Одного взгляда на проходящее контрольные испытания творение
лаборатории © 7 было достаточно, чтобы понять: весь организм диковинного
существа пронзает жестокая боль.
- Живой объект АКН-1440 синтезирован для работ, какие не могут
выполнять машины или какие требуют большого комплекса специализированных
машин.
Я невольно вздрогнул, услышав спокойный голос Глейстона, его холодное
равнодушие не вязалось с картиной страдания по ту сторону прозрачного
барьера.
- Объект способен бегать, ползать, цепляться, но главная его
специализация - карабканье по крутым скалам. Он может тащить наверх груз
весом до сорока тонн и выбирать из кучи камешки диаметром в миллиметр.
Своими мощными конечностями он свободно разрывает толстый железный прут,
гнет стальной рельс. Для него не составляет труда проделывать лазы в
твердом грунте, он за час выцарапывает верхними головными лапам, и с
когтями, равными по твердости корунду, трехметровый туннель в граните или
диабазе. И он легко справляется сразу с двадцатью львами или тиграми,
ударом туловища валит с ног восемь поставленных бок о бок слонов. К тому же
он сотворен добродушным, абсолютно покорным воле поводыря. На его спине,
кроме груза, могут поместиться три человека, он будет держать их нежно и
надежно спинными лапами, даже быстро карабкаясь вверх по отвесной стене.
Наши биоконструкторы создали удачнейший образец универсального биопомощника
для освоения неведомых планет. Я советовал бы вам, друг Арнольд, ввести в
состав экипажа "Икара" и объект АКН-1440 или следующий за ним серийный
номер.
К нам торопливо приблизился конструктор из лаборатории © 7.
- Я так понимаю ваше объяснение, друг Глейстон, что испытания модели
1440 можно считать завершенными? Мы семь раз переделывали генопрограмму
объекта. Друг Мугоро предъявлял такие требования...
- Нет, вы неправильно меня поняли, - отчеканил Глейстон.
- Объект недоработан. Он изгибает туловище только на сто тридцать
градусов, а надо на сто восемьдесят. И он склоняется головой к пяте, не
прижимая всю верхнюю половину к нижней, а образуя широкую дугу. Посмотрите
сами, как еще мало гибкости в таком изломе тела. Друг Муро заканчивает
расчет более совершенной геноструктуры объекта. Пока не все теоретические
геновозможности реализованы, дело не завершено. Вы знаете мое правило:
недоработок не выношу.
- А что совершается за прозрачной стеной, которую не пробьет никакой
сверхмогучий объект, вы выносите, Глейстон? - тихо спросила Глория.
Помню, меня встревожил почти шепот, каким она заговорила с Глейстоном.
Она, несомненно, была вне себя. Но я еще не считал возможным властно
вмешаться. Еще не все было мне ясно.
Глейстон показал на щит. На одном из самописцев змеилась тонкая черная
линия, над ней горизонтально протянулась толстая красная: черная линия
толчками, всплесками поднималась вверх, ее как бы насильно толкали к
красной, и она отчаянно изгибалась, чтобы не совпасть с ней, а идти
параллельно и на расстоянии. На соседнем приборе бешено скакали какие-то
цифры.
Глейстон говорил тоном читающего лекцию профессора:
- На этом щите фиксируются все биоизлучения объекта. Красная линия -
предел жизнедеятельности. Черная - состояние объекта в каждый момент.
Совпадение черной и красной линий - смерть. Как видите, до смерти еще около
пятнадцати миллиметров. А цифры на соседней ленте - анализ крепости
организма. Они указывают, где менять геноструктуру, а где ограничиться
физическими упражнениями, усиливающими уже созданное умение. Вот этот
приборчик, - он показал на ящичек, прикрепленный к щиту, - генератор
команд, заставляющих объект продемонстрировать, на что он способен. Команды
выдаются автоматически, по строго рассчитанной программе. Сейчас
испытывается выламывание туловища, оно идет на среднем уровне, минуты через
две автомат задаст усиление.
- То есть муки биоробота будут еще усилены? - все так же тихо спросила
Глория.
Глейстон словно хотел ее подразнить:
- Без мук нет совершенствования, друг Глория.
- А себя вы могли бы для самоусовершенствования подвергнуть муке,
подобной той, какую мы видим за оградой?
- Вы имеете в виду принципиальную возможность? Нет ничего проще.
Возьму генератор команд, переключу его на себя поворотом вон того рычажка и
немедленно узнаю собственным страданием, что ощущает сейчас объект
АКН-1440. Но делать этого не буду.
- Страшитесь собственного страдания, Глейстон?
- Не нуждаюсь в собственном страдании, дорогая Глория. Страдание -
путь к совершенству, но не само совершенство. А я совершенен! О, не надо
таких злых усмешек! Я бесконечно мало умею и значу. Но мои умения, основные
мои умения, Глория, на пределе, больше их не развить. Мне просто некуда
совершенствоваться. Я достиг своего потолка. Вы ведь не потребуете от быка,
чтобы он постиг интегральное исчисление? Это выше бычьих потенциальных
возможностей. Никаким страданием корову не сделать профессором математики.
Нет, собственное страдание мне не нужно. Вам понятно?
Черную линию всплеском подняло выше, теперь она шла в грозной близости
от красной черты. Предсказанное Глейстоном усиление мук начиналось. Ответ
Глории прозвучал так тихо, что я наполовину услышал, а наполовину угадал:
- Непонятно, Глейстон. Я далека от совершенства. Мне свойственно одно
страдание, вам абсолютно неведомое. И без него моя душа была бы пуста и
низменна.
- Какое же это страдание, так возвышающее вашу душу?
- Страдание сострадания! - ответила она с горечью. Усиление нагрузок
вызвало взрыв активности у ощетинившегося всеми отростками биоробота. Он
ошалело взвивался и падал, изгибался, изламывался, судорожно свивал и
разбрасывал свои руки и руконожки, засиял сумрачно фиолетовым светом,
протяжный стон превратился в надрывный рев. И прежде чем кто-то успел
помешать, Глория схватила генератор команд. На вырвавшийся у нее крик боли
немедленно отозвался дикий вопль Глейстона:
- Глория, вы погибнете! Отдайте генератор!
Он отдирал ее руки, вцепившиеся в прибор. Она не давалась, она была
сильна, потом, когда все осталось в прошлом, мы вспоминали, что еще
девочкой она брала призы по скоростному плаванию, занималась альпинизмом;
справиться с ней было бы нелегко и мужчине посильней, чем Глейстон. А он
оттаскивал ее от щита, неистово молил и кричал - никто и думать не мог, что
этот надменный, гордившийся своей выдержкой человек способен на такие
отчаянные моления, на такие страстные признания.
- Глория, пустите! - кричал он. - Я не переживу, если вы!.. Убейте
лучше меня, я люблю вас!.. Пустите, пустите! Дайте мне, пусть я погибну.
Дайте мне! Молю вас, молю вас!
Они сорвали генератор со щита и упали, отчаянно борясь за него, на
пол. Гюнтер, Мишель и биоконструктор пытались разнять их, но только
вертелись вокруг двух катающихся тел. Биоробот, лишенный внезапно энергии,
бессильно распластался на полу. Глорию и Глейстона сводила судорога боли,
он резко рванул к себе генератор, прижал его к груди, но и она не выпускала
прибора - обоих крутила и ломала та страшная сила, которая еще минуту назад
заставляла дико метаться исполинского синтетического зверя. Муро Мугоро,
совершенно растерянный, выпучился на них, в глазах его был ужас, на лице
застыла бессмысленная ухмылка. Я ударил его, он рухнул на пол. Я рывком
поднял его, стукнул всем телом о щит:
- Немедленно отключай аппараты! Немедленно - или убью!
Он оттолкнул меня. Хлесткий удар кулаком привел его разом в чувство.
Он стал возиться у щита, крикнув мне:
- Отойдите! Не мешайте! Быстро отключаться нельзя!
Я не отходил от него. Я не смотрел на то, что происходит сейчас с
Глорией и Глейстоном. Выручить их мог только Мугоро - это мне было ясно. И
хотя меня мутила ярость и я едва удерживался, чтобы снова не пустить в ход
кулаки, с невольным уважением я следил, как четко, умело, чеканно точно
манипулирует Мугоро клавиатурой кнопок и рычажков. Дело свое он знал - это
не оспорить. Услышав ликующий вопль Глейстона, я обернулся. Ему удалось
отшвырнуть Глорию от себя, Гюнтер с Хаяси подняли ее, она не стояла на
ногах, глаза были закрыты, снежно-белое лицо искажено, губы что-то шептали.
А Глейстон изламывался всем телом на полу, не отпуская генератора,
биоконструктор пытался поднять его, Глейстон не давался и кричал тонким,
ликующим, рыдающим, полным радости и муки, криком:
- Спасена! Спасена! Спасена!
- Аппараты отключены! - крикнул Мугоро, поворачивая последний рычажок,
и кинулся к Глейстону.
Судорога, ломавшая Глейстона, затихала, он вытянулся, выпустил из рук
генератор, закрыл глаза. Только теперь он разрешил себе потерять сознание -
именно разрешил: до этой минуты, исступленно борясь за жизнь Глории, он не
мог позволить терзавшей все его клетки боли одолеть себя. Что бы ни думали
об этом необыкновенном человеке, но все свои духовные и физические
способности он держал на пределе, его надменные слова о собственном
совершенстве не были чванливой похвальбой.
Друзья понесли Глорию в кабинет Мугоро, она все не приходила в
сознание. Глейстон очнулся, биоконструктор помогал ему двигаться. Мугоро
вошел внутрь отгороженного прозрачной сталью помещения, потрогал
неподвижного робота.
- Умер! Внезапный отток энергии изо всех клеток... Это хуже, чем удар
кувалдой по голове...
- Кстати, об ударах, - со злостью сказал я. - Вы можете отдать меня
под суд за избиение, но предварительно я вас с Глейстоном выгоню с Урании.
Он снова улыбался своей дурацкой улыбкой. И хотя мне было не до смеха,
как, впрочем, и ему, я тоже непроизвольно ухмыльнулся на его ухмылку - и от
этого еще больше рассердился.
- К вашему кулаку у меня претензий нет, - сказал Мугоро.
- Аргумент был веский и своевременный, зачем мне обижаться? А из
лаборатории меня выгнать нельзя, мы с ней одно целое. Она погибнет без
меня. Конечно, вы можете закрыть лабораторию, но стоит ли?
- Пойдемте к пострадавшим, Мугоро.
Глория, уже в сознании, лежала на диване. Глейстон, опираясь рукой на
плечо биоконструктора, стоял посередине комнаты.
Увидев меня и Мугоро, Глория приподнялась. Хаяси бережно поддержал ее.
- Что с биороботом, Арнольд?
- Умер, - коротко ответил я.
Она повернулась к Глейстону.
- Вот что вы наделали! Вас не терзает совесть? Неужели вам не знакомо
горе?
Он засмеялся. Он еще не пришел в себя полностью. Было что-то
истеричное в его тихом смехе.
- Горе придет, когда вы уедете, Глория. А сейчас я испытываю только
радость. Вы погибали на моих глазах, погибали в моих руках!.. Это такое
счастье, Глория, такое счастье, что вы живы! Боже мой, поймете ли вы меня?
Я ведь видел, как вы погибаете... Это было непереносимо, это было так
страшно, Глория!..
- Арн, в твоих руках власть, - с волнением сказал Хаяси.
- Ответь нам: воспользуешься ли ты наконец своей властью?
- Отвечаю: воспользуюсь!
Я решительно повернулся к Глейстону.
- Вы сказали, что горе к вам придет, когда Глория улетит с Урании.
Горе придет раньше, друг Глейстон. Увольняю вас с поста директора
Биоконструкторской Станции. Вы возвратитесь с нами на Латону, там решат,
что вам дальше делать.
Он высокомерно смотрел на меня. Теперь он был в полном сознании.
- Не преувеличиваете ли вы свои возможности, друг Арнольд? У вас нет
права снимать меня с должности, это может сделать только Академия на Земле.
- Права снимать вас нет, а власть сделать это - есть. Вашу должность
укажет Земля, возможно, она возвратит вас обратно на Уранию. А пока вы
займете одну из пассажирских кают "Икара". И если откажетесь, я прикажу
связать вас веревками и внести на корабль, как груз. Вот такая ситуация.
Он церемонно поклонился.
- Ситуация ясна. Обойдемся без веревок.
- Что будет с геноструктурной? - спросил Мугоро. - Вы ее закрываете?
Я сердито отвернулся от него. Я опасался, что опять отвечу улыбкой на
его неуместный, но дьявольски заразительный смешок.
- Пусть временный директор БКС решает, как быть с геноструктурной.
Глория снова приподнялась.
- Арнольд, вы хорошо подумали, кого назначаете директором Станции? От
этого человека будет зависеть все направление исследования!
- Вы сами установите направление исследований, Глория. Я оставляю вас
временным директором Станции. И надеюсь, Земля превратит временность в
постоянность, если, конечно, у вас самой не появится каких-нибудь
возражений.
Спустя три месяца, уже на Латоне, я докладывал Мареку о событиях на
Урании.
- Можешь огреть меня выговором, но поверь: иначе я поступить не мог. И
я прошу тебя, сделай все, чтобы Глейстон не возвратился на Уранию. Человеку
с его способностями можно найти дело и на других планетах. Информирую, что
на "Икаре" он держался пристойно - правда, упорно пренебрегал нашим
обществом, почти не выходил из каюты, но других протестов не было.
Марек рассеянно глядел куда-то вдаль. Мне казалось, я понимал его
состояние. Я сказал, волнуясь:
- Знаю, знаю, очень подвел тебя! Ты хотел возвратиться на Землю с
Глорией...
Он оторвался от трудных дум.
- Что поделаешь, Арн? Не судьба мне прощаться с космосом. И
вдуматься - нашли бы мы с Глорией счастье на преждевременном покое? Не
тосковали бы на милой зеленой Земле о дальних краях?.. Глория всегда
мечтала об исследованиях, какие можно поставить только на Урании. Надеюсь,
Земля утвердит ее директором БКС. Буду утешаться ее радостью... Давай
поговорим о вашем следующем рейсе, Арн.
- Давай поговорим, - согласился я.
Глава шестая
ЧУЖАКИ В РАЮ
Марек отправил Глейстона на Землю, там он, слышал я потом, занялся
расчетом биоструктур и создавал на бумаге таких зверей, что сам
всетворитель господь - если бы он существовал - в ужасе бы отпрянул.
Некоторые из теоретически разработанных Глейстоном тварей были реально
синтезированы - модели более простые, естественно. А мы на "Икаре" умчались
дальше в том же отведенном нам регионе В-24, НК-17. И еще долго стойкой
темой бесед в салоне были события на Урании. Непосредственные участники -
Хаяси, Менотти - все снова с наслаждением описывали происшествие: и мою
драку с Мугоро, и спасение Глории, и все прочее. Хаяси критиковал
глейстоновскую теорию страдания как путь к совершенствованию, доказывая,
что в ней есть крохотное рациональное зерно - без преодоления трудностей
нет дороги на высоту, - но превращать любую трудность в страдание
чудовищно. Однажды Елена, слушая Хаяси, воскликнула:
- В человеческих преданиях есть сказание о рае, где отсутствуют муки и
тревоги. А мы в своих странствиях и намека на рай не встречали, зато адских
местечек сколько угодно. Везде страдания - естественные и искусственные.
Ужасно хочется побывать в настоящем добром раю. Чему ты посмеиваешься,
Гюнтер?
Он выразительно пожал плечами:
- Рай - общежитие святых, Елена. А разве мы святые? Скорей,
неисправимые грешники. Впусти таких в благоустроенный рай, он покажется нам
хуже ада.
- Тебе лишь бы возражать, что ни скажи, Гюнтер! Если рай - гармония и
согласие, то для рая ты и вправду не годишься, ты ни с кем согласия не
приемлешь.
- Уж каков есть. И переделывать себя не буду даже для тебя, Елена.
Я впоследствии часто вспоминал эту забавную перепалку и удивлялся, до
чего она оказалась пророческой. Но буду рассказывать по порядку.
На двенадцатый год полета "Икара" в отведенном нам космическом регионе
мы обнаружили в планетной системе Кремоны следы высокоразвитой цивилизации.
Вы знаете не хуже меня, как редок разум во Вселенной. Любая встреча, с
существами высокого интеллекта - событие и открытие. Это к тому же было
неожиданным: локация планет Кремоны со звездолета "Медея", пролетавшего в
прошлом неподалеку, показало их безжизненность. И мы и не подумали бы
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг