- При обыске письма у тебя не найдено. Ты должен был передать донесение
на словах?
- Да. Но оно больше похоже на что-то другое.
- Состоящим всего из трех слов?
- Да. Я сказал их уже.
- Азамбо - красивый город?..
Гонец не ответил. Набудассар качнулся в раздумье.
- Я верю тебе, - наконец проговорил он, и стражники, напрягшиеся в
ожидании приказа, беззвучно выдохнули и опустили плечи.
- Если это не шифр, то Берсей... - Набудассар еще подумал, глядя в
огонь, потом снова вскинул пронзительные глаза на аххума, понуро смотревшего
на свои еще не просохшие после бешеной скачки под ливнем сапоги. - Скажи еще
вот что, гонец. У Берсея столько войска, что любой город должен покориться
ему без боя. Зачем же он уничтожил Алькарон?
Гонец мельком взглянул на намутца. Лицо его осунулось.
- Это не Берсей. Аххумы не убийцы. Это сделал кто-то другой.
Набудассар набычился.
- Ты просто гонец, десятник. Что ты можешь знать? Тебе отдают приказы,
ты выполняешь их. Аххумы - убийцы.
Он криво усмехнулся, глядя, как гонец, уже готовый полезть на рожон,
вдруг сник и опустил погасший взгляд. Потом добавил:
- Я отпущу тебя, храбрый гонец. Скачи, и передай своему царю то, что
тебе велено. Можешь еще добавить: бог мертвых выпустил своих мертвецов,
чтобы они поедали живых...
* * *
Когда гонца вывели на ночную дорогу, подвели коня и вернули знаки
отличия и оружие, гонец отшатнулся. Он знал о намутцах как о самых
безжалостных воинах и ожидал, что это - всего лишь насмешка, прихоть дикого
и злобного врага.
Но один из намутцев крикнул ему на ломаном языке Равнины:
- Чего ждешь? Скачи! Ты же должен передать что-то своему царю?
И тогда гонец, глубоко вздохнув, словно очнулся. Молча взял меч с
перевязью, надел на грудь знак гонца, сел на коня и поскакал вперед, не
оборачиваясь.
- Еще передай: Эдарк подарил тебе жизнь! - крикнул вслед намутец и
добавил вполголоса:
- Если его не убьют по дороге, он доскачет счастливо.
АЗАМБО
Прекрасный город из белого камня на зеленом берегу, воспетый поэтами, -
Азамбо, - больше не существовал.
Намутцы побывали в стране смерти. Набудассар первым повернул коня,
торопясь выбраться из заваленных трупами, заполненных зловонием улиц.
В разрушенном придорожном трактире неподалеку от Азамбо Набудассар
продиктовал донесение своему командиру Эдарку.
- Мы возвращаемся, - закончил он, посмотрел на склонившегося над куском
пергамента старика-нуаннийца, пожевал губами. - И еще напиши. Азамбо был
красивым городом. Так напиши, старик.
Утро следующего дня застало отряд всадников, уходивший на запад полями
и перелесками, обходя далеко стороной путь Берсея - бывшую Дорогу Царей.
* * *
Когда войско вышло из разоренного Азамбо, Берсей велел свернуть с
дороги и разбить долговременный лагерь. Он не знал, какие варвары прошли
незадолго до него по равнине Дождей. Немногочисленные оставшиеся в живых
жители говорили что-то о безжалостных завоевателях и даже упоминали имя
командира. Тысячник, первым услышавший на допросе это имя, велел тут же
прекратить допрос, а перепуганных каффарцев запереть в отдельном шатре.
Он явился в шатер Берсея, попросил о разговоре с глазу на глаз и
произнес это имя вторично. Берсей отдал приказ: больше этого имени не
упоминать, всем слышавшим его на допросах - забыть.
Потому, что это имя было - Берсей.
* * *
Все усилия Берсея догнать катившуюся перед ним орду не увенчались
успехом: разведчики доносили, что впереди на много миль - все то же. Трупы,
смерть, разрушенные города и деревни.
Следовало изменить маршрут, перестроить порядок войск и двигаться на
запад широким фронтом. Возможно, где-то севернее остались нетронутые
неведомым врагом поселения, и там дружественные аххумам каффарцы смогли бы
рассказать обо всем.
Но пока следовало позаботиться о другом.
Всего несколько дневных переходов отделяли Берсея от Нуанны. Здесь еще
недавно кипела жизнь, и негоже было оставлять в своем тылу дочиста
разоренные земли.
Разбив огромный лагерь, окружив его рвом и земляным валом, аххумы -
около десяти тысяч воинов-пехотинцев, две тысячи конницы и почти столько же
легковооруженной пехоты союзников, обоз и вспомогательные части, - принялись
копать могилы вдоль дороги Царей. Могил требовалось много, очень много.
Вместо могил получались траншеи. Когда их закапывали, они поднимались вдоль
брусчатой дороги почти бесконечными однообразными волнами.
Тогда, чтобы очистить Азамбо, Берсей велел перегородить русло реки
Азуары и направить ее воды на город.
Две недели к берегам Азуары свозили камни и землю, копали отводные
каналы. И когда вышедшая из берегов Азуара несколькими мощными потоками
устремилась в город, Берсей возвратил все войска в лагерь и приказал ждать.
Обо всем этом он составлял подробные донесения и отправлял их в Нуанну.
Но шли дни, а ответа не было. Невидимый враг, казалось, был не только далеко
впереди, но и позади.
Но пока Берсею было не до врагов. Он отправил отряды на север, в Деф и
Крауль - приграничные с Наталем города каффарского государства, и с
нетерпением ожидал оттуда известий. Если враг побывал и там, то каффарского
княжества больше не существовало. Правда, оставалась еще столица - Каффар,
лежавшая в двух днях пути на восток. Но Берсей уже не сомневался, что
Каффар, как и Азамбо, тоже лежит в руинах.
КАФФАР
Каффар был небольшим, но богатым торговым городом-государством. Со
временем власть в Каффаре перешла от старых аристократических родов к
богатым торговцам, которые несколько раз в год собирались на Большой Совет,
решавший самые важные вопросы государственной жизни. Текущие вопросы решали
два соправителя-магистрата, выбиравшиеся из членов Совета. Соправители
избирались на два года, но выборы происходили ежегодно, так, чтобы в течение
двухлетнего срока один из двух соправителей менялся. Это, по мнению
каффарцев, служило дополнительной гарантией того, чтобы соправители,
сговорившись, не занялись казнокрадством и взяточничеством.
Тем не менее, казнокрадство и взяточничество в Каффаре процветало.
И воровать было что. Каффарские купцы плавали вдоль всего восточного
побережья Серединного Мира, иногда даже проникали и на Запад. Каффарские
суда считались наиболее надежными и удобными для фрахта, и каффарские моряки
состояли на службе многих правителей Востока. Отчисления за фрахт пополняли
каффарскую казну. Каффарская гавань тоже отличалась удобствами, и лежала она
практически посередине путей с севера на юг и с востока на запад в пределах
Южного моря.
Со временем к Каффару присоединились другие полисы побережья, а также
земледельческие районы севернее. Одно время в Каффарский Союз входили даже
такие далекие города, как Ровандар и Куинна, и объединенный флот союзников
нанес сокрушительное поражение флоту таннаутского тирана Тамукки в сражении
при острове Арроль.
Впрочем, это было очень давно. Но с тех пор Каффар не стал беднее, и за
последние двести лет еще ни один вражеский солдат не ступал на территорию
каффарцев: они платили деньги, и завоеватели отступали. Каффар благоразумно
выслал гонцов к Аххагу еще тогда, когда аххумский царь спускался с южных
отрогов Туманных гор на равнину Дождей. И война снова пощадила этот город,
который путешественники именовали не иначе, как Жемчужиной Южного моря.
* * *
В Каффар прибыли гонцы из Алькарона и сообщили, что несметное полчище
аххумов, по виду - скорее бандитов, чем солдат, - подступило к стенам
города. Через день прискакал алькаронский соправитель с жалкой свитой
шатавшихся от измождения людей, и сообщил, что Алькарон взят врагом,
разрушен, а большая часть жителей даже не уведена в плен, а попросту
перебита.
Каффарские соправители немедленно снарядили специальных послов в
Нуанну, к Аххагу. Посольства было два - одно отправилось посуху, в обход по
северному пути, а другое - морем. Оба посольства были подкреплены богатыми
дарами. Что случилось с ними, никто так и не узнал, но оба посольства как в
воду канули.
А еще несколько дней спустя в Каффар потянулись беженцы. Сначала
семьями, отдельными разрозненными повозками, а потом вдруг нескончаемым
потоком - словно прорвало плотину.
Беженцы рассказывали страшные вещи. Настолько страшные, что магистраты
даже издали специальный эдикт о распространении слухов, согласно которому
всякие разговоры с беженцами запрещались. Беженцев направляли в срочно
разбитые на пустырях и под городскими стенами палаточные лагеря. Там их
кормили, оказывали медицинскую помощь, но за пределы лагеря не выпускали.
Но беженцы все прибывали и прибывали. Те, у кого были деньги, вставали
на постой к горожанам, остальных сгоняли в палаточные лагеря, но и палаток,
и свободных земель внутри города уже не хватало. Тогда соправители
распорядились расположить часть беженцев в порту, на лодках и плоскодонных
каботажных судах, которых в гавани было достаточно. И наступила ночь, о
которой Каффар будет вспоминать еще много десятилетий спустя.
Из палаток беженцев в глухое безлунное время стали выбираться какие-то
люди. Их были не десятки - сотни. В мгновение ока сонная, привыкшая к
спокойным дежурствам стража была перерезана. Одновременно во всех лагерях
засуетилось множество мужчин, которых еще недавно считали беженцами.
Несколько отрядов рассыпались по городу, один из них перебил стражу у
Западных ворот, опустил мост. И сейчас же новые орды страшных, вооруженных
кривыми саблями мужчин, вошла в город.
Спустя немного времени, наконец, была поднята тревога. Но было уже
поздно. Дворец Совета был взят неизвестными, охрана перебита, оба
соправителя схвачены. Многочисленные разбойники начали резню. Жители в
панике метались по улицам, где их настигали клинки убийц. Дома, в которых
каффарцы пытались укрыться, брались штурмом. Если штурм не удавался - здания
поджигали, и вопли сгоравших заживо наполняли ужасом сердца остававшихся в
живых.
Толпа горожан попыталась прорваться в гавань - но с лодок и плоскодонок
их встретили те же кривые сабли. И у Восточных ворот стоял заградительный
отряд, и спасения не было нигде.
Большой отряд наемников из Эль-Мена, стоявший гарнизоном в пригороде
Каффара, не принимал участия в событиях. Когда несколько членов Совета
прибыли в казармы и потребовали немедленно войти в город, чтобы защитить
каффарцев от неведомых убийц, командир эльменцев лишь усмехнулся и сказал:
- Мы обязались защищать Каффар, а не каффарцев.
Он кивнул воинам, и члены Совета были тут же связаны.
- Отвести их в гарнизонную тюрьму! А там посмотрим, что с ними можно
будет сделать.
Один из каффарцев, чернобородый благообразный ростовщик Пириат
мгновенно оценил обстановку.
- Командир! У меня есть золото. Оно будет твоим. Отпусти нас, а еще
лучше - спрячь!
- Золото? Очень хорошо. А что скажут остальные?
- Мы согласны! Мы заплатим любой выкуп!..
- Очень, очень хорошо, - ответил эльменец. - Гарнизонная тюрьма - то
самое место, где вы сможете отсидеться.
* * *
К утру те, кто сумел убежать - убежали. Больше всего людей покинуло
Каффар морем, воспользовавшись сотнями судов, стоявших на рейде. А сам город
вымер. Шайки полупьяных от усталости и крови убийц бродили по мертвым
улицам, добивая последних. Но потом и они исчезли.
На рассвете какой-то безумный поднялся на величественную Башню ветров,
сооруженную на насыпном острове у входа в гавань. Эта башня славилась
искусно сработанным флюгером в виде крылатого дельфина: дельфин, указывая
направление ветра, занимал одно из восьми фиксированных положений, и пел.
Каждое из направлений имело свою тональность. На этот раз пение крылатого
дельфина заглушил отчаянный, тоскливый вой безумца.
И лишь к вечеру, когда опасность окончательно исчезла, из подвалов, с
чердаков, из подземелий выползли оставшиеся в живых.
Каффар тоже был когда-то красивым городом.
* * *
Передовой отряд Берсея подошел к Каффару и остановился перед
распахнутыми настежь воротами. Из ворот вышла делегация - члены Совета,
оставшиеся в живых благодаря тому, что их спрятал в гарнизонной тюрьме
командир охранявшего город наемного отряда. Впрочем, отряда уже не было: он
еще ночью покинул казармы и спешным маршем ушел на восток по Царской дороге.
По приказу Берсея отборный отряд конницы устремился вдогонку наемникам
с приказом: схватить и доставить командира наемников.
Сам Берсей, сойдя с коня на главной площади Каффара, где солдаты уже
убрали трупы, тяжелой поступью пошел по прямому - стрелой - проспекту с еще
действующими фонтанами к набережной. К дороге выходили уцелевшие. Их
оказалось не так уж и мало. Множеству людей удалось укрыться в северных
подземных зернохранилищах, иные отсиделись в катакомбах, где добывался
камень, кто-то пересидел эти страшные сутки в обширной городской
канализации.
Берсей вышел к гавани. Свита следовала за ним, соблюдая молчание.
Внезапно путь полководцу преградил растрепанный человек в старом
поношенном плаще, с ободранной щекой и пышной седой бородой.
- Ты Берсей? - хрипло спросил он.
Берсей молчал. Он слышал об этом человеке - знаменитом философе Кирре,
прославившимся тем, что, имея хороший дом и множество слуг и рабов,
предпочитал жить в собственном саду, спать на земле и питаться фруктами из
того же сада.
- Ты - убийца детей, - удовлетворенно крякнул Кирр. - Я тебя узнал.
Ординарцы бросились было к философу, но Берсей остановил их взмахом
руки.
- Я не убивал никого, - сказал Берсей. - Но я хочу убить тех, кто моим
именем опустошает эту прекрасную землю.
Философ покачнулся. Только теперь стало понятно, что он пьян. Впрочем,
это было его обычным состоянием.
- Эти демоны были посланы Каффару в наказание за разврат, изнеженность,
скудоумие. Они казнили всех грешников.
- А ты? - спросил Берсей. - Разве у тебя нет никаких грехов?
- Мои грехи, - высокомерно ответил Кирр и подбоченился, - слишком
велики. Они так велики, что боги решили оставить меня в живых в назидание
потомкам.
Слабеющий вой донесся с моря, от Башни ветров: безумный все еще спорил
с ветрами, силясь изменить Судьбу.
- Ты славишься своей мудростью, - сказал полководец, - и своими
советами. Я хочу спросить у тебя: как победить врага, если его нельзя ни
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг