаам не мог
арестовать,  убить  или задержать Сасера без соответствующего на то приказания
военного  губернатора.  Именно  эту небольшую татуировку над бровями он считал
самым значительным своим достижением при имперцах...
    Генеральный  инспектор  посмотрел  на себя в зеркало, и увидел незнакомого
старого  человека,  напялившего  нелепые  одежды,  с  надменной, застывшей как
глиняная  маска,  физиономией.  Ничто  не  напоминало  ему  Сасера  -  тайного
советника   Его   Величества   Суувареннена  Третьего,  министра  порядка  его
правительства,  а  потом главу Центрального правительства в годы Разобщения. И
одежды  были  чужими,  и нагрудный знак был варварским и грубым изделием, - не
чета  тем  изящным  ювелирным произведениям, которые носили кода-то сууварские
чиновники. Всё было чужим, грубым, нелепым, словно не Суутитет Сасер, коренной
сууварец  и  правнук  сууварцев,  стоял перед ним, а какой-то дряхлый варвар с
этими  грязноватыми  косицами на плечах. Вместо своего отражения в зеркале, он
видел смутно другого человека - молодого, стройного, одетого в тёмно-бордовое,
служившего  верой  и  правдой  Хозяину,  жившего ради Хозяина, убивавшего ради
Хозяина...
    Лае  чихнул  от  поднявшейся  пыли,  и  Сасер  приказал сопровождать его в
пыточные  камеры.  Первым  вышел  он,  за  ним  -  адъютант  и  четверо личных
охранников, которые сопровождали Генерального инспектора повсюду, и спали там,
где спал он. К ним присоединились какие-то клерки из гражданской администрации
и  солдаты  Вспомогательной  Стражи.  Сасер  не  обращал  внимания  на всю эту
поднявшуюся  суету.  Он смотрел себе под ноги и беззвучно шевелил губами: ни о
чём  не  думал,  просто  считал ступеньки. Раз, два, три, четыре, пять, шесть,
семь... Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь...
    Пыточные  камеры находились ниже, через этаж, в глубоком подвале. Коридоры
и  лестничные  пролёты  были  хорошо известны Сасеру: когда-то это было здание
Министерства  порядка. При имперцах здесь разместилась администрация Туземного
совета,  который  возглавлял  Сасер,  и  вся  его  личная канцелярия. Пыточные
камеры,  где  когда-то пытали противников Великого Сплочения, а затем - врагов
Центрального правительства. Теперь здесь пытали других, и пытали другие.
    Свечи  в потемневших канделябрах сменялись смрадно чадящими факелами, свет
от которых сколько не помогал видеть, а наоборот - он мешал, путал, переполнял
помещения   тенями,   плевался   искрами   и  горящей  смолой,  дышал  в  лицо
отвратительной  едкой  гарью.  И  поэтому какой-то мелкий служака исправно нёс
впереди  Генерального  инспектора фонарь, сделанный из железа и стекла, - одно
из  этих  варварских изобретений - и тот освещал ему дорогу лучше любых свечей
или факелов.
    Ничего  здесь  интересного  не  было.  Могло  показаться,  что Сасер кивал
встречным  головой,  узнавая  своих служащих и одобряя их работу. Но, на самом
деле,  голова  Генерального  инспектора  кивала  сама  по себе - при ходьбе по
крутым  ступенькам  и плохо подогнанным каменным блокам. Несколько камер Сасер
пропустил:  кроме взяточников и казнокрадов, там ничего интересного не было. С
любопытством  заглянул  в  камеру,  где  пытали  человека,  служившего  в  его
канцелярии,   но   вот   писавшего  доносы  не  ему,  а  почему-то  начальнику
Вспомогательной  Стражи. Сасер с удивлением посмотрел на необычный механизм, в
железные  объятья  которого  был  заключен  истязаемый. Поговаривали, что этот
варварский  механизм  специально  привезён  из  Букнерка  и  в своей работе он
использует   какую-то  таинственную  энергию.  Для  получения  этой  невидимой
энергии, рядом с угловатым механизмом, сидел тюремный клерк, и что силы крутил
колесо.  Проволочные  нити  накалялись, освещая камеру намного лучше, чем даже
фонарь, а затем истязаемый дергался всем телом - словно его кто-то невидимый и
жестокий  ломал  и  перекручивал в своих грубых ладонях. С истязаемым было всё
понятно.  Посиневшее  лицо,  язык,  прокушенный и свисающий красной тряпкой из
вяло  открытого  рта,  обильные ручейки пота, розовая от крови слюна на груди,
свежий  запах  мочи  и фекалий... Сасер не поморщился, он давно привык к таким
запахам  -  задолго  до  того,  как  появился  на свет этот незадачливый узник
варварского  механизма  или  служака,  крутящий  колесо. Мастер заплечных дел,
кряжистый  и мокрый от усердия, сунул Генеральному инспектору густо исписанную
бумагу,  но тот только отмахнулся. Его не занимало дело несчастного доносчика.
Его  заинтриговала  варварская машина. Сасер постоял, ещё понаблюдал пару раз,
как  накаляется  проволока  и как скользкое бледное тело дергается, словно это
тело  знает,  когда  необходимо  выгнутся  с  хрустом  в позвонках, словно оно
договорилось  с  медной  проволокой  разыгрывать этот спектакль... Генеральный
инспектор  удовлетворенно  покачал  головой  и  вышел вон. "Вот так варварские
машины со временем заменят таких, как я. Кто знает..."
    Обход  пыточных  камер  закончился  осмотром  помещения,  где  по традиции
допрашивали  партизан или тех, кто подозревался в связях с тайными обществами.
Сасер, - а это была единственно значимая цель, ради которой он спустился сюда,
в  полумрак и душные людские испарения, - сел на специально приготовленный для
него  чистый табурет. Допрашиваемых было двое. Один из них, правда, уже ничего
не  говорил:  локти  рук  неестественно торчали в стороны, противоположные тем
сторонам,  которые  определила  для  них  природа. Он был в беспамятстве. Зато
второй с отчаянным упорством на лице следил, как кисти его рук крутятся против
часовой  стрелки  -  этому  помогали железные клещи тюремщика. Сасер слышал бы
зубовный  скрежет  от  невыносимой боли, но упорствующий не имел зубов: их ему
выбили.
    - Сколько ты его пытаешь? - поинтересовался Генеральный инспектор.

    - Уже  семь  часов,  Ваше Превосходительство, - с готовностью ответствовал
тюремщик.  Он  тут  же перестал пытать заключенного и вытянулся во весь рост -
темнолицый, вислоплечий крестьянин с Юга.

    - Он что-нибудь сказал?

    - Никак нет, Ваше Превосходительство. Отказывается говорить.

    - Он  из  городского Общества Свободы или... - Сасер на секунду задумался,
взвешивая. Вряд ли, конечно... - из АБС?

    Он  подразумевал  так  называемую Армию Борющегося Суувара, организованную
покойным Келе.

    - Не признается, Ваше Превосходительство.

    - "Харраменского ежа" пробовали?

    - Так точно, Ваше Превосходительство.

    - "Северную перчатку"?

    - Так точно, Ваше Превосходительство.

    - Значит, упирается?

    - Упирается, Ваше Превосходительство.
    Упёртый  какой  попался,  подумал  Сасер. Вид вероятного "партизана" начал
утомлять  его:  душно  здесь, сыро, пятна какие-то подозрительные на стенах...
Сасер  вытянул  затекшие  ноги,  и  с  неудовольствием  посмотрел, как грязный
заплеванный  пол  экзекуторской пачкает его чистую обувь. Надо бы обуть чистые
сапоги. Напомню Лае.
    - Оставьте.  Позовите  людей  Олсе...  -  Упорные,  как правило, гордые, а
гордость  ломается не меньше, чем кости, - подумал Сасер, и решил: - Пусть они
позабавятся  с  ним  в  присутствии  свежего  материала.  Неплохой  ему  будет
спектакль.  Пусть это делают несколько дней в разных камерах, в первую очередь
в тех, где работают баб или подростков.

    - Слушаюсь, Ваше Превосходительство.


Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг