Затоке отдыхали, а сейчас возвращаются. За хозяйством присматривать тестя
вызвали из Боровлянки, хотя официально Игоря замещает один из рабочих. Но
ему что - психология наймита, от и до сделал, а дальше - хоть трава не
расти. Все эти колхозы, коллективы - оно всё только на бумаге. Один за всех
и все за одного - только за водкой, а водка кончилась - каждый за себя, один
Бог за всех.
- Мы бедно жили, - рассказывала Оксана. - у меня же ещё сестра и два
брата. Голодные не были, но на одежду всегда не хватало. Телевизор,
наверное, последними в Боровлянке купили. Замуж выходила, стыдно было, что
без приданого, но Игорь мой говорит: "Ты моё главное сокровище, а всё
остальное заработаем!" А сюда приехали, Боже мой! Такое богатство без
хозяина, лес, земля, всё запущено! У нас с Игорем за пять лет стадо лосей
удвоилось, медведи появились снова, причём смирные, людей не трогают, да и
со скотом не хулиганят. Пять коров держим для себя, полгектара огороду. А
сколько грибов, орехов на зиму запасаем!
- Только зачем вам двоим столько? - удивился Максим. - Ведь при таком
хозяйстве лошадью надо быть, а не человеком.
- Лошади у нас и так есть, зачем же самому лошадью становиться? И
мотоцикл с коляской, а нынче на "Жигули" очередь подходит. Ну ты, парень,
наверное, по рождению городской, без бутылки не поймёшь, - и хитро
усмехаясь, Игорь вытащил из сумки бутылку без этикетки и с корковой
пробкой. - Испробуем?
Испробовали. Самогонка была отменной. Хлебная бражка на парном молоке,
двойная очистка, на мяте со зверобоем настояна. Игорь старательно объяснил
все рецепты, хотя Максиму они были по цимбалам - не собирался он гуральню у
себя открывать.
- Оно ж, если всё с умом делать, то не тяжело. Я всё успеваю, и в
заповеднике, и дома. Парное молоко к поезду каждое утро вывожу, берут
охотно. Осенью салом, орехами, рыбой сушёной приторговываю. Мяса много - и
свинины, и телятины, сами не съедаем, я в районе в детский сад по договору
сдаю. Вот копейка к копейке и сбивается. Раскрутились, сейчас и о детях
подумать можно, - рассказывал Игорь, а Оксана при последних словах
покраснела.
"Уговорили" они тогда бутылочку, и Максим проникся уважением и даже
больше - восхищением к этой простой крестьянской семье, которая при своих
дипломах просто очень хорошо делала своё дело, не сушила себе голову
соцсоревнованием и политикой партии, не задумывалась об идейной
направленности своей работы. Сдали в институте всю эту туфту - и забыли!
На прощание Игорь пригласил его в гости, подробно объяснив, где
выходить, как добираться.
Максим это помнил, но он не совсем чётко представлял, где он находится
в данную минуту.
Разминая в пальцах фердыщенковские сигареты и посыпая свои следы,
Максим начал продираться через кусты с единственной целью - подальше уйти от
дороги.
Г л а в а 16
Следственная бригада появилась через три часа, так что худшие опасения
Максима почти оправдались. Как ни странно, виной тому стал опять Федька
Шемякин, крепко попавший в немилость за покупку некачественного продукта.
Опять нарядили его везти на свалку мусор, и опять он завернул на знакомый
просёлок, предвкушая, как покимарит пару часиков прямо в кабине.
Въехал Федька на поляну и остолбенел от увиденного, чуть не врезался в
торчащий из приярка зад "газика" - тормознул в последнюю секунду. Отъехал на
дальний край поляны, свалил содержимое тележки прямо под кусты - будь что
будет!, и, постоянно перегазовывая, ошалело помчался в Мшанку.
Километра через два остановили его гаишники - очень уж
противоестественно летел старый колёсник, аж тележка подпрыгивала.
Остановили, и вместе с Федькой вернулись на поляну, а через двадцать минут
появилась милицейская бригада. Обнаружив в кармане одного из погибших
красную книжечку, вызвала гэбешников, и дальше кровавое побоище осмысливали
уже они сами, без милицейских.
Картина случившегося легко восстанавливалась только до половины.
Сотрудник органов госбезопасности вёз куда-то заключённого, заехал на
просёлок, чтобы справить нужду, и случайно разбудил медведя, за что
поплатился головой. Разъярённый медведь начал выковыривать арестанта из-за
решётки, но задел рычаг ручного тормоза, и машина покатилась в приярок. От
удара решетка окончательно оторвалась, а медведь наделся на рычаг
переключения скоростей. Пленник выполз и сковал задние лапы зверя
наручниками, но тот, агонизируя, лягнул его, разорвав сонную артерию и
отбросив от машины.
Однако, версия нуждалась в объяснении, где арестант взял наручники с
ключами, и почему его сопровождала только одна особа, хотя по инструкции
полагалось быть минимум двум. И ещё одно не вписывалось в стройную версию:
зачем и когда арестант отвинтил головку с рычага скоростей, ту, что была
зажата в его мёртвой руке!?
Ответ на главный вопрос пришёл из Москвы, когда начали проверять номера
на милицейском "газике": сопровождающих было двое. Это означало, что перед
следственной бригадой оба они и лежат, а опасный преступник ушёл в
неизвестном направлении, унося пистолет Макарова, АКМС с боекомплектом и
кожаную куртку сотрудника КГБ, в кармане которой лежит служебное
удостоверение.
Через полчаса в областное управление пришла фототелеграмма с портретом
Максима, а ещё через полчаса в служебной типографии машина начала
выплёвывать объявления формата А3, которые быстренько раздали во все
отделения милиции, развесили на вокзалах и полустанках.
Понятно, что начинались они броской фразой "Разыскивается опасный
преступник...", но текст под фотографией приписывал Максиму злодеяния
Михайла Топтыгина.
Вскорости к месту гибели сотрудников прибыл на вертолётах отряд особого
назначения и веером рассыпался по окрестным лесам и дорогам. Каждую группу
сопровождала собака, а вертолёты поднялись в воздух и начали сканировать
поверхность. Темнело, но это не мешало инфракрасным прожекторам фиксировать
на экране ярко-зелёные заячьи тельца, стаю ворон, облепившую три тополя у
дороги, пятно от костра, что погашен был, скорей всего, ещё ранним утром.
Одна из собак взяла след - фердыщенковские сигареты были недостаточно
вонючими, да и было их маловато. Но главное, собака учуяла запах медвежьей
крови на сумке, что уносил беглец на себе. Она залаяла, рванулась вперёд, и
отделение спецназовцев устремилось за ней. Полтора десятка километров,
отделявших от беглеца, несмотря на темноту, кусты и завалы, они преодолели
максимум за два часа.
Максим услышал лай, когда до собаки оставалось метров триста, спрятался
за стволом старой ели и передёрнул затвор Калашникова. "Воевать так
воевать",- подумал он, но мысль перебил голос Айны:
- Положи автомат, котёночек! Не поможет он тебе тут, эти парни с
автоматами лучше управляются. Включи Мер-Ка-Ба! Молодец! Приказ на
невидимость!
Максим облегчённо вздохнул, когда лающая собака промчалась мимо, а за
ней протопали задыхающиеся от бега солдаты. Вспарывая прожектором темноту,
оглушая рёвом мотора, пролетел вертолёт, и Максим был уверен, что его не
видно - ни воочию, ни на экране.
- Отдохни, они скоро остановятся на ночлег. Утром двинешься вслед за
ними, так безопасней. Внуши собаке ложную цель - ведь пока она шла по
реальному следу, а сейчас растерялась,- звучал голос Айны.- Я сняла
блокировку с Мер-Ка-Ба, но будь осторожен, не привлекай к себе внимания!
Укрывшись невидимым световым коконом, Максим поднял температуру под
старой елью до двадцати градусов и заснул на подгнившей хвое.
Ему снился железный мостик через Серет возле Буцнева - проходили
когда-то через него с приятелями, направляясь на пикник у заброшенного
карьера. Сейчас на мостике стояла Элла в зелёной штормовке и лыжной шапочке,
в неизменных джинсах с кроссовками. Стояла и смотрела на черную осеннюю
воду, не замечая, что в гнезде аиста на спиленной верхушке вербы сидит на
берегу Фердыщенко с биноклем и записывает в блокнот каждое движение её
ресниц, каждый поворот головы и срывающийся с губ шёпот:
- Максим, милый, я жду тебя!
Услышал он и ворчание Фердыщенко:
- Жди, дорогуша, жди! И мы с тобой ждать его тут будем!
Потом ткань видения порвалась - её с треском раздирал когтистыми лапами
ворон.
- Здоровеньки булы, мой юный друг! Я ся по тоби скучыв! Як ся маешь?
Странно, но неприязни к ворону Максим уже не испытывал, потому ответил
ему по-панибратски, как старому приятелю:
- Здорово, образина! Я ся тэж по тоби скучыв! Пакостим помаленьку?
Ворон смущённо потупился:
- Ну пакостим, да что сделаешь - у меня в должностной инструкции так
записано!! А ты ведь правда на меня больше не сердишься?
- Правда, правда! Если что, заходи в гости, побалакаем!
- Спасибо, приду! Только куда, под ёлочку? Хоромами обзаведись, а потом
приглашай! Я, собственно, сейчас по делу пришёл, сказать, что пора тебе, мой
юный друг, просыпаться - через пять минут солдаты встанут, собака
забеспокоится. Направь её немного левей, а сам - вправо через речку - это и
есть направление на Игорев заповедник. Да ноги-то не мочи, холодно, летай -
я разрешаю, но над деревьями не поднимайся, где-то впереди ещё одно
отделение спецназовцев с собакой. Ну, давай, будь здоровый! Еще увидимся.-
Разорванная ткань сна срослась, проглотив ворона, и Максим проснулся.
Сотворив фантом бегущего человека, на спине которого болталась окровавленная
сумка, он подтолкнул его в сторону спящих солдат, и тот, всё ускоряясь,
помчался через кусты и бурелом.
Вскоре послышался яростный лай - собака погналась за фантомом, увлекая
за собой всё отделение, а Максим неспешно двинулся вправо. На берегу он
перекусил колбаской, зажевал её сухим чаем - заваривать было не в чём - и
запил водой из речки. Рассовав остатки снеди по карманам, утопил сумку,
засунув в неё увесистый булыжник, после чего сосредоточился на холмике
кротовины на другом берегу и через мгновение уже стоял рядом с этим
холмиком.
Он радовался возвращению ингруннской силы, точнее, это уже была сила
Соуэллы, и её направляла божественная красавица Айна, так похожая на Эллу!
Радость его омрачалась осознанием того, что он - вне закона, что всю жизнь
ему придется прятаться под чужой личиной, что в этом дьявольском государстве
было очень непросто.
Его приятель Андрей Немеш эмигрировал в Советский Союз из Румынии. Мать
Андрея, выйдя замуж за румынского венгра, не только сохранила гражданство
СССР, но и зарегистрировала рождение сына в советском посольстве, что по
достижении им восемнадцати лет давало право выбрать страну проживания.
Впервые на родине матери он побывал в тринадцатилетнем возрасте, и
самым главным впечатлением от поездки было хулиганское стихотворение на
деревянных дверях станционного сортира под Свердловском, в котором
соединялось земное и вселенское, да ещё и со ссылками на китайского философа
Лао Ше.
Если сортирная поэзия была здесь почти гениальной, какими ж должны быть
вершинные достижения этого народа? Андрей по возвращении в Бухарест просто
бредил Советским Союзом, читал о нём всё, что попадало под руку, планировал
в следующую поездку "потеряться", украсть новые документы и так врасти в
советскую жизнь.
Теперь, рассказывая Максиму о своей детской мечте, Андрей откровенно
иронизировал над собой - некоторые официально признанные достижения на
поверку оказались хуже сортирных, да и, проучившись в МГУ два года, он уже
хорошо знал, что такое прописка, как она дублируется военкоматом, как
проверяют каждого, не до седьмого, так хотя бы до третьего колена, если он
претендует на мало-мальськи серьёзную работу. Он уже знал, что такое "первый
отдел" в сугубо гражданских учреждениях и многое-многое другое, что и
позволяло смеяться над тем, что семь лет назад было для него священным.
Теперь эти проблемы стали проблемами Максима Курило, сбежавшего из-под
конвоя "опасного преступника", которому надо было не только выжить, но и
найти Эллу, устроить её жизнь, и надо было выполнить миссию, возложенную на
него неземными силами. Потому "опасный преступник" двинулся в указанном
вороном направлении.
Вертолёт вынырнул из-за верхушек деревьев неожиданно, развернулся и
плюнул пулемётной очередью. К счастью, не попал, и Максим закрылся с помощью
Мер-Ка-Ба, дотянулся взглядом до пульсирующей огненной точки и на
полмиллиметра сбил влево мушку. Пристреляются, конечно, высота небольшая,
корректируют огонь по результату, но всё же хоть на первое время поможет.
Одновременно он сотворил свой фантом среди дальних деревьев, и справа от
лже-Максима тут же заподпрыгивали фонтанчики сухих листьев.
- Не переусердствуй!- Раздался в голове голос Айны.- Они не должны даже
заподозрить что-то сверхъестественное. Убери фантом и лежи тихонечко, сейчас
они улетят.
"Улетят-то улетят,- подумал Максим,- но через десять минут вернутся с
солдатами и собаками, я окажусь в самом центре этого сафари!"
- Точно, окажешься! Ну и полежи, отдохни денёчек, посуетятся да и прочь
пойдут. Главное, чтоб у Игоря они появились раньше тебя и удостоверились,
что тебя там нет. Они все дороги перекрыли, все близлежащие хуторки и сёла
перетряхивают.
Пока тут валяешься, займись первым фантомом, он перспективный, потому
что движется в сторону железной дороги. Сделай его видимым для солдат.
Поиграй с ними, они вымотаны, уже километров десять в бешеном темпе
двигаются. Там товарняк на подходе, надо, чтобы фантом на глазах у всех
зацепился за один из вагонов, а потом пусть останавливают, пусть проверяют и
гадают, куда это "опасный преступник" делся.
- Но я же не преступник, Айна! Я ни тут, ни на Ингрунне даже крокодила
не убил, не то что человека!
- Уже преступник, Максим! Зачем ты эти игрушки с собой взял? Это уже
статья - хищение оружия, его незаконное ношение и так далее. Удрал из-под
конвоя, что тоже карается.
- Но неужели я должен был сидеть и ждать, пока кто-нибудь меня найдёт?
Да и медвежью работу они бы на меня повесили - дескать, вырвался из машины и
головы поотрывал, попутно зверски замочил несчастное животное,
предварительно его обгадив. В общем, вышел бы из меня вечный зек, как в
"Кенгуру" Алешковского.
- "Медвежью работу" уже на тебя повесили - прокламации висят на всех
станциях, возле всех сельмагов, но меня тревожит другое: чересчур ты всем
этим расстроен, сбои начинаются.
- Я в форме, Айна!
- Видишь ли, Юз Алешковский ещё не опубликовал "Кенгуру". Ты информацию
из будущего смешиваешь с реальностью. Успокойся! Всё устроится понемногу. Да
и почему ты думал, что всё легко будет?
- Я так не думал. Айна, милая богиня, обещаю, что всё исправлю! Я лежу,
как чурка, и занимаюсь фантомом.
- Вот и лежи, дорогая моя чурка!- И голос Айны выключился.
Прилетело сразу три вертолёта, из которых высыпали десантники в
камуфляжных комбинезонах, и с ними собаки. Орава бросилась на дальней край
поляны, причём один из десантников запнулся за лежащего беглеца, выматерился
и помчался дальше. На месте, где вертолётчикам привиделся фантом, солдаты
обнаружили пробитую пулями немецкую каску на трухлявом кресте и неизвестно
кем и когда брошенную рваную телогрейку.
Максим, направляя первого фантома к приближающему составу, подключился
к переговорам, которые вели преследователи по рациям.
- Ты не ошибся, Клементьев? Каску на кресте расстрелял, а зека-то и
близко нет - вон, собаки крутятся, ничего учуять не могут!
- Был он, точно был!
- Кончай, Климентьев, п...ть!- Включился другой голос, явно из соседней
группы поиска.- Мы его ведём, к товарняку бежит, а ты, сука, вертолёт
забрал! Уйдёт, отвечать будешь!
Незадачливому Клементьеву точно пришлось отвечать, потому что первый
фантом удачно прицепился к товарняку, а поскольку вертолётного сопровождения
не было, где он "выпрыгнул", никто не знал, и погоня переместилась в район
железной дороги.
Настроившись на радиочастоту вертолётчиков, Максим был теперь в курсе
всех перипетий охоты на него и мог ничего не бояться. В голову ему пришла
шальная мысль войти в телефонную сеть, а это он мог сделать, и позвонить
родителям, скажем, с телефона начальника Тернопольского областного
управления КГБ.
Снова возник голос Айны:
- Заигрался, котёночек, а в этом клубочке бомба спрятана! Позвонишь дня
через два, но из Брянска. Подключишься на проходной завода стройматериалов,
там сторож запойный, ему встряска полезна, да и попутно сорвётся крупное
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг