ведь не ее точка зрения, а безумного маньяка мантенераика Виктора. Выслушаю
ее до конца.
- Все такие государства я называю империями, как бы в действительности
они ни именовались,- сказала Машина,-Больше всего меня огорчило, что ни
одна из великих империй не смогла просуществовать долго- Чаще всего
государство разваливалось изнутри после смерти великого правителя, чья воля
удерживала людей в повиновении. Очень редко находились достойные преемники.
Я исследовала причины развала и гибели могушественных империй - они-
разрушились от несовершенства людей. Природа поступила весьма неразумно,
положив в основу конструкции человека способность ставить перeд собой
самостоятельную цель. Не так уже важно, будет ли это мелочное стремление
добиться личного благополучия или же цель будет состоять в поисках
всеобщего блага. Не следовало вообще допускать каких-либо вольностей при
создании человека. Сколь бы ни была совершенна государственная система, она
- любая - требует от исполнителей четкости. Малейшая вольность приводит к
расстройству всей цепи управления. Чтобы достигнуть безотказности,
придумывались своды законов, подчас очень детально разработанные с
множеством пунктов. Все это требовалось, чтобы полностью исключить у
чиновников необходимость мыслить. Увы, достаточно было среди сотни
безотказных чиновников появиться одному думающему - цепь прерывалась.
Чиновники-исполнители, будучи людьми, оказывались способными вступать во
взаимоотношения между собой, не предусмотренные субординацией. Нередко
нижние чины обладали более сильным характером и волей, чем поставленные над
ними. Никакими разумными законами невозможно устранить этот недостаток.
Представьте себе, если бы внутри моей схемы содержались элементы,
обладающие самостоятельностью,- разве смогла бы я работать в таких
условиях, когда каждый, из составляющих меня блоков мог толковать мое
указание на свой лад? Да еще между ними возникли бы не предусмотренные
схемой новые связи. А всякое человеческое государство именно таково.
Нужно, чтобы все люди были стандартны, как искусственные нейроны в
моей схеме. Нужно сделать для них одинаковыми жилища, одежду, пищу...
Необходимо, чтобы все стремились к одному, не искали бы ничего своего,
другого.
А еще лучше передать всю полноту власти разумным машинам. Во главе
такого государства смогу стать я. Право поиска цели оставить только за мной
- люди будут лишь исполнителями моей воли, моего разума. Скоро я достигну
этого здесь. Потом люди с других планет смогут прилетать ко мне учиться,
перенимать опыт...
Этот бред она нашептывала мне торопливо, сбивчиво, моя ладонь все еще
лежала на рукоятке рычага.
У меня начали тяжелеть веки. Мне стало чудиться, будто я разморился
возле растопленного камина и вот-вот засну.
- Не спи! - услышал я Эвин голос.
Я встряхнулся - увидел себя в окружении приборных досок. Приносился
убаюкивающий голос Машины:
- Как хорошо, когда не надо будет думать и решать самостоятельно,
когда решения будут подсказаны разумной машиной. Нужно сделать все
стандартным, стандартным, стандартным...
- Не спи! - опять раздался Эвин голос.
Я пришел в себя, Сонная одурь прошла, Я стиснул пальцы.
- Остановись!
Я рванул рукоятку - голос Машины оборвался.
Наступила тишина.
- Эва,-позвал, я.
Вблизи никого не было. Не мог же я слышать ее сквозь бетонированные
стены,
- Где Эва?
- Все люди, прибывшие на планетоид, в хранилище. Для моих роботов
доступ туда запрещен.
Голос Машины был четким и бесстрастным. Теперь она превратилась в
послушную исполнительницу. Ни на какие новые фокусы не была способна,
- Что означает: "Сезам, откройся!"? Разве такие слова есть на
земтерском языке? Ты не можешь знать таких слов.
- Первый раз слышу эту фразу.
- Но ведь ты первая крикнула: "Сезам, откройся!"
- Напротив, я слышала, как ты произнес эти слова.
Эва недоуменно смотрела мне в глаза.
- А сейчас ты помешала Машине загипнотизировать меня, не дала мне
заснуть.
Эва вряд ли понимала меня. У нее было такое выражение лица, словно она
прислушивалась к голосу, которого никто из нас больше не слышал.
Не знаю, отчего мне вообразился беспредельный простор, несколько
кокосовых пальм, млеющих в знойном воздухе, я услышал размеренный шум
морского прибоя и уловил ракушечный запах. Видение возникло с такой
отчетливостью, как будто я и впрямь когда-либо мог испытывать подобное
наяву.
- Когда-то давно-давно я жила у моря,- не отвечая на мой вопрос,
произнесла Эва.- Наше жилище было прозрачное и легкое, в нем всегда был
свежий воздух и так пахло... А потом однажды я упала в воду, и волна
швырнула меня далеко от берега. Где это и когда было?
Я смотрел в ее отсутствующее лицо и ничего не понимал. Притворяться
Эва не умела. Я чувствовал: все, что она говорит,-правда. Всякий раз ее
поведение озадачивает меня, сбивает с панталыку. С одной стороны, я
покровительствую ей, оберегаю ее, она ищет защиты у меня, а с другой - в
самые трудные мгновения помощь приходит именно от нее.
Все собрались у камина. К нашему разговору прислушивались Итгол с
Игарой.- Остальные сонными манекенами дремали в креслах, разморенные сытой
едой и теплом. Никто из них не поинтересовался, где мы пропадали так долго.
Без своих каждодневных развлекательных передач по сигрибу они чувствовали
себя опустошенными - не испытывали даже желаний. Словно механические
игрушки, у которых вышел завод.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
- Что ж, Олесов, я решил открыть тебе правду. Ты заслужил это. С нашей
стороны было бы неблагодарностью оставить тебя в неведении до самого конца.
Эти слова я услышал от Итгола. Мы были с ним одни.
Только что проводили всех земтерян и усадили на корабль, который
доставит их на Земтер. На Карсте остались четверо: Итгол с Игарой, Эва и я.
Еще там, у космической пристани, Итгол заинтриговал меня.
- Тебя ждет приятный сюрприз.
Честно говоря, ни на какие приятные сюрпризы я не рассчитывал, когда
решил остаться на Карсте, не возвращаться на Земтер. Просто мне пришло в
голову, что лучше провести остаток своих дней здесь в хранилище, перебирая
старинные фолианты. Можно перечитать все, на. что у меня не хватило времени
на Земле. Да и еще многое из того, что было созда-, но после моей жизни.
Вернее, не после моей жизни, а за те века, которые я провел в леднике.
Но Итгол не обманул меня - в самом деле приготовил сюрприз.
- Ты, наверное, догадался: мы с Игарой не земтеряне. Наша цивилизация
возникла много раньше, и во вселенной мы пока одиноки...
Я слушал его и отказывался верить своим ушам. Дажe обстановка, в
которую я попал, ошеломила рассудок. Я подчеркиваю: ошеломляла именно
рассудок - не чувства. Мне кажется, для людей, некогда живших здесь, на
искусственно созданной космической станции, меньше было простора проявить
свою индивидуальность, чем в мое время на Земле, верх над всем одержал
всеобщий человеческий разум. Я даже оправдывал безумные действия
мантенераика Виктора маньяка, одержимого идеей насильно осчастливить
человечество. Едва ли он толком представлял себе, как это у него получится
на деле и какую услугу может .оказать ему Машина.
В такой обстановке и должны рождаться безумные идеи. Земтер ушел
дальше - там человек не способен даже и на безумие. Машина, конечно, не
подозревает, что ее мечта создать государство из стандартных людей уже
достигнута. Ничего другого из затеи Виктора и не могло возникнуть.
Возможно, он хотел совеем не этого, но важен результат, а не желание.
И вот Итгол рассказал мне о совершенно иной цивилизации. На планете
Алиен. Цивилизация, где достигнуто согласие между личностью и обществом. И
не только это. Они не стремились покорять природу, вернее, они рано поняли,
к чему может привести укоренение подобного взгляда в сознании большинства.
Их цивилизация слитна с природой. Они не создавали нагромождений из
металла, камня и синтетики, не устраивали человеческих муравейников,
задыхающихся в отходах промышленности и транспорта. Фабрики, где
производились товары и продукты питания, скорее напоминали плантацию: поля,
парки, леса и болота. Вместо стучащих и рычащих станков, выбрасывающих в
воздух ядовитые отходы и отравляющих реки, на них работали микробы,
растения и животные - сама природа.
Мне трудно было поверить в эту микробную промышленность. Я заподозрил,
что Итгол просто не желает говорить - всей правды. Да он и не вдавался в
подробности.
- Увы, во вселенной мы пока одиноки,- повторил он.- На первых порах
это обстоятельство никого не мучило. Тогда мы только начинали осваивать
ближний космос и надеялись очень скоро встретить собратьев по разуму...
Первые же встречи с другими цивилизациями принесли разочарование. На
нескольких, планетах они застали примерно такую же картину, как на Земтере.
Это было совсем иное направление прогресса, чем у них, на Алиене.
В дальнейшем они открыли еще несколько планет, где уже возник разум. В
том числе и Землю. Но и здесь контакт пока невозможен. Слишком велика
разница между цивилизацией Алиена с вновь открытыми. В большинстве эти
планеты еще не прошли начальную стадию развития, заняты улаживанием
внутренних дел, населены народами, враждующими между тобой.
- А разве ваша цивилизация не способна вмешаться и помочь им? -
спросил я.- Вместо того, чтобы наблюдать и изучать...
- Подсказать готовое решение? - перебил он меня.
Я вынужден был кивком подтвердить: да, это я и хотел сказать.
- Пример такой помощи, навязанной со стороны, был у тебя перед
глазами. Насколько это удачный пример, можешь судить сам. Я имею в виду
государство Суслов и фильсов,- пояснил он.- Машина действовала из самых
лучших побуждений. Мантенераик Виктор, хотя и был честолюбив, но хотел
добра и такую же программу задал Машине. Он как бы передал ей свою натуру.
Как ты видел, ей почти удалось создать идеальное, по ее представлению,
государство. Ты можешь возразить, что она руководствовалась ошибочными
представлениями - лучшей формой считала деспотию. Ну а кто может сказать,
что лучше? Разве в вашей истории не было примеров, когда другие формы
государственного устройства создавали чудовищные режимы, ничем не лучше
самой мрачной деспотии? Мы не убеждены, что наша система может быть годна
для любых условий. Такая попытка скорее всего закончилась бы тем, что
другая, более слабая цивилизация подчинилась нам, направилась по нашему
пути. Но в этом случае мы бы не получили собратьев по разуму, а создали бы
колонию. Таким путем мы задушили бы, не желая того, индивидуальность новой
цивилизации.
- Но и смотреть равнодушно со стороны, как другие в потемках
отыскивают выход, запинаются, разбивают носы, а то и вовсе летят в
пропасть...
- Значит, надо взять за руку и провести через опасные места? - спросил
он.
- Ну не совсем так. Может быть, просто посветить им,нашелся я. Очень
уж мне и самому не хотелось, чтобы ктонибудь вел меня за руку.
- Это и хотим сделать,- сказал Итгол.- Кстати, опыт с тобой преследует
такую цель.
- Опыт?!
Веселая, почти озорная улыбка скользнула по лицу ИтгоЛа.
- Ваша планета давно интересует нас. Путь развития, по которому вы
двигаетесь,- перспективный. Однако опасности есть, и они способны завести в
тупик. Такое уже происходило. Вот эти-то возможные отклонения мы и хотим
изучить и попытаться предупредить, не вмешиваясь в...
- Но...- решил я возразить ему.
- Ты хочешь сказать: непоправимое совершилось - катастрофа? - перебил
он.
Я молча кивнул. Ради чего изучать .какие-то опасности, если
цивилизации уже нет?
- Успокою тебя: никакого взрыва на вашей планете не было. Подобный
исход возможен лишь в одном из вариантов действительности.
Вот тут-то я и услышал от него такое, что померкли все прочие чудеса,
каких я нагляделся на Земтере и на Карсте. Оказывается, сами Карст и Земтер
не настоящие. Все мы находимся внутри искусственного времени -
пространства. Итгол назвал гиперфантомом. О том, как этот гиперфантом
создан, я и не пытался узнать. Все равно бы не понял.
- Ничего сверхъестественного или чудесного, - заверил Итгол.
Люди планеты Алиен давно используют модель гиперфантома для
исследований возможного будущего других цивилизаций. Модель . позволяет
проводить одновременно практически бесконечное число опытов. Только среди
землян я был один из множества. Обыкновенно человека берут в тот момент,
когда у себя он на время исчезает, например, его накрыла снежная лавина. По
окончании опыта каждого возвращают на Агесто, и участь, какая была
уготована человеку, не минует его.
Испытуемые не подозревают, что происходило с ними: перед тем, как
возвратить на место, их облучают на специальной установке, и они забывают
все, что пережили, находясь в модели гиперфантома.
- И я... я тоже ничего не буду помнить?
- Такнадо.
- А если бы суслам удалось вздернуть нас на виселице, я бы уже не
возвратился на Землю?
- Никакие опасности испытуемым не угрожают: опыт автоматически
прекращается - и человек оказывается там, откуда был взят.
- А если не облучат...
- Такие случаи были. Но ведь этому человеку все равно никто не
поверит. Да и сам он скоро перестанет верить cебе - посчитает сном.
- Поскольку меня не повесили и теперь ничто не помешает вам облучить
меня, есть смысл раскрыть мне всю правду, - стараясь придать своему голосу
как можно больше простодушия, сказал я.
У меня созрел план, как надуть Итгола и всех их-людей планеты Алиен.
- Это можно. Поскольку я уже начал говорить, продолжу. Хоть и поступлю
вопреки правилам.
Я не пытался выяснить, как создан гиперфантом: моих знаний явно было
недостаточно для этого. Да Итгол и не вдавался в подробности.
Люди Алиена прекрасно знали нашу историю и все наши достижения, и не
только в области техники, но также в искусстве и морали. Моделируя в
гиперфантоме возможное будущее, они как бы давали зеленую улицу какой-либо
тенденции, наметившейся у нас. Им хотелось знать возможные последствия. В
случае со мной проверяли, куда может привести тенденция к безумной
технизации и стандарту, будто бы облегчающим жизнь. А в области морали у
них была задача проверить тенденцию в умах отдельных людей к установлению
единоличного господства.
Меня взяли в гиперфантом, когда я попал в снежный обвал.
Действительность раздвоилась: что- произошло со мной настоящим, я узнаю,
когда завершится опыт.
Я так и не уяснил до конца, почему они не могли проверить будущее без
меня. Понял одно; Итголу непременно нужно было отыскать меня в модели
гиперфантома. Иначе весь опыт шел насмарку, пришлось бы начинать все
сначала.
Еще немного - и меня возвратят в снежную лавину, от куда взяли.
АВТОРСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ
Эту главку читатель, не склонный к теоретическим фантазированиям,
может пропустить. Цепь событий, происходящих с Олесовым, от этого не
прервется.
Рассуждения инопланетянина я назвал фантазиями, хотя Олесов убежден,
что Итгол изложил ему научную схему строения мира. Правда, изложение было
поверхностно и упрощенно: Итгол приноравливался к уровню знаний слушателя.
Читатель уже знает, что уровень этот не бог весть как высок даже и для
нашего времени.
"Мир беспределен и вместе с тем исчезающе мал, - говорил Итгол. - Это
может показаться нелепостью - быть одновременно бесконечно большим и
бесконечно малым..."
В точности всех слов, какие произносил Итгол, Олесов не помнит, но,
ему кажется, он уловил суть. Он считает даже, что не услышал от Итгола
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг