Все выжидающе посмотрели на меня и, по-видимому, безотчетно
встревожились. Я оставил окна в покое: не следует давать повод к
беспокойству остальным.
Изо всех сил напрягал память: видел ли я тогда хоть что-нибудь за
окнами?
Во весь свой последний маршрут по жилым и служебным отсекам мальчишка
ни разу не подходил к окнам, не любопытствовал заглянуть в них: ничего
интересного за ними для него не было. И все же я убежден: шторы тогда не
были задернуты.
Вспомнил! Мальчишка действительно не заглядывал в окна, но они
попадали ему в боковое зрение. Шпалеры фруктовых деревьев, за ними
разлинованные поля - скучный однообразный пейзаж, залитый неестественным
синеватым светом. Равнина полого вздымалась, ее край не обрезался
горизонтом, а заволакивался туманной пеленою.
Все-таки тревога была не моей. Мальчишку мучили угрызения совести, как
будто он совершил такое, чего не следовало делать. За те немногие часы его
жизни, известные мне в подробностях, он не сделал ничего, в чем бы нужно
было раскаиваться. Значит, он совершил опасный поступок уже после того,,
как проволочный колпак, записывающий вcе его ощущения и мысли, был
отключен. А это было и вовсе нелепо: я не мог знать, что присходило с ним в
последующие часы.
Тут была какая-то загадка.
Я машинально избрал тот же путь, который мальчишка проделывал дважды.
Поражаюсь, как я не заблудился: сотни просторных коридоров и глухих,
полуосвещенных штреков, соединяющих пятилучевые ячеи типовых
кварталовблоков, ничем не отличимы друг от друга. Можно пройти по одному
месту десять раз и не запомнить дороги. Если бы мне понадобилось объяснить
кому-нибудь, как идти, я не смог бы указать ни одной приметы.
Главное хранилище - образцово спланированный город с улицами,
проулками и километровыми проспектами. Между стеллажами свободно могли бы
разминуться встречные грузовики. Застоявшаяся тишина и безупречная чистота
омертвляли этот храм человеческих знаний. Похоже - все здесь в надежной
сохранности. Пыли не было даже в самых глухих закоулках. Порядок и чистоту
в хранилище соблюдали не роботы, а специальные машины - самоуправляемые
пылесосы и мойщики. Влажность и температура поддерживались автоматически,
Несметность знаний, заключенных в книжные переплеты (древнейший
отдел), и большей частью в стандартные коробки с набором катушек ферролент,
внушала невольный страх: смогу ли я разобраться в этой безмерности, разыщу
ли сведения, нужные мне?
Эва все время держалась поблизости. Ее лицо выражало настороженное
внимание ко всему, что попадалось нам, хотя ничего примечательного не было
- все типовое, стандартное, как и на Земтере. Была единственная
особенность: пол, стены, вещи, предметы здесь в отличие от земтерских грубо
осязаемы и тверды.
Мы проделали уже не малый путь. Не знакомые с длинными переходами,
земтеряне расквасились, едва брели.
У всех были апатичные, утомленные лица. Попав в хранилище, Итгол с
Игарой оживились - я уловил это по их лицам. Проспекты и улицы из стеллажей
привлекли их внимание. Хоть я по-прежнему выделял их среди остальных,
недавней своей зависимости и какой-то подчиненности по отношению к Итголу
не испытывал.
- Мы почти пришли, - подбодрил я остальных.
Прежде всего мне хотелось увидеть собственными глазами каминный зал,
хотя остановиться мы могли где угодно: все жилые отсеки пустовали.
В зале Виктора все было не таким, как в остальных помещениях, где
властвовал машинный стандарт. Виктор пытался избежать шаблона. Обстановка
его зала и мебель были ручной работы. Особенно хороша была чугунная
решетка, ограждающая камин.
На беглый взгляд здесь ничего не изменилось. Даже краски на
репродукции, вделанной в нише над камином, не потускнели. Клюка, щипцы и
совок - будто только и ждали, чтобы кто-нибудь растопил камин.
Убранство этого зала даже и в мое время показалось бы старомодным.
Наверное, в чудачестве Виктора выразился протест против безликости, которая
к его времени приобрела космический масштаб.
Сейчас, при незатопленном камине, просторный зал выглядел холодным и
чопорным. Тяжеленные кресла, симметрично расставленные у стен, напоминали
музейные экспонаты.
Вот теперь мне стало ясно, почему я больше всего стосковался на
Земтере - по живому теплу, по трескучему пламени сгорающих дров.
Сквозь тройной оградительный барьер, где меня дотошно ощупали незримые
контрольные лучи, я вышел во внутренний коридор.
Странно, почему я знаю про этот выход? Мальчишка не был здесь. Вообще
я почему-то знаю гораздо больше того, что вместилось в четырехчасовую
запись мальчишкиной жизни. Раздумывать об этом не было времени. После
заодно уже займусь и этой загадкой.
Из ближней нити вывалился шестиногай уродина-паукправда, с одинаковым
основанием можно было сказать "шестирукий": все шесть складных ходулин
служили ему одновременно руками и ногами. Круглый глазок янтарно вспыхнул у
него на лбу.
- Слушаю.
От этого сухого и внятного голоса меня непроизвольно передернуло.
Чувство гадливости, которые он вызывал мерзкою формой, усилилось. За те
немногие часы, что я пробыл в образе мальчишки, я не имел дела с роботами
видел только их искореженные тела в цирке.
Я завороженно смотрел на его бесстрастную цилиндрическую физиономию.
Эта чертова бестия тридцать лет истуканом просидела в своей нише, а теперь
как ни в чем не бывало:
- Слушаю.
Я подавил отвращение.
- Принесите вязанку дров, мяса на двенадцать порций шашлыка и кувшин
вина.
- Через пять минут, - пообещал робот и уковылял по коридору.
Пять минут давно истекли, а робот не появлялся. Длинный пустой коридор
с несколькими нишами, в которых затаились пауки, действовал угнетающе.
Тишина подавляла и настораживала, может быть, тем и настораживала, что
вовсе не была такой абсолютной, какой должна быть. Почудился смутный
заглушенный звук-так вскрикивают от внезапного испуга или боли.
Показался робот. Двумя клешнями он толкал перед собой тележку на
роликах. Тонкий писк струился из-под нее: видимо, смазка была не
безупречной. На нижней полке сложены поленья, наверху - посуда и продукты.
Всего я сразу не охватил взглядом, но что-то показалось мне странным.
- Кто кричал только что? - спросил я.
Вспыхнул глазок индикаторной лампы на приемной мембране - вопрос дошел
до робота. Но он ничего не ответил.
- Здесь есть люди? - спросил я.
- Есть.
- Кто? Здесь никого не может быть!
- Сегодня прибыли двенадцать человек, - равнодушно объяснил робот.
- А помимо двенадцати? - допытывался я.
- Никого.
Я забрал тележку и покатил ее в дверь. Опять защелкали контрольные
счетчики, исследуя: человек ли я, не робот ли?
Машинально похлопал себя по карманам. Спичек в них, конечно, не было.
Как же добывал огонь мальчишка? Ведь он растапливал камин. Вспомнил! Вот
эта штучка, похожая на медицинский шприц,-миниатюрный огнемет: нажмешь на
кнопку-брызнет огонь. Огненная струя была такой жаркой, что дрова мгновенно
.занялись пламенем. Все же не до конца Виктор был последователен: к
обстановке каминного зала скорее бы подошло кресло и трут, чем автомат.
Тяга была превосходная, в трубе загудело.
На этот раз вскрик донесся из каменного чрева. Мгновенный холодок
пробежал у меня по спине. Я посмотрел на гостей. Эва испуганно расширила
глаза и вздрогнула. Остальные как будто ничего не слышали.
- Это ветер, - сказал я.
Эва взглянула на меня. В ее глазах была тревога.
- Ветер,-повторил я.
Она поверила и успокоилась.
Видимо, никто из них не видел раньше огня. Эва попыталась ладошкой
погладить пляшущий язык пламени испуганно отдернула руку. И так же, как
делают дети, сунула обожженный палец в рот. Непроизвольный этот жест
почему-то обрадовал меня: такое чувство, будто среди манекенов из
папье-маше я вдруг обнаружил неподдельного живого человека.
Красное зарево огня и тепло наполнили комнату уютом. Пора было
позаботиться о еде.
Я знал, что мясо на шашлык подают выдержанным ,влимонном соке со
специями. Но, по-видимому, Виктор готовил мясо сам. На блюде лежало
неразрезанное стёгно, вместо лимонного сока был уксус, в небольших баночках
прочие специи. Выдержать мясо на шашлыки не было времени: от голода я готов
был наброситься на сырое. А из моих гостей никто не имел представления,
каким должен быть настоящий шашлык.
Я принялся разделывать мясо. Меньше всего вырезка походила на
баранину-скорее уж на конину. А жир почему-то был желтый, словно барсучий.
Робот, как и в первый раз, бесшумно, подковылял ко мне.
- Какое мясо подали? Это не баранина.
- Баранины нет. Говядина.
- Говядина? Отчего такой желтый жир?
- Скот содержится в темноте.
Похоже на правду. Возможно, за тридцать тысяч лет бараны вымерли, а
коровы в подземных стойлах выродились. Должна же и у них продолжаться
эволюция. Почему я решил, что застану здесь все таким, как было? Только за,
чем понадобилось содержать скот в темноте?
Угли нагорели. Мангал и шампуры хранились на обычном месте, в боковой
нише камина. Он на добрых полтора метра выдавался из стены, был облицован
темным зернистым диабазом. В устье печи имелось специальное гнездо, куда
ставилась жаровня, так что дым и чад уносило в трубу.
Запах мяса сводил меня с ума. Зато мои гости были совершенно
равнодушны к аппетитному запаху - разморились и задремали в креслах возле
камина. Нашего брата, землян, запах жареного мяса давно заставил бы
позабыть про сон. Одна только Эва прищуренными глазами смотрела на огонь,
ноздру у нее тихонько вздрагивали. Щеки раскалились от жара, красное зарево
огня сделало их похожими на бронзовые.
Я раздал всем по шашлыку на шпажке и налил вина в бокалы. Никакой
другой пвсуды истукан-робот яе подал, а мне не хотелось лишний раз
встречаться с омерзительным пауком. С шашлыками можно расправиться и при
помощи рук. Обходились же мы в туристических походах без вилок.
Сочнее мясо и верно напоминало говядину. Однако никто из моих гостей
ие отважился приступить к шашлыку.
- Ну же, смелее! - подбодрил я Герия. Мне хотелось загладить свою вину
перед ним.
Герий попытался откусить, но не смог перегрызть волокна и положил в
рот целый кусок. Долго мусолил его не жевал, а именно мусолил, словно во
рту у него были голые десны. Хотел проглотит,ь и подавидея. Я по земной
привычке постучал его по спине. Он испуганно выпучил глаза. Но все же
проглотил.
После него никто уже не захотел рисковать. Потом отважились трое:
Итгел с Игарой и Эва.
Странно: почему эти трое все время выделяются? Во всем.
Нужно было и об остальных позаботиться. Я решил заказать для них
манную кашу. Всякую пищу, кроме шашлыкoв, готовили на общей кухне.
Приготовление шашлыков - привилегия Виктора.
Робот не вышел мне навстречу. Я заглянул в нишу - пусто. Мне не могли
быть известны пoрядки, заведенные на планетоиде, но почему-то я был твердо
убежден: паук не смеет никуда отлучаться из ниши без указания.
Я не знал, как нужно величать робота.
- Эй, вы, сударь! - крикнул я.
За поворотом в коридоре раздались шаги.
Паук мчался на меня атакующим маршем, пользуясь одновременно четырьмя
конечностями. За три шага - я уже хотел с позором бежать от негo-робот
остановился.
- Слушаю.
- Восемь пoрцйй манной ваши и столько же молочного киселя.
- Через пять минут,-произнес он стереотипную фразу.
Я не дал ему уйти.
- Который сейчас год? -спросил я и замер от волнения,
- Тридцать одна тысяча двести шестнадцатый, двадцать восьмое декабря,
- отчеканил он.
* * *
Ночевать мы- разместилась в спальных комнатах, которые примыкали к
залу. Планировка и убранство повсюду были типовыми. Тут уже Виктор не стал
фантазировать. Достаточно того, что комнаты тоже были отделены силовым
барьером, как хранилище и каминный зал. Мне почему-то было спокойнее от
уверенности, что роботы сюда не смогут проникнуть. Должно быть, и Виктор
думал так же.
Спальня чуть попросторнее вагонного купе. Бельевой шкаф, кровать,
столик, два стула - больше ничего. Вторая дверь вела в ванную комнату.
Я напустил воды, взбил мыльную пену...
Завтра предстоит большая работа. Прежде всего отыскать каталоги.
Наверно, тоже какие-нибудь автоматы. Сумею ли еще пользоваться ими? Может
быть, я и узнаю, каким образом мой труп очутился вначале в холодильной
установке здесь, а потом оказался на Земтере. Но одного этого стало уже
мало: прибавились новые загадки.
В ЛОВУШКЕ
Я кувыркался в снегу, захлебывался ледяной пылью... в радовался: еще
немною, и все будет кончено-никакого Земтёра, никакого Карста. Беспрерывный
грохот снежного обвала сопровождал мой полет...
Проснулся внезапно. Вода в ванне остыла, меня пробирал озноб. Слабый
стук слышался за стеной в каминном зале, потом все смолкло.
Пустил горячую воду, теплая истома обволокла тело. Испугался, что
вторично усну в воде, и выскочил на коврик. Тотчас явственно услышал запах
жареного мяса. Накинул на плечи ворсистый халат и вышел в зал.
Удивительно, что камин до сих пор не протопился. В темноте выплески
пламени прыгали по полу, озаряли стены.
Сочный мясной запах щекотал ноздри. Кто-то тайком доедал оставшиеся с
вечера шашлыки. Хрустел и чавкал.
Я разглядел две темные фигуры - и невольно вздрогнул.
Близ устья каминной печи, наполовину заслоненные от меня креслом, на
полу сидели два черта и с жадностью уплетали шашлыки. Острые рожки
двигались в такт работающим челюстям.
- Кыш! - воскликнул я и включил электрический свет.
Оба нечистых повернулись в мою сторону. Испуганные рожицы были
перепачканы горелым мясом. От яркого света они ослепленно моргали. Круглые,
как у лемуров, глаза, нежная розовая кожа, маленький рот, чуть вздернутый
кверху нос-если бы не подвижные черные рожки, можно принять за людей. Рога
подняты кверху и насторожены, как заячьи уши. Да это же и есть уши! Самые
настоящие. Сквоэ шерсть видны ушные раковины. Только остренькие волосяные
кисточки на концах делали их похожими на рожки.
- Кыш! - крикнул я вторично.
Один из чертей кинулся было в каминную трубу, но отпрянул прочь,
ожаленный огнем. Шерсть поверху занялась синеватым пламенем. Он корчился и
катался по полу.
Длинным гибким хвостом, точно плетью, стегал себя по бокам, пытаясь
сбить пламя.
С вечера в большой посудной чаше осталась вода. Я окатил черта с
головы до пят, вернее до кончика хвоста.
Все еще гримасничая от боли, он вскочил на ноги. При этом слегка
оперся на хвост. Я стоял напротив них, спиной к растопленному камину. Мы
молча разглядывали друг друга. Их лица не были враждебными, но на всякий
случай я вооружился клюкой.
Бесы пустились наутек. В охотничьем азарте я ринулся за ними. Они
кинулись в один угол, в другой, наткнулись на дверь. Защитные барьеры
беспрепятственно пропустили их. Я выбежал следом. Контрольный автомат едва
не захлебнулся от скорости - опознавательные щелчки слились в один
выбрирующий звук.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг