Только к полуночи Иггар возвратился в лагерь. На перевале он оставил
десяток каулов, а из лагеря велел выслать им в помощь сотню пеших
бессмертных.
Специальные дозоры были отправлены и на восток, и на запад.
И хотя, казалось, все было сделано правильно, смутная тревога не
оставляла Иггара. Он долго держал совет с сотниками, а когда его оставили в
шатре одного, никак не мог уснуть, и ворочался на походной постели из
дорогих таосских ковров.
А потом, уже когда на небе стали меркнуть звезды, Иггар, наконец,
уснул. И ему снились тревожные сны, в которых он убегал по диким горным
ущельям, прыгал через потоки, лез, срываясь, по кручам, и никак не мог
убежать от своих собственных страхов. Он разбил себе ноги, прыгая по
скользким камням, сломал ногти, цепляясь за скалы, он выдохся и устал, но
кто-то темный с коротким алабарским мечом неустанно следовал за ним, и
казалось, летел над темной землей. Закутанный до самых глаз в черный
намутский плащ, этот кто-то жаждал его смерти, и, как ни старался Иггар -
взмокший, с сердцем, прыгавшим в самой гортани, - он не мог оставить
преследователя позади.
Он просыпался и тут же снова проваливался в этот тягостный сон, и снова
бежал, и карабкался, и прыгал, и скулил от страха и тьмы. А темный мститель,
словно играя с ним, то появлялся, то исчезал, плащ его вздувался от ветра, и
отраженный свет невидимых звезд ярко сиял на клинке.
И наконец Иггар понял, что ему не уйти. Он зарычал во сне от бессилия.
Он поднял огромный камень и швырнул в мелькнувшую черную тень. Камень канул
во тьму беззвучно. Иггар, прижимаясь спиной к жесткому ложу из таосских
ковров, вынул кинжал. Он хрипел и стонал, и бился, и пытался выговорить:
- Покажи свою морду, собака! Покажи ее, жалкий и гнусный шакал!
И внезапно тень придвинулась к нему, и упала повязка, и отвратительная
волчья пасть дохнула Иггару в лицо запахом крови и ненависти.
- Ты хочешь увидеть меня? Так открой же глаза. Посмотри! - пролаял
мститель.
Иггар с трудом выплыл из кошмара, и под сводом шатра, в слабом сиянии
светильника, действительно увидел того, кто гнался за ним по пятам все эти
дни и ночи.
Короткий меч рассек его открытое горло и легко отделил голову от тела.
Голова с широко открывшимися глазами скатилась на ложе. Тело рухнуло на
ковер, окрасив его пенящейся струей.
Последней мыслью Иггара была мысль о том, что он просто еще не
проснулся. Надо заставить себя пробудиться. Ведь у него впереди столько
дел...
Но было уже слишком поздно. И не могла помочь ему стража: сторожа давно
уже были зарезаны бесшумными черными тенями, порожденными самой ночью.
И Иггар просто из одного сна перешел в другой - в тот, в котором не
бывает даже кошмаров.
* * *
А потом лагерь наполнился криками. Воины в черных намутских плащах
кривыми саблями рубили еще не проснувшихся, пораженных ужасом бессмертных.
Сам Эдарк с факелом в одной руке и с мечом, на который он надел голову
Иггара, в другой вышел из шатра и кричал что-то со вздувшимися на шее
жилами, и по-волчьи горели его глаза и пена пузырилась на губах, и лицо в
красноватом сиянии огня казалось облитым кровью.
* * *
Эдарка недаром прозвали Волком.
Десять турм намутцев от самого Суэ волчьей повадкой крались за войском
Иггара. Копыта их коней были обернуты кусками шкур. Днем они отставали от
аххумов, прятались в логах и ущельях, а ночью стремительным броском догоняли
Иггара.
* * *
Эдарк, рожденный рабом, провел детство на острове Банг, подростком
бежал от хозяина в Хуэго, там пристал к шайке морских разбойников и на
пиратском корабле плавал по морю Эрвет. Потом, когда каулы захватили столицу
Алабар - Махху - и стали вести беспощадную борьбу с пиратами, Эдарк попал в
плен и целый год просидел в тюрьме-пещере на острове Ноэт.
Из пещеры его взяли на военное судно гребцом, и еще целый год Эдарк
ворочал тяжеленным веслом под кнутом надсмотрщика. Потом он подговорил своих
товарищей-гребцов, им удалось бежать, и было это вблизи столицы каулов -
Аммахаго.
С горстью товарищей - бывших рабов - Эдарк ушел в горы, начал нападать
на караваны и военные отряды аххумов. Уже начались великие походы аххумов,
все земли пришли в движение, и все больше беглых рабов собиралось в шайке
Эдарка, пока шайка не превратилась в большой отряд.
С этим отрядом Эдарк напал на Хатабатму - город на берегу реки Алаамбы.
Хатабатма была одним из трех святилищ аххумов. Здесь аххумские жрецы
приносили жертвы своим богам, сюда собирались паломники со всех аххумских
земель.
Эдарк принес в жертву аххумским богам две тысячи паломников.
После этого за ним началась охота.
О, это были славные дни. Эдарк уходил от погони, внезапно появлялся в
тылу неприятеля, беспощадно умерщвлял пленных. Отряд его разросся до тысячи
воинов, многие из которых были обычными разбойниками без чести и совести,
жаждущими убивать, насиловать и грабить. Эти люди вовсе не желали умирать за
идеи Эдарка. В конце концов они схватили своего вождя и выдали аххумам.
Эдарка в деревянной колодке на шее водили по городам и селам, и вот тут
уж натерпелся будущий великий воин издевательств, из которых плевки были,
пожалуй, самыми терпимыми. Отряд бессмертных охранял пленника, и отряд уже
устал от бесконечного позорного шествия, от ярости и злобы соплеменников.
Наконец Аххаг велел освободить Эдарка от позора; его, полумертвого,
привязали к мачте на плоту и пустили в море.
И вскоре все забыли о нем. Аххаг ушел на юг, покоряя семь таосских
королевств. В Тао он научился использовать страшные смертоносные боевые
колесницы, таосские оружейники одели его гвардию в крепкую железную
кольчугу. И там же Аххаг узнал о новом способе боя - фаланге. Но фаланга
низкорослых смуглых таосцев была лишь прообразом фаланги настоящей - фаланги
бессмертных, которую не мог пробить даже бешеный напор кавалерии.
И вот, пока Аххаг воевал и учился воевать, готовясь к походу на
Киатту, - плот, обжигаемый солнцем и соленым ветром, носился по волнам, и
измученный, обезображенный побоями, истерзанный морскими ненасытными
птицами, умирающий от жажды Эдарк впадал в тяжелое забытье. Но однажды ночью
к плоту неслышно подплыл белый корабль, украшенный резьбой и золотом. На
плот спрыгнули несколько глухонемых гигантов-каулов, отвязали несчастного от
мачты и подняли на корабль. Плот разрубили на несколько кусков и корабль
неслышно отправился дальше, с умирающим пленником на борту.
Кто выходил тогда Эдарка, кто поил его разбавленным вином и целебным
молоком арлийских кобылиц, кто врачевал его раны и, наконец, поднял его на
ноги - не знал никто. Не знал и сам Эдарк, ибо главный его покровитель не
показывался ему на глаза, а ухаживали за ним темнокожие рабыни.
В один прекрасный день корабль причалил к пустынной северной
оконечности острова Банг и Эдарку было приказано покинуть корабль.
Эдарк вплавь добрался до каменистого берега, поднялся на утес и
долго-долго провожал глазами сказочный корабль-призрак. Белый корабль исчез
так же таинственно, как и появился. А Эдарк начал собственную войну. Он
собрал отряд алабарцев, обучил их, посадил на коней, приучил к железной
дисциплине, - и уже несколько месяцев спустя сама столица Алабар - Махха -
пала перед мстителями. Командовавший аххумским гарнизоном Иггар едва успел
бежать на легком баркасе, бросив войско на произвол судьбы.
Целый год шла война на Алабарах. Успех не всегда сопутствовал Эдарку,
аххумов было слишком много, а острова слишком малы.
Заслужив прозвище Алабарского Волка, Эдарк внезапно исчез с островов и
некоторое время о нем ничего не было слышно.
Вновь он объявился уже на материке, в горах, но мало кто мог узнать в
человеке, называвшем себя "Князем Нижнего Намута" - кочевнике в
грубошерстном плаще, с золотым полумесяцем у виска - прежнего Алабарского
Волка.
СУЭ
Черной стеной обрушился дождь на Суэ и мгновенно все изменилось.
Объевшиеся падалью чайки, полуразложившиеся неубранные трупы, хмель, зараза,
смрад - все было смыто в несколько минут и под неистовым потоком город вдруг
вновь засверкал белоснежным и розовым мрамором, и по горбатым
улицам-лестницам покатились, подпрыгивая, сбитые с деревьев огненные
апельсины, и желтая упругая айва, и перезревшая раскисшая алыча.
Потоки ревели на улочках, вскипали водовороты, унося в древние
подземные дренажные каналы всю грязь, весь пот, всю кровь, все слезы - весь
ужас последних дней. Нгар сидел в огромном холодном зале мраморного дворца.
Вокруг него дышали огнем жаровни, но не могли согреть огромного помещения.
Нгар забавлялся стрельбой из трофейного арбалета. Рабы подносили ему
железные стрелы, которые он вкладывал в диковинное данахское орудие, при
помощи специального рычага и ступенчатого колеса взводил невероятно тугую
металлическую струну, - и пускал стрелу в нелепое соломенное чучело в шлеме,
установленное в центре зала.
Чучело не шевелилось: стрела прошивала его и звякала о дальнюю стену.
Нгар пытался попасть в шлем. И вот наконец шлем со звоном упал на
мозаичный пол. Нгар хлопнул в ладоши, слуга поднес шлем.
Это был добротный киаттский шлем из особого металла, который гнулся, но
не ломался, и от которого отскакивали булатные мечи.
Шлем был пробит.
Нгар рассматривал его, когда у входа раздался шум. Гигант Шумаар, в
последние дни не отходивший от повелителя и исполнявший роль начальника
охраны, ввел промокшего насквозь человека.
- Гонец от Аххага Великого, повелитель! - объявил Шумаар.
Нгар кивнул.
К нему подвели гонца - юношу в каульском плаще, дрожавшего то ли от
холода, то ли от перенапряжения бешеной скачки.
- Игрушка зверя, - проворчал Нгар, отбрасывая в сторону арбалет. - Ну?
С какими вестями?
Юноша вынул из круглого пенала свиток и с поклоном подал Нгару.
Нгар прочел письмо.
- Здесь нет подписи царя. Что с великим царем?
- Ужасное несчастье, повелитель! - заговорил гонец, испуганно косясь на
Шумаара. - Царь Аххаг болен.
- Так болен, что не может подписать приказ?
- Нет, повелитель, не так. Приказ бы он подписал, но... Вот уже
несколько дней, как царь исследует дворец жрецов и не обращает внимания на
управление войском. Приказ подписан темником Ассимом.
- Это я вижу. Велел ли Ассим передать мне что-либо на словах?
- Только то, что я уже сказал: царь болен.
- Хорошо. Иди. Тебя накормят и дадут отдохнуть.
* * *
- Шумаар! Я не верю гонцу. И этому бледному призраку Ассиму, который
подписал приказ. Допроси гонца. Что происходит в Нуанне? Что он видел по
дороге в Суэ?..
Шумаар кивнул и вышел.
* * *
Поздно ночью Нгара разбудил Шумаар. Нгар мгновенно проснулся. Шумаар,
дыша ему в самое ухо, зашептал:
- Предательство, повелитель! Гонец никогда не был в Нуанне! Он подослан
Эдарком - сознался в этом сам. Отряды Эдарка стоят в миле от Суэ и готовятся
напасть на нас, едва мы покинем крепость.
- Но как же печать Ассима? Почему гонец говорил о Великом Аххаге как о
правителе, теряющем рассудок?
- Предательство, - повторил Шумаар. - Мальчишка еще жив. Я пришел за
тобой.
* * *
Гонец лежал на каменном полу, запачканном кровью, в дальнем
полуподвальном помещении, где Шумаар лично пытал его. Нгар склонился над
юношей, Шумаар поднес ближе пылающий факел.
Нгар разжал зубы юноши и влил ему в рот немного данахской водки.
Гонец очнулся, закашлялся: сгустки крови вылетали из запекшегося рта.
- Ты узнаешь меня, гонец? - спросил Нгар.
- Да. Ты Нгар Непобедимый. Но скоро будешь побежден.
- Эдарком?
- Да.
Гонец закрыл глаза. К щекам его вернулась краска, он задышал спокойней.
- Выпей еще. Шумаар, помоги ему сесть.
Гигант подхватил невесомое тело, приткнул боком к стене. Нгар всунул в
руку юноши оловянный стакан с вином.
Стакан выпал, вино разлилось.
- Прости, повелитель, - смиренным басом проговорил Шумаар. - Я нечаянно
переломал ему пальцы...
Нгар вновь наполнил стакан, приложил его к губам юноши. Тот выпил.
Открыл глаза.
- Ты убьешь меня, Непобедимый?
- Да. Но если ты скажешь мне все, что знаешь - смерть будет легкой.
- Жаль... Я еще хотел побывать в Киатте... Я побывал во многих
городах. Я был в Маххе и Руэго, в Шале и Аммахаго, плавал в Таннаут, меня
носили на носилках по улицам Табакки... Но в Киатте я не был почти три года.
- Откуда ты родом? Из Киатты?
- Из Киатты.
- И давно служишь Эдарку?
- Я не служу Эдарку. Я служу справедливости. И служба моя началась
давно - когда аххумы уничтожили мой дом, Дом Хиссов. Я был тогда мальчиком.
Аххумы гнались за мной ночью, по дороге. Я свернул и спрятался в камнях. Они
пробежали мимо. Я встал и пошел. Я шел всю ночь, а потом день, а потом еще
много-много дней и ночей... Я прятался от всех, и шел, не зная, куда, пока
не встретил беженцев-таосцев. Целые толпы шли по дорогам разоренных таосских
королевств, я пошел с ними. С ними было голодно, но не страшно. Я выучился
их языку, я обгорел на солнце и стал темнокожим, как они... Ты не знаешь,
Нгар, как много людей под солнцем проклинают вас, аххумов, как много людей
желают вам гибели!
Нгар отшатнулся.
- Разве я разрушил твой дом, Дом Хиссов? Или Шумаар? Это был какой-то
дикий, отбившийся от армии отряд... Мы никогда не вели себя как звери...
Кровавый плевок прервал слишком длинную речь Нгара.
Нгар побледнел. С минуту смотрел на гонца, потом быстро вышел. Шумаару
велел:
- Пытать. Но не убивать.
НГАР. НАЧАЛО ПУТИ
Ругань и грохот. Это отец.
В окне - темнота. Вечером, когда солнце заходит, мать всегда становится
тихой, задумчивой и печальной. Хахима куда-то уходит - ее никогда не бывает
дома, когда приходит отец.
Нгар прижимается к маме. Он слышит, как гулко стучит ее сердце, и тоже
начинает бояться.
Нгар уже много знает и понимает. Он знает, что его мать зовут Амра, а
отца - Тмаррах, хотя никогда не слышал, чтобы родители звали друг друга по
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг