Старик оставил Тарзана и быстро побежал к лесу. На ногах, обутых в
меховые унты, у него были странные короткие лыжи. Он бежал по следу,
оставленному Тарзаном.
Добежал до леса, покрутился, исчез на деревьями.
Тарзан лежал, ждал. Даже если бы он захотел, - он не смог бы никуда
уйти.
Старика долго не было. Кто знает, сколько километров он отмахал, что
видел, заметил, что понял. Но вернулся он хоть и не скоро, но с ясным лицом.
- Издалека шёл! Живой пёс, настоящий, - сообщил старик, подбежав. Дышал
он ровно, как будто и не бегал никуда. - Ну, пойдем в мою избу. Тебя как
звать? Меня - Стёпка.
Он двинулся было, но, взглянув на Тарзана, покачал головой.
- Э, да ты сам не пойдешь. Тебе, однако, помогать надо!
* * *
В избушке было тесно, непривычно, но тепло.
Стёпка разжег печку, сварил мороженой рыбы и вывалил её в большую
деревянную чашку.
Обжигаясь и давясь, Тарзан стал хватать рыбу, не ощущая вкуса. Только
когда чашка начала пустеть, он почувствовал вкус и вспомнил, что что-то
похожее ел уже однажды - там, далеко, в давно прошедшей жизни.
Наевшись, он просто упал возле чашки, не найдя в себе силы даже выбрать
себе место.
Степка критически оглядел его, встал.
- Ну, спи-отдыхай. Вон какой круглый стал! А ты пес непростой.
Городской пёс-то, однако. Ничего не знаешь, не понимаешь. И как дошел?
Степка взял чашку, поставил на стол. Котел с рыбой выставил за дверь,
на полку в маленькой холодной клети.
- Больше тебе жрать нельзя, однако, - а то опять сдохнешь. А Стёпка
пойдет, ещё погуляет маленько. У Степки дел накопилось много. Болел Стёпка.
Видно, потому и не знал, что в тайге творится, о чём говорят.
* * *
Вечером Степка, раздевшись до рубахи, присел над Тарзаном. Осмотрел
спину, заглянул в пасть.
- Э, старый ты, однако! Как такой старый через Лонк-Сур-Я, пастбище
духов, прошел? Что жрал? Хвою, однако.
Степка качал головой.
- Вижу, не простой ты пёс, и не зря сюда пришел. А вот зачем - как
узнать?
Он перевернул Тарзана на спину. Погладил. С брюха стала кусками -
кое-где вместе с кожей - отваливаться шерсть. Степка озабоченно кивал
головой.
Тарзан терпел, только изредка поскуливал и потявкивал, как обиженный
щенок.
- Ты лежи, жди. Сейчас тебя лечить буду. Фершал я хороший. Сам себя от
смерти вылечил, однако.
Он стал прикладывать к красным, обнаженным пятнам на животе Тарзана
вываренную березовую кору, смешанную с густым отваром подорожника. Густо
обмазал все брюхо, переложил спиной вверх. Осмотрел лапы - и их обмазал
пахучими снадобьями. Завернул Тарзана тряпкой, забинтовал лапы, и даже
хвост.
Потом снова налил полную чашку густого рыбного варева.
- Жри! Тебе поправляться надо.
Тарзану было больно, он отворачивался от еды, поскуливал.
- Жри, говорю! Сегодня только рыба, завтра мяса добуду - у меня в
лабазе припасы.
Тарзан из вежливости похлебал из чашки. Положил морду на обмотанные
тряпицами лапы. Задремал.
А Степка, затеплив керосиновую лампу, сидел за столом и думал. Черный
от загара лоб прорезали глубокие морщины. Степка вздыхал и качал головой.
- Однако, ничего не придумаю один. Надо Катьку звать. Она годами
постарше, видела больше.
* * *
Катька пришла через несколько дней.
- Живой ещё? - сказала она вместо приветствия.
- Недавно чуть не помер. Однако даже в лодку с тенями сел, да потом
очнулся.
Катька пожевала черными губами. Сняла старую доху, под которой
оказалась телогрейка. Сняла и телогрейку, стащила пимы и блаженно вытянула
ноги в чулках, связанных в одну иголку.
Ноги были толстые, искривленные.
- А я ходить плохо стала, - пожаловалась она. - Раньше, бывало, на
лыжах до поселка за день добегала. А теперь и думать боюсь. Как до сельпо
дойти? Мука кончилась, спичек мало, соли.
- Соли дам, и спичек дам, - сказал Степка. - Муки тоже дам, только у
меня у самого мало.
Показал на Тарзана, который мирно дремал у них под ногами, спиной к
печке.
- Вот показать тебе хотел.
Старуха внимательно посмотрела на пса.
- У таких, говорят, три глаза. Один на лбу, под шерстью. Он этим глазом
духов видит.
- И я то же самое подумал, - сказал Степка. - Только не пойму, как он
до Югана добежал, если городской.
- Откель знаешь, что городской?
- А ты погляди. Это он сейчас шибко худой, больной. А был-то, видно,
что лошадь. И тайги совсем не знает.
Катька стала качать головой из стороны в сторону. Думать.
Степка молчал, ждал.
Наконец Катька сказала:
- Шкура у него плохая. Доху не сошьешь. Разве шерстяной пояс связать? А
то что-то спина болит.
- Тьфу ты! - в сердцах сказал Степка, даже ногой притопнул. - Долго
думала, - сказала глупое.
Тарзан поднял голову, внимательно посмотрел на Степку, на Катьку. Потом
приподнялся, пошатываясь, и легонько зарычал.
Старики уставились на него.
- Это он на тебя, дуру, рычит, - сказал Степка.
- Ну, раз я дура, так пойду домой, - ответила Катька. - Даже муки не
возьму.
- Тьфу! Опять дура! Я тебя для чего позвал? Муки дать?
- Не знаю, - Катька поджала сморщенные черные губы. - А только ругань
твою слушать не хочу.
Степка сказал:
- Ладно. Ты сама видишь, пёс какой. Надо нам его судьбу узнать. Путь
его выведать.
Катька молчала.
- Ну? - сказал Степка. - Ты шаманить умеешь?
Катька открыла рот, полный белых - своих! - зубов:
- Да что ты! Чего надумал! Я и не помню, какой шаман бывает!
- Ты же рассказывала, - твой отец шаманом был.
- Мой отец давно ушел. А бубен-унтувун и гишу студенты в музей увезли.
- Ишь ты! Какие слова помнишь! - восхитился Степка.
- И ломболон унесли. Какой шаманить! Язык свой забыла!..
Катька подперла морщинистую щеку черной рукой.
- Я ведь в девчонках два года с тунгусами прожила, под Турой. Их язык
знала, - сейчас забыла. И слова это ихние. Своих не помню, однако. Старая
стала.
Степка помрачнел. Потом лицо внезапно его посветлело.
- В тайге, слышь, тропы остались.
- Знаю, - отозвалась Катька.
- Засечки там на старых соснах.
- Знаю. Только по тем тропам давно никто не ходит.
- Мы разве знаем? - спросил Степка. - Тропа травой заросла, но эвенк
так ходит - траву не примнет.
Катька покачала головой.
- Когда тут последний раз эвенк проходил, ты помнишь? И я не помню.
Отец говорил - раньше они сюда часто ходили.
Степка упрямо повторил:
- А может, и сейчас ходят. Мы не видим - они ходят.
- Ну, пусть ходят. И что?
- У них шаманы еще есть. Они сильный народ, не такие, как мы.
- Теперь ты глупость говоришь, - покачала головой Катька. - Они тоже
теперь в избах живут, телевизор смотрят. Диких-то тунгусов не осталось,
поди.
И оба замолчали.
Трещали березовые поленца в печке. Гудело в трубе. За окошком было
темно, и мороз наваливался на стекло всей своей мощной, тяжелой белой
грудью.
- Ладно, - сказала наконец Катька. - На той стороне Лонтен-Я живет один
тунгус. Далеко, а у меня ноги болят...
- А ты санки возьми, - сказал Степка.
- А кто санки повезет? Твой кобель?
Степка с сомнением посмотрел на Тарзана. Вздохнул.
- Ладно. Пусть собака сил набирается, ест, раны зализывает. Когда
оклемается, - я сам шамана найду. Верную тропу скажешь?
Катька поджала губы, подумала.
- Муки дай, однако.
* * *
Раны заживали трудно. Степка чего только не придумывал: дегтем
смазывал, распаренную пихтовую хвою прикладывал, камень грел - на брюхо псу
клал, в тряпицу замотав. Тарзан терпел. Но на брюхе оставались красные по
краям, зияющие раны с пульсирующей паутиной синих сосудов.
Потом Степка нашел в чулане городскую аптечку. Догадался: развел белый
порошок из склянки, стал примочки делать. Сначала дело не ладилось, а потом
Тарзан вдруг лизать раны начал, беспокоиться, даже лапами чесал.
- Э! - смекнул Степка. - Лекарство помогает, однако!
Он с уважением посмотрел на склянку, с натугой прочитал непонятное
слово, написанное мелкими синими буковками.
- Белый человек хорошее лекарство делал! Теперь буду собак лечить.
Оставшиеся склянки бережно обернул тряпкой, положил в консервную
жестянку и поставил на полку в красном углу. Пупыг-норма полка называлась -
так старики говорили. На полке раньше боги стояли, и разные полезные
амулеты: лягушачьи лапы, сушеные ящерки.
Теперь на этой полке стояла рамка с портретом Степки: Степка был
молодой, красивый, в городском пиджаке. Он тогда жениться надумал, пиджак
купил, а невесте - в подарок - большой котел.
Только не понравился подарок невесте. И в тот же вечер в буфете
маленького аэровокзала Степка пропил и котел, и пиджак, и все деньги.
А фотография осталась, - в ателье делали; Степка сразу, как пиджак
надел, в ателье пошел. Хотел фотографию тоже невесте на память подарить.
Теперь рядом с фотографией, желтой, засиженной мухами, лежало и
чудодейственное лекарство.
А вскоре Тарзан уже сам на улицу просился. Ходил еще плохо, на
обмороженные лапы наступал осторожно. А выйдя за дверь, падал в снег брюхом
и скалился, глядя в черную тьму леса.
* * *
Старый эвенк в поселке действительно был. Но звали его по-русски
Тимофеем, и работал он сторожем в сельской школе-восьмилетке. В школе, в
маленькой комнатке с отдельным входом, он и жил.
Степка с Тарзаном вошли к Тимофею с опаской. Тимофей лежал на кровати,
смотрел на гостей молча.
- Здравствуй, Тимофей, - сказал Степка, робея, и не зная, какое слово
можно сказать, какое - нет: много было рассказов в детстве о том, как
приходили злые тунгусы, грабили, девок в свои далекие стойбища уводили.
Тимофей глянул строго, не поднимая голову с подушки.
- Хвораю я, - неожиданно тонким голосом сказал он. - Школьный доктор
смотрел, - сказал, надо в район ехать, операцию делать. Живот резать, что
ли.
Степка закручинился. Потом вспомнил:
- Зачем резать? У меня лекарство есть, знаешь, какое? Вот эту собаку за
три дня вылечил. Я его с собой взял, лекарство, на всякий случай.
- Покажи, - заинтересовался Тимофей.
Степка достал из большого, туго набитого рюкзака жестянку, размотал
тряпицу, бережно подал пузырек. Тимофей взял с тумбочки очки, надел,
прочитал и фыркнул.
Швырнул пузырек в угол, под рукомойник, где помойное ведро стояло.
Степка остолбенел. Тарзан, сразу почуяв неладное, ощетинился.
Едва обретя дар речи, Степка топнул ногой, завязал рюкзак:
- Правильно про вас отец говорил: тунгус - хуже зверя!
Тимофей вытаращил глаза. А потом тоненько засмеялся. И смеялся, пока не
закашлялся, - да так, что кровать под ним зазвенела.
Сел, свесил ноги в дырявых носках на пол.
- Ты не сердись! - сказал он. - Мне это лекарство докторша в зад
колола, когда я кашлял сильно. Простудился по осени, на рыбалке. Хорошее
лекарство, но простое очень. А мне нужно другое. "Импортное" - так
называется. Слыхал?
Степка слушал недоверчиво. Переминался с ноги на ногу.
- И про тунгусов - это всё сказки. Мой дед еще в утэне жил, в чуме,
значит. А отец уже в избе родился, грамоте выучился, в леспромхозе работал.
Степка молчал. Соображал - верить ли, нет.
- Лекарство твое пенициллин называется. От разных болезней помогает, от
ран особенно. И придумали его давным-давно, когда тебя и на свете не было.
Сейчас другие лекарства придумали, лучше. Не сердись! Садись за стол.
Говори.
Степка сел на стул с гнутыми ножками. Тарзану велел сидеть у дверей. Но
говорить не торопился. Как-то не очень хотелось такому городскому тунгусу
про путь духов рассказывать.
Тимофей между тем тоже подсел к столу, включил электрочайник, поставил
на стол стаканы в подстаканниках, сахарницу, и тарелку с плюшками - из
школьной столовой.
Налил чаю и сказал:
- Про тунгусов много чего врали. Но и правда была. Мои предки могли от
летящей стрелы увернуться. На сук запрыгнуть, выше головы. Могли даже под
снегом пробираться - подкрадываться или от погони уходить. Знаешь, как
тунгусов русские ученые люди называли? Индейцами Сибири... Теперь, конечно,
всё не то. В далеких стойбищах оленеводы, может, еще и учат ребятишек
бороться и на деревянных саблях сражаться. А в поселках кто про это помнит?
Тунгус оленем силен. А я оленей не держу.
- Значит, не поможешь ты мне, - сделал вывод Степка и выпил сразу весь
стакан, до дна.
- А почему не помочь хорошему человеку? Ты расскажи, - подумаем вместе.
И Степка рассказал.
Тимофей подозвал Тарзана. Тарзан послушался - подошел.
- Это правда, что пес не простой, - сказал Тимофей. - Хотя, по-моему,
собаки все непростые. Может, и вправду нечистую силу чуют? Нюх у них, уши, -
разве с человеческими сравнишь? А насчет пошаманить... Извини, брат Степка.
Я ломболона отродясь в руках не держал. Видел только раз, в детстве, как дед
камлает. Напугал меня тогда до смерти.
- Не поможешь, значит, - огорченно повторил Степка, выпивая второй
стакан чаю.
Тимофей аккуратно отставил стакан и серьезно сказал:
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг