смогут: люки везде железные, и навесные замки сверху - хозяин сам отпирал,
да лишь иногда Алешке позволял...
Начальник присвистнул, поговорил с милиционером, со спасателями. Три
группы бросились через двор к соседним домам, объединенным одним забором:
усадьба цыган выходила сразу на два переулка, и еще одной стороной,
огородом - на металлические гаражи у переезда.
* * *
Алешка сгреб всех троих, прижал к себе. Низко склонил голову, старался
дышать через какую-то тряпку. Но это помогало плохо. Голова кружилась, глаза
щипало, и хотелось поскорее уснуть, - до того, как пламя доберется досюда по
коробкам и ящикам.
Люк вверху внезапно крякнул. Кто-то прокричал:
- Еще раз навались!
И люк распахнулся. Вниз обрушился поток воды. Алешка вскочил,
перепуганный, ничего не понимающий, мокрый с головы до ног. Потянул за собой
сестру и братьев.
Сверху включили фонари, их лучи забегали, перекрещиваясь.
- Вот они! - закричал радостный голос. - Нашёл! Живёхоньки!..
Один из спасателей, надев маску, спрыгнул вниз, стал выталкивать наверх
сначала младших, потом старших.
Сверху их принимали еще двое, другие заворачивали в казённые одеяла,
несли во двор.
- Живые, мать твою! - радостным, счастливым голосом сказал спасатель,
срывая маску: там, где лицо закрывала резина, кожа была белой, а вокруг -
чернее сажи. - Дыму только наглотались, но огня там вроде не видно.
- У них там, видно, пожарные датчики стояли. Богато жили, ничего не
скажешь, - сказал другой.
А третий ничего не сказал. Он вышел за ворота, поглядел, как подъезжает
"реанимация". И тихо скользнул в темноту переулка, по пути срывая с себя
камуфляжную форму.
* * *
Форму наутро нашли местные пацанята. И долго удивлялись: как так
человек бежал? Сначала шапочку снял, - бросил, потом - куртку, рубашку,
тельняшку, сапоги и, наконец, штаны.
- Главное, ни майки, ни трусов нету, - авторитетным голосом проговорил
Иннокентий, местный драчун и заводила, хваставшийся тем, что "вот папаша из
тюряги выйдет, - он им всем пендюлей навешает". "Им" - это всем личным
врагам Иннокентия, а в особенности самым главным из них - учителю химии,
школьному завхозу, пожилому охраннику, и директору школы.
Потом Иннокентий, понизив голос, стал рассказывать, что у них на
переулке завелся мертвец, - рассказывал главным образом для того, чтоб
малышню запугать, хотя и сам побаивался. Мертвец по ночам ходил по
переулкам, хватал прохожих и откусывал им головы. А все на собак думали, -
оттого-де и облавы устраивать стали. Но вот, наконец, этого мертвеца вчера
ночью изловили, в кусочки порубили, и увезли на свиноферму, свиньям
скормить.
Аленка, которая тоже прибежала утром на пожар, послушала, и ничего не
сказала. Она посмотрела на форму, проследила следы, оставленные на снегу, -
и те, что были вначале, и те, какие стали потом. Поглядела - и ушла, не
сказав ни слова.
Она пошла к Андрею, чтобы рассказать про пожар. Андрея сегодня
почему-то не выпустили гулять.
* * *
Возле дома Коростылева остановилась белая "Волга". Из нее вышел
вальяжный чинуша в золотых очочках, без шапки, с рыжими волосами и
высокомерным лицом. Это был бывший помощник губернатора, а теперь - помощник
Густых по фамилии Кавычко.
Он подошел к воротам. С интересом посмотрел на дверное кольцо, не
понимая, для чего оно.
- Вы, Андрей Палыч, колечком-то в двери постучите, - деликатно
посоветовал, высунувшись из машины, водитель.
Упитанное гладкое лицо Кавычко стало еще более презрительным. Однако он
последовал совету, брезгливо взял кольцо двумя пальцами и неловко стукнул
два раза.
Подождал.
- Громче стучать надо, Андрей Палыч, - сочувственно сказал шофёр. -
Если собаки нету, - в доме и не услышат. Или уж входите сразу, если не
заперто.
Андрей Палыч гордо вскинул слегка кудрявую голову, повернул кольцо так
и этак. За воротами что-то брякнуло, и они открылись.
За воротами был пустой и, кажется, нехоженый двор: снег ровным слоем
устилал весь двор, дорожки, и даже крыльцо.
Кавычко распахнул ворота пошире, чтобы водитель его видел, и прошел к
крыльцу, оставляя глубокие следы. Оглянулся. Одинокие следы на белом снегу
показались ему почему-то какими-то жуткими.
Он тряхнул кудрями, поднялся на три ступеньки и постучал в дверь
согнутым пальцем.
Подождал. Поглядел в окно, затянутое льдом и занавешенное изнутри. И
внезапно похолодел. А что, если хозяин умер от внезапного сердечного
приступа? И лежит сейчас за порогом, вытянув вверх руку и глядя
остекленевшими глазами?
Кавычко замахал рукой водителю:
- Иди-ка сюда!
Водитель услыхал, подошел, озираясь.
- Странно, да?
- Странно, - сказал водитель и лаконично оформил страшную догадку
Кавычко: - Помер, поди, и лежит который день.
Андрей Палыч вздрогнул.
- Дверь, наверное, изнутри закрыта, - неуверенно сказал он.
- Наверно, - охотно согласился водитель.
Взялся за ручку, опустил вниз. Язычок врезного замка щелкнул, и дверь
открылась.
- Ну вот... - удовлетворенно сказал водитель. - Входите, Андрей Палыч.
Андрей Палыч понял, что авторитет его повис на волоске, совершил над
собой гигантское насилие, глубоко вздохнул, закрыл глаза, и вошел.
Глаза невольно открылись. Он оказался в довольно просторной сумрачной
комнате. У стены, на диване, покрытом пушистым белым ковром, лежал
Коростылев. Андрей Палыч тупо смотрел на него, не понимая, что делать
дальше.
- Однако, холодно же тут у вас! - почти весело сказал водитель,
вошедший следом.
Коростылев внезапно ожил, повернул костлявую голову.
- Конечно, холодно. Печь три дня не топлена.
- А что так? - спросил водитель. - Заболели, что ли?
- Ну да... Прихворнул малость.
Андрей Палыч стал озираться в поисках стакана с водой, чтобы подать
Коростылеву. Во всяком случае, он полагал, что именно это и есть первая
помощь больному. Но в комнате не было не только стакана, не было вообще
никакой посуды, не было даже и стола. Голые стены в выцветших обоях, большая
печь, заросшая инеем.
- Что-то вы совсем живёте... - начал было Кавычко и осекся. Он хотел
сказать - "бедно", но это слово в его кругах считалось крайне неприличным,
почти непристойным. Поэтому после небольшой заминки он договорил, -
По-спартански.
- Да, так вот, - ответил Коростылев. - По-стариковски. Много ли мне
надо?
- Ну, много - не много, а чего-то есть надо, - сказал шофер. - Сейчас я
печь растоплю.
Коростылев махнул рукой:
- Не надо. Ни к чему дрова переводить. Я привык к холоду. Холод - он,
знаете ли, лучше любого доктора. От многих хворей лечит.
- Вот и простудились! - суровым голосом учителя сказал Андрей Палыч и
кашлянул: не переборщил ли.
- Хворь моя не от холода, и не от голода. От старости это, сынок, -
сказал Коростылев.
И вдруг, в совершенном противоречии с вышесказанным, поднялся и сел.
Он по-прежнему был брит, и одет, как всегда: в слегка поношенный
костюм, рубашку, застегнутую доверху, без галстука. Но на ногах у него
ничего не было, даже носок.
И неожиданно бодрым голосом спросил:
- Вы, я полагаю, - Андрей Павлович, помощник Максима Феофилактыча,
царство ему небесное?
- Э-э... Да, бывший помощник. Теперь я секретарь КЧС, комиссии по
чрезвычайным ситуациям, и помощник председателя комиссии.
- Это Владимира Александровича? - спросил Коростылев, проявляя
недюжинную память. - Он ведь сейчас, если не ошибаюсь, сосредоточил в своих
руках всю исполнительную и часть законодательной власти в области?
Андрей Палыч непроизвольно поморщился. Эк выражается, однако! Не пора
ли поставить этого нищего босого прощелыгу на место?
- Приблизительно так, - сказал Кавычко сквозь зубы. - Вообще-то,
Владимир Александрович хотел пригласить вас на экстренное заседание комиссии
в качестве одного из экспертов... Но, учитывая ваше положение...
- Это положение сейчас перманентно, - загадочно заявил старик и
встал. - Когда заседание?
- Ровно в два.
- Так едем!
Андрей Павлович до того поразился произошедшей в Коростылеве перемене,
что даже не заметил, как на нем оказались ботинки. И будто из воздуха - в
комнате не было ни шкафа, ни вешалки, ни даже гвоздя в стене, - появились
поношенное пальто и шапка-ушанка.
Коростылев вытащил из нагрудного кармана очки, водрузил их на
хрящеватый нос. Очки по-прежнему сверкали трещинами.
Водитель только руками развел, повернулся, и поспешил к машине. Выйдя
на улицу, отогнал от машины какого-то пацана, открыл обе боковых дверцы.
Андрей Палыч вышел первым, Коростылев - за ним. Водитель заметил, что ворота
Коростылев оставил незапертыми. "Да, - подумал водитель, - любопытный
старичок. И квартирка у него странноватая". Он вспомнил, что из большой
комнаты был вход в другую - темную. Вход был закрыт старинной стеклярусной
занавеской, и разглядеть, что там, за ней, не было никакой возможности.
"Наверно, там-то у него и мебель, и холодильник. А может, рухлядь
какая-нибудь. Книжки там...".
И шофер забыл о Коростылеве.
* * *
Заседание проходило в кабинете губернатора. Вход в здание охраняли
омоновцы, они же дежурили на каждом этаже, на каждом повороте коридора.
Перед дверью в приёмную тоже стояли два здоровяка с автоматами.
Коростылев прошел мимо них со скучающим видом. Один из омоновцев сделал
было останавливающий жест рукой, но Кавычко на ходу, сквозь зубы бросил:
- Этот - со мной!
Они прошли в приемную, где тоже торчал вооруженный человек в камуфляже.
При виде Кавычко он отдал честь, а у Коростылева строго спросил:
- Фамилия, имя, отчество?
Коростылев ответил.
- Мобильный телефон, диктофон, видеокамера, фотоаппарат при себе
имеются?
- Нет-с, - чопорно ответил Коростылев. - Оружия нет, только зубы.
Охранник не понял, вопросительно взглянул на улыбнувшегося Кавычко.
Кивнул и тоже козырнул.
В кабинете, за большим овальным столом, сидели человек десять. В
губернаторском кресле - сам Густых. Он держался уверенно, строго. На
приветствие Коростылева только кивнул и показал жестом, куда ему сесть.
Кавычко поместился рядом с Густых, разложил бумаги, придвинул ноутбук.
Взглянул на Густых и сейчас же его захлопнул.
- Наше заседание посвящено одному вопросу, - сказал Густых, не вставая
с кресла. - Есть предложение правительства Российской Федерации о массовом
отстреле волков и бродячих собак на всей территории нашей области. Слово -
главному лесничему.
Поднялся седой человечек в полувоенной лесной форме.
- В настоящий момент на территории области, по данным нашего
управления, насчитывается порядка 800 волков. Места их обитания в принципе
известны, сейчас они уточняются с помощью вертолетов, снегоходов и другой
техники. Стая волков в количестве семи особей, проникшая на территорию
пригородного Калтайского лесничества, была уничтожена. По показанию
свидетелей из местных жителей, стаей верховодила большая волчица белой
масти, видимо, альбинос...
- Короче, - сказал Густых, глядя в стол.
- При отстреле стаи белой волчицы не обнаружено.
- Хватит, - сказал Густых, и лесничий сел. - Зато белая волчица
обнаружена в городе, и не где-нибудь, а прямо во дворе губернаторского дома.
Есть видеоматериалы и показания дочери Максима Феофилактовича. Трагедия,
напомню, произошла спустя сутки после отстрела калтайской стаи.
Он вздохнул.
- Вчера, как вы знаете, было совершено нападение на усадьбу цыган
Никифоровых на Черемошниках. Хозяин и хозяйка убиты. Убийца - тоже. Вот
предварительное заключение экспертизы по поводу этого маньяка: "Смерть
наступила в результате множественных переломов костей таза, позвоночника,
конечностей. Дату смерти установить не представляется возможным. Согласно
анализам, человек мёртв давно, неопределенно давно. Однако эти данные
противоречат случившемуся". Напомню, что заключение предварительное. На
полное гистологическое исследование уйдет несколько дней, а на анализ ДНК -
месяц. К тому же ДНК у нас в городе не делают, - придётся посылать в
Новосиб.
- Белиберда какая-то! - громко сказал Ильин. - Он что, уже мертвым был,
когда этих цыган убивал?
Густых снова перечитал справку, пожал плечами:
- Согласен: чертовщина получается, - ответил кратко.
Коростылев поднял глаза и внезапно спросил:
- И где он сейчас, этот убийца?
- В холодильнике, - мрачно ответил Густых. - И, судя по некоторым
внешним признакам, - это хорошо знакомый многим из нас человек.
- Кто? - одновременно спросили Ильин и Гречин.
- Бывший заместитель по безу "Спецавтохозяйства" Лавров.
- А акт опознания есть?
- Есть. Только до меня он не дошел, - осел в ФСБ, - раздраженно сказал
Густых.
Повисло долгое молчание. В комнате становилось жутковато. И тишина
многим показалась замогильной.
Но Густых, сделав усилие, стряхнул наваждение и продолжал:
- Но и это далеко не все. Четверо ребятишек, которых удалось спасти,
утверждают, что во время начавшегося пожара видели волчицу-альбиноса. Именно
на нее старший из детей, Алексей, направил струю газовой горелки, которая,
кстати, и явилась главной причиной пожара. Трупа волчицы пока не найдено. И
у меня есть основания предполагать, что она осталась жива. Как в случае с
убийством губернатора, когда в нее попала пуля, - из ружья типа "винчестер"
стреляла дочь Максима Феофилактовича. Камеры слежения этот факт
подтверждают...
- Простите, - раздался голос Коростылева. - Убийца, вы говорите, в
холодильнике. А где же ребятишки, о которых вы упомянули?
Густых развернулся к Коростылеву, взглянул на него с некоторым тайным
интересом:
- Как - "где"? В больнице, конечно. Они довольно сильно отравились
угарным газом, есть ожоги...
- В ожоговом центре военного госпиталя, - встрял флегматичный начальник
облздрава Ковригин.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг