Анне очень не хотелось расставаться с камнем, она бросила на
меня умоляющий взгляд - я подтвердил приказ сухим кивком го-
ловы. На Земле часто не понимали строгости порядков на "Ика-
ре", но те, кто побывал не в кратковременных космических ко-
мандировках, а участвовал в дальних рейсах, всегда одобряли
меня: ни один член экипажа не должен выделяться, каждый но-
сит то же платье, ест ту же еду, не требуя для себя ни в чем
предпочтения, а что естественно разделяет нас, не подчерки-
вается и, если можно, вообще не показывается. Достаточно
долгий срок такая жестокая дисциплина сплачивала нас воеди-
но. Но были различия в характере, с этим я справиться не мог
- и мало-помалу они стали сказываться.
Вспыхивающие алмазы Анна с Иваном нашли на островке из
чистого углерода, возвышавшемся на золотой равнине. Золото,
как мы вскоре убедились, основной минерал планеты, оно потом
нам порядком надоело: мы ходили по золоту, падали на золото,
ударялись о золото и если произносили вслух это название, то
с добавлением эпитета "чертово". Потом мы установили, что
разлетевшаяся на астероиды третья планета была такого же
состава, что и первая. В ней произошло по каким-то причинам
полное разделение минералов и элементов. Мы привезли на Ла-
тону всего пять самых крохотных астероидов - золотой, желез-
ный, никелевый, углеродный, нашпигованный вспыхивающими ал-
мазами, как колбаса салом, и еще один, такого сложного сос-
тава, что и поныне в структуре этого космического осколка
весом около десяти тысяч тонн еще полностью не разобрались.
Впрочем, все это вы знаете не хуже меня.
О второй планете нам нужно поговорить подробней, она сыг-
рала немалую роль в наших последующих странствиях.
Итак, вторая планета, Протея, как назвал ее Иван, - ко-
варнейшее космическое местечко, крутившееся вокруг Фантомы
на таком расстоянии, что каждое светило в одиночку могло бы
испепелить ее, а все вместе они должны были превратить ее в
газ, если бы она не была окутана густой пеленой пыли, и если
бы эта пыль не отражала в мертвый космический мороз почти
всю приходящую от Фантомы энергию, и если бы к тому же в ат-
мосфере не возникали чудовищные ураганы, выносившие на холод
самые нагретые слои. Именно на этой планете наши дальние
анализаторы впервые оскандалились. Она сверкала, как звезда,
анализаторы установили ее внешнюю температуру почти в тысячу
градусов и предсказывали около двух тысяч на почве. Иначе
говоря, мы готовились встретиться с жидким варевом из всех
элементов Менделеевской таблицы. Но датчики, выстреленные на
планету, показали, что нигде ее температура не превосходит
сорока градусов, меньше даже, чем летом в земных пустынях.
Все же Михайловский вел "Икар" сквозь атмосферную пыль с
большой осторожностью и, раньше чем проделал с десяток вит-
ков вокруг планеты, не решился посадить на нее корабль.
Не могу забыть, с каким изумлением он поглядел на меня, -
в трудных ситуациях я всегда сижу с ним дублером.
- Арн, это же совершенно нормальная планетка, на ней мож-
но безмятежно прогуливаться!
Ну, что до нормальности, то выражение это надо понимать в
космическом, а не земном смысле. Ходить по планете можно бы-
ло лишь в скафандре, а безмятежные прогулки исключались: на
каждом шагу подстерегали опасности. Об опасностях мы узнали
впоследствии, первый доклад Менотти, высадившегося во главе
разведочной группы, свелся к выразительному восклицанию:
- Черт возьми, здесь настоящие привидения! Какое-то царс-
тво туманов и призраков!
Для осторожности мы выходили по трое. Я спустился со вто-
рой группой. Все вокруг было окутано многоцветным, густым
туманом, сквозь него призрачно светили четыре звезды: каждая
создавала свои краски в тончайшей пыли. И в атмосфере крути-
лись вихри, то там, то здесь возникали смерчи, они ярко вра-
щались, именно ярко - разбрасывали поглощенную пылинками ра-
диацию Фантомы, по многометровым колоннам смерчей бежали ра-
дуги, по грунту ползли побежалые цвета. Далей не существова-
ло, кругом был только меняющий краски туман, синеватый,
красноватый, оранжевый, а в нем мчались сверкающие столбы,
вблизи они были потоком сияния, поодаль превращались в ка-
ких-то гигантских сказочных великанов. А к этим призрачным,
снующим повсюду фигурам внезапно добавилась, когда я вышел,
еще одна, самая страшная, - похожая на огромного человека,
она вынырнула из пелены и помчалась на меня, широко разбра-
сывая две руки. И рядом с ней сразу появились другие челове-
коподобные призраки, они умножались, повторялись и все нес-
лись ко мне. Я в испуге отшатнулся.
- Арн, это же ты сам! - со смехом успокоила меня Анна. -
Твое преображенное изображение.
Это и вправду был я сам. Зловредный белый карлик в эту
минуту точно проходил позади меня, он бросил мою тень на ка-
кой-то столб, тот отразил ее на другой столб, отражения ста-
ли множиться и искажаться - так возникли копирующие меня
страшноватые призраки. С течением времени мы превратили это
явление в игру - занимали дающую оптический эффект позицию,
и вся окрестность быстро заполнялась нашими мечущимися обра-
зами. Особенно забавным было то, что когда мы удалялись от
места, где легко рождались тени, даже возвращались на ко-
рабль, порожденные нами привидения, отбрасываемые от одного
смерча к другому, долго еще творили диковинный шабаш. В об-
щем, если в космосе где-либо и существовала планета призра-
ков, то мы набрели именно на нее. Первое впечатление Гюнтера
Менотти ежечасно подтверждалось.
Особенно утвердились мы в таком мнении, когда повстреча-
лись с живым существом. Оно выкатилось шаром из дальнего
смутного тумана в ближний, более прозрачный, немедленно пов-
торилось в сотнях копий, и вся эта масса расплывчатых, раз-
ных по объему шаров подступала к нам спереди и с боков. И
вдруг все копии исчезли, а у ног Петра, шедшего впереди, за-
копошилось нечто круглое, зеленовато-желтое, медузообразное
и, по всей видимости, живое. Петр, не дотрагиваясь, склонил-
ся над незнакомцем, к Петру подошла Елена, за ней Гюнтер, я
и Иван.
- Оно дышит, - сказал Петр.
Периодическое раздувание и опадание тела незнакомца могло
сойти и за дыхание: впоследствии мы дознались, что это было
скорей питание, а не дыхание. Для живых зверьков, каких мы
повстречали здесь, атмосфера служила и пищей и воздухом. В
этом отношении - и только в этом - зверьки были схожи с ха-
ренами, стоявшими гораздо выше их по развитию. Вообще замечу
вам: земной дуализм питания и дыхания в космосе встречается
реже, чем, так сказать, питательное дыхание.
- И оно мирное, - добавил Гюнтер и легонько дотронулся
ногой до пульсирующего тела.
Легкое прикосновение Гюнтера оказало разительное дейс-
твие. Шар вдруг взорвался, но взрывом диковинным - не разле-
телся на куски и брызги, а буквально за секунду распух раз в
десять - двенадцать. Только что он лежал мягкой медузой, а
теперь это была уже не медуза, а холмик, человеку по грудь.
И трансформация на таком взрывном "выбухании" не завершилась
- шар лихорадочно пульсировал, крутился, внезапно перестал
быть шаром, стал вытягиваться, удлиняться, заводиться петля-
ми. Не прошло и минуты, как на почве лежала натуральная
змея, метров пять длиной, свитая в два кольца - в одно зак-
рутился хвост, а другое состояло из головы, если это была
голова, - и в три слоя обвившей ее шеи.
- Будь осторожен! - крикнул Петр Гюнтеру, когда шар еще
превращался в змею.
- Нет, оно по-прежнему мирное, - хладнокровно сказал Гюн-
тер и показал на оба кольца: в центре их покоились два конца
змеи, тупые, безглазые и безротые, ни один не напоминал ни
головы, ни хвоста.
- Живая колбаса! - воскликнула Анна и залилась смехом.
Должен сказать, что в отличие от хладнокровной Елены,
насмешливой, но не смешливой, Анна в самых безобидных ситуа-
циях находила повод радостно посмеяться или вознегодовать -
последнее с ней происходило даже чаще.
Подошедший Хаяси с минуту всматривался в неподвижную зе-
лено-желтую змею, потом сказал с сомнением:
- Ты говоришь, живое, Петр? Разреши усомниться.
- Живое, - подтвердил Кренстон, но без уверенности. - Ды-
шит, движется, меняет форму тела...
- Никогда не думал, что изменение формы тела является
признаком жизнедеятельности. Елена, ты тоже считаешь это фи-
зическое явление живым существом? Какой оно тогда природы?
В руках у Елены был такой же биоанализатор, как у Кренс-
тона. Она сверилась с его показаниями. Анализатор утверждал,
что незнакомец - нечто живое, но не нашей углеродно-водород-
ной природы, в теле его в основном металлы. И оно, поглощая
пылевую атмосферу, добрую часть пыли оставляет в себе: это
его пища.
- И знаете, что еще? - сказала Елена с удивлением. - Оно
самопроизвольно меняет массу своего тела. В этой змее ровно
в два раза больше веса, чем в породившем ее черепахоподобном
шаре. Взяло и внезапно самоудвоилось! С таким явлением мы
еще не встречались!
Гюнтер опять дотронулся до неподвижной змеи. И опять его
легкое прикосновение вызвало несоразмерный эффект. Змея
прыгнула вверх, теперь это снова был шар, только не прижатый
к земле, а возвышавшийся на тонкой ножке - шар свободно по-
качивался на ней, как маковая головка на стебле. И в этом
новом облике незнакомец не показывал агрессивности - просто
качался перед нами, не отступая и не нападая.
Из меняющего краски тумана выявились два новых зверька:
один, змееподобный, полз, проворно свиваясь и развиваясь,
другой, двухшаровой, что-то напоминающее гантель, неуклюже
перекатывался двумя головами, двухголовье явно мешало, а не
способствовало движению. Первый был красноват, скорей даже
малиновый, а у второго одна голова была тускловато-желтой,
зато вторая - той яркой желтизны, какая называется ядовитой.
Оба подобрались к нам и замерли. Теперь перед нами образова-
лось полукружие забавных существ - разной формы, разного
цвета, но одинаково безгласных и неподвижных.
- Попробуем и этих на трансформацию, - деловито сказал
Гюнтер и ткнул ногой двухголового, но тут же чуть не в испу-
ге отскочил: ему показалось, что тот обеими головами ринулся
на него.
Нападения, однако, не было, просто две головы стали стре-
мительно сливаться во что-то единое. Я сказал, юноша, "прос-
то", но простоты в трансформациях не было, и мы были основа-
тельно ошеломлены, когда спустя десяток секунд вместо двух-
головой живой гантели на грунте пульсировало шарообразова-
ние, очень похожее на то, каким предстал вначале первый при-
шелец. Я строго выговорил Гюнтеру. Нельзя вести себя так
легкомысленно! Только ходить и присматриваться, ни до чего
не дотрагиваясь, - вот наше поведение в первые дни знакомс-
тва. Я еще не закончил начальственного наставления, как Иван
показал на что-то впереди. Я обернулся, запнулся ногой и не-
вольно толкнул третьего, змееподобного. Этот каскадом своих
превращений заткнул за пояс обоих товарищей. Он свивался и
разлетался, раздувался и уминался, был то шаром, то верев-
кой, то многоголовой гидрой, а кончил огромной лепешкой -
распластался и оцепенел, только края подрагивали и пульсиро-
вали. Я сердито сказал Ивану:
- Почему ты меня бросаешь в объятия местных кудесников?
- Мне показалось, что из тумана что-то летит на нас, -
оправдывался он. - Я вовсе не хотел бросить тебя на протея.
- Протея? Что значит это название?
Иван Комнин, единственный среди нас знаток истории, ска-
зал, что зверьки напоминают ему древнего исторического дея-
теля Протея, который, попав как-то в руки спартанского царя
Менелая, стал отчаянно манипулировать своим внешним обликом.
Принимал образы льва, пантеры, дракона, дерева и даже теку-
щей воды, но так и не выскользнув из цепких царских рук -
спартанцы не любили упускать захваченную добычу, а Менелай
особо отличался этим свойством, - под конец изнемог, смирил-
ся и пошел на уступки, которых требовал разбойнически напав-
ший на сонного Протея ловкий спартанский царь.
- Конечно, местным зверькам далеко до нашего земного Про-
тея, но в принципе их поведение типично протейское, почему я
и предлагаю именовать их протеями, - так закончил Иван свой
исторический экскурс.
Мы тут же согласились наименовать планету Протеей, а ее
жителей протеями.
Менотти предложил обследовать окрестности:
- Давайте двигаться парами. Три пары возглавляют кора-
бельные разведчики - я, Петр и Мишель. Елена с Иваном сос-
тавляют отдельную пару, Елена достаточно осторожна, чтобы не
разрешить Ивану ни рискованных поступков, ни бездельных меч-
таний, оказавшихся столь опасными на Харене. А себе в напар-
ники я беру нашего капитана, Арн беспокоится, что я веду се-
бя слишком рискованно в неведомых местах. Пусть сам контро-
лирует мои действия. Боюсь только, что его благоразумие бу-
дет опасней моего безрассудства.
Он церемонно поклонился мне, я смеялся. В Гюнтере есть
что-то актерское, он не просто разговаривает, а как бы иро-
нически подает себя. Елена сказала как-то:
- Гюнтер, ты бы хорошо сыграл Мефистофеля.
Он надменно качнул головой:
- Мне бы тогда пришлось играть самого себя, а я не люблю
откровенничать.
Но разведчик он осмотрительный, и если легкий удар ногой
на Протее привел к неожиданным следствиям, то, говорят, и на
старуху бывает проруха.
Мы разошлись, оставив трех протеев на прежних местах и в
образах своей последней трансформации. Уже через минуту вок-
руг меня и Менотти был только густой, менявший краски пыле-
вой туман и в нем возникали и уносились смерчи, а вверху с
ощутимой скоростью передвигалась тусклая четырехликая Фанто-
ма - планета, названная нами Протеей, за какие-нибудь полто-
ра часа совершает полный оборот вокруг своей оси.
Вскоре мы установили, что на недостаток меняющих облик
зверьков жаловаться не приходится: то один, то другой выка-
тывался из тумана и замирал неподалеку.
- Они чувствуют нас, - сказал Гюнтер. - Агрессивных среди
них пока нет. Ты заметил, что гамма цветов у них не полна -
нет черных, нет белых, только один попался фиолетовый, да и
тот быстро скрылся. Арн, не будешь возражать, если я тихонь-
ко дотронусь вон до того голубенького, похожего на земную
морскую звезду?
Голубенький от желтых, зеленых и красных собратьев отли-
чался только цветом. И он пришел в неистовство от прикосно-
вения Менотти, а когда каскад превращений завершился, обер-
нулся чем-то вроде высокого, в два человеческих роста, без-
голового столба, тихо покачивающегося на ветру. И без прибо-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг