ДПС. А менты, надо сказать, переполошились не на шутку. В нас только что
не стреляли. Все-таки мотоцикл - это не автомобиль. Не раз я думал, что
если скрываться от кого-нибудь в городе, то лучше мотоцикла ничего найти
нельзя. Классного мотоциклиста в условиях города задержать практически
невозможно. Три или четыре машины попробовали ринуться в погоню - видно,
ждали нас в засаде, - но безнадежно отстали. Дорогу даже перекрыли
кое-где. Три раза Кабан проскакивая по обочине, один раз - по соседнему
проселку; мне оставалось только изумляться его лихости. На одном посту
серые фуражки ухитрились краном выдвинуть на проезжую часть три
здоровенных бетонных блока и теперь злорадно поджидали нас, уже приготовив
дубинки, наручники, смирительные рубашки и огнетушители (там была еще
пожарная машина, правда, почему-то с раздвижной лестницей, и "скорая").
Кабан лишь крикнул, обернувшись: "Ноги подними!" - и мотоцикл, не снижая
скорости, пролетел в оставшуюся полуметровую щель меж двух блоков - только
глушители царапнули бетон. Милиционеры, совершенно обалдевшие, разинув
рты, остались глазеть нам вослед.
Без малого суточный перегон наш мотоцикл одолел за пять часов. Я даже
начал чуть подремывать, но, впрочем, быстро просыпался: езда на мотоцикле
- хлопотное дело, требующее участие не только рулевого, но и пассажира, и
хоть центр тяжести у "харлея" расположен низко, все равно приходится
работать корпусом на поворотах. Серега помаленьку протрезвел и лихачил уже
не так оголтело, как раньше. Родные дороги все сильнее напоминали о себе -
асфальт все чаще пестрел старыми выбоинами, разметка то и дело
прерывалась, придорожные указатели синели все привычнее. Мы помаленьку
приближались к Перми.
Неладное я заметил не сразу, хотя, еще когда мы проезжали Дюртюли, я
вдруг почувствовал, что сидеть мне стало как-то... ну, неудобно, что ли.
Некомфортно. Сначала я списал все это на усталость и похмелье, но потом
подумал, что, когда спинка сиденья все сильнее прижимает меня к Серегиной
спине, само сиденье сузилось, а мои колени поднимаются все выше и вот-вот
достанут до ушей, то ни усталость, ни спиртное тут уже ни при чем. И когда
мы проезжали пригороды Перми, последние мои сомнения исчезли окончательно.
Мотоцикл уменьшался.
Нет, на темп движения это никак не повлияло, скорость наша оставалось
прежней, колеса крутились так же быстро, но когда я бросил взгляд на них,
от былых шестнадцати дюймов осталось от силы десять-двенадцать. Ситуация
становилась критической. Кабанчик, видимо, тоже что-то такое заподозрил,
но когда я пытался кричать ему на ухо о своем открытии, отмахивался от
меня как от комара и мрачно давил на газ. Ладно, хоть приемник выключил...
Моя вина. Серега, это все-таки Серега - что с него взять? - байкер. А
вот мне стоило подумать об этом раньше. В природе, как известно, ничего
никуда не девается и ничего не возникает ниоткуда. Чем бы ни был странный
агрегат, который мы оседлали, он должен на чем-то работать, где-то брать
энергию. На заправку мы не заезжали, а того запаса топлива, которое
плескалось при отъезде в бензобаке, не хватило бы и до Стерлитамака: сами
понимаете, "харлей" - это ведь даже не "Урал", это почти автомобиль,
только на двух колесах, и какими-то несчастными пятью литрами тут не
обойдешься... В общем, наш байк пожирал сам себя со скоростью, прямо
пропорциональной уменьшению размеров. Потом я много думал об этом. Если бы
Кабанчик напрямую перегонял материю в энергию, это было бы еще полбеды -
мы доехали бы до Перми и не чихнули, но разве ж он до этого додумается? В
его понимании топливом мог быть только бензин. Поэтому он просто желал,
чтобы бак был полон. Выходило, что наш мотоцикл сам, с огромными затратами
энергии творил из себя бензин, а уж его - сжигал, как положено нормальному
мотоциклу. Когда мы миновали элеватор, наш "харлей" размерами уже
напоминал декоративный мотороллер с колесами чуть-чуть побольше банки от
селедки. Бензобак заметно выдался вперед, нарисованная на нем кабанья
морда нависала над дорогой и тянула книзу. Сотрудники ГАИ на двух
последних постах на подъездах к городу даже не обратили на нас особого
внимания, видно, они уже получили сообщение о крупном мотоцикле и не
хотели отвлекаться на мелкую дичь. Еще немного, и усидеть на карликовом
байке вдвоем стало совершенно невозможно, началась чистейшая
эквилибристика. Кабанчик задергал рулем, зашаркал подошвами, мы запетляли
по дороге, чуть-чуть не дотянули до конечной остановки второго трамвая,
свернули на обочину в дикий и запущенный газон и повалились под кусты
цветущего шиповника, куда-то в пыль и в лопухи.
Мотор заглох. Серега высвободил ногу из-под мотоцикла, снял шлем,
оглушительно чихнул, размазал пыль под носом рукавом своей кожаной куртки
и грустно посмотрел на бренные останки нашего "харлея".
- Приехали, - со вздохом констатировал он совершенно трезвым голосом.
- А какой был мотоцикл! Мечта. Как думаешь, отчего это с ним?..
- Откуда мне знать? - буркнул я, поднимаясь и отряхивая пыль.
Раскалившийся алюминий цилиндров тихонько потрескивал. Мы уселись на
траву. Я стянул с башки осточертевший танковый шлемак, пригладил
вспотевшие волосы и теперь, прищурясь, разглядывал садящееся солнце.
Серега закурил. Свидетелей нашего позорного "Another one bites the
Dust"[3] оказалось немного, да и те уже ушли или уехали. До Серегиного
дома оставалось три или четыре трамвайные остановки - минут тридцать
ходьбы. Можно было отдохнуть. Пятичасовое ралли вымотало нас обоих до
предела, и когда с воем сирен и фиолетовым сверканием мигалок мимо нас
пролетела кавалькада милицейских автокаров, мы даже не пошевелились.
Впрочем, те даже не взглянули на сидящих на обочине двух дураков.
Наверное, они все до сей поры теряются от этого бесследного исчезновения
загадочных башкирских лихачей. Мотоцикл за это время вроде как еще
уменьшился и стал совершенно незаметен средь лопухов и высокой травы.
- Включи хоть радио, что ли, - попросил я.
Серега протянул руку за спину, нащупал там приемник и щелкнул
выключателем. Полились тягучие звуки "Wild Roses"[4]. Песня уже
заканчивалась, вот отшептала свой куплет тонкоголосая Кайли, после чего
вступил Ник Кейв:
On the last day I took her where the wild roses grow
And she lay on the bank, the wind light as a thief.
And I kissed her goodbye, said, "All beauty must die"
And lent down and planted a rose between her teeth...[5]
Песня как нельзя лучше соответствовала моменту. Я покосился на
цветущий шиповник, почесал исцарапанные руки, с завистью покосился на
кабанскую косуху и вздохнул:
- Пошли домой.
- Ко мне? - встрепенулся Серега.
- Ну не ко мне же...
Кряхтя и охая, мы разогнули ноги, подняли наш мини-байк и покатили
его вдоль трамвайных путей.
- Знаешь, чем "харлей" лучше девушки? - вдруг спросил меня Серега.
- Нет, - ворчливо отозвался я.
- Он никогда не скажет тебе: "Дорогой, знаешь, у нас с тобой скоро
будет маленький "харлейчик"!"
Мы шли по улице и хохотали самым неприличным образом.
Дни шли своим чередом. Прошла, наверное, целая неделя со времени
нашего безумного мотопробега. Серега занял денег, съездил до
Башкортостана, вызволил из автомастерской реанимированный "Урал" и безо
всяких эксцессов доехал на нем до Перми, где возвратил приятелю. На мой
вопрос, какой была дорога, Кабанчик проворчал что-то невразумительное,
стащил ботинки, не переодеваясь повалился на кровать и отвернулся к стене.
Я все понял без слов. Тому, кто посидел за рулем такого чуда, как наш
волшебный байк, любая поездка на "Урале" или еще на чем-нибудь подобном
причиняет почти физическую боль. Тот, кто летал, не сможет ползать. Я не
стал его тревожить - без того забот хватало.
Ближе к следующим выходным в наш институт вдруг завалился Баев,
приволок большой балык копченой стерляди, такую же большую банку темного
отборного лесного меда и ящик водки. Он приехал в Пермь по делам, на
собственной машине, а я, как оказалось, оставил ему во время
достопамятного кутежа свой адрес. Впрочем, все от этого только выиграли -
институту вновь в который раз задерживали зарплату, и мы сидели без еды.
Выпить все за раз нам так и так не удалось бы, я позвонил Денисычу и
Кабану, и пару дней мы медленно и очень пристойно кутили в обществе друзей
и избранных сотрудников, размышляя о природе, о поэзии, о мотоциклах и о
бренности всего сущего. Мы с Кабаном старались говорить поменьше, опасаясь
ненароком обмолвиться - мало ли, как оно там в Башкирии отзовется... Фил
был посвящен в подробности нашего с Серегой путешествия, но тоже молчал.
Вопрос неожиданно поднял сам Баев.
- А знаете, парни, - вдруг сказал он, зажевав очередную рюмку водки
тоненьким прозрачным ломтем балыка, - я вот одного взять в толк не могу.
Вы тот остров помните?
- Какой остров?
- Да остров же! Посереди реки. Ну, помнишь, ты еще меня туда потащил
среди ночи ракушек смотреть?
Баев смотрел мне в глаза. Я покивал.
- Помню. А что?
- Ездил я туда. Уже потом, на прошлой неделе.
- И что там?
- Ничего там. Нет его.
- То есть как это нет? - опешил я. - Вода прибыла?
- Да нет, не прибыла. Обычная вода, даже немного спала. Последние же
две недели жарко было, страсть, вот Белая и обмелела. Скалы, ивы - все на
месте. А островка того нет, как будто его и вовсе не было. Я даже сперва
подумал, что мы не на то место попали. Потом смотрю - костер, бутылки...
То самое, факт. А островка нет.
- Может, его увезли? - предположил я. - Подогнали экскаватор (там же
мелко), подогнали и сгрузили все на щебень...
- Да не похоже. Колея бы осталась. Не знаете, чего там?
Мы помотали головами. Кабанчик мрачно разлил остатки водки. Баев пить
отказался и вскоре ушел спать на мою кровать, а мы остались.
- Я там был, - сказал Кабан уже после его ухода. - Потом, когда за
мотоциклом ездил. Думал, вдруг получится второй "харлей" наколдовать... И
ничего не нашел. Тоже подумал, что вода прибыла. Все камни на берегу
перебрал, две бутылки водки выпил... Без толку.
Он махнул рукой, залпом опрокинул свой стакан и потянулся за
закуской.
- Слушай, - вдруг обернулся ко мне Денисов.
- Да?
- А ты сам-то что об этом думаешь? Я пожал плечами.
- Ничего не думаю. Не знаю. Если рассуждать логично, мы нашли
какую-то штуковину, какую-то субстанцию, которая способна принимать любую
форму, управляемую э-э-э... ну, скажем, силой мысли. Биотоками или еще
чем-то подобным. Здесь на молекулярном уровне изменения, а может, даже и
на атомарном. Я понятия не имею, что это и откуда оно там. - Я выпил рюмку
и поежился. - Знаешь, Фил, - признался я, - честно говоря, сейчас мне
немного даже страшно об этом говорить. Тогда как-то пофиг было, а сейчас
вспомню - и не по себе становится.
- Почему же ее раньше никто не нашел?
- Находили, наверное. Только я, когда попробовал тот булыган во
что-то превратить, у меня ничего не получилось. Да и у Сереги тоже не
сразу вышло, только когда он хорошенько надрался, все завертелось... Там
еще что-нибудь осталось?
- Есть еще...
- Разливай.
- Эх, жаль меня с вами не было! - посетовал Фил. - Ну хорошо.
Допустим, что ты прав. А островок-то куда подевался?
- Да понятия не имею.
Задребезжал дверной звонок. Мы переглянулись, потом одновременно
посмотрели на часы. Стрелки помаленьку подбирались к часу ночи.
- Кого там принесло? - спросил я как бы про себя, вставая с кресла. -
Вроде наши уже дома...
Звонок повторился. Я встал и поплелся открывать. - Кто?
- Открывайте, - раздался уверенный голос. - Милиция.
Я похолодел, однако открывать пока не торопился. Мало ли кто чего
скажет...
- Какая еще милиция? - Я сделал знак Кабанчику и Филу, чтобы подошли
поближе. - Здесь институт.
- Милицейская милиция, - добродушно отозвались с той стороны. -
Давайте открывайте. Дело есть.
За крепость бронедвери я ручался. Но спорить и перечить милиции (если
только это действительно была милиция) что-то не особенно хотелось. Мало
ли что, может, им позвонить срочно надо, а в окрестных автоматах гопота
все трубки оборвала.
- А у нас ключей нет, - нашелся Кабанчик. - Мы здесь только сторожим.
Завтра приходите.
- Открывай, Кабанов, не дури. - Добродушие из голоса медленно, но
верно улетучивалось, нотки обретали звон металла. - Не узнал, что ли? Я
это. Там Денисыч с вами или нет?
Фил отстранил меня и шагнул вперед.
- Сан Саныч, ты, что ли? - позвал он.
- Я. Скажи там этим дуракам, чтоб открыли. Холодно же, мать их...
Я отбросил засов. На пороге, слабо освещенный маленькой привратной
лампочкой, стоял Сан Саныч собственной персоной. Майор спецгруппы "Тэта"
по борьбе с внеземными вторженцами был без формы, хоть и в привычном
камуфляже. В руках у него была синяя капроновая авоська, распираемая
какими-то колбасами, сырами, хлебом и латунным проблеском консервных
банок. Майор был один. Судя по всему, визит его к нам был неофициальный.
Сан Саныч шагнул через порог, протягивая руку.
- Ну, здравствуйте. Как вы тут?
- Нормально. - Фил с почтением пожал широкую протянутую длань. -
Здорово, майор.
Тот усмехнулся.
- Был майор, да весь вышел. Подполковник.
- О! - вразнобой заголосили мы. - Железно! Круто! Поздравляем!
- Ага. Так что повысили меня. А все через вас, через бабушек тех.
- Так ты чего, отец, - развязно поинтересовался у него Кабан, -
никак, звезду обмыть пришел?
- Звезду мы на работе уже обмыли и высушили, - отрезал тот. - Я по
делу к вам. Пройду?
Я, нерешительно помедлив, отступил.
- Ну проходи... те.
- Это чья там тачка такая на входе?
- "БМВ"-то? - Я выглянул наружу. - Дядьки одного, с Башкирии. Заехал
в гости. А чего? Припарковал не там? Так здесь как будто не запрещена
стоянка...
- Нет, со стоянкой все в порядке. - Сан Саныч уже проследовал в холл
и теперь расставлял на столе принесенную снедь. - Что я, гаишник, что ли,
за парковками следить? За кого ты меня принимаешь?
В холле царила атмосфера тяжелого бомжатника, мне даже как-то
неудобно стало. Все-таки не кто-нибудь пришел, а подполковник ФСБ, особый
агент, почти Фокс Малдер, инопланетян подолгу службы ловит, а тут -
колбасные обрезки, фантики, пустые бутылки, консервные банки, балык на
газетке... Фил приподнял бутылку.
- Водку будете?
- Потом. - Сан Саныч уселся на заскрипевший стул. - Все потом.
Сначала вы мне лучше про ваш башкирский поход расскажите.
Мы переглянулись.
- Э-э-э... какой еще поход? - тупо спросил я.
- Не притворяйся дурачком. Тот самый, ваш поход. На мотоцикле.
Я молчал. Кабанчик тоже как-то разом онемел. Сан Саныч выждал две
минуты, потом полез за пазуху, вынул оттуда пачку сложенных вчетверо
листов бумаги, отпечатанных на принтере, плюнул на палец и перевернул
первую страницу.
- Значит, так, - сказал он. - В июле вы на Белую отправились? На
"Урале"? Так?
- Ну, так, - нехотя признал я.
- Правый цилиндр у вас полетел? В Стерлитамаке в мастерскую за
ремонтом вы обращались?
- Ну, мы.
- Обратно, когда на "харлее" драпали, - тоже ваша работа?
- Ну, наша. Только мы не на "харлее"...
- Какой "харлей"? - поддакнул Кабанчик. - Не было "харлея".
Майор (простите - подполковник) сдвинул брови. Вел он себя уверенно,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг