досуг.
- Нам вообще-то не нужен достаток, - сказал тот же старик. - Где
богатые, там грабители и разбойники. А где досуг, там обман и разврат...
"Да разве вы и без того не ограблены? Разве не обмануты и не унижены
так, как никогда не были унижены даже рабы?" - хотелось крикнуть Иосифу,
глядя на голодных, измученных людей.
- Есть ли среди вас тайные полицейские и агенты?
Люди насупленно и угрюмо молчали.
- Сказано вам, сукины сыны! - заорал майор. - Или не видите, кто перед
вами? Порки захотелось? Тюрьмы?.. Тайные полицейские, секретные
осведомители и агенты, три шага вперед, арш!
Большая половина толпы приблизилась на три шага.
- Все имеющееся в карманах оружие сложить на землю! - скомандовал
Иосиф.
Образовалась куча из ножей, плеток и увесистых камней.
- Вы арестованы, - сказал Иосиф тайным полицейским и прочей сволочи. -
Идите домой. И горе тому, кто поднимет руку на односельчан... Кру-гом! По
домам!..
Иосиф призвал оставшихся крестьян спасать отечество.
- Разбирайте оружие, оно ваше! И защищайте свою свободу!
Никто из людей даже не шелохнулся. Иосиф вновь воззвал к
справедливости и правде, но результатом было то же - недоверчивое молчание.
Наконец старая женщина, протянув крупные, узловатые руки, сказала:
- Нам бы, господин, хотя бы одну коровку на село. Детки умирают без
молока-то...
Машина мчалась на предельной скорости. Иосиф вздыхал, глядя за окно,
дума его была занята судьбою несчастного народа, из которого изверги
вытянули всю душу.
А владелец поместья и полицейский, напялившие прозрачные маски, до
неузнаваемости изменившие их лица, довольно ухмылялись.
- Ну, что, убедились в полной бесперспективности своей затеи? -
спросил владелец поместья. - В среде аборигенов не осталось ни единого
высокого побуждения...
"Десятилетиями уничтожали все самое талантливое, здоровое и
самобытное, а теперь изображают несчастное положение народа как итог его
собственной глупости, лени и равнодушия..."
Иосифа мучил вопрос: как пробудить самосознание, как вырвать
несчастных из лап обмана и самообмана? Догадывался он, что люди более всего
люди, когда свободно служат свободной мечте, но распад нравов достиг уже
предельной стадии, - о свободной мечте, видимо, не могло идти и речи.
"Каким же судом нужно судить банду, высосавшую из народа все живые
соки, оскопившую его волю, подменившую желания, лишившую своих мыслителей,
поэтов, ученых и проповедников? Воистину, гнусное преступление заслуживает
самой жестокой кары..."
- Если хотите продлить существование этого племени, остается
единственный путь: крепить узы дружбы с нами, - сказал майор. - В своем
поместье вы сможете проводить любые социальные эксперименты, при условии,
конечно, что ни одно слово пропаганды не перейдет через заборы... Вы
получите любимый уголок, потому что вся страна - это огромная навозная
куча, и если еще удается выращивать овощи, то только благодаря нашим
неусыпным стараниям...
9
Столица встретила пустынными улицами и серыми подслеповатыми окнами.
Иосиф велел подъехать к тюрьме и распорядился привести заключенного, с
которым сидел в камере. Он подумал, что человек, много рассказывавший о
бедствиях людей, поможет в борьбе за их освобождение.
Майор написал записку, Иосиф, проверив, передал ее шоферу, шофер
побежал по ступенькам и вскоре вернулся в сопровождении заключенного, по
виду почти и не изменившегося.
Иосиф помнил даже, как зовут этого человека, необыкновенно вдруг
оробевшего.
- Ну, вот, Бар, окончились твои мучения. Поедешь со мной. Вместе
подумаем о том, как освободить из темницы остальных заключенных.
- Да, да, конечно, - пробормотал Бар. - Повсюду надо высоко нести
знамя прогресса...
Перед королевским дворцом Иосиф надел запасную маску, и все четверо,
включая Бара в полосатой тюремной дерюге, проследовали через ворота и
оказались в помещениях королевской канцелярии.
Тут кипела своя жизнь, сновали сотни чиновников-аборигенов. Каждый
тащил какие-то бумаги, каждому нужны были подписи, визы, согласования,
одобрения, рекомендации, резолюции...
- Представьте себе, все эти прожорливые насекомые ничего не
производят, - сказал владелец поместья, не терявший, видимо, надежды
перекупить Иосифа. - Все их бумаги, в конце концов, попадают в
мусоросборник, откуда прямиком идут на фабрику по производству картонных
гробов. В столице сложно с лесом, а пластиковые мешки засоряют почву и тем
самым отравляют плоды, которые попадают нам на стол.
Иосиф ужаснулся.
- Зачем же тогда дурачить этих людей?
Сановник улыбнулся змеиной улыбкой.
- Здесь вернейшие из наших слуг. Мы должны поддерживать миф о том, что
заботимся об усердных слугах. Часть из них, отдав все силы, оседает здесь -
ради пайка. Но следует иметь в виду, что все эти существа живут не более
недели. Чтобы не обременять казну, их попросту умерщвляют.
- А как же миф?
- Никто не знает, что они умирают... Их отправляют в "санаторий". На
самом деле это газовая камера...
"Нет пределов цинизму..."
- Вы недоговариваете, - перебил Иосиф. - Какую еще прибыль вы
извлекаете из страданий несчастных?
- Некоторых аборигенов, которые нам нужны, мы приглашаем во дворец -
для демонстрации нашего человеколюбия. Они приходят с экскурсоводом, видят
этот муравейник и понимают, что их вымирающий народ не достоин иной участи.
- Какая низость!
- Не совсем так... В игре, которая ведется, есть элементы большого
смысла. Например, во время выборов короля.
- Каких выборов?
- Не удивляйтесь, мы единственное демократическое королевство во всем
мире! Ежегодно мы избираем своего короля.
- Кто ж это мы?
- Ну, мы, советники. Мы избираем, а процедуру осуществляют вот эти
чиновники. Они проводят выборы на местах, подсчитывают голоса. И по
завершению работы, которая, разумеется, тоже идет в мусорный ящик, мы
устраиваем для чиновников обед... О, они очень любят этот обед, только и
говорят о нем. Ради обеда они согласны были бы проводить выборы хоть
ежедневно!
- Что же это за обед?
- Например, жареная рыба или суп с клецками. К порции подается стакан
водки. Все аборигены упиваются вдрызг! Ползают, как крысы, а иные
вываливаются через окна.
Оба советника весело расхохотались. Но Иосифу было не до смеха: каждая
новая деталь, каждая новая черточка государственной системы приотворяла
величайшее глумление шайки, захватившей власть в свои руки...
- Никогда не вспыхнет революция в стране, где на все случаи имеются
целесообразные законы, - говорил полицейский. - Если приглядеться, любое
беззаконие - тоже закон. Отцы государства, которые умеют рассчитывать игру
жизни на девять шахматных ходов вперед, объявляют целесообразные законы
самыми демократическими, выражающими волю всего населения, и спокойно
делают свое дело...
Вспомнилось, как однажды Иосиф спросил заключенного: "За что срок
намотали, братец?" - "Засуха у нас была. Половина народу перемерла. Я и
скажи на поминках: "Что же нам воду не дадут? В стране столько советников!"
Меня схватили и дали десять лет "за неуместное упоминание должностных лиц",
оказалось, и такой закон есть. Мол, не твое собачье дело интересоваться,
сколько советников..."
- Да, - сказал Иосиф, - не повстречайся я с вами, я бы не знал, что у
каждого явления государственной жизни есть своя подкладка.
- А иногда и две! - засмеялся полицейский. - Демократическое право
предоставляет нам такие возможности, какие не снились ни одному
диктаторскому режиму. И главное - мы не при чем. Ни один камень не летит в
нас: народ сам принял законы, что из того, если они кого-то ломают пополам?
- Вы приняли законы, при чем здесь народ?
- Народ должен выполнять принятые законы. Ради того мы и короля
держим: у аборигенов сильны верноподданические чувства и связанные с ними
пустые надежды...
Перейдя залы, где за стеклянными загородками кишели исполнители бумаг,
Иосиф со своими спутниками оказался в приемной короля.
Майор с видом знатока тут же сообщил, что приемной практически не
пользуются, так как король никого не принимает; наоборот, короля вызывают в
приемную, когда хотят ему что-то втолковать.
Кабинет короля поразил вызывающей бедностью. Это была небольшая
комната с рабочим столом, на котором стоял один-единственный телефон, да и
то, как выяснилось, неисправный. Стулья - грубо сколоченные, едва ли не из
деревенской харчевни.
И сам король поразил Иосифа. Это был болезненного вида, тусклый
абориген средних лет, одетый в театральные обноски.
- Я настолько одинок, настолько оторван от всяких дел, - сказал
король, потирая руки, - что рад всякому, даже незначительному событию...
Из дальнейших слов стало понятно, что король не имеет права выходить
из кабинета, принимать людей по своей инициативе и даже ни разу не видел
членов своего правительства.
- День ото дня меня и мою семью кормят все хуже и хуже. Дошло до того,
что я постоянно голоден. Передайте, пожалуйста, главным из моих советников,
которых я не имею, к сожалению, чести знать лично, что я могу в одно
прекрасное время окачуриться от истощения сил и тем самым возбудить
нехорошие слухи.
- Не преувеличивайте, ваше величество, - упрекнул майор. - Если вы
протянете ноги от истощения, об этом не напишет ни одна газета мира.
- Пожалуй, - король нахмурился. - Давайте как-либо отметим ваш приход
и закажем сюда ужин...
- Не положено, ваше величество, - сказали советники. - Поверьте нам,
мы давно служим при вашем дворе и знаем порядки. Не положено по
соображениям гигиены.
Но Иосиф тоже хотел подкрепиться и потому велел немедленно принести
ужин.
- Спасибо, - поблагодарил король. - Все ведут себя так, будто давно
произошел государственный переворот... Я каждый день подписываю разные
декреты и указы и вот недавно обнаружил в мусорном ящике подписанные мною,
но разорванные декреты и указы. Как это объяснить?
- Вероятно, чрезвычайным обилием декретов и указов, - нагло заметил
майор. - Вверенный вам народ просто не успевает переваривать их.
Появился толстый, лукавого вида человек в засаленном камзоле и сказал,
что подать к столу нечего.
- Дефицит, ваше величество, кругом дефицит.
Иосиф подозвал негодника к себе, взял за горло и велел понюхать дуло
пистолета. Тотчас явились фрукты, колбасы, сыры, салаты и разные
тонизирующие напитки.
Король сразу накинулся на еду. Он выгребал рукой печенье и конфеты из
вазы и засовывал в карманы, вероятно, для своих детей.
- Какова цель вашего визита, господа?
Иосиф раскрыл рот, чтобы объяснить, но вмешался полицейский:
- Я полагаю, к делу мы приступим тотчас после трапезы.
Принесли горячее блюдо. Переставляя спортивную сумку, из которой
торчала шляпка "часов", Иосиф заметил какое-то движение. То ли майор,
сидевший по правую сторону, взмахнул рукою, то ли сановник, сидевший по
левую.
Каменные лица были непроницаемы. И тогда Иосиф, которого не покидало
чувство тревоги, поменял свое блюдо с блюдом майора.
- Ну-ка, ешь!.. Что за кислая мина? Снять маску!
Король, не переставая есть, с интересом наблюдал за происходящим.
- Снимите маску, - поддержал он Иосифа. - Я разрешаю.
Майор снял с лица желеобразную присоску. Чернели испуганные глаза.
Иосиф подцепил вилкой кусок мяса.
- Ешь!
- Нет-нет, - закричал полицейский. - Не хочу, не буду! У меня
расстройство желудка!
- Как не стыдно, - оборвал его сановник. - Соблюдайте элементарные
нормы деловых отношений! Не ставьте остальных под удар... Ешьте, если уж
попались...
- Ах ты, гнида! Сам меня подбил, - озлился полицейский. Бросил в рот
кусок мяса, зажмурился и вдруг, дернувшись и выкатив глаза, осел на стуле.
И тотчас же что-то зашумело, загудело, забилось, будто заработала швейная
машинка, тело майора вспучилось и лопнуло со зловещим хлопком. Откуда ни
возьмись, появился хвостатый черный субъект, очень похожий на только что
скончавшегося, только гораздо меньше.
Иосиф, не целясь, выстрелил в него. Но тот отскочил в сторону, прыгнул
к окну и, разбив стекло, исчез.
Некоторое время все сидели молча. Лишь король как ни в чем не бывало с
аппетитом продолжал ужин.
- Кто такой? - спросил Иосиф, с отвращением вглядываясь в
скончавшегося майора и не замечая уже никаких следов разрыва на его теле. -
Кто это, черный, выскочил из трупа негодяя, пытавшегося отравить меня?
- Я никого не видел, - пожал плечами Бар.
- А это? - Иосиф показал на разбитое окно.
- Следы от вашей пули.
- Что вы скажете, ваше величество?
- У вас хорошая реакция, вы убереглись от смерти. Надо было бы убрать
отсюда тело. Оно уже издает зловоние и мешает трапезе почтенных людей.
- Что скажешь? - Иосиф впился взглядом в сановника. - Ты подбил его
подсыпать яду?.. Кто это, черный такой, с хвостом?
- Я никого не подбивал, - пожал плечами сановник. - И не видел никого
с черным хвостом.
- Случается, что у двуликих иногда отделяется второй лик, - заметил
король. - Я слышал об этом. Это очень опасные типы, в которых живут
двойники. Разве я не прав и такое не случается?
- Иногда случается, - нехотя подтвердил сановник. - Но крайне редко.
- И даже весьма нередко, можно сказать, часто, - возразил король. - И
не только после смерти... Это двойник, та самая половина склеенной
личности, которая продолжает начатое дело.
- Спасибо, ваше величество, за важное пояснение, - поблагодарил Иосиф.
- Я учту все это.
- Вы очень нервны, - сказал король, глядя на Иосифа. - Вы
расколошматили мое окно. Теперь оно будет стоять разбитым до самых
холодов...
Разговор приобретал болезненный характер, мысль в нем увязала, как
ноги на глинистой дороге после осенних дождей.
Иосиф понял, что слишком устал.
- У меня мало времени, приступим к делу. Ваше величество, проведите
нас в помещение, которое не прослушивается.
Кивнув, король встал и отвел их в комнату, примыкавшую к кабинету. Ее,
кажется, полностью перестраивали - со стен отбита штукатурка, полы
разобраны.
- В той части дворца, где я живу, нет помещения, которое бы не
прослушивалось, - сказал король. - Но вот здесь начат капитальный ремонт,
и, я полагаю, здесь можно еще поговорить. - Он радостно потер руки. -
Неужели мои подданные подняли восстание? Я многие годы жду этого, но
знайте, я не поддержу восставших. Во-первых, я не верю в успех восстания.
Во-вторых, очень люблю своих советников и не собираюсь лишать их
привилегий, которыми они пользуются исключительно по причине своего ума и
мудрости. А в-третьих, с началом восстания я сам подлежу немедленной
ликвидации вместе со своим семейством...
Сбивчивые, жалкие слова, перечеркнувшие все надежды.
- Неужто вам, ваше величество, неизвестно, какие беззакония творятся в
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг