- Что до гибели первого корабля, то она тривиальна, - за-
кончил Гюнтер. - Залп произведен автоматами из гамма-лазера
средней мощности. Аналогичные орудия в арсенале человечества
куда могучей. Учиться уничтожению материальных тел у восьми-
руких астронавтов бесполезно. Команда на выстрел срабатыва-
ла, когда передовой корабль попадал в зону досягаемости, что
в данном случае равно отдалению в сотню километров. Короче,
и прицельность и эффективность удара невелики, хоть цель
достигнута - правда, после двух миллионов лет бесперспектив-
ной погони и нашей непредвиденной помощи.
Хаяси, завершая доклад, сжато и точно излагал то, что
считал твердо установленным. Если Елена Витковская непроби-
ваемо логична, то у Хаяси пренебрежение к логическим постро-
ениям. Его божество - факт. Его манера разговора: "Наблюда-
лось еще такое явление..." Как-то во время трудного ночного
дежурства на Латоне, измученный, я воскликнул: "Да наступит
ли когда-нибудь день?" Он совершенно серьезно отозвался:
"Было бы рискованно отрицать такую возможность!" - и удивил-
ся, что я захохотал, - сам он не увидел в своем ответе ниче-
го смешного. Сколько раз я добивался от него: "А что из это-
го факта следует, Мишель?" Он холодно прищуривал немного
раскосые глаза: "Из этого факта следует, что такой факт су-
ществует". Вместе с тем у него дьявольская интуиция. Он наб-
людает внешность, а видит сущность. В анализе загадок он
опережает саму Елену. Если бы не эта способность, он был бы
средненьким социологом, а гениальный Крон Квама объявил его
своим лучшим учеником - такая рекомендация кое-чего стоит! Я
вписал его вторым после себя, когда укомплектовывал экипаж
"Икара", и никогда не раскаивался.
Он информировал Латону, что один корабль преследовал дру-
гой, чтобы уничтожить. На первый корабль в свое время погру-
зили вещества, опасные для любой формы жизни, - возможно,
чтобы отвезти подальше и там ликвидировать. Допустимо, что
автоматика взрыва не сработала и корабль, лишенный пилотов,
умчался в глубины космоса. За ним снарядили погоню. Понимая,
что в течение одного поколения нагнать беглеца, вероятно, не
удастся, запланировали преследование в течение ряда поколе-
ний. Тридцать девять генераций астронавтов, то есть около
400 000 земных лет - они все живут Мафусаилов век, - тянулся
этот космический марафон. Последние три астронавта, умирая,
настроили автоматы на огонь, когда беглец попадет в зону до-
сягаемости. Остальное время - полтора миллиона лет - полет
продолжался по инерции с одинаковой скоростью. А когда пере-
довой корабль затормозил, автоматы сработали. Вот и все, что
можно более или менее достоверно доложить о происшествии.
- Мне кажется, ты нового не сказал, Мишель, по сравнению
с тем, что мы знаем, - заметил Иван, когда передача закончи-
лась.
- Я докладывал не тебе, а Кнуту Мареку, а он не знает то-
го, что знаешь ты, - спокойно возразил Хаяси.
В эту ночь дежурил Иван Комнин. Я пришел к нему в рубку.
Я часто посещал Ивана на дежурстве. Мне нравились его расс-
казы. По штату он судовой медик, но знает все, что необходи-
мо каждому астроразведчику, и еще многое сверх того. В часы
отдыха он играет на скрипке, декламирует стихи - и всегда
находит слушателей. Я сел на диван. Он не повернулся ко мне.
- Ты чем-то расстроен, Иван? Расскажи, не утаивая.
В отличие от невозмутимого Хаяси, на лице Ивана отпечаты-
вается любая смена настроений. В больших темных, с поволо-
кой, с почти синими белками глазах светилась печаль - чувс-
тво, недопустимое для астроразведчика на вахте.
- Не расстроен, нет. Но как бы сказать, Арн? Я восхищаюсь
и грущу. Эти восьмирукие астронавты!.. Какая судьба!
Я попросил объяснений.
- Понимаешь, думаю: смог бы поступить, как они? Родиться
на корабле и знать, что на корабле умрешь, и дети твои ум-
рут, и праправнуки... Ибо впереди мчится опасный груз, не
для тебя опасный, не для твоих соплеменников на отдаляющейся
родине, а для кого-то, кого ты не знаешь, кого, возможно, и
вообще-то нет. И ты свою жизнь и жизнь своих потомков отда-
ешь, чтобы уберечь этих неведомых тебе существ от гипотети-
ческой опасности. "Жизнь свою за други своя", - говорили в
старину.
- Судьба как судьба. Сложились бы у нас такие обстоятель-
ства, и мы действовали бы похоже. Не вижу причин для грусти,
Иван.
- Не знаю, Арн. Ты, возможно, действовал бы, как они, ты
такой. Но о себе не скажу...
- Зато я скажу о тебе: выполнил бы свой долг, какие бы
сомнения ни одолевали. И добавлю: оставь эти мысли для отды-
ха, сейчас они неуместны. И грусть по случаю их горестного
конца, и восхищение их благородством - чувства не служебные,
поверь мне.
Иван сердито отвернулся к пульту. Я засмеялся. Мне часто
казались забавными смены его настроений. И меньше всего я
собирался им угождать. Меня в тот момент интересовали загад-
ки, связанные с конструкцией незнакомых кораблей, особеннос-
тями жизни восьмируких космонавтов, системы их боевых орудий
и навигационных аппаратов - в общем, механика, физика и био-
логия, а не философия. Наше задание на галактический поиск
состояло из двух десятков пунктов, и все они требовали осве-
щения природы дальних уголков космоса, а не решения мораль-
ных проблем. Лишь спустя изрядное время я начал понимать,
что такой пробел в задании происходит оттого, что у каждого
всегда предполагается естественный интерес к тому, что можно
назвать моралью у инозвездных цивилизаций. Между прочим, как
раз наши странствования в Галактике привели к тому, что
проблемы, называвшиеся философскими, стали вписываться в на-
вигационное задание, - и я сам торжественно внес в кодекс
астронавигатора некоторое их число. Может быть, вас позаба-
вит, что именно Иван Комнин сказал мне потом с удивлением:
"Арн, в древности философия считалась служанкой богосло-
вия, а ты ныне превращаешь ее в технический раздел астрона-
вигации".
Я на это хладнокровно ответствовал:
"Наоборот, техническую астронавигацию довожу до высоты
общегалактической философии!"
Но повторяю, до такого понимания оставалось совершить
много рейсов, а в те дни все душевные переживания, выходив-
шие за рамки вписанных в рейсовый паспорт, казались мне пси-
хологическим излишеством, чуть ли не нарушением служебной
дисциплины. Я бы соврал, если бы сказал, что размышления
Ивана сколько-нибудь поколебали эту мою позицию. Но я совер-
шил бы и просчет, отрицая, что разговор с Иваном одновремен-
но вызвал во мне какие-то смутные сомнения, усилившиеся
вскоре настолько, что я попытался рассеять их строгими пред-
писаниями новых рейсовых назначений.
Дело в том, что Иван нашел слушателей гораздо благодарней
меня. Анна Мейснер сочувствовала Ивану, даже когда остальные
от него отмахивались. И она, по мере того как убийственный
груз первого корабля становился все доказательней, все чаще
с восторгом говорила о благородстве преследователей. В сало-
не горячо толковали о высоком навигационном задании, вооду-
шевлявшем миллионы лет назад погибших астронавтов. У меня
создалось впечатление, что разговоры такие как бы специально
предназначались для меня, - достаточно мне было появиться в
салоне, чтобы они разгорелись. Однажды я потерял терпение и
поинтересовался, чего, собственно, Иван и Анна от меня доби-
ваются. Иван промолчал. Анна воскликнула:
- Арн, неужели тебя не тянет познакомиться с благородными
восьмирукими?
- Я познакомился с их трупами, Анна, и не вижу возможнос-
ти продолжить дальше наше знакомство.
Хаяси высоко поднял брови над слегка раскосыми глазами.
Он, естественно, не мог упустить случая поиронизировать.
- Не ожидал, чтобы капитан сверхмогущественного галакти-
ческого крейсера "Икар" видел так мало возможностей в пред-
писанном нам свободном поиске.
Я повернулся к молчаливому Михайловскому - в дискуссиях
он почти всегда предпочитает отделываться сочувствием и
улыбками, обращенными поочередно ко всем спорящим.
- Фома! Не сомневаюсь, ты уже проделал нужные вычисления.
Сообщи, откуда и с какого отдаления стартовали оба корабля.
Михайловский объявил, что, принимая продолжительность по-
лета в два миллиона лет, а скорость и направление считая не-
изменными, он рассчитал, что корабли стартовали с отдаления
в три тысячи световых лет по оси от созвездия Стрельца на
нас.
- Сейчас я покажу вам, какие вижу огромные возможности в
свободном поиске и как эти блестящие возможности безжалостно
пресекаются нашим начальством, - сказал я сердито. - Иван,
ты сам передашь мою ротонограмму Мареку.
В ротонограмме я извещал Латону, что нас очень заинтере-
совала цивилизация восьмируких астронавтов и мы просим "доб-
ро" на поиски звездных гнездовий этой цивилизации. Как я и
предполагал, Марек откликнулся категорическим отказом. Он не
ограничился простым запретом, а потребовал, чтобы мы срочно
демонтировали что можно с оставшегося корабля, если нельзя
его целиком переместить в наш трюм, собрали остатки уничто-
женного и возвращались на Латону. Это было больше того, что
я ожидал. Видимо, что-то на базе случилось. Марек любил на-
валивать трудные задания, бесцеремонно - с улыбкой и шуточ-
ками - подстегивать нас, но, когда поиск шел, не запрещал
уже начатого дела: обследование сохранившегося корабля он не
прервал бы без важных причин.
Глава третья
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ОПАСНИК ПЛАНЕТЫ ХАРЕНА-2
Остатки взорванного корабля легко уместились в трюме, а с
целым пришлось повозиться. Марек советовал демонтировать са-
мое важное, а остов корабля бросить в космосе. Но нам предс-
тавлялось важным все, все члены экипажа понимали уникаль-
ность нашей космической находки. Гюнтер с Алексеем предложи-
ли разрезать мертвый корабль на три части. И если вы теперь,
юноша, можете любоваться в Музее Космоса на Земле целехонь-
ким внушительным сооружением со всеми его аппаратами и нек-
рополем почти сорока генераций восьмируких звездоплавателей,
то надо благодарить наших астроинженеров, сумевших расчле-
нить огромное сооружение, практически ничего в нем не повре-
див.
Мы запустили рейсовые аннигиляторы пространства, когда ни
одной несобранной чужой пылинки вокруг "Икара" уже не было.
И Фома Михайловский перекрыл опоздание с отходом на Латону
рекордом сверхсветового бега.
На Латоне Марек встретил меня так, словно мое появление
снимало с его плеч невидимый тяжкий груз.
- Признавайся, Кнут Марек, ты ведь готовишь нам что-то
внеплановое и довольно пакостное? - сказал я. - Сужу по тво-
ей улыбке. Сегодня она прямо-таки обворожительна. Это меня
тревожит.
- Ты угадал, Арн, - сказал Марек, и ослепительная его
улыбка, столь известная по миллиардам изображений, погасла.
- У нас происшествие. Но прежде, пожалуйста, разъясни, ты не
устал? Четыре года странствий... В отпуск не хочется? Зеле-
ная земная травка, пляжи, приемы...
- Танцы, увлечения, интрижки... Перестань кривляться,
Кнут Марек! Еще одно слово в этом роде, и я от восторга нач-
ну плясать на твоем столе. И не ручаюсь, что расставленные
на нем роскошные безделушки уцелеют.
Он вздохнул - кажется, непритворно - и на всякий случай
положил обе руки на стол: я приучил его к тому, что далеко
не все мои угрозы высказываются в шутку. На огромном его
столе и вправду лежало много редкостей с разведанных планет,
в том числе и наши, из прежних рейсов "Икара", дары.
Поначалу рассказ Марека меня не заинтриговал. На Харе-
не-2, населенной муравьеподобными полуразумными существами,
разорвали в клочья двух землян, не только не дававших повода
для зверской расправы, но, скорей, заслуживавших благодар-
ности, инженеры Комиссии Межзвездной Помощи, они вели строи-
тельство ирригационных объектов, крайне нужных харенам. При-
чины трагического события непонятны. Не согласился бы я про-
бежать на Харену и оказать помощь бригаде растерявшихся зем-
лян? Я посоветовал Мареку послать опытного детектива: расс-
ледование убийств не входит в служебные обязанности космо-
разведчиков. Если "Икар" на Латону вызвали ради этого, то
можно было бы не расходовать активное вещество, которое он,
Марек, выдает крайне скупо.
- Ты прав, - уныло подтвердил Марек. - Нет, не об актив-
ном веществе, у нас его запасы пополнились. Но, пожалуйста,
не сердись, пока я не кончу. Расследование убийства произве-
дено. И очень опытными людьми. Но ничего не дало! Харены
твердят, что убитые - "государственные опасники" - придумали
же такой дикий термин! - но в чем опасность, объяснить не
смогли. Боюсь, мы столкнулись с каким-то новым явлением, а
кому же изучать новые явления, как не разведчикам космоса?
Я заколебался:
- Посовещаемся с экипажем, Марек.
Он удивился, и кажется, искренне, а не для вида.
- До сих пор я думал, что твои сотрудники покорно согла-
шаются со всем, что ты пожелаешь.
- Просто я никогда не желаю того, что им не по душе. Они
покорно подчиняются лишь тому, чего сами хотят, - не без яз-
вительности разъяснил я.
Вообще-то я понимал, что у Марека есть резон просить нас.
Странная это планета - Харена-2: открыта задолго до того,
как построили "Икар", но доныне космические лоции рекоменду-
ют без особой нужды на ней не высаживаться. Я назвал харенов
полуразумными, но лишь в том смысле, что их разум только
частично совпадает с нашим, а во многом - нечто для нас не-
сусветное. С таким же успехом и они могли бы назвать нас по-
луразумными - не следует этот точный термин путать с оскор-
бительным "полоумный".
Так или иначе, но я не был уверен, закономерен ли наш
рейс на Харену-2. Все, что мы до сего совершали в поиске,
находилось очень далеко от нового задания Марека. Я не скрыл
своих сомнений от экипажа. Но все дружно согласились, что
помочь нашим друзьям на Харене-2 нужно. Петр Кренстон дока-
зывал, что задача косморазведчиков - находить и изучать все
новое в космосе. И если мы пока исследовали одни физические
объекты и явления, то это свидетельствует о том, что мы де-
лаем лишь первые шаги в космическом поиске. Для чего в сос-
тав экипажа введен астросоциолог Мишель Хаяси? Чтобы распу-
тывать загадки вроде трагедии на Харене, разве не так? Сам
Хаяси довольно хладнокровно воспринял патетическое обращение
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг