похож на тот, на котором говорили в Ушагане, все же это был почти понятный
язык.
Чеа устраивал учения каждый вечер, едва войско останавливалось на
привал. Он гонял новобранцев до изнеможения, заставлял сражаться на
деревянных мечах, владеть копьем, слушать и выполнять команды. Горцы, не
приученные к дисциплине, роптали, время от времени устраивали побеги, но их
по большей части ловили и наказывали, как и положено, плетьми. Впрочем, Марх
советовал Чеа не переусердствовать: изнуренные упражнениями, непривычной
жизнью, слишком быстрым маршем горцы в случае опасности представляли бы
собой никудышное войско.
Зато они легче других переносили горный климат. Не вздрагивали от
грохота далеких обвалов и не приседали в испуге, когда внезапно начинала
трястись земля.
По ночам они часто пели. Заунывно, растягивая слова так, что их
невозможно было понять. И еще - они любили хвалиться друг перед другом
полученными знаками различия, натирали до блеска бронзовые бляхи, а те, кто
стал обладателями настоящих солдатских мечей, ходили, гордо задрав головы.
Дети, а не солдаты, - думал Чеа, глядя на них.
Потом, наконец, дорога начала спускаться. Ночи становились все теплее,
горные склоны стали зелеными. Музаггар с облегчением приказал сделать
суточный привал - дать отдохнуть людям и накормить лошадей.
* * *
К вечеру, когда солнце уже готовилось скатиться за горные вершины и
тени людей выросли, став похожими на деревья, над ближней кручей показалось
несколько всадников.
Первым их заметил Чеа. Он бросил взгляд на лагерь: на этот раз не был
вырыт ров и не насыпан вал; палатки расположились не по порядку, даже шатер
Музаггара стоял не в центре, а почти на краю лагеря, над ручьем, возле
нескольких искривленных от ветра сосен.
Чеа покачал головой и велел найти начальника караула. Его нашли - он
купался в ручье.
Чеа велел немедленно усилить дозоры и отправить конные отряды вверх и
вниз по долине. Потом отправился к шатру командира.
Музаггар сидел возле шатра, опустив ноги в деревянную бадью с горячей
водой. На ногах клубились узлы синих вен, из-за раздувшихся суставов
казалось, что ноги неестественно искривлены. Возле бадьи хлопотал Туа,
подливая воды и подкладывая пучки распаренной целебной травы.
- Одолела ломота, - совсем по-стариковски сказал Музаггар. - Скоро
совсем обезножу...
Он взглянул на Чеа, заметил его озабоченность:
- Что еще случилось плохого?
- Пока ничего, - покачал головой Чеа. - Просто мне показалось, что вот
там были чужие всадники...
Он показал рукой - и замолк. Музаггар проследил за его взглядом.
Вытянул шею, приложил руку ко лбу. Потом встал в бадье. Через минуту сел:
- Ничего не вижу. Солнце слепит. Может быть, тебе показалось? Мы уже
почти дома...
- Дома хозяйничают враги, - возразил Чеа.
Музаггар вытер покрасневшие глаза. Вздохнул, посидел с минуту, потом
ногой с внезапной злобой оттолкнул Туа:
- Хватит! Дай полотенце.
Кряхтя, вытер ноги, обул войлочные туфли, которые надевал, только когда
оставался один. Косо взглянул на Чеа.
- Усилил стражу?
- Усилил.
- Выслал дозор?
- Выслал, повелитель.
Подставив руки, Музаггар подождал, пока ординарец надевал теплую
безрукавку.
- Ну, тогда чего же ты хочешь еще?
Чеа глубоко вздохнул.
- Немедленно выступать.
Музаггар открыл рот и забыл его закрыть.
- Лошади отдохнули, люди - тоже. Нас ждут в Ушагане, повелитель. А до
него еще...
- Знаю сам! - оборвал его Музаггар. Обвел взглядом холмы и горы, махнул
рукой. - Хорошо. Вызови Эттааха. И сворачивай лагерь.
* * *
Утро было сырым и холодным. Плотный, зябкий туман опустился на горы, и
в тумане потонули зеленые склоны, деревья и дорога, петлявшая между холмами.
Из тумана выплыла черная фигура всадника. Чеа подскакал к повозке
Музаггара. Темник выглянул, кутаясь в верблюжье одеяло.
- Впереди Одаранта, - сказал Чеа. И добавил: - Привал на берегу?
Музаггар неохотно кивнул и снова спрятался в повозке.
Внутри он улегся, пробормотал:
- Одаранта. Таиль. И Туайза. Осталось всего три реки... - вздохнул,
устраиваясь поудобней, и, когда повозка снова тронулась, задремал под мерное
покачивание.
* * *
Но подремать не удалось: повозка внезапно остановилась, заглянул Чеа:
- Повелитель! Дозор привел послов.
- Каких еще послов?.. - Музаггар завозился, приподнялся. Ему
пригрезились три белокурых девушки, с которыми он только что приготовился
купаться в мраморной купальне у себя дома, в Ушагане. Девушки уже разделись
и, дурачась, стаскивали с него штаны.
Возле повозки горел костер, приподнимая молочные волны тумана. У костра
стояли военачальники, а по другую сторону костра на корточках сидели четверо
чернобородых намутцев.
Ординарец подставил трехступенчатую лесенку и Музаггар, морщась,
спустился на землю.
- Сотник Абтар захватил их, когда они поили коней, - сказал Чеа.
Музаггар перевел взгляд на молодцеватого сотника.
- В четверти мили отсюда, на берегу Одаранты, мой отряд заметил
костер... - начал было сотник, но Музаггар махнул рукой:
- Достаточно, - повернулся к Чеа. - С ними уже говорили?
- Нет, повелитель.
- Почему же ты назвал их послами?
- Они сказали так.
Ординарец подставил скамейку и Музаггар сел. Послов подвели к нему. Это
были опытные воины, в типичном намутском одеянии, с кривыми саблями на
боках. Старший из них поклонился и заговорил на языке Гор:
- Меня зовут Ахтабалар. Мы с северного берега озера Бонго, из Города
Пещер. Мы шли в Ушаган, пробираясь тайными перевалами.
Намутец замолк и Музаггар был вынужден спросить:
- Зачем?
- Города Пещер больше нет. Большая армия "медных котлов", называющих
себя хуссами, напала на наш народ. Мы проиграли два сражения, заперлись в
городе, но они захватили его штурмом, многих убили, других заставили служить
себе. Намутцы - хорошие воины, хуссы взяли их в свое войско.
- Если бы вы были такими хорошими воинами, вы не позволили бы хуссам
поработить свой народ, - сказал Музаггар. И поднял руку, предупреждая
возражения. - Впрочем, я знаю, что вы умеете воевать. Кто ведет хуссов?
- Некто, называющий себя Камдой.
- Сколько тысяч у него?
- Две тьмы.
- Это не так уж много. Разве у вас меньше сабель?
Посол набычился и прохрипел:
- Перед первым сражением, в Железных горах, у нас было четыре тьмы...
Музаггар смягчился:
- Я не хотел обидеть твой народ, Ахта... как там дальше? Прости, мне
трудно выговаривать ваши имена. Я знаю, как сильны хуссарабы... - Он хотел
добавить: "Но не знаю, чем же они так сильны", - но оборвал себя и после
паузы спросил:
- Где армия Камды?
- После того, как они разорили долину озера Бонго, они отправились на
юго-восток, через Большие Туманные перевалы.
- Значит, в Аххум?
- Да. К Зеркальным озерам.
- Где же сейчас Камда?
- Не знаю. Мы шли Южными воротами. Пять дней назад Камда был еще высоко
в горах.
- Так... Значит, он уже мог выйти к Озерам, в тыл нашим войскам,
обороняющим долину с севера... - Музаггар взглянул на Чеа и Эттааха. - Чего
же Верхний Намут хочет теперь?
- Намут ищет вашей дружбы и помощи.
Музаггар криво усмехнулся. Значит, хуссы сильны. Слишком сильны, если
заставили дьявольски гордых намутцев, извечных врагов Аххума, просить у него
помощи.
Это было лишним, но все же Музаггар не утерпел:
- Может быть, вы уже забыли, как разоряли аххумские города и селенья?
Как уводили в рабство наших детей?.. Мы - не забыли.
Лицо Ахтабалара стало красно-кирпичным, хотя и от природы не отличалось
белизной.
- Со мной шестьсот сабель. В Намуте собирается еще одно войско -
десять, а может быть, пятнадцать тысяч. Все они готовы служить Аххуму.
Больше того - мы согласны и впредь поставлять войска империи и уплачивать
ежегодную дань. Мы даже согласимся на то, чтобы аххумские гарнизоны вошли в
наши горные крепости.
Музаггар поднял брови, снова переглянулся со своими военачальниками.
- Ты согласен служить под моим началом? - наконец спросил он.
- Да, - Ахтабалар упорно отводил взгляд.
- И принесешь клятву верности черно-белому орлу?
- Да.
- Тогда тебе придется выполнять все требования воинской дисциплины.
- Мы согласны, - снова подтвердил намутец, глядя в землю.
- Что ж... Зови сюда своих всадников. Я хочу взглянуть на них.
КИАТТА
Всю Киатту закрыли плотные темные облака. Они неслись по небу со
страшной скоростью, чуть ли не обгоняя птиц. Ветер бил в высокие стрельчатые
окна, громыхал водосточными желобами под крышей.
Фрисс стоял у окна и молча глядел вниз, на петляющую по склону холма
дорогу, на островерхие крыши домов и узкие улочки далеко внизу. Дорога была
обсажена серебристыми ивами - ветер гнул их, выворачивая листву наизнанку,
так что кроны становились белыми.
На дороге показалась группа всадников. Впереди скакал Аркасс.
Фрисс повернулся к человеку, сидевшему в кресле у стола:
- Аркасс сейчас будет здесь.
- Хочешь, чтобы я ушел? - спросил человек в кресле.
- Наверное так будет лучше... - не слишком уверенно произнес Фрисс. - К
тому же из той комнаты ты и так все услышишь.
Человек кивнул, подошел к стене, и скрылся за тяжелой портьерой.
Аркасс не вошел, а вбежал. И тут же упал на колени:
- Прости, государь! Я только что потерял войско.
- Что? - вскочил усевшийся было Фрисс.
- Вчера ночью мы устроили засаду аххумам. На берегу Лезуары. Все
началось, как и было предусмотрено планом. Мы поджидали. Аххумы начали
переправу и попали в ловушку. Казалось, победа уже у нас в руках...
- Где сейчас Каррах? - спросил Фрисс, побледнев.
- Я не знаю... Я поскакал в Оро, чтобы предупредить тебя. Пятьдесят
миль почти без передышки...
Фрисс бросил испуганный взгляд за окно.
- Нет, государь, - заторопился Аркасс. - Они далеко. Мы многих убили, и
битва шла долго. Скорее всего, аххумы сейчас зализывают раны в Малакотте.
Или поблизости. Скорее всего...
- Скорее всего, - перебил Фрисс, - тебя нужно повесить.
- Помилуй!.. - вскричал Аркасс, снова бросаясь на колени.
За портьерой раздался какой-то звук. Фрисс опомнился.
- Прочь отсюда. Нет, погоди: неужели погибло все войско? Все три тысячи
всадников?
- Нет, не все... Но я опередил их...
- Понятно. Ты струсил и побежал первым... Стража!
Когда в комнату, громыхая железными доспехами, вбежали стражники, Фрисс
приказал:
- Этого человека отвести в каземат. Охранять.
Он подошел к Аркассу, отвесил ему звучную оплеуху и отнял кинжал в
золотых ножнах.
Когда Аркасса увели, из-за портьеры снова появился собеседник.
- Вот оно, искусство киаттских воинов, - усмехнулся он. - Что теперь?
Звать на помощь каана?
- Нет!.. Впрочем... Прежде всего, надо закрыть городские ворота...
- Прежде всего, хотелось бы узнать подробности сражения. Боюсь, Аркасс
сказал не все, да он не все и знает.
- Тогда... Я прикажу послать лазутчиков.
- Лазутчики посланы, - сказал собеседник. - И я жду их.
Фрисс удивленно поморщился.
- Я попрошу тебя, Альтусс, впредь сообщать мне о своих действиях...
- А я попрошу тебя, Фрисс, - в тон ему ответил Альтусс, - не забывать,
кто возвел тебя на королевский престол!
Альтусс подошел к Фриссу вплотную.
- У тебя на спине клеймо каршара. Ты - раб, Фрисс. Я нашел тебя в
стойбище Чаан-Тура, я выкупил тебя у этого тупого жирного хуссараба, привел
к Ар-Угаю и добился, чтобы он тебя выслушал.
По широкому лицу Фрисса пошли багровые пятна.
- Угай-туур помог вернуть то, что принадлежит мне по праву...
- По праву? - Альтусс покачал головой. - Насколько мне известно, старик
Эрисс завещал трон младшему сыну.
Фрисс втянул голову в плечи, сжал кулаки.
- Если бы не я, - продолжал Альтусс, - ты по-прежнему пас бы овец
Чаан-Тура. В лучшем случае. Потому, что в худшем тебя бы убили - ты был
слишком ленивым, тупым, никуда не годным рабом...
Фрисс вздрогнул, как от удара, вскинул руку, но Альтусс, не дрогнув,
смотрел ему прямо в глаза. И Фрисс внезапно понял. Чтобы Альтусс замолчал,
его нужно убить. Только так.
Но не сейчас. Еще не время...
- Чего ты хочешь? - выдавил из себя Фрисс.
- Я хочу, чтобы ты не забывал о клейме. Ты - раб, а не король. И вечно
останешься рабом. Тупым, никчемным рабом. Ты по-прежнему служишь каану. И,
как я вижу, служишь плохо...
Фрисс потянулся к кинжалу на поясе. Грудь его ходила ходуном.
Альтусс внезапно улыбнулся.
- Не бойся. Никто ничего не узнает. Просто королевская мантия иногда
бывает слишком тяжелой. И за нее приходится платить...
Фрисс молчал. Теперь лицо его из красного стало почти белым.
- Помни, Фрисс: один неверный шаг, и ты снова окажешься в Голубой
степи. Возле вонючего казана. Будешь собирать объедки и спать в овечьем
загоне...
- Довольно! Я не желаю тебя слушать, Альтусс. Я - король! Стоит мне
приказать...
Альтусс ухмыльнулся и вкрадчиво сказал:
- И еще ты заточил в каземат родную мать. А старшего брата объявил
сумасшедшим.
- Он и есть сумасшедший! - ответил Фрисс не слишком уверенно. Он
отодвинулся от Альтусса, нащупал позади кресло и сел. Перевел дух.
- Не спорю... Хотя, кажется, он производил впечатление нормального
человека - до того, как попал тебе в лапы... Впрочем, это ваше семейное
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг