Не отпуская Надькиных волос, Джек ответил, но монитор лишь мигал ровным
сероватым оттенком, и никакого сообщения не поступило... Ошибся кто-то.
Ерунда, мелочь. Черт бы с ним! Пусть мигает. О... Великий Плякин плюет на
мелочи. О, великий Плякин сейчас кончит и отправится навстречу СЛАВЕ.
Навстречу БЕССМЕРТИЮ...
Жар разливался по телу, волна экстаза поднимала его на недосягаемые
простым смертным высоты, удача пульсировала в жилах, левую руку сотрясала
легкая вибрация. Пульсировал в такт толчкам крови монитор коминса. Впереди
ВЕЛИЧИЕ!
Надежда не останавливалась, вошла в привычный ритм движений,
чувствовала по нараставшей пульсации, что Плякин уже близок к финишу. И сама
она достаточно распалилась, чтобы удвоить, утроить усилия - пусть-ка этот
мужичок с такими-то перспективами оценит ее способности, а то достал старый
козел Барсеткин - и не останавливалась, пока тело Плякина не выгнулось
дугой, сотряслось короткой судорогой. Издало короткий вскрик и опало,
расслабилось. Все?
Надежда, не получив ни малейшего подтверждения финиша, удивленно
приподняла голову и замерла: широко раскрытые глаза Плякина неподвижно
смотрели куда-то мимо нее, и в них остывало изумление. Правая рука будущей
звезды журналистики комкала пиджак на груди. Потом рука упала, чуть не задев
Надежду по носу, и в этом падении было настолько мало жизни, что она... Она
замерла, парализованная, могла только тоненько визжать.
Да так и визжала прямо в его еще неопавший член, как в микрофон
караоке, когда дверцы Москвича распахнулась резким рывком, и в салон
сунулись дюжие резкие молодчики в черных комбинезонах. Ее попытались
выдернуть из машины, но парализованные ужасом пальцы не разжались. Джек,
соответственно, начал заваливаться на бок, его голова деревянно стукнулась о
подлокотник. Надежда и рада была бы оторваться от коченеющего на глазах
любовника, но раньше сознание оставило ее...
Последнее, что осталось в памяти - скрещенные алебарды на эмблемах
молодчиков, и один в штатском, задумчиво разглядывающий горстку пепла на
запястьи мертвого Плякина. Коминс журналиста рассыпался в прах.
***
Парфилов морщился, жевал сустак, но трубкой упрямо попыхивал и от
экрана не отрывался. Поджелудочная опять начала пошаливать: ох, не надо было
ехать вчера к Максиму Витальевичу на вечеринку. Ох, не надо. Но никуда не
денешься - от приглашений начальника отказываться не принято.
Ну выпили, ну посидели, стриптизом потешились. А потом Максим
Витальевич отозвал Парфилова к себе в кабинет и врезал. Словами конечно, но
бывает и слова ранят вернее плазмогана. А почему, скажи-ка мне Парфилов, эти
мандавошки из "злобного часа" нас в третью позицию поставили? И вдули по
самое дальше некуда. Да, я, Парфилов, про обессмерчивание тебя спрашиваю. Их
каналишка вшивый сразу себе рейтинг на четыреста пунктов с лишком поднял, а
мы что же? Молчишь? А ведь меня инвесторы спросят, я что - тоже молчать
должен?! Опарфилиться должен?
Вот такой неприятный разговорчик получился... И главное, как сволочь,
фамилию обыграл, а! Обидно, но пришлось сглотнуть, а то как бы из редакторов
не поперли. Ну и сдали нервишки - нарезался до полного изумления, и вот
результат - поджелудочные колики. Теперь в больницу нельзя, пока ситуация не
выправилась. Никак нельзя. А тут сегодня, как по заказу, солидный материал
по теме. С аналитикой, прогнозами, словно бы целый научный отдел потрудился,
все чин чином, в самый раз для такого солидного канала, как наш "Вестник".
Парфилов, не откладывая в долгий ящик, вызвал Оборевича* и дал задание
подобрать независимое научное обоснование по проблеме бессмертия, пустил в
новости нарезку и вплотную приступил к просмотру материала. И через совсем
малое время позабыл Парфилов и про поджелудочную, и про трубку свою
пижонскую, за которую его за глаза прозвали "паравозовым". Материальчик
подействовал куда как круче сустака. Если вдуматься да с умом раскрутиться,
тут не четырьмя сотнями пунктов пахнет. Канальчик-то у нас посолиднее
"Злобышей" будет, абонентов процентов на сорок побольше. А фактики жаренные.
С хрустящей такой корочкой фактики. Хоть и тема не нова, что-то такое уже
порхало с канала на канал, витало в воздухе.
______________
*
Пока коминс выдавал подборку публикаций за последние два месяца,
которых оказалось неожиданно много, Парфилов вдумался поподробнее, копнул и
офигел. Да тут и лично для него, Парфилова, такой простор открывается, такие
бабки! Можно плюнуть на больную поджелудочную, на аденому в простате и
регулярные мигрени. Да с такими деньгами можно себе целого клона в Гонконге
заказать. Новенького, с нуля. И престиж, и слава, и все остальное. Это стоит
обдумать и провернуть дельце так, чтобы все права на материал за собой
оставить. Тогда Максим Витальевич сам раком приползет, и посмотрим - кто
кого парфилить станет.
Парфилов прикинул первые барыши и вызвал супругу через коминс:
- Дорогая, - как всегда при разговоре с ней голос Парфилова стал
приторно слащав. - Ты еще не отозвала залог за ту виллу? Ну, на Е23? Нет?
Вот и отличненько. Не отзывай... И я тебя целую, лапсик. - Парфилов задрожал
меленько, захихикал. - Да-да, и туда тоже... Пока.
Не успел коминс погаснуть, как тут же загорелся входящий вызов. "Лапа
моя, небось от радости в себя прийти не может. Уточняет..." - подумал
Парфилов, отвечая. Но монитор лишь замигал серым, не выведя ни ошалевшей от
счастья - ведь сколько она об этой вилле на взморье мечтала - супруги, ни
меседжа, ни адреса абонента. Пустой моргающий экран. Парфилов пожал плечами,
собираясь отключится, но настольный коминс стал выдавать на гора новую
порцию запрошенных публикаций, и редактор совсем позабыл о неопознанном
вызове, вперившись в экран.
И что-то там такое увидал Парфилов, отчего мелко затряслись его плечи,
задергалось лицо, словно он пытался что-то сказать с ртом набитым
раскаленной кашей. Так что когда его секретарша распахнула дверь со словами:
"Семен Михайлович, к вам тут из органов..." он был уже мертв, сидел, странно
перекосившись в кресле. Вошедшие следом драбанты лишь переглянулись.
***
Саня Малышев надиктовал последние строчки, хмыкнул, перечитывая -
выходило бредово, но основательно - и запулил репортаж на стол редакции. Вот
и ладушки. Горячий материалец, надо бы его протолкнуть побыстрее, и гонорар
уже есть куда потратить.
Саня потянулся, подмигнул коминсу и назвал номер Любочки, секретарши
шефа:
- Любаша, деточка, я там писульку послал. Не тебе конечно, упаси бог,
тебе я писульку посылать не стану - сам приду. Да, с цветами и шампанским,
ладушки? - Зачастил он без пауз, почти так же быстро, как наговаривал свои
репортажи. - А ты уж, рыбонька, будь добра, намекни старику, чтоб просмотрел
быстрее. Того стоит. А с гонорара я тебя, так и быть, на моцион приглашаю.
Ладушки? Ну ты моя умница, целую. Забегу сегодня на пистончик, ладушки? Ну,
пока... Да я сейчас по делам помчусь. Волка ж ноги кормят.
Малышев выскочил из своего крошечного кабинетика на первом уровне
торгово-офисного центра "ГлобаЛ" и со всех ног помчался к лифту. Он не
числился ни в одном информационном агентстве, сотрудничая тем не менее почти
со всеми, имел неплохую репутацию и относился к своего рода наркоманам, для
которых погоня за сенсацией составляла практически весь смысл жизни. Факт
ради факта, никаких ангажементов, голая информация. Срочно. Горячо. Не
взирая на лица. Слово "слухмейкер" ни в коем случае к нему не подходила.
Малышев всегда очень требовательно относился к источникам информации.
Сегодня у него было назначено несколько встреч с коллегами, тоже
засветившимися на аналогичной тематике, потом конфиденциальный разговор со
знакомым нейробиологом насчет реальности подобного способа обессмерчивания.
Еще надо успеть на пресс-конференцию атташе президентской Администрации -
подбросить острый вопросик. День только начинался, а когда он закончится -
Малышев не имел ни малейшего представления.
Влетел в паркинг, на бегу снял охрану со своей Лады-шестерки, но
юркнуть в салон было не суждено - путь преградили словно выросшие из-под
земли здоровые волчеглазые мальчики в черном:
- Господин Малышев?
- А то вы не знаете. - Съязвил не переваривающий чуть ли не на
генетическом уровне всех этих наглых "особистов"-парий журналист, пытаясь
все же миновать преграду.
- Вы арестованы. Вот ордер на ваше задержание и препровождение в
райотдел. - Сбоку возник еще один волчеглазый в штатском, как понял Саня -
старший.
Малышев взял предъявленную карту, активировал ЧИП и придирчиво
ознакомился с содержимым. Как все его коллеги, он был достаточно подкован по
части прав и свобод, ревниво относился к их соблюдению. Ошибки не было -
орден оформлен идеально, ЧИП среагировал на именно его генокод. Не
придерешься. Выходит, встречи сегодня придется отменить.
И все же он попытался взбрыкнуть:
- В чем дело? У нас в конце концов правовое государство. Я ни в чем не
виновен.
- Разберемся. - Твердо сказал старший. Сделал знак, и Саню стиснули с
двух сторон твердые плечи драбантов. Черный оперативный флаер возник из
глубины паркинга как привидение. Как огромная бесшумная рыба-хищник. Как
акула.
В салоне Саня осмотрелся:
- Надеюсь вы не станете оспаривать мое право на один звонок?
- Прошу. - Старший чуть дернул уголком рта, как бы намечая улыбку. -
Имеете полное и неоспоримое право, господин журналист.
"А ведь он эти слова чуть ли не выплюнул, - подумал Саня. - Не любят
нашего брата "псы", а чего не любят? Не понимают, что без нас государство
рухнет, как карточный домик... Кому же позвонить в первую очередь?"
- Любаша, детка. Опять я. Отмени пожалуйста все мои встречи... - Коминс
показывал без двух одиннадцать, Курбанова уже не поймать, зря только прождет
в "Аннушке", время потеряет. - И позвони Сергачеву, я тут арестован. Пусть
подъедет в... Куда вы меня везете? - обратился он к старшему группы.
- В "Аннушку", господин Малышев. В "Аннушку". У нас еще ордер на арест
господина Курбанова.
"Так. И это знают. Курбанов тоже публиковался по бессмертию. Очень
похоже на завинчивание гаек. Тогда изолируют всех и будут трясти насчет
источников информации. Но ничего, наша братия найдет чем ответить. Ох и шуму
же будет!"
- В какой райотдел?! - Уже чуть повышая тон, отчеканил Саня.
- Центральный, Москва-В7. Вряд ли у вашего адвоката есть туда допуск.
Пусть обращается с ходатайством.
- Слышала, Любаша? Меня нагло похищают, препятствуя реализации права на
адвоката. Скажи старику, пусть это пойдет в дневных новостях. Курбанова
тоже. Целую в пупочек...
Старший крепко сжал Санино запястье, нажав сразу на все кнопки коминса,
и оборвал связь. Саня попытался вырвать руку, вскинулся, как конек-горбунек
из сказки, но сказать что-либо не смог - горло перехватил спазм, на глазах
от боли навернулись слезы. Драбанты смотрели на него безучастно, как на
пустое место, и Сане стало немного жутко. Он почувствовал себя совершенно
беспомощным. Впервые в жизни.
Рука наймита разжалась, он стал вызывать кого-то по связи.
Тихонько пискнул коминс, Саня машинально дернул пальцем, чтобы
ответить. Синеглазый - именно теперь Саня разглядел и стал вдруг как-то
пронзительно четко распознавать своих конвоиров - драбант протянул было руку
воспрепятствовать, но экранчик не высветил ни абонента, ни адреса. Лишь
пульсация оттенков серого, которая, как показалась Малышеву, ввинчивается
сквозь глазные яблоки прямо в самую сердцевину его естества. От коминса
вверх по запястью потекла как бы вереница мурашек, рябь, волна вибрации.
Быстро поднялась к левому плечу, замерла и неожиданно атаковала сердце. Саня
вздрогнул от пронзительной и мгновенной боли, чуть вскрикнул и обмяк.
- ...Твою мать! - Заорал старший, видя, как оседает не только Саня, но
и державший его драбант. Ринулся вперед, к журналисту, ляпнул на шею
аптечку, но было уже поздно - огонек мигнул на мгновение оранжевым и издал
придушенный писк. Иглы одна за другой входили в шею журналиста, словно это
была не аптечка, а машинка для татуировок. Цвет индикатора сменился на
безнадежно красный.
Другой драбант пытался оказать помощь своему товарищу, но с тем же
успехом.
- Этот важнее! - ткнул пальцем в тело Малышева старший, одновременно
пытаясь подключится к коминсу журналиста. Но и коминс прямо на глазах
рассыпался прахом. - Скренер! Быстрее.
***
Над аналитикой вполне можно поработать и дома - решил Гор и "скакнул"
порталом на Питер-А4, где проживали рядовые сотрудники Администрации
господина Вечного Президента. Не самое фешенебельное место - например в
экваториальной зоне планеты, Сочи-А4, где располагались виллы руководителей
Администрации в ранге не ниже Действительного советника, каждый дом был
снабжен личным погодным куполом, водоемом, или частью побережья и
несколькими гектарами леса - в общем, любыми природными уголками по выбору
обитателей. А Питер-А4 походил на этакий гигантский восьмидесятиэтажный
муравейник, снабженный всевозможными удобствами личного и общественного
пользования. Что до Гора, то его это интересовало очень мало: квартиру,
соответствующую его нынешнему статусу, он даже не счел нужным получить.
Портал Литейного выплюнул его в безлюдный транспортный зал торгового
уровня. Гор вышел на крытую галерею, бросил взгляд вниз, в тридцатиэтажную
пропасть, где сновали маршрутные флай-кары и неспешно пошел по тротуару,
размышляя - зайти ли в магазин купить что-нибудь съестное, или просто
завернуть в закусочную возле своего жилого блока.
Он собрался уже войти в магазинчик с вывеской "Всегда свежее мясо.
Товар не модифицирован!", когда деликатно пискнул наручный "Ориент".
Экранчик был безмятежно пуст и светел, номер абонента советнику ровным
счетом ничего не говорил, что настораживало. Это мог быть кто-то из личных
агентов, но для них имелся аварийный канал связи. Личная жизнь оперов
приравнивалась к гос-тайне уровня А3. Тем не менее он ответил на вызов:
- Советник Гор. Слушаю.
- Вот и слушай, пес. - голос не имел выраженных модуляций. -
Проголодался? Купи косточку, сахарную. И не пытайся вычислять, кто мы, все
равно не получится. Слушай внимательно: забудь про прибор. Журналюг мы тебе
сами сдадим, мертвеньких, хе-хе... Глубже не копай, а то плохо будет. Даже
бессмертие тебя не спасет.
- Кто это говорит? - Спросил Гор, машинально включив запись и незаметно
оглядывая галерею. Ничего подозрительного в поле зрения не попало.
Оборачиваться не стоит. - Объявись, если смелый, - сказал Гор.
- Заткнись, псина. Купи косточку и марш в будку. И подумай как следует.
А чтоб лучше думалось получишь приветик через двадцать секунд.
- Плевал я на твои приветики. Когда я копну глубже, а я копну, будь
уверен, тебе конец придет. Пшел вон.
- Ну-ну. Мы тебя предупредили, советник... - Экран погас. Координаты
абонента коминс проследить не смог.
Из отведенных секунд Гор потратил восемнадцать на сканирование
окрестностей, но анонимный гад обманул: не добрав двух секунд, опять пискнул
коминс, и словно высоковольтный разряд проскочил вверх по руке. Левую
лопатку пронзила нестерпимая боль.
Гор рухнул на тротуар...
"Что это было? Лучевик?" - мысль опередила даже зрительные рецепторы,
пока Гор обретал способность видеть и слышать. Над ним склонились мужчина и
женщина:
- Что с вами? - Кряхтя, словно глубокий старик, советник с их помощью
поднялся, ощущая онемение всей левой стороны тела. Мужчина твердо
поддерживал его под руку.
- О боже! Да в вас стреляли, что ли? Вот же дырочка! - Воскликнула
женщина, всплескивая руками и отпрянула, словно бы следующий заряд вот-вот
прошьет ее насквозь.
Мужчина нервно завертел головой.
- Это ерунда. - Спокойно сказал Гор, стягивая пиджак и осматривая его в
районе лопатки, где еще тлело краями отверстие размером с ноготь мизинца. -
Просто мне стало нехорошо. Видимо, я упал на окурок.
В подтверждение своих слов он пнул действительно валявшийся под ногами
окурок, к которому тут же метнулся миниатюрный автомат-уборщик. Аргумент
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг