- Постой, я с тобою!.. Им известно, что я определил тебя на ночлег.
Они, конечно, арестуют меня. Посадят. А из тюрьмы еще никто не возвратился
домой.
- Как же твоя семья?
- Нет у меня семьи. Отца и матери я не помню. Дочь и жена умерли в
прошлом году. В доме одна больная старуха - теща. Так ей и без того не мил
белый свет...
"Кругом несчастье, - думал Иосиф, осторожно шагая вслед за своим
спасителем, перебираясь через какие-то канавы и заборы. - Несчастья держат
крепче любых цепей..."
- Стой, - предупредил крестьянин. - Они идут, я слышу. Прячься.
Послышались торопливые шаги. Выглянувшая из-за туч луна осветила трех
полицейских, тащивших за собою овчарку в наморднике. Впереди всех семенил
тщедушный человечек.
- Доносчик. Я знаю его, это мой сосед. Завидует, что в моем доме
всегда тихо. А кому шуметь? Теща немая, а я не умею ругаться сам с собою...
Полицейские приближались.
- А ну как выскользнет, я тебя плеткой меж ушей! - свирепо пообещал
один из полицейских. - Раньше, раньше нужно было донести, мы бы его на
канале взяли, а ночь, что стог сена - не одного агитатора, целую роту
агитаторов можно спрятать.
- Не извольте сомневаться, господин вахмистр, - оправдывался
человечек. - Я не сразу заподозрил. Это ведь осознать надо. Но он сейчас
как пить дать дрыхнет без задних ног... Я тотчас заприметил, что он не
крестьянин. И копает не по-нашему, и говорит как-то странно...
Они прошли.
- Надо поторопиться, - сказал Иосиф. - У них ищейка, пойдут по
следам... Давай-ка махнем через гору. Дорогу знаешь? Не заблудишься?..
Выйдя из деревни, они побежали мимо королевских виноградников, ища
дорогу в горы, но, видимо, в спешке потеряли ее.
- Здесь собака следа не возьмет, - задыхаясь, сказал крестьянин. -
Здесь недавно использовали яды... Давай, добрый человек, отдохнем, я совсем
выбился из сил.
Иосиф различил где-то вдали собачий лай.
- Скоро рассвет. Это только усложнит наше положение.
- Не могу, браток, болит сердце.
Присели на землю.
- Трагедия, а не жизнь, - сказал Иосиф. - На своей земле, и приходится
скрываться. Разве справедливо?
Крестьянин лежал на спине.
- Так и живем. Глупые и завистливые - друг друга пожирают. Так и
говорят о нас: "глупый народ".
- Все это ложь, подлое внушение. Народ не глуп, а оглушен своим горем,
обобран, угнетен, обманут. Правду прячут советники.
- Зачем же прятать?
- Затем, чтобы люди не выбрались из рабского положения, чтобы при
каждом случае, поражаясь безобразиям и своей полной беспомощности, говорили
себе: глуп народ наш, ничего не умеет, ни к чему не способен...
Рассвет встретил беглецов далеко от деревни в предгорьях.
- Какая красота! - восхитился Иосиф.
- Этой красоты мы не видим. Некогда - хоть подыхай, но плати налоги...
Все эти плодородные земли принадлежат советникам короля. Уж не знаю, где
они взяли столько денег, чтобы скупить участки.
- Ну, вот видишь, не оттого ли бедствуют крестьяне, что так вольготно
живут королевские советники?
- Нам объясняют иначе: крестьянин получает за свой труд, полицейский -
за свой, советник - за свой. Если бы они не трудились, государство пришло
бы в упадок и развалилось.
- А представь себе, что нет уже больше ни советников, ни полицейских,
налоги сократились в десять раз. Разве погибло бы государство?..
Крестьянин хотел что-то ответить, но тут со стороны перевала показался
черный грузовик. Он остановился метрах с трехстах. Как тараканы, из него
высыпались полицейские и, растянувшись широкой цепью, заторопились
навстречу беглецам, делая прочес.
"Всех подняли на ноги, теперь не убережешься", - подумал Иосиф.
- Слушай меня внимательно, - сказал крестьянин. - Если мы будем
прятаться тут, среди обломков скал, нас неминуемо обнаружат и схватят. За
себя я не боюсь: в застенке жил, в застенке подохну, какая разница? А тебе
погибать нельзя. Я не понимаю всех твоих слов, но чувствую, что ты владеешь
нужной для всех правдой... Вон, видишь, справа - кукурузное поле, а за
полем сады? Там, за садами, - поместье богатого королевского советника. Я
отвлеку полицейских, а ты пробирайся к кукурузному полю, а потом и к
поместью. Туда полицейские ищейки не доберутся. Если я уцелею, то дам круг
и приду туда же...
Не успел Иосиф возразить - крестьянин пополз уже среди камней, потом
внезапно вскочил и побежал к зарослям камыша у подножия холма, - там было
озеро, из которого брали воду для полива.
Полицейские тотчас заметили беглеца. Послышались возбужденные крики,
посыпались выстрелы...
Крестьянин падал, полз и снова бежал в полный рост, и полицейские, как
натренированные псы, помимо своей воли устремились за беглецом. Но не все.
Несколько человек направилось к камням, где прятался Иосиф.
Совсем ничтожные шансы на спасение сокращались с каждой минутой. Но
Иосифа больше всего беспокоила судьба благородного крестьянина.
"Нет-нет, люди не пропали для свободы и правды. Пока совесть теплится
хоть в немногих, есть надежда..."
Между тем события быстро продвигались к развязке. Крестьянин не учел,
что полицейским, спускавшимся с горы, бежать было гораздо легче, чем ему.
Приблизившись, полицейские открыли огонь - нельзя было поднять и
головы, - они пытались отрезать беглеца от озера.
Он понял этот простейший маневр, вскочил и дал из последних сил такого
стрекача, что сумел все же добраться до камышей. Но силы его были на
исходе, и это решило дело. Вероятно, крестьянина убили или тяжело ранили, -
возбужденная свора полицейских в светло-коричневых френчах хлынула обратно.
Двое волокли за ноги по земле не подававшего признаков жизни крестьянина.
Ненависть охватила Иосифа: безмозглые полицейские помогали давить
собственный народ, не подозревая, что близок час, когда подлинным хозяевам
положения не потребуются даже предатели.
Иосиф вытащил пистолет и снял затвор с предохранителя, сожалея, что у
него нет другого, более грозного оружия.
Впрочем, он не собирался идти на риск: было бы глупо - заплатить
жизнью двух-трех полицейских за собственную свободу и золотой мундир,
позволявший поднять на врага многотысячную армию.
Полицейские приближались. Иосиф пополз, выискивая местечко, где можно
было бы понадежней спрятать сумку с золотым мундиром.
Кругом были вросшие в землю камни. Угроза потери золотого мундира все
сильнее беспокоила Иосифа. Теперь он охотно уничтожил бы его - сжег,
разорвал на мелкие части, но, увы, и этого уже он не мог сделать.
Тревожно стучало сердце, разламывалась голова.
А голоса полицейских слышались уже совсем рядом. Они не торопились,
они явно рассчитывали на добычу.
И вдруг Иосиф увидел узкую щель, уходившую под мощный пласт гранита.
Не раздумывая он протиснулся в нее. Но щель оказалась не только укрытием,
но и западней: у самого лица кто-то задвигался и зашипел. Вглядевшись,
Иосиф замер от ужаса: в метре от него, раздув шею, качалась крупная кобра.
Светились стеклянные глаза...
Что было делать?
А тут полицейские, обнаружив щель, затеяли перебранку. Иосиф видел их
пыльные ботинки и светло-коричневые брюки.
- Кто бы из нас ни увидел его первым, давай говорить, что увидели
одновременно, тогда и тебе, и мне гарантировано вознаграждение. Зачем нам
подсиживать друг друга? - сказал один полицейский.
- Главное - поймать, - сказал другой. - А уж поделиться наградой
как-нибудь сумеем... И не подбивай меня против командиров: они мои
кормильцы... Обследуй-ка эту расщелину. Он должен быть где-то здесь. Я
сразу понял, что тот крестьянин пытался отвлечь внимание. Уж кого-кого, а
меня не провести: я полицейский в третьем поколении...
Решали секунды, даже доли секунд.
Рукой, в которой была спортивная сумка, Иосиф попытался выгнать из
щели кобру. Она отпрянула к каменной стене и вновь подала угрожающие звуки,
явно не желая выбираться наружу.
Просовывая сумку вдоль стены, Иосиф теснил кобру к щели, и она,
внезапно решившись, кинулась наружу.
- Кобра! Змея!
- Бей!
Раздалось несколько беспорядочных выстрелов.
- Ушла, - облегченно вздохнул один из полицейских. - Если бы я сунул
морду в эту щель, как ты мне советовал, я получил бы крепкий поцелуй.
- По крайней мере, теперь уж нет необходимости туда соваться, - сказал
другой полицейский. - Там, где кобра, нет места человеку...
Они прошли дальше, а Иосиф, подумав, что они могут вернуться,
осторожно выбрался наружу и затаился за камнями. Он видел спины обоих
полицейских совсем рядом - буквально в нескольких шагах.
Не искушая судьбу, он отполз подальше от страшного места, радуясь, что
так удачно завершилась его встреча с коварной змеей.
Вот и дорога. Спрятавшись в кусты, он увидел, что по дороге спускается
порожний полицейский грузовик.
Грузовик остановился почти напротив. Вскоре подошли полицейские,
тащившие убитого крестьянина. Раскачав, они забросили тело в кузов.
- Этот готов, - сказал шоферу облавщик. - Но не он нам нужен. Тут
должен быть второй. Снизу идет подкрепление, человек сорок, так что ему от
нас не скрыться.
Они пошли к камням, а Иосиф, зная уже, что вниз не пробиться, подполз
к грузовику, спрятался под ним, а потом, дождавшись, когда шофер отвлекся,
выбрался с другой стороны дороги.
Он видел, конечно, что дорога обрывается в пропасть, но не представлял
себе, что пропасть так крута и ужасна.
Подстегиваемый опасностью, он начал спускаться, но внезапно осознал,
что совершил непростительную ошибку: за кустом молодого инжира скала круто
уходила вниз. Еще одно движение, и он не удержался бы...
Противная дрожь охватила тело. Медленно, замирая от страха, он
попытался, вскарабкавшись на камни, вернуться к дороге, но услыхал голоса.
Иосиф судорожно уцепился за тонкий ствол инжира, чувствуя, как начинает
скользить нога...
Он лихорадочно решал, что лучше сделать: бросить сумку с золотым
мундиром в пропасть или спрятать где-либо здесь, на обрыве...
Но он не совсем верно определял свое положение. Действительно, его мог
заметить каждый, кто подошел бы к краю пропасти. Но в том-то и дело, что
никто из полицейских не решался приблизиться к краю, боясь обвала. Да и
страшно было глядеть с дороги в долину, которая открывалась далеко внизу
сквозь сизоватую дымку. Каждому было понятно, что упавшего ожидала страшная
смерть.
- Он где-то здесь, нет сомнения, - послышалось над самой головой. -
Повторите прочес с самого начала. И та группа, что поджимает снизу, пусть
еще раз обследует каждый клочок земли. Он мог забраться в любую нору, в
любую щель. Повторите приказ: первому, кто обнаружит опасного
государственного преступника, будет выдан велосипед лучшей иностранной
марки с двумя запасными камерами и талон на крупу...
Поиски "преступника" продолжались до позднего вечера. Иосиф терял
последние силы.
Когда грузовик ушел, он с трудом вскарабкался на пустынную дорогу, но
идти не мог и долго лежал, не имея сил даже пошевелиться.
Позднее он узнал, что только это и спасло его, потому что полицейские
только сделали вид, что уехали, а на самом деле кругом расставили свои
секреты.
Повезло, повезло...
Ночью он пошел к перевалу, рассчитывая забраться в дом какого-либо
советника, чтобы поесть и переодеться.
Заранее продумав маршрут, Иосиф почти не блудил. Он не пошел через
кукурузное поле, а свернул на проселочную дорогу, которая привела к
поместью, окруженному высоким забором. За забором бегали овчарки - слышался
глухой, яростно-настороженный лай.
Он определил, что собаки бегают по проволоке, стало быть, не так
страшны.
Иосиф не любил собак. Не любил за то, что они с одинаковым усердием
служили и хорошим и плохим людям.
Обойдя вокруг поместья, Иосиф решил, что лучше всего проникнуть внутрь
со стороны сада.
"Заберусь в сад, а там будет видно. Если нападут собаки, буду
стрелять, и тогда уже волей-неволей придется будить хозяев", - решил Иосиф.
После напряженного дня все казалось простым.
И ему опять повезло. Пока он раздумывал, звезды пропали, воздух
сгустился, и - началась гроза. При свете молний он залез на забор, а потом
забрался на открытую веранду.
Рыча пробежали овчарки. Вероятно, они учуяли чужака, но дождь,
падавший стеной, сбивал запах, к тому же кругом грохотало, и лай походил в
этом шуме скорее на жалкий скулеж, нежели на призыв хозяев к бдительности.
Отворилась дверь на веранду. В темноту вышли двое.
Иосиф нырнул под большой круглый стол.
В креслах возле стола расположились, как выяснилось, владелец поместья
и командир полицейской части, проводивший в районе облаву.
- ...Не знаю, майор, как вы, но я повсюду ощущаю, что меня
контролируют. Конечно, свои люди не обидят, а все же неприятно. Здесь, на
веранде, мы можем пооткровенничать гораздо больше, чем в гостиной за
картами.
- Так, - сказал полицейский, - только я, в отличие от вас, не считаю
подслушивание безобидной шуткой. Все мы заодно, когда дело касается
аборигенов, но едва речь заходит о чем-либо более существенном, о высшей
власти, например, среди нас находятся те, которые стремятся оговорить и
испачкать остальных, претендуют на первенство, как будто это их
наследственное право.
- Да-да, возмутительно... Перед нами такие огромные земельные угодья и
рабочие ресурсы, мы могли бы по отношению друг к другу проявлять большую
сдержанность... Сознайтесь, вы заехали ко мне с деловым предложением. Я
чувствую, оно жжет ваши карманы. Выкладывайте без страха. Мы давно
симпатизируем друг другу. Общее - всегда общее, пока оно не нужно лично
нам. В конце концов, оппозиция среди нас - это оппозиция ради нас всех.
Надо давать дорогу более достойному, чтобы нашему делу сопутствовал
наибольший успех. Мы не можем полагаться только на сложившиеся кланы
власти, как это свойственно низшим народам и составляет едва ли не главную
причину их постоянной беспомощности.
- Очень рад, что вы поняли меня. Но мои предложения зависят от
некоторых условий.
- Конечно же, от поимки государственного преступника, обобравшего
нашего прежнего вождя.
- Да, вождь показал себя последним подонком. Он сам привел врага к
дверям подземного лагеря.
- Не надо так, майор... Гм, мне хотелось бы поскорее сказать:
генерал... Не надо осуждать тех, кто старался, но прошляпил. Это наш
человек. А наши люди для других должны быть всегда гениальны, мужественны и
непогрешимы. Если даже они, скажем так, некомпетентны и трусливы. Враги
должны трепетать при одном нашем имени.
- Пожалуй.
- Так что же с преступником?.. При нем находится мундир повелителя.
Это известно двум-трем лицам в государстве от нашего суперсекретного агента
в подземном гарнизоне.
- Я тоже узнал об этом, потому я здесь, - сказал полицейский. - Это
великий шанс. И я думаю, вы примете, в случае удачи, мундир из моих рук.
- Ах, какая вы умница, майор! Быть вам маршалом и главным управляющим
королевской канцелярией!
- Щедрость ваша никак не соответствует моему великодушию... Мое
условие таково: обновление королевской власти. В конце концов, нам
принадлежит вся власть и - довольно чикаться. Пусть аборигены привыкают к
нашей полной власти! Любой ропот против демократии должен подавляться
виселицей или сумасшедшим домом. Страх - вот главный учитель безмозглых
масс!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг