Иосифом. - И наш уважаемый врач...
Он не договорил: в коридоре врача не было. На подоконнике стояла
бутылка кефира, окно было отворено, на полу перед окном, размазанная,
остывала лужа свежей крови. Капли крови были и на подоконнике.
Диспетчер бросился к окну, закричал в темноту:
- Доктор, доктор?..
Когда он повернулся, Иосиф увидел на его лице изумление и тревогу.
Диспетчер тотчас сверился с какой-то таблицей, нажал какие-то кнопки.
- Телефон врача не отвечает. И это доказывает...
- Ничего не доказывает, - перебил Иосиф. - Но это уже целиком ваше
дело.
Он вышел на улицу. Дождь почти прекратился. Но ветер, кажется,
усилился.
- Найдете дорогу? - выглянул из дверей диспетчер. - Вот эта бетонка
приведет вас сначала к стадиону, а затем к жилому корпусу, где вы
остановились. Пожалуйста, никого больше не вовлекайте в это дело!..
Потрясенный, Иосиф поплелся к дому. События ночи исчерпали его силы.
"Вот сейчас, пожалуй, сойдись я на узкой тропке с "князем тьмы", я бы
уступил, - дух мой ослаблен. Дух ослаблен всегда, когда человек не видит
перспективы... Но как же я не вижу перспективы? Да вот же она, тут, в этой
общине... Мой долг - защитить этих людей, потому что они защищают
справедливость для всех, не порывая с лучшими традициями..."
Ветер шумел. Вокруг было пустынно. Иосиф никого не встретил ни у дома,
ни на лестничной площадке. Отперев двери квартиры, услыхал храп соседа,
потихоньку умылся, развесил для просушки одежду и лег спать. Тревога
одолевала, но усилием воли он вытеснил ее, догадываясь, что источник
тревоги не столько внутренний, сколько внешний, - волны разрушительной
энергии, посылаемой "князем тьмы" или его сообщниками.
"Ничего у вас не выйдет, ровным счетом ничего, - повторял, засыпая,
Иосиф. - На вашей стороне ложь и коварство, на моей - правда и добро. Вы
разрушаете, я полон желания созидать, вы губите природу, я хочу ей свободы
так же, как себе..."
Проснулся Иосиф свежим и бодрым. Выпил апельсинового сока, бутылку
которого нашел в холодильнике, и принялся чистить свою одежду.
- Вы не используете возможностей, которые предоставлены нам, - шутливо
укорил Фриц. - В памятке написано, что мы можем, как общинники,
пользоваться услугами по стирке, чистке и починке белья, верхней одежды и
обуви. Здесь в прихожей, в этом ящике, полно нейлоновых сеток с номером
дома и квартиры. Я положил в одну свои сорочки, в другую - старые шлепанцы.
Посмотрим, какой у них сервис... И вы сдайте костюм и рубашку... Если нет
смены, я одолжу куртку и брюки, роста мы почти одинакового...
Еще сумерки витали, а группа уже собралась перед домом. Рассказывали
друг другу, как спали, и выходило, что все спали превосходно, только
госпожа Лундстрем спала скверно - "из-за щемящей тишины".
Появилась Люся, и все пошли к столовой.
- Ну, а если проливной дождь? - спросила госпожа Лундстрем. - Или
метель? Или сильный мороз? Опять топать по дороге? А у меня воскресный
день, я хочу полежать в постели. Или прихоть и демократия не совместимы?
- Иная прихоть только и считает себя демократией, - сказала Люся. -
Вся беда, господа-товарищи, что вы судите об общинниках, не живя их жизнью,
не чувствуя их чувствами, не думая их думой. Поверьте, у нас несколько иное
восприятие жизни. Мы убеждены, что мудрость начинается с умения человека
управлять своими желаниями, постоянно выбирая между прихотью и пользой. Это
значит, что никто не дает себе послабления, все строго следят, как бы
послабление себе не обернулось стеснениями для другого... Мы выработали
особый стиль жизни. Вездесущей взвинченности и постоянным беспокойствам
противопоставили душевное равновесие, уверенность и глубокую убежденность в
правильности своего выбора. Никому из нас не нужно делать карьеру,
выслуживаться, мучительно мозговать над проблемами личного быта.
Размеренная, насыщенная жизнь гарантирована прочностью нашего
коллективизма, посильным, честным трудом и непрерывным развитием потенциала
личности. Вот главное ристалище нашего самолюбия - совершенство... Я хорошо
помню об иной жизни и все еще несу на себе многие ее пороки. Я чувствую
себя уютно только в общине, и, если честно, меня тяготят объяснения с
людьми, которые не понимают меня с полуслова... Не сердитесь, я отношусь ко
всем вам с полной искренностью, со всем дружелюбием, не подстраиваясь и не
подлаживаясь, но мне смешны многие ваши вопросы... Знаете ли вы о том, что
такое любовь к сотоварищу, что такое ритм повседневной жизни? Ритм - это
предпосылка совершенства, основа здоровья и непрерывности развития... Наш
уклад жизни, конечно же, пока не идеален, но он нами принят, устраивает
подавляющее большинство, не готовое к более высокому ладу. Да и
экономические возможности общины, сами условия ее существования среди иных
структур социальной жизни не позволяют сделать новые радикальные шаги...
Доказано, что небольшая прогулка перед приемом пищи чрезвычайно
благотворна. Мы все привыкли к прогулке и без нее не садимся за стол...
Если на улице дождь, мы пользуемся плащами и велосипедами. Если снег, мороз
или туман, непременно ходим парами. Если же кто-либо недомогает, но не
хочет оставаться дома, за ним присылают электромобиль. Надо только
заблаговременно сообщить о желании... А вообще полежать в постели никому не
возбраняется. Существует дюжина способов отсрочить и перенести завтрак,
обед или ужин. Но обычно все придерживаются общего распорядка.
- Как я понял, распределение работы, питание, организация досуга
регулируются при помощи электронно-вычислительных машин, - сказал ученый из
Владивостока. - Не ущемляет ли вашей свободы эта механическая воля?
- Нет, - ответила Люся. - Не машина нам приказывает, сама машина
работает по программам, подготовленным очень душевными, очень щепетильными
людьми. Принципы этих программ были приняты всей общиной... Машиной мы
пользуемся только оттого, что человек не в состоянии быстро и безошибочно
разрешить множество громоздких технических проблем. Да в этом и нет
необходимости. Человеческий мозг нужен для решения нестандартных задач.
Если машина говорит мне, что в шестнадцать сорок я могу поиграть в теннис,
это значит только то, что в шестнадцать сорок корт будет свободен, и никто
не станет, ожидая своей очереди, действовать мне на нервы...
- Использование компьютеров в технических целях - это меня не волнует,
- вмешался Фриц, сосед Иосифа, - но вот попытки заменить диалектику живого
ума набором технических приемов - это уже тревожит... Я принципиальный
противник так называемой "художественной литературы", которую создают ныне
с помощью машин. Там все бизнес, моральное мародерство, все заимствовано,
все чужое - мысли, ситуации, словарный запас, нет озарения, нет личных
переживаний автора, которые бы передавались читателю. "Произведения",
создаваемые посредством технологических операций, - чистое мошенничество.
- Но почему мошенничество? - возразила шведка. - И прежде так или
иначе в рукописях использовались мысли, запомнившиеся из чужих книг. Где
тут принципиальное различие?
- Весьма существенное. Если чужая мысль или образ вошли составной
частью в личность художника, это одно. Если же чужие озарения - средства
для монтажа таких "произведений", это другое. Это профанация искусства... Я
видел книжонки типа "Живые души", "Анти-Фауст" и так далее. Некий ловкач
переписывает знаменитые произведения с помощью машины "наоборот", заменяя
героев и сюжетные ходы на противоположные.
- Занятно! - воскликнул коротышка-американец. - В этом что-то есть!
- Ничего, кроме нахальства, - возразил Фриц. - Пошлая игра, а в
литературе значит только подлинность чувства. Если в словах нет истинного
страдания, они мертвы...
После завтрака споры возобновились. Иосиф слушал лишь краем уха. Он не
допускал, что его ночной визит к диспетчеру остался вовсе без последствий,
но шло время, а ситуацией как будто никто не интересовался.
"Куда девался врач? Отчего мой рассказ не произвел должного
впечатления? Не состоит ли диспетчер в сговоре с двойником?.."
- ...Я принимаю все, что видел, - напористо говорил
коротышка-американец. - Я не принимаю одного, которое опрокидывает все: я
не вижу оппонентов вашей общинной системы. Почему нет возражающих,
критикующих, предлагающих нововведения? Нужна решительная революционизация
всего дела! Парманентная перестройка, как выразился один из гениальнейших
людей вашего первого настоящего парламента!
- Не толкайте нас к крайностям, мы уже хорошо знаем, что за этим
стоит, - погрозила пальцем Люся. - История нашей страны пестрит примерами
странного "усердия", обращавшего все благие замыслы в свою полную
противоположность... Вы напрасно ищете формальную зацепку. Возможностей для
критики и инициативы у нас не меньше, чем у вас. Пожалуй, несравненно
больше: в общине есть институты, которых не знает остальной мир. "Коллегия
мудрецов" у нас занимается еще и детальной проработкой постоянно
предлагаемых изменений. Ее задача - дать заключение о всех возможных
последствиях новаций. Для автора заключение имеет консультативный характер.
Зато позволяет ему наращивать свой политический потенциал, не только
продумывать, но и просчитывать экономические, экологические, социальные и
духовные последствия своих предложений... Кстати сказать, тщательнейшей и
многосторонней экспертизе, способной учесть динамику любого числа
переменных, подвергаются все решения общего собрания. Нередки случаи
повторного рассмотрения проблем. Цель: не допустить бесполезных или вредных
решений. Метод проб и ошибок, которым некогда пользовались, признан
преступным невежеством...
- Сколько голосов нужно, чтобы внести вопрос на рассмотрение общего
собрания?
- Один. Свой собственный.
- А чтобы заняться пересмотром принятого решения?
- Минимум десятую часть членов общины. Таким образом, пересмотр
ошибочного решения встроен в механизм жизни общины. Но он отражает уровень
нашей нынешней культуры. От общества, регулируемого не номинальным, не
мифическим, а реальным большинством, мы когда-нибудь перейдем к обществу,
учитывающему весь спектр мнений. Но это - перспектива.
- Мне кажется, ужасно скучно - постоянно голосовать, выявляя мнение
большинства.
- Но это мнение большинства коллектива, а не демагогов, которые
отстаивают свои интересы, прикрываясь интересами народа... С помощью
техники мы можем провести референдум, не выходя из квартиры или находясь на
рабочем месте... Но главное не в этом, главное: все мы реально вырабатываем
в себе навыки управления общими делами... Время, которое теряется на
взаимные советы, с лихвой компенсируется качеством принимаемых решений, их
не приходится повторять или менять ввиду полной бесполезности... Например,
мы строго следим за уровнем здоровья общинников. Здоровье легче
поддерживать, поправлять - уже сложнее. Ни один из наших людей не появится
в обществе, чувствуя недомогание, - эпидемиям гриппа и прочих заразных
болезней у нас поставлен заслон. Гигиена, санитария - здесь мы большие
привереды. Пустое - остерегаться болезнетворных микробов, но не пустое -
сохранять в организме равновесие микрофлоры...
- Почему же раньше не додумались до такого устройства жизни? Я не
верю, что не позволяли экономические возможности... Как же не быть
богатству, если никто не расхищает его, никто не паразитирует? Вот
общество, застрахованное от преступлений! - воскликнул ученый из
Владивостока.
- Не совсем так, - возразила Люся. - Люди идут на преступления не
только от отчаяния, но и по расчету на выигрыш. Устранив почву для
отчаяния, мы еще далеки от того, чтобы поставить непреодолимые барьеры
опасному эгоизму... Мы постоянно имеем дело с внешним миром, где эгоизм -
главная пружина отношений... Правда, для большинства из нас эгоизм - форма
невежества, но все же и у нас есть люди, которые считают, что понижение
эгоизма делает личность нежизнеспособной. Тут есть о чем поспорить...
Община умножает богатство и утверждает свой авторитет не все большим
количеством производимой продукции, а все лучшим качеством и меньшей
себестоимостью, в основе которой - самая высокая экономичность организации
личного и общественного быта. В производстве мы легко осваиваем наиболее
наукоемкие подходы. Тут нам все карты в руки. Пройдет еще несколько лет, и
за нами будет не угнаться по уровню образования, морального единства и
производства. Вот отчего так беспокоятся иные из наших "доброжелателей".
- Случаются ли у вас нарушители дисциплины? - перевел разговор в
другое русло кооператор из Одессы.
- Пока не было. Община образована из добровольцев, жаждавших
справедливого порядка. Они понимают, что это фундамент и гражданского, и
национального достоинства, которого, увы, лишено общество, где "демократия"
маскирует вопиющую несправедливость.
- Мне кажется, если человек имеет право на труд, он должен иметь право
и на ничегонеделание. Это демократично.
- А мне кажется, демократией тут и не пахнет. Тут демагогия:
протаскивая вседозволенность, она всегда протаскивает диктатуру более
сильных и наглых. Разлагает созидательное начало, делая общую власть
беспомощной.
- Я слышал, у вас запрещено вино и курение? Уверен, это тоже
ограничение личной свободы.
- Отнюдь. Мораль налагает сотни ограничений, но не деформирует
личности, напротив, помогает ей укрепиться. Без уважения прав другой
личности совершенная личность невозможна... Да, вино, курение и все прочие
виды наркотических средств строго запрещены уставом. Люди знают, до какого
страшного развала докатилось общество, неспособное освободиться от этих
навязанных пороков. Пьют - отчего? Главным образом от пустоты личной жизни,
оттого, чтобы сгладить неудобства быта, не отчаяться вовсе от мерзости и
тупиков обстоятельств, но тем самым увековечивают и мерзости и тупики... Мы
тут тверды: спиртное наряду с "промывкой мозгов" - выверенный способ
одурачить трудящихся. Если мы не подадим примера, кто это сделает?.. Мы для
всех открываем радость трезвого образа жизни - без падения человека в
человеке, без пустых потерь времени, деформаций интеллекта, разрушения его
тончайших структур. Состояние опьянения не только вредно и унизительно, но
и не интересно...
И вдруг слушавший все эти объяснения Иосиф догадался: "А что, если
общинники видят "князя тьмы" в образе прибывшего к ним врача?.. Тогда,
действительно, все логично: и то, что так недоуменно слушали мои
объяснения, и то, что встретили врача, как старого знакомого, хотя врач ни
разу в жизни не видел диспетчера..."
Возникнув, догадка сразу укрепилась: в самом деле, он, Иосиф,
использует особые возможности для перемещения в эпохах, его видение вещей и
явлений совсем иное...
Осматривали пахотные поля и сельскохозяйственный комплекс. На
мехдворе, крытом, асфальтированном, в общем, вполне пригодном для сезонного
хранения техники, Иосифа не оставляло чувство, что чья-то злая воля
постоянно пускает в него черные стрелы. То же было при посещении складов на
железнодорожной ветке, построенной на долевых началах райисполкомом и
общиной...
Подъехали к фабрике по пошиву модной верхней одежды. Все туристы
сгорали от любопытства: еще бы, предстояло увидеть сердце экономического
благополучия общины.
- Это вовсе не сердце, - засмеялась Люся. - Сердце - наша общая воля,
свобода нашей души. Экономика начинается с самочувствия человека, с его
психологического настроя. Машины и технология - важно, очень важно. Но
производство - средство, а не цель. Труд кабалит, если не освобождает и не
награждает. Да, вокруг пока еще преобладают какие-то странные, навязчиво
невежественные подходы: уже с утра, под предлогом повеселить, взрывают
психическое равновесие пустейшей болтовней или "музыкой", уместной разве
что для пляски сатаны, - душа теряет равновесие, словно от алкоголя,
человек уже не способен на интенсивную интеллектуальную работу: он не решит
сложной задачи, не примет лучшее из возможных решений, а концентрация
усилий обойдется ему в три-четыре раза дороже с точки зрения энергетических
затрат. Даже простой физический труд не даст рекорда: тонус неустойчив,
нервы взбудоражены. В таких условиях люди быстрее стареют и изнашиваются -
снижается производительная мощь нации, заклиниваются ее мыслительные
качества, огрубляются чувства... В общине, напротив, утро начинается
непременно с классических мелодий Чайковского, Мусоргского, Баха, Моцарта,
настраивающих на гармонию. Вы даже и представить не можете, какие могучие
созидательные силы пробуждает внешняя гармония в гармоничном существе... По
вечерам, в целях успокоения, умиротворения, оздоровления организма, мы
слушаем народную музыку. Тоже самую популярную. Лишь на концертах и
музыкальных занятиях заставляем душу трудиться сполна...
Ничего примечательного при осмотре фабрики Иосиф не нашел. Наверно,
был слишком напряжен - думал о кознях "князя тьмы", вовсе не случайно
затесавшегося в общину и теперь вот угрожавшего ей своими подлостями.
Впрочем, Иосиф все же обратил внимание на то, что в фабричных цехах,
небольших, уютных, с отличной вентиляцией и звукоизоляцией, более всего
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг