Еще мне пришло в голову, что положение, в котором я очутился, более
чем смешное: рядом в постели лежит женщина-я ощущаю ее теплоту, а думаю в
это время бог знает о чем. Церковные святые и те, попадая в столь пикантное
положение, боролись с искушением. Превзошли их разве что некоторые
положительные герои из книжек, какие во множестве сочинялись в пору моей
юности. Но я-то ни в святые и ни в герои не метил.
Включил свет. Хоть и не яркий, он разбудил Эву.
- Мне было страшно одной,- простодушно призналась она и придвинулась
ко мне, опять устраивая свою голову на мое плечо. Решительно ничего
чувственного не было в ее намерении.
- Я вспомнила про гадких пауков и чуть не умерла ет страха. Я вошла
потихоньку, чтобы не разбудить тебя. Вместе не так страшно. Давай убежим
отсюда вдвоем - ты и я. Ты ведь тоже боишься пауков, правда?
Ее детский лепет совершенно озадачил меня.
- Хорошо, убежим,-громко сказал я, вскакивая на ноги.- Только сначала
возвратимся к остальным. Боюсь, что они совсем переполошились.
На завтрак все собрались быстро. Не было лишь Герия. "Копуша",-подумал
я.
Робот прикатил тележку с блюдами. Заказ я сделал, как только мы с Эвой
вернулись.
Чьи-то шаги раздались за поворотом. Они были четкими, размеренными,
нисколько не напоминали шлепанье паучьих лап. Я невольно задержался.
Это был Герий. Он шагал посреди коридора. Его походка была идиотски
правильная и ровная, как у марширующего гвардейца или у автомата. Похоже,
он спал на ходу. Глаза были раскрыты. Я невольно уступил ему дорогу и хотел
откатить тележку, но он сам вовремя обошел ее стороной, хотя даже и не
взглянул под ноги.
Когда я вкатил тележку в зал, Герий находился у двери в хранилище. Его
квадратные плечи я видел лишь долю секунды, дверь раскрылась и пропустила
его.
Сели обедать. Нужно будет присмотреть за Герием. Правда, пока он
находится в хранилище, ему ничто не угрожает.
"Ему ничто не угрожает... Пока он в хранилище... В
хранилище!"-пронеслось в мыслях.
Страшное подозрение мелькнуло у меня. Я сорвался с места.
Посреди бесконечных стеллажей я чувствовал себя, как в пустынном
осеннем лесу. И как бывает в лесу, мне непрестанно мерещилось, будто
вдалеке кто-то движется. Я кидался туда. Герия нигде не было. Спрятаться
здесь трудно: проспекты просматривались во всю длину. Скрыться можно было
только в центральном павильоне, где расположены блоки путеводителя.
Издали я увидел, что входной люк распахнут. Металлический скрежет и
незна-комый сомнамбулический голос доносился изнутри. В приоткрытую дверь
увидел Герия. Он разговаривал сам с собой:
- Цапфы и крючья, блок шестнадцать.
Я чуть не вскрикнул от удивления: Герий разговаривал на языке Виктора
и мальчика!
-- Что ты здесь делаешь?
Он не услышал вопроса. Невидящими остекленевшими глазами он как будто
смотрел сквозь меня и продолжал бормотать:
- Реле и банки под индексом семьсот пятьдесят четыре соединить с
клеммами -одиннадцать и тринадцать.
В руках у него был металлический шар размером чуть больше футбольного
мяча. Несколько гибких проводников соединяли шар с системами неподвижных
блоков главного пульта. Толстый жгут проводника одним концом уходил в
массивную плиту. Она, как, постамент конного памятника, возвышалась посреди
помещения. Герий пристально разглядывал шар, держа его на весу. Наконец
отыскал что-то и сунул указательный палец в полое отверстие. Шар выпал из
рук, но не брякнулся на плиту, как я ожидал, а мягко осел на нее. Не
вынимая пальца, Герий другой рукой стал перебирать трехзубые якоря, которые
выглядывали из гнезд пульта, похожие на телефонные фишки.
- Тринадцать,- сказал он и вытянул один из якорьков. За ним из гнезда
потащился гибкий коричневый провод.
Нужна была еще одна секунда, чтобы закрепить якорь в отверстие шара.
Сильным толчком я повалил Герия на пол. Он упал, не выпустив из рук ни
шара, ни якоря. И, словно ничего не произошло, продолжал тянуть якорь к
отверстию. Я попытался пинком выбить у него шар, но только отшиб ногу - с
таким же успехом можно было пнуть двухпудовую гирю. Я скорчился от боли.
Герий в это время подвел якорь вплотную к отверстию.
Под руку попалась увесистая колотушка. Я саданул Герия по руке. Он
разжал пальцы - якорек выскользнул на пол.
Все еще не обращая на меня внимания, он, извиваясь по-кошачьи, ползком
погнался за ускользающим от него якорем - тот под -действием пружины
возвращался в гнездо. Герий поймал якорь. Я навалился на него сверху,
схватил за руки. Наверно, мне легче было бы совладать с гориллой. Вместе со
мною он поднялся на ноги и движением плеч стряхнул меня.
...Кажется, он только теперь и заметил меня. Гримаса ярости искривила
его лицо. Звериным прыжком он обрушил на меня все восемьдесят килограммов
своего полноценного земтерского тела. Я думал, мои ребра не выдержат. Почти
теряя сознание, мне удалось извернуться и лягнуть его коленом в подбородок.
Лязгнули челюсти.
"Нокаут",-подумал я. Меня самого мутило, я еле держался на ногах.
Нельзя было терять времени.
Кроме молотка нашлись большие ножницы. Я крушил и кромсал все, что
попадалось под руку. Жгуты соединительной проводки были на редкость
прочными, мне с трудом удавалось перерезать их.
Я с удовлетворением осматривал следы учиненного погрома. Теперь уже
только специалист смог бы разобраться, что к чему.
Герий, сидя на полу, удивленно озирался. На всякий случай я покрепче
стиснул рукоятку молотка: мне вовсе не улыбалось вторично попасть в его
лапищи. Но похоже, он не торопился нападать. Взгляд его стал осмысленным.
Он осторожно притронулся к подбородку и сплюнул. Слюна была с кровью.
Поднял на меня детские страдальческие глаза, будто спрашивал: "За что?"
Мне было стыдно смотреть в его простодушное лицо. Невозможно поверить,
что минуту назад он походил на зверя.
- Что ты тут делал? Что значит реле и банки под индексом семьсот
пятьдесят четыре?
Он хлопал глазами...
Я попытался еще говорить с ним на языке Виктора. Он явноне понимал
меня.
-Кто тебя научил подключать новые блоки к машинной памяти? - спросил я
по-земтерски.
- Блоки?..-переспросил он недоуменно.
- Где ты был до этого?
- Там,-он как-то неопределенно махнул рукой.
- Где там?
Короткие морщины пересекли его лоб.
- Я плохо помню... Там было страшно. Большая пустая комната, и длинная
змея с ледяным глазом...
"Вот оно что..."-подумал я.
Мне пришлось помочь Герию подняться на ноги. Я чувствовал, как слабы
его мускулы. Он еле шевелился. А ведь только что в его теле была спружинена
медвежья сила.
- За что ты ударил меня?-жалобно произнес он.
- Это произошло невзначай,- оправдался я.
Он едва притронулся к пище. Я отвел его в спальню и уложил в постель.
У камина остались трое, остальные разбрелись по своим спальням, как
скучающие курортники в слякотную погоду. Итгол завороженно смотрел на
огонь. Щуплая Игара занимала меньше половины сидения. На всех нас троих
униформа с чужого плеча выглядела нелепо, особенно на Игаре, Свитер висел
мешком, в складках невозможно было различить геометрический рисунок,
который на Земтере служил ей паспортом. Однако ее это нисколько не смущало.
Игара закатала рукава повыше, чтобы не мешали. Холеные руки, не
знавшие работы, походили на восковые слепки.
С тех пор как украденный земтерский корабль пришвартовался на
космической станции землян, я целиком был поглощен чувством
ответственности: как-никак из всех прибывших .один только я, хоть и не
совсем ясно, представлял, где мы находимся и что нас ждет. Я как бы
сознавал себя хозяином, всех остальных-своими гостями. Я даже позабыл о
своей недавней зависимости от Иггола - он тоже был в числе моих гостей. И
вот сейчас прежние отношения между нами готовы были восстановиться сами
собою. В глубоком старинном кресле, вытянув ноги к огню, сидел мой
искуситель, дьявол, которому я запродал душу. Не знаю, какой смысл в этой
сделке заключался для него, мне же выгода была очевидная: без его помощи я
бы ничего не сумел достигнуть на Земтере, да и здесь - я это чувствовал -
своим умом я не смогу расшифровать загадок, поставленных обстоятельствами.
В конце концов, кроме них двоих, некому было даже рассказать о том, что
меня мучило.
- Сны и произведения искусства подчиняются одним и тем же законам,
утверждаете вы?- обратился я к Итголу.
- Я не упоминал слова "законы",-возразил Итгол.- Точнее было бы
сказать: у снов и произведений искусства существуют общие закономерности.
- Не будем заниматься чепухой, устанавливать терминологию. Достаточно
того, что мы понимаем друг друга. Это ведь только идиотски разумным счетным
машинам необходимы точные формулировки.
Сочувственная улыбка Итгола несколько охладила мой пыл. В самом деле,
из-за чего я разгорячился? Меня взбесила встреча с машиной и здешними
роботами, а зло я готов пролить на первого, кто подвернется.
Итгол и Игара как-то особенно пристально поглядели на меня, потом
перекинулись между собой беглым взглядом.
- Хорошо, говорите, что вас мучает?- успокаивающим голосом произнес
Итгол.-Вы не ошиблись: мы- люди и можем понимать друг друга без терминов.
Я рассказал про ночное происшествие, выдав все это за сон. Отчасти я
готов был верить, что это и был сон, а не явь: слишком не вязалось одно с
другим - роботы и черти. Уж что-нибудь одно. Больше всего меня смутило, что
на шторе в самом деле обнаружились какие-то пятна.
- Если вас беспокоит только это... - Итгол ненадолго задумался.- Я
берусь объяснить, как эти пятна могли попасть в ваш сон.
- Любопытно.
- Накануне вы проходили мимо окна и видели пятна, но не обратили на
них внимания. Однако это вовсе не значит, что они не запечатлелись. Просто
вы были чем-нибудь заняты в ту минуту более для вас важным. А ночью пятна
приснились. Именно потому приснились, что подсознание было встревожено:
откуда взялись пятна Во сне пришло, хотя и фантастическое, но возможное
объяснение.
Ничего не возразишь, логично.
- Но этот мой сон был очень подробным и последовательным,- вспомнил
я.- Могу рассказать вам все как есть, вплоть до мелких незначительных
деталей.
- Это довольно странно.
Рукав свитера раскатался и закрыл восковую кисть, Игара взмахнула
рукой, поправила рукав.
- Хоть это и не частый случай, но допустимый,- сказала она, глядя на
меня, но было ясно, что обращалась она 'К Итголу.
- Пожалуй, Игара права,-сказал он.-В конце концов, природа сновидений
до конца не раскрыта. Возможны отклонения от средней нормы. Они мало
исследованы.
- Как знать, не окажется ли заблуждением и главная посылка: будто сон
- это всего лишь аппарат биологического разума - своего рода информационный
фильтр, поставленный природою.
Наша беседа прервалась внезапно.
В ЗАСТЕНКАХ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ
Пол, выстланный желто-коричневыми дубовыми плахами, сильно тряхнуло,
прокатился тяжелый подземный удар. Похоже, взорвалось в той стороне, где
дежурили роботы.
Паука в нише не было. Вдалеке слышался разноголосый шум. Пахло
пороховыми газами.
Вслед за мной выбежал Итгол и Эва. Эва схватила меня за руку. Цепкость
ее пальцев была уже знакома мне.
- Не ходи туда!
Я искоса глянул на нее: Эвины глаза светились по-кошачьи. Я не успел
еще удивиться этому, когда из-за поворота выплеснулось пламя. Огонь
растекался по верху синтетической обивки пола - сгорала тонкая пленка лака,
но гудело так сильно, будто надвигался таежный пал. Два паука направили на
бегущее пламя брандспойты: пенистая струя с шипением вырывалась из них.
Пламя мгновенно захлебнулось. Воздух, наполненный гарью, неприятно щекотал
в носу.
Неожиданно погас свет. Мгновение назад Эва выпустила мою руку. Я
ощупью хотел поймать ее в воздухе, но наткнулся на Итгола.
Из гибельной темноты, пахнущей сражением, донесся Эвин голос.
- Помогите!
Я споткнулся и упал. Под руку попало что-то теплое, живое, в шерсти. Я
подумал - собака.
- Цыц! Не сметь!-машинально крикнул я.
Чьи-то руки сграбастали меня. Я брыкался, пытался освободиться. Не
страх, а недоумение охватило меня. Пахнуло свежестью, в лицо стеганула
струя морозного воздуха.
- Пустите меня!- совсем близко раздался Эвин голос.
Я рванулся изо всей силы, пнул в чьи-то ребра - ктото с визгом
закрутился на снегу. Освободилась правая рука - я выхватил из кармашка
свитера автоматический искровысекатель. Шипучее пламя осветило небольшой
круг - в него попали несколько остроухих настороженных мордашек.
Огонь в моих руках переполошил их - они бросились врассыпную. Я
кинулся выручать Эву. Мне удалось отбить ее.
В густых сумерках виднелось несколько корявых ветел. Позади них
маячили фигуры сражающихся-доносились боевые выкрики, звон металла. Шум
битвы удалялся и затихал. Мороз пробирал сквозь одежду. Сзади сильно
хрустнул снег: Это Итгол выбежал следом за нами.
Найти пролом в стене было не трудно: даже в слабом пламени, которое
давал искровысекатель, рваная дыра зияла теневым сгустком. Но попасть в
коридор было уже невозможно; роботы изнутри задраили брешь щитом из
эластика.
- Откройте!- Изо всей силы я барабанил кулаком по щиту. Никто не
отзывался.
Еще немного - и мы окоченеем. Где расположен вход в помещения, я не
представлял.
Я перестал колотить по гулко вибрирующему эластику.
И впервые услышал тишину. Это была какая-то особенная, невообразимая
тишина, возможная разве что в подземелье.
Эва прятала руки в рукава свитера. Мороз не давал времени размышлять.
Я знал единственное, зато испытанное средство-костер. Заиндевелые ветки
легко отламывались. Не будь у меня огнемета, ни за что бы не удалось
разжечь сырую древесину. Костер осветил часть массивной крепостной стены,
несколько деревьев и мерзлую землю. Тепла он давал немного. Ветки вначале
шипели и трещали, потом мгновенно прогорали.
Вблизи костра лежали убитые. Похоже, тут происходила настоящая битва.
Пламя освещало нежно-розовые лица и торчащие уши. Они и у мертвых стояли
торчком. Возле трупа валялся оброненный меч.
Он был тяжелый и острый, но упругая древесина поддавалась неохотно. Я
повалил два дерева. На этот раз от костра стало жарко. На щеках у Эвы
появился румянец. Она изумленно вглядывалась в потухающую зарю.
Ночь здесь должна быть непроглядной: ни луны, ни звезд. Наш костер
увидят издали. Никто не помешаег хвостатым организовать новое нападение.
Время от времени я подходил к щиту и дубасил по нему рукояткой меча
без всякой надежды: роботы явно не намеревались пускать нас в помещение. Я
толком не представлял себе, что именно угрожает нам, но в одном был
убежден: нельзя бездействовать, сидеть сложа руки. Костер выдает нас. Но и
уйти от него мы не можем.
Распростертое тело хвостатого попадало в трепетный свт. Я давно
приглядывался к нему, мне чудились металлическяе застежки. Я проверил
догадку и оказался прав: на хвостатом был надет меховой комбинезон.
Мы выбрали трех убитых, на которых одежды не были разорваны и
окровавлены. На холоде кое-как справились c застежками и шнуровкой.
Жидкий рассвет заетал нас в скирде соломы. Сквозь туман не видно было
дальше чем на сто шагов. Во все стороны простиралось убранное поле. Из-под
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг