Ю.В. Сильвестров
Волшебник Лукоморья,
или
Волкодав возвращается
Харьков "Самиздат"
2000
"Все смешалось в доме Облонских..."
Л.Н. Толстой
Посвящается всем тем, кто верил в меня и помогал мне писать уже одним
только этим фактом.
(с) Все права на цитаты, зарегистрированные торговые марки и
оригинальные идеи принадлежат их владельцам. Все остальные права (а именно:
на несвежие, неоригинальные и неторговые отрывки из данного текста)
нескромно присвоены его автором.
Всяческое копирование и распространение данного текста в печатном,
электронном и/или ином виде безгранично приветствуется автором при условии
сохранения его доброго имени в целости и сохранности.
Редакционная коллегия: Ю. Сильвестров, Ю. Сильвестров, Ю. Сильвестров
и еще А. Сильвестров.
Главный редактор: Ю. Сильвестров.
Редактор: он же (см. выше).
Переводчик с английского, немецкого, китайского, старославянского,
русского устного, а также языка внутреннего монолога героев - ну, вы поняли
кто.
Издано в 2000 г. тиражом хрен знает сколько экземпляров (есть
подозрения, что 1 (один))
Глава 1.
А ну-ка выпьем, храбрые вояки,
Друзья-сержанты, братья-денщики,
Не для тоски хмельной, не ради драки,
А от того, что пить не дураки!
М. Щербаков
Владимир Красное Солнышко пировали. Пировали долго и упорно, так, что
по углам гридницы, среди прочего сора, валялись уже не только намаянные за
день стольники, а и полтинники с пятиалтынными. На специальной низкой
лавочке вещий Баян лениво перебирал пальцами гусельные струны, не забывая
притом опрокидывать кубки хмельного меду в необъятные недра окладистой
бороды.
"Не начать ли нам, бра-а-а-атия!" - неожиданно завопил певец, но тут
же осекся и строго сказал сам себе: "Не начать!" Тем временем пальцы Баяна
резвее забегали по струнам. "Ой, ладушки, ладу!" - запел певец, и ноги
гостей сами запросились в пляс. "Ай-диду-ладу-БУМ!" - радостно упал под
стол один из витязей. "БУМ! БУМ!" - повторило эхо.
Сам же Владимир пил, что называется, в меру, выпивая за раз не более
полуведра браги, и успел-таки изрядно захмелеть, однако суровый его взгляд
нет-нет да и обращался в сторону женихов своей младшенькой и оттого любимой
дочери Людмилы.
Все веселились кругом, и только четверку женихов не занимали в этот
вечер ни хмельной мед, ни пьяная брага. Каждый из них сидел на своем месте
и думал свою думу.
Веселую думу думал удачливый жених Руслан. Вот сейчас опустится на
землю ночь, зажгутся в небесах звезды - и он наконец-то прижмет к своему
сердцу возлюбленную свою Людмилу. И назовет он ее любимой женой, а она
его - мужем возлюбленным... Раз от разу, лишь только взоры их встречались
над полным яств столом, звездным светом вспыхивали влюбленные очи, и
казалось, будто самый воздух в этот миг становится твердым и звонким,
словно хрусталь...
А неудачливые женихи - Рогдай, Фарлаф и Ратмир - ни о чем веселом не
думали. Рубака-парень, Рогдай был оскорблен до глубины души. Что же это
деется на белом свете, ежели князь отказал ему, Рогдаю! Тому самому Рогдаю,
который огнем и мечом раздвинул границы Киевской Руси до самых до окраин, в
которых много лесов, полей и рек! Рогдаю-завоевателю, завоевавшему мерь и
весь, чудь и юдь (недаром за глаза его прозвали Рогдай - в рог дай, что
несомненно свидетельствовало о его высоком авторитете среди воинов)!
Рогдаю, сказавшему "Иду на вы!" ненавистным хазарам (тут Рогдай невольно
покосился на пудовые кулаки сидящего рядом Ратмира и благоразумно решил
вычеркнуть последнее из списка своих свершений). "Неправедно рассудил
князь," - помыслил Рогдай, - "ой неправедно! Убью гада Руслана!" Лицо
Рогдая выражала мрачную решимость. "Вот завтра же и убью." - с этой мыслью
он опрокинул в себя очередной ковш пьянящей браги и блаженно захрапел, упав
лицом в тарелку с остатками жаркого.
Ратмир же сидел мрачный, точно туча пыли, та, что поднимают табуны
коней в его родных хазарских степях. Молодой хан ощущал себя полным
идиотом. Как же, приехал за тридевять земель ко двору властителя земли
Застольно-Киевской, хану Владимиру свет Красное Дневное Светило! Да не
просто так приехал, а по приглашению, да еще и на собственную свадьбу! Но
пока собрался, пока выехал, пока доехал - попал, как говорят эти русские, к
разбору малахаев. И теперь Ратмир не знал даже, кого винить в случившемся -
себя ли, что долго собирался, Владимира ли хана - что не сдержал ханского
слова, или почту начала одиннадцатого века, не сумевшую вовремя доставить
ханское послание. На безусого мальчишку Руслана Ратмир зла не держал - за
что?..
В последний разу ударил по струнам Боян - коротко взвыв, замолкли
гусли. Владимир Красное Солнышко лениво махнул рукою, - кончился, мол, пир,
гости дорогие, пора и свечи задувать! Свечи тут же задули, и
припозднившимся витязям пришлось выбираться из-под стола в полной темноте,
ежеминутно стукаясь то об стол, то об лавку, и поминая при этом известно
чью матушку.
А счастливые новобрачные были уже далеко...
Глава 2.
Когда впервые, как в бреду,
Та фраза в воздухе застыла:
Мой милый, жди меня, мой милый,
И я приду, приду, приду ...
Г. Васильев и А. Иващенко
Руслан и Людмила были одни в полутемной гриднице и держались за руки,
словно дети.
- А не соблаговолит ли непорочная девица Людмила свет Владимировна, -
дурашливо протянул Руслан, - одарить поцелуем мужа свово?
- А и соблаговолит, - усмехнулась Людмила, - хотя муж сей и говорит
зело много не по делу, - и тут же приникла к его устам.
Поцелуй был долгим и страстным, и лишь по прошествии преизрядного
времени его прервал влюбленный шепот Людмилы:
- Руслан, милый мой! Да знаешь ли ты, как я люблю тебя?
- Любушка моя, - прошептал в ответ Руслан, - я знаю; и знаю еще, что
никто в целом свете не любит тебя так, как люблю тебя я! Нет у моего сердца
другой отрады, кроме тебя; прикажи только - я сделаю для тебя все!
Прикажешь достать звезду с небосклона - достану; велишь на дно морское
нырнуть - кану в пучину окиянскую, скажешь "Умри!" - умру!
- Ладо мое! - прошептала Людмила, ласково приникая к Русланову челу...
И вдруг! Все переменилось враз. Где был воздух чистый, там стал дым
коромыслом; где горела лампада - стало темно, как у арапа сами знаете где;
где было темно и ничего не видно, - там, напротив, блеснула молния и
захохотал кто-то мерзко и противно. Людмила вскрикнула испуганно:
- Ах, что же это?
- Не бойся, милая моя! - ответствовал Руслан, одной рукой спешно
натягивая штаны, а другой прижимая к себе супругу. Вдруг он почувствовал,
что Людмилу будто вырывают у него из рук. Тогда Руслан, отпустив на миг
штаны, не глядя махнул рукой и попал во что-то мягкое и волосатое. Штаны,
точно того и ждали, тут же сползли обратно, спутав Руслану ноги.
- Ах ты супостат! - неприлично выругался Руслан. - Что удумал,
вражина: у мужа законную супругу увести! Ну, тогда получай!
Руслан ткнул кулаком туда, где в прошлый раз ощутил мягкое и волосатое
нечто, и был премного удивлен, когда его кулак ничего там не встретил. От
неожиданности Руслан отпустил вторую руку и тут же почувствовал, что
падает. Его голова со страшной скоростью приближалась к дубовой скамье.
Руслан попытался отскакнуть, но спутанные штанами ноги не послушались, и
могучий богатырский лоб с грохотом ударился об скамью. Вокруг все
зазвенело, закружилось, и глаза витязя сами собой закрылись. Только
почудилось ему, что издалека доносится любимый голос, восклицающий:
- Мой милый! Жди меня, мой милый!
Но, быть может, только почудилось.
Когда Русла открыл глаза, горница была пуста, и в ней не было
практически никого, если не считать сенных девок, сенных мамок, сенных
нянек и сенных бабок, а также двух или трех дюжин витязей в тяжелых
шеломах. Князь Владимир стоял впереди и укоризненно качал седобородой
головой. Стоял он так уже видимо, давно, поскольку тяжелая Шапка Мономаха
сползла князю на самые брови и грозила вот-вот свалиться на пол.
- Не уберег жену, шельмец! - грозно пророкотал княжеский бас. - Да за
непотребство такое голову надобно сымать!
- Мать, мать, мать... - привычно отозвалось эхо.
Руслан покраснел и постарался подтянуть повыше злополучные штаны.
Вдруг невесть откуда взявшийся рядом с князем варяжский гость замахал
руками, затопал ногами и закричал диким голосом:
- Фотка Белий Орель!
- Немца - казнить, - не оборачиваясь, приказал князь и стукнул об пол
тяжелым княжеским жезлом.
- Слушай, народ, мое княжеское повеление! Поелику шельмец сей, - под
тяжелым взглядом князя Руслан покраснел еще более, - супруги своей не
уберег, повелеваю: тот, кто ее в отчий дом вернет, тот руку Людмилы и
получит.
- А денег дашь? Ну хоть с полсотни? - прокричали в задних рядах.
- Зачем полсотни? - удивился князь. - Сотню дам! Эй, стража! Сотню
плетей шутнику!
Гридничие споро скрутили одного из витязей и спешно поволокли прочь.
Дурных шуток князь и сам не любил, и другим не прощал.
- Да, немца вернуть. Коли жив еще, - добавил князь мельком. - А сей
шельмец...
Руслан, почуяв, что завоняло жареным, поспешил бухнуться перед
Владимиром на колени.
- Не вели, батюшка, казнить, вели слово молвить! - заорал витязь,
точно его резали.
- Ну молви, молви... - ответствовал князь, хмуря брови.
- Дозволь, батюшка, мне за Людмилой вдогонку кинуться и из полона
злого ее вызволить! У меня жену украли - мне и ответ держать!
Владимир на мгновение замыслился.
- Ну так и быть, езжай, - проговорил он. - Но ежели Людмилы не
воротишь - и самому тебе лучше бы не воротиться!
Грозный княжеский взгляд определенно не сулил Руслану ничего хорошего.
- Верну, батюшка! Как есть верну, - обрадовано вскричал Руслан,
поднимаясь с колен. Не подпоясанные ничем штаны не преминули соскользнуть.
В гриднице раздался громовой хохот...
Глава 3.
Мой конь притомился, стоптались мои башмаки,
Куда же мне ехать? Скажите мне, будьте добры.
До красной реки, моя радость, до красной реки,
До синей горы, моя радость, до синей горы.
Б. Окуджава
Чуден Днепр при тихой погоде! Чудны и птицы, населяющие его обрывистые
берега. Редкая из них долетит до середины Днепра. Даже быстрокрылые чайки -
и те поворачивают обратно, словно не в силах преодолеть незримую границу.
Почему? Кто знает... Молчит Днепр. Не открывает своей тайны.
Но чу! Садится за реку Солнце. Вот уже и тень набежала на ее
серебристую гладь, и берега потемнели, помрачнели...
А что это движется там по реке? Или не по реке - по берегу? Кто эти
всадники, что за отважная четверка гарцует на лошадях? Это они, неудачливые
женихи красавицы Людмилы. Рядом скачут они, все четверо, и с подозрением
косятся друг на друга: не хочет ли кто-то один избавиться от соперников? Не
возьмет ли в руки богатырскую палицу или острый меч? Но не берет никто.
Едут дальше.
Вдруг открывается перед ними перекрестье, где торный широкий путь
пересек узенькую тропку, по которой едут они. Близ перекрестья вкопан в
землю огромный камень - плита из замшелого гранита. Спешился едущий впереди
Ратмир, читает надпись на камне1: "Направа пайдъшъ - бъзъ коня уйдъшъ,
пряма пайдъшъ - в болото попадъшъ, налева пайдъшъ - дамой нъ воротешъся". И
подпись: "Кащъй-Бис. Смъртный".
- Ну, други-братцы, пора нам расставаться, - проговорил Ратмир.
"Брат ты мне или не брат?" - мыслено спросил Рогдай, коего всегда
занимали вопросы межнациональных отношений, а вслух произнес:
- Коня мне не жалко, а потому - поеду-ка я направо!
- Мы, хазары, - сказал Ратмир, - в огнях не горим, а в болотах не
тонем. Мне, други, прямо!
Руслан колебался недолго.
- Я - не дама, - сказа он, - и дамой не ворочусь, а посему прямая мне
дорога налево!
- Ну а мне, - с облегчением заявил Фарлаф, - остается одна дорога. -
Прощайте, друзья! Один за всех!
- И все без одного! - Подхватили витязи клич.
Руслан поворотил коня и отвернулся, дабы не показывать навернувшихся
на глаза слез. Верный Сивка-Бурка послушно затрусил вперед. Руслан потрепал
коня по холке и крикнул басом: "Но, милая!". Но милая не отозвалась, и
Руслан, скрипя сердцем2, поехал дальше3.
Долго ли, коротко ли ехал он, про то никому неведомо, равно как и
самому Руслану; но тут дорога в очередной раз повернула, и перед
задумавшимся витязем внезапно возникла высокая гора.
У подножия горы виднелся вход в пещеру, напоминавший формой своей
латинянскую букву "А". Вход закрывала дубовая дверь, окованная листовым
железом, теперь, впрочем, отворенная. Над входом в пещеру трепетала на
ветру изрядно потрепанная временем вывеска на ломанном русском языке:
"Пъщъра офъ мистеръ Мак-Дугъль. Кто нъ спрятался, я нъ виноватъ"4. Руслан
медленно спешился, не сводя глаз со входа в пещеру.
- Пещера-пещера, стань ко мне передом, а к горе задом! - позвал он, не
особо, впрочем, рассчитывая на столь быстрый результат.
- Фик тебе! - отозвался из пещеры чей-то ехидный голос. - Это только
на избушки с куриными мозгами действует!
Русла ненадолго задумался, но тут же отдумался и закричал пуще
прежнего:
- Выходи на бой, Идолище Поганое! Попомнит тебе русский народ бойню у
Калинова моста!
И добавил зачем-то: "Да здравствует феодализм - светлое будущее
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг