железнодорожного полотна - скопище разнокалиберных металлических гаражей.
- Вот он! - сдавленно крикнул Санька.
Из переулка, горбясь, вышли два подростка. Увидели "уазик",
повернулись, и бегом кинулись к гаражам.
- Да нет, - сказал Витька. - Это ж наркоманы. К местным цыганам за
дурью приходили...
Он заглушил двигатель, открыл дверцу.
- Я - вперед, на разведку. Если надо - позову.
* * *
Витька выглянул из-за забора. По переулку стелилась синеватая мгла, и
во мгле неподалеку он разглядел смутный силуэт темного человека, стоявшего
возле высоких железных ворот под массивной кирпичной аркой.
И внезапно он вошел в ворота, которые со скрежетом и металлическим
визгом провалились внутрь.
Сейчас же раздался бешеный собачий лай, а потом - множество певучих
быстрых голосов.
Во дворе вспыхнул свет. Сквозь мглу Витька видел обманчиво громадные
тени, метавшиеся по обширной усадьбе. Потом вдруг бахнул выстрел из
двустволки. Восклицание, шум, и предсмертный визг собаки. Сначала один,
затем другой.
Потом из ворот выскочила полуодетая толстая женщина и закричала:
- Люди добрые, эй! Караул! Убивают!..
Но голос ее погас в уплотнявшейся сырой мгле.
Она снова убежала во двор. И снова послышался крик:
- Всё возьми! Деньги, золото, на!..
Ответа не последовало, но крик внезапно оборвался.
У Витьки дрогнуло сердце.
Заверещали дети, заплакали.
Лоб покрылся испариной - Витька вытер его рукавом.
Между тем из ворот на четвереньках выбежал какой-то человек и завопил:
- Батюшки! Хозяйке голову свернул! Хозяина чуть до смерти не убил.
Теперь по сараям ходит, наверное, Алешку ищет!
Витька высунулся, крикнул:
- Эй, ты! Иди сюда!
Человек приподнялся, озираясь.
- Да здесь я, здесь! Иди, не бойся! Мы сами за Ним охотимся...
Человек, наконец, разглядел Витьку, в полусогнутом состоянии подбежал к
нему. Он был без шапки, босой; на майку накинут старый полушубок.
- Ты кто? - спросил Витька.
- Рупь-Пятнадцать... Ну, по-вашему - Пашка. Уморин фамилия. Я в
работниках у цыган живу.
- И что там творится?
- Вышиб ворота. Здоровенный! Не иначе, нечисть. Троих покалечил, всех
дворовых собак передушил. Хозяин в него с двух стволов - бах! А он
покачнулся только...
- Ладно, Уморин, беги за мной... - И Витька кинулся к машине.
- Братва, на выход! Оружие к бою. Счас мы его тут, как от цыган выйдет,
и встретим... А ты, - он взглянул на белого, трясущегося Уморина, - посиди
пока в машине. А то босой - на снегу.
- Я привыкший, - скромно сказал Рупь-Пятнадцать и юркнул в "уазик".
Мужики пошли цепью. Вошли в переулок, залегли на обочине напротив
цыганского дома.
Там было уже почти тихо. Только трещали какие-то доски, скрипели ржавые
гвозди, звенели сбитые запоры.
Потом раздался хриплый лай, шум. И внезапно из ворот выскочил большой
лохматый пес. Не оглядываясь, стрелой помчался по переулку.
А следом за псом в проеме ворот показалась темная огромная фигура.
Витька выстрелил первым. И загрохотало.
Фигура в воротах задергалась, взмахнула руками, и внезапно повалилась
назад.
Витька взмахом руки приказал прекратить стрельбу. Не обращая внимания
на засветившиеся позади окна, бросился к воротам.
Но едва он приблизился, Ка зашевелился. Витька замер, открыл рот. А Ка
медленно поднимался, вставал, слегка покачиваясь, и наклонив голову к плечу.
Вот он распрямился. Белые полуслепые глаза остановились на Витьке. Ка сделал
шаг вперед.
- Витёк!! - завопил кто-то сзади. - Уносим ноги!..
Кто-то дернул Витьку за рукав, потащил от ворот.
Он опомнился, и помчался следом за остальными. Влетели в машину,
сдвинув Уморина в самый угол, тяжело переводили дух. В машине остро пахло
порохом.
* * *
В доме напротив, у окна, стоял здоровенный рыжий детина в майке. Скреб
волосатые подмышки.
- Рома, чего там? - спросил женский голос из темноты.
- А кто их знает. Может, цыган убивают? А чего - у них есть, что
воровать. Все сараи добром забиты.
Женщина - тоже в одной сорочке, - подскочила.
- Ты бы свет выключил в кухне! Еще стекла выхлестают! - крикнула она и
побежала выключать. Рома продолжал стоять у окна, глядя, как в тумане бегают
какие-то люди. Выстрелов больше не было слышно.
- Должно, всех поубивали, - флегматично сообщил он вернувшейся жене.
- Наркоманы, что ли? - спросила она.
- Ну. - Рома подумал, снова поскреб подмышку. - А может, и милиция.
Время-то сейчас какое, а?
В переулке стало тихо.
- Ну их, пойдем, - сказала женщина. - То облава, то комендантский час.
И все с автоматами, - по городу страшно пройти...
- Пойдем, - согласился Рома, отходя от окна.
* * *
Бракин лежал, почти закопавшись в снег. Смотрел расширенными от ужаса
глазами. Он видел, как кто-то - наверное, водители маршруток, - палили в
ворота. А потом вдруг увидел несшегося по переулку во весь дух пса.
Инстинктивно, не думая, Бракин приподнялся, и кинулся под ноги псу. Пес
коротко взвизгнул, отлетел.
Бракин сидел на корточках, раскинув руки.
- Ты куда, дурачина? - тихо спросил он.
Тарзан озадаченно поглядел на него. И тут Бракин заметил, что сам
незаметно превратился в собаку - упитанную черную собаку, стоявшую на
раскоряку.
- Ты куда? - повторил он.
- За мной гонится Черный мертвец.
- А чего он хочет?
- Убить меня.
Бракин прикинул.
- Я думаю, - нет. Думаю, совсем другое у него на уме.
Тарзан поднялся на ноги. Теперь два пса, почти одинакового роста,
стояли на дороге друг против друга, нос к носу.
- Что же? - спросил Тарзан.
- Ты приведешь Черного мертвеца к своей хозяйке. Она-то ему и нужна.
- Зачем? - оскалился Тарзан.
Бракин по-собачьи пожал плечами - у него это получилось почти
по-человечески.
- Пока не знаю...
Внезапно на него сбоку налетел рыжий повизгивающий клубок. Бракин
почувствовал шершавый язык на своей морде, фыркнул и обернулся:
- Рыжая! Зачем ты здесь? Я тебя не звал. И как ты выбралась из
мансарды?
- Через балкон. Дверь была чуть-чуть приоткрыта.
Впереди, в клубящемся тумане, стихли выстрелы.
- Подожди, Рыжая, сейчас не до тебя...
Внезапно Тарзан ощетинился, присел.
- Ага, - проворковал мягкий бархатный голос, ворвавшийся в разговор. -
Все трое здесь. Вот вы-то нам и нужны.
Бракин посмотрел назад и с ужасом увидел большую белую волчицу. Она
спокойно лежала позади них на дороге, гордо подняв огромную морду.
А впереди из тумана показался мутный силуэт черного мертвеца. Мертвец
шел ровно, медленно, неотвратимо. Вся его одежда была разорвана пулями, и во
лбу чернела дыра. Но он был по-прежнему жив и готов действовать.
- Хорошо, что я не убила тебя тогда, в лесу, - сказала Белая и почти
ласково посмотрела на Тарзана.
* * *
- Ну, так кто же из вас охраняет Деву?
- Я! - быстро сказал Бракин. И даже стал быстро-быстро перебирать
лапами.
Белая пренебрежительно взглянула на него. Усмехнулась.
- Твою Деву я знаю. Жадная старуха, заболевшая от жадности и глупости.
Нет, - Белая качнула широкой седой мордой. - Дева должна быть молодой. И
если не слишком красивой, то обязательно доброй.
- Тогда - я! - сказала Рыжая, выступая вперед. Она отчаянно трусила, но
уличное воспитание давно уже приучило её проявлять чудеса храбрости именно
тогда, когда нападает трусость, кидаться в опасность с головой; это всегда
помогало в боях с почтальонами, продавцами, дворниками, и враждебными
стаями, живущими в поселке за переездом - в Усть-Киргизке.
- Ты не только хитрая, лисичка, но еще и на удивление смелая, - сказала
Белая.
И внезапно поднялась на все четыре мощных лапы.
- Вон идет тот, кто по запаху узнаёт врагов ночи.
Ка остановился неподалеку. Казалось, он смотрит на всех сразу,
одновременно; может быть, так казалось потому, что дырка от выстрела из
помпового ружья была похожа на третий глаз.
Ка медленно поднял руку в изорванном в клочья рукаве и молча указал на
Тарзана.
* * *
- Тихо! - прикрикнул Витёк, берясь за баранку.
- Чего "тихо"? Сматываться пора! Я в него шесть пуль всадил, ни разу не
промазал! - сказал Санька.
- А он всё равно живой, - сказал Рупь-Пятнадцать, хотя его никто и не
спрашивал.
Витек еще раз сказал:
- Тихо! Убью!..
- А чего... - начал было кто-то, но ему закрыли рот ладонью.
Издалека доносились воющие сирены милицейских машин.
- Далеко... - сказал Витек. - Успеем.
И он нажал на газ.
- Ты куда? - спросил Санек.
- Мы его, гада, на таран возьмем...
* * *
- Убей этих троих. Больше они нам не нужны, - сказала Белая, поднимаясь
во весь свой гигантский рост.
И, больше не глядя на них, в три летящих прыжка преодолела расстояние
до цыганского дома и исчезла в воротах.
Ка поднял руки и присел. Руки у него оказались такими длинными, что все
три собаки оказались в полукольце: позади них высился забор.
Собаки ощетинились, припали к земле, медленно отступали, рыча. Только
Рыжая сделала попытку проскользнуть под рукой Ка, но не смогла, и отлетела к
забору.
Туман все еще не рассеялся. И в этом тумане позади мертвеца засветились
два ярко-желтых огромных глаза. Взревел двигатель, и глаза стали
стремительно приближаться.
В самый последний момент Ка почувствовал угрозу сзади. Он обернулся,
привставая. Но подняться на ноги не успел. Огромные желтые глаза
приблизились вплотную и какая-то неведомая, страшная сила, более грозная,
чем сила самого Ка, ударила его в колени и подбросила высоко вверх.
Ка издал странный звук. Он упал на ветровое стекло, побежавшее
трещинами.
Прямо перед собой Санька увидел темное неживое лицо с разорванной щекой
и обнажившимся краем белой кости.
Санька хотел заорать, но тут Витек резко затормозил, и Санька разинутым
ртом налетел на поручень над "бардачком". Боли он не почувствовал, и
продолжал беззвучно орать; изо рта заструилась кровь.
Ка снесло с капота, он упал на дорогу и покатился.
Полежал секунду-другую, - и зашевелился.
У него были переломаны ноги, но он умудрился подняться, как бы
соскальзывая, припадая на руки. Темное лицо, поднятое к машине, ничего не
выражало.
- Так, да? Так?? - заорал Витек, сдал назад, и снова рванул вперед.
* * *
Белой вдруг не стало. Вместо неё в воротах оказался человек в помятой
милицейской форме, почему-то без зимней куртки, и даже без шапки.
Он вошел в ярко освещенный уличными лампочками двор. Увидел трех или
четырех собак, чуть ли не разорванных на куски, увидел человека, лежавшего
на крыльце, свесив курчавую голову с нижней ступеньки. Неподалеку,
привалившись спиной к фундаменту, сидела толстая женщина в одной рубашке.
Голова ее была вывернута, и глаза, обращенный вниз, тускло отражали свет.
Милиционер постоял, прислушался.
Двери сараев были выломаны, на снегу почему-то валялись изуродованный
велосипед и конский хомут.
А на снегу там и сям светились пятна крови.
Милиционер перешагнул через труп на крыльце, миновал темные,
заставленные какими-то бочками сени, и вошел в большую комнату. Мебели здесь
почти не было. Только кухонный стол, какие-то лежанки вдоль стен, накрытые
чем-то пестрым, и несколько ковров на полу и на стенах.
Милиционер на секунду замер. Он услышал отдаленное завывание сирен,
повел плечами, шагнул в следующую комнату. Эта комната оказалась забитой
мебелью - дорогой гарнитур, две огромные кровати, не распакованные, стоявшие
"на попа" у стен, пухлые, словно надувные, кожаные кресла и диваны, накрытые
коврами.
Милиционер встал, склонил голову набок, прислушался.
И внезапно, нагнувшись, откинул угол ковра.
Пол под ковром оказался зацементированным, а в цемент вделан квадратный
стальной люк.
Милиционер быстро нагнулся, нашел рукоять, выдвинувшуюся вверх, дернул.
Люк не открылся.
Но теперь милиционер точно услышал сдавленные голоса и шорохи. Потом
вскрикнул младенец.
Улыбка раздвинула лицо милиционера. Улыбка, постепенно превратившаяся в
оскал. Милиционер согнулся, встал на четвереньки, вытянулся, раздался в
толщину, и рыкнул.
Теперь это снова была волчица.
Громадная, седая. Она провела широкой лапой по люку: на металле
остались борозды. Глаза Белой загорелись неистовым огнем, и она стала
быстро-быстро царапать сталь обеими передними лапами.
Люк начал прогибаться, трещать; куски цемента разлетались по комнате.
Снизу раздались испуганные крики и петушиный подростковый бас,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг