Он потер лоб и вздохнул в третий раз.
- Конечно, ребенку нужны ровесники для игр. И свежий воздух,
прогулки...
- О чем ты, Багу! Ты ведь знаешь, что по приказу Аххага нас не
выпускают за эти каменные стены! А теперь и к дверям поставили истукана,
который всегда спрашивает, куда и зачем я иду!..
- Царь... - Багу посмотрел в каменный потолок, почерневший от
многолетней копоти, и пожевал губами. - Великий царь... кхе-гм... мне
кажется, что если бы он почаще обращался ко мне, а не к...
Он покосился на дверь и замолчал.
- Да, новые друзья окружают царя, - сказала царица. - Грязные нищие
нуаннийцы, из тех, что вечно толкутся у храмов, выклянчивая милостыню. Царь
сильно изменился, Багу, и... и он действительно болен.
Домелла отвернулась, пряча слезы. Но Багу и так знал, что она плачет.
Она слишком часто плакала теперь. Она, великая царица, перед которой
трепетали мужчины, и которой завидовали все женщины мира.
Багу кашлянул.
- Я стал плохо видеть и слышать в последнее время, моя госпожа. Прости.
И искусство мое уже не то, что было прежде... Но я еще сохранил рассудок и
память. Я вижу, что происходит во дворце. Я знаю, что об этом шепчутся не
только слуги, но и бессмертные, стоящие на мостах в карауле. Верь мне,
многие из них готовы умереть за тебя.
Он снова прокашлялся, покосился на дверь и продолжал тихо:
- Если Аххаг допустит меня к себе, я скажу ему, что здоровье царицы и
наследника в опасности. Что темные силы этого дворца... Силы, которыми
управляют чуждые нам, злобные, мрачные божества...
Он запнулся и Домелла нетерпеливо взмахнула рукой:
- Нет, Багу, не трудись. Аххаг и без тебя знает о каждом моем шаге.
Соглядатаев здесь хватает... Он сказал, что Крисс уехал. А теперь исчез и
Ашуаг, и Ассима я больше не вижу. Пропал даже тот нуаннийский мудрец,
Хируан... Мы остались с тобой одни, Багу. И никто нам уже не поможет, если
только не случится чуда, не вернутся Музаггар, Нгар, и другие...
Она говорила, закрыв лицо руками, и внезапно вздрогнула, услышав
свистящий шепот Багу возле самого уха:
- Никто не пропал, никто не уехал, царица. И мы с тобой не одни.
Домелла взглянула на склонившегося к ней Багу. Лицо старика было
напряженным, но в глазах не было безумия.
Еще больше понизив голос, Багу зашептал:
- Завтра я свалюсь от неизвестной болезни и не смогу подняться с
постели. Ты вызовешь местного врачевателя, нуаннийца Аухарна. Он ученик
Хируана, живет в Нижнем городе, у старого базара. Скажешь, что слышала о нем
от Хируана. Скажешь, что у тебя кровотечение и невыносимые головные боли -
они поверят и не смогут отказать. С Аухарном говори откровенно. Он знает...
Багу с неожиданной для него ловкостью отскочил к стене и замер в
прежней позе, согнувшись на каменной лавке.
В дверь заглянул Матмар.
- Прости, великая царица, - прогудел он после паузы. - Мне
показалось... Все в порядке?
- Да, Матмар, все в порядке, - тихо ответила Домелла. - Мы говорим с
Багу о здоровье наследника.
- Прости, госпожа! - повторил Матмар и исчез за дверью.
Багу и Домелла переглянулись. Багу поднял брови, Домелла медленно
кивнула.
- Что же касается вестников... Их нужно прогнать. Вели на ночь не
гасить свет в опочивальне. Вели служанке сидеть рядом с тобой всю ночь. И
вестники не вернутся.
Домелла покачала головой.
- Ведь они приходили и раньше. Первый раз - когда умер мой приемный
отец царь Каул. Второй раз... Но все это было давно, давно, на берегу моря
Эрвет, в Песочном дворце Аммахаго... Спасибо, Багу. Я сделаю все, что ты
скажешь.
Багу поднялся, прошаркал к царице, поставил на стол склянку с темной
густой жидкостью.
- Это опий, царица. Если будет совсем уж плохо - выпей несколько
капель. Беды не уйдут, но покажутся преодолимыми... Впрочем, так ведь оно и
есть.
* * *
Начальник канцелярии Аххага Великого писец высшей фадды Рапах закончил
опись даров, доставленных послами далекого города Аланго, положил
тростниковое перо, свернул свиток и бросил его на стол, в кучу таких же
свитков.
Он лучше всех в этом дворце знал, что империя Аххум агонизирует: никому
не нужны были донесения, никто не принимал послов и разведчиков, никто не
интересовался делами канцелярии.
Он, да еще начальник дворцовых служб Харру видели, что великий царь
забросил все дела. Подперев щеку ладонью, Рапах размышлял об одном и том же:
как долго еще продлится агония, и успеет ли он, Рапах, унести ноги, когда
все развалится окончательно? И не следует ли уже сейчас позаботиться об
отправке в надежное место рабов и всего имущества, которого было немало, и
которое в последние недели быстро и неудержимо росло за счет не вносимых в
списки разнообразных даров ближних и дальних данников?
Наверное, следует. По правде говоря, часть своих богатств начальник
канцелярии давно уже отправил на север, с надежным сопровождением. Наверное,
груз уже доставлен в его дом в Ушагане. Следует позаботиться о новой партии.
Только отправлять добро теперь нужно не в Ушаган, а в загородный дом на
берегу озера Цао в Зеркальной долине.
Если в ближайшее время не случится ничего непредвиденного (а о делах во
дворце Рапах узнавал своевременно, иногда даже быстрее тысячника Маана),
Рапах, пожалуй, передаст все дела своему заместителю писцу высшей фадды
Махуру и тихо исчезнет. Может быть, его и хватятся, хотя в этой обстановке
вряд ли кому-то придет в голову искать пропавшего начальника канцелярии. Тем
более, что за последний месяц во дворце пропало бесследно столько людей, что
сосчитать их можно, лишь применяя особую арифметическую систему киаттцев.
Кстати, о киаттцах... Рапах криво усмехнулся. Он всегда недолюбливал
этого высокоученого хитреца Крисса, втершегося в доверие к Аххагу. Крисс
вечно совал свой длинный киаттский нос в дела Рапаха. Он слишком многое
знал - и в прямом, и в переносном смысле. Теперь, слава Аххуману, он исчез.
Вместе с Криссом исчез его дружок Ягисс, юный пронырливый киаттец, служивший
протоколистом при Криссе, когда Крисс выполнял роль переводчика. А потом
исчезли и остальные киаттцы - писцы, служители, врачи.
Впрочем, Крисс не был опасен. Он мало интересовался денежными делами
царского двора. А вот Ассим... Тот вечно требовал строжайшего учета доходов
и расходов, и сам, бывало, проверял составленные Рапахом ведомости. Однажды
он даже наказал Махура плетьми за ошибку в ведомости. Хотя, по правде
говоря, это была не ошибка... Просто в течение некоторого времени в списках
воинов, поставленных на довольствие во дворце, числилась сотня, давно уже
снятая с охранения Ашуагом.
Вот и Ашуаг отправился вслед за первыми двумя. Ашуаг, занимавшийся
тайными делами империи, знавший о том, что происходит на дальних и ближних
границах, и о том, что будет сегодня на обед у великой царицы, - где он
теперь со своими знаниями?
Рапах обеспокоено огляделся. Тихо было в длинной каменной комнате,
заставленной полками, набитыми свитками. Из-за двери в дальнем конце комнаты
тоже не доносилось ни звука: там работали переписчики, изготавливая копии
документов.
Рапах снова развернул свиток, увидел, что забыл поставить внизу свою
подпись и потянулся к тростниковому перу.
И подскочил в испуге от внезапно раздавшегося сзади голоса:
- Писец! Ты здесь?..
Рапах неосторожно задел свитки и они посыпались со стола
желто-коричневым дождем.
Перед Рапахом стоял сумрачный Маан, бывший сотник, ставший полным и
единственным хозяином во дворце.
- Я здесь, господин! Слушаю тебя, господин! - с излишней готовностью
кинулся к нему Рапах.
Маан недобро оглядел оплывшую фигуру писца, стол, рассыпавшиеся свитки.
- Где последнее донесение с данахской границы?
Рапах удивленно поднял брови и бросился к рассыпавшимся свиткам.
- Вот, господин.
Маан взял протянутый свиток, развернул.
- Это старое донесение пограничной стражи! - повысил голос Маан.
Рапах попятился:
- Других не было! Клянусь!
Маан поднял на него тяжелый взгляд.
- Мне не нужны твои клятвы, старик. Мне нужно донесение от Тмаггара,
посланного на границу для того, чтобы арестовать изменников.
Рапах не нашел ничего лучшего, как развести пухлыми руками в
недоумении. Маан взмахнул свитком - он оказался довольно увесистым, - и
несколько раз хлестнул писца по дряблым щекам.
Рапах от неожиданности рухнул на колени. Щеки его покраснели, из глаз
брызнули слезы.
- Старый подлый льстец, пачкающий краской телячьи кожи! - загремел
тысячник. - Ты забыл, кому служишь? Ты забыл, в каком порядке должны лежать
донесения? Ты забыл, за что получаешь деньги, которые стоят дороже тебя
самого?..
- Господин... господин... - залепетал Рапах, ползая по полу у ног Маана
и судорожно собирая свитки. - Никто не... Уже давно никто не приходит
сюда... Никто не спрашивает... Я не знал, кому подавать донесения... Великий
царь прогнал меня... Велел не попадаться на глаза... Я исправно записывал
все, что надо... Но не знал, кому передавать... Ведь Крисс...
Напрасно он упомянул это имя. Потому что в следующий момент тяжелый
солдатский сапог Маана приподнял его снизу, вонзившись в живот. Рапах
потерял дар речи и откатился в угол, за стол.
Рука Маана встряхнула его за шиворот, как щенка.
- Все донесения ты обязан сразу же передавать мне, ты понял?
Не в силах выговорить ни слова, с перекошенным от боли лицом, Рапах
торопливо закивал.
- Все донесения ты обязан переписывать сам, помня, что все, что
касается великого царя - строжайшая государственная тайна!
Рапах закивал.
- Никто ничего не должен знать, никто - кроме меня!..
Рапах кивал и кивал, ничего не видя сквозь слезы и почти ничего не
соображая от боли и страха. Через некоторое время он почувствовал, что
железная рука Маана отпустила его.
- Вставай! - приказал тысячник.
Рапах, цепляясь за стол, медленно выпрямился.
- Приведи в порядок свои документы. Через час придешь с докладом. Еще
вот что. Чем занимаются твои пачкуны там? - Маан кивнул на дверь канцелярии.
- Пере... Переписывают самые важные документы и книги, переведенные с
нуаннийского... Это был приказ Аххага.
- Что за книги?
- Сочинения философов... Исторические хроники... Книги по хозяйству...
- Бред, - кратко определил Маан. - Хорошо, пусть переписывают книги.
Документы у них отбери, спрячь. Все спрячь и опечатай. Эту комнату закрой,
ключ отдай мне. Когда потребуется, возьмешь его у меня. А теперь - за дело!
Круто развернувшись, Маан вышел. Из комнаты писцов тут же послышался
его рык:
- Работать, пачкуны!
И стало тихо.
Потом в комнату заглянул Махур:
- Я нужен, господин?
Рапах схватился за поврежденную поясницу, выпрямился, насколько мог,
набрал в грудь воздуха и завизжал:
- Во-о-он!..
БАРР
Обогнув с востока остров Айд, к вечеру флотилия вошла в обширную гавань
города Чен. В гавани стояло много кораблей, в основном крутобоких купеческих
галер, которые имели вместительные трюмы, - гораздо больше, чем в Йессауа:
южная торговля сейчас, по-видимому, была гораздо значительнее северной - с
городами Равнины, и причиной тому была длившаяся два года война. На причале
Гаррана уже ждали местные старейшины в многоярусных шляпах с подвесками.
- Скажи им - никаких церемоний и никаких пиров, - обратился Гарран к Ом
Эро после первых приветственных поклонов. - Мы переночуем на кораблях и с
рассветом двинемся к Барру.
- Как скажешь, мореход, - отозвался лоцман и защебетал на птичьем
айдийском языке.
Старейшины покивали в знак согласия. Однако всенепременно захотели
отужинать в обществе Гаррана.
- Хорошо, - согласился Гарран. - На "Альбатросе" достаточно места.
Пусть поднимаются на борт.
По его приказу на палубе установили кресла и импровизированные столы из
перевернутых настилов, положенных на бочонки.
Гости поднялись на корабль и едва уместились за столами. Мало того, на
причал прибыли целые делегации от торговых кораблей, стоявших в гавани. Свое
почтение Гаррану и Аххагу Великому пытались выразить темнокожие, в тюрбанах,
жители далекого неведомого Дина, суровые светловолосые купцы из Тсура,
торговые люди со Стеклянных островов, гости из Эль-Мена, и из многих и
многих городов и стран, названий которых Гарран и не слышал.
Гарран послал на причал Храма и капитана Хаббаха, которые, при помощи
одного из айдийских лоцманов, объяснялись с гостями и принимали подарки.
Впрочем, далеко не все чужестранцы, чьи корабли в этот вечер оказались
в Чене, были настроены доброжелательно. Когда спустилась ночь и гавань
украсилась разноцветными, радовавшими глаз огнями, Гаррану донесли, что на
один из аххумских кораблей пытались напасть: некие люди подплыли в лодке к
борту и принялись осыпать бывших на палубе воинов бранью, плюясь и
кривляясь. Тем временем другая лодка незаметно подплыла к другому борту, и с
нее корабль попытались поджечь смоляным факелом. Поджигатели были обращены в
бегство, пожар предотвращен.
Гарран приказал усилить охрану кораблей и вывести на причалы часть
воинов для несения караула.
К полуночи гости были благополучно выпровожены и Гарран, оставшись с
тысячниками, велел сняться с якоря до наступления рассвета.
- Мы не будем оставлять в Чене гарнизон. Пусть этот порт будет
сохранять видимость вольного города. Мы не должны мешать торговле, и впереди
у нас еще много миль пути. Врагов же у нас и без того достаточно, - сказал
Гарран, и тысячники признали эти слова мудрыми.
* * *
Остров Барр лежал на юг на расстоянии пятидесяти-шестидесяти миль от
Айда. Приблизительно на равном расстоянии от островов находились скалистые
рифы, крайне опасные для мореходов. Флотилия достигла рифов к вечеру и до
наступления темноты благодаря искусству Ом Эро и других лоцманов,
благополучно их миновала.
Спустилась ночь. Гребни волн заискрились под сиянием ярких южных звезд,
усыпавших черное небо. Ом Эро легко ориентировался по звездам и с охотой
делился с Гарраном своими познаниями.
Ветер благоприятствовал, почти всю ночь корабли шли под парусами, и
гребцы получили передышку. Уже светало, когда из тьмы вынырнуло десятка два
небольших судна, с низкими бортами и парусами из темного шелка, почти
незаметного в темноте.
- Пираты! - с тревогой шепнул Ом Эро и дремавший на палубе Гарран
мгновенно проснулся.
- Зажечь стрелы! Подать сигнал! - приказал он.
В воздух взлетели десятки горящих стрел, предупреждая остальные корабли
флотилии об опасности.
Гребцы дружно взялись за весла и флотилия развернулась к нападавшим.
Лучники выстроились вдоль бортов, за барьером из больших аххумских щитов,
которые держали щитоносцы.
Но пираты не торопились нападать, и на одном из пиратских кораблей
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг