я бы сделал диссертацию на тему: "Связь распределения микроинсультов по
поверхности мозга ученого со спецификой проблемы и степенью ее
неразрешимости".
Между тем академик Мбогу говорил, набычась извилинами в аудиторию, и
говорил крепко:
- Только безнадежный идиот может сомневаться в существовании кварков по
причине их необнаруженности. Да, я подчеркиваю: нет принципиальной
необнаружимости, а есть только необнаруженность. Поскольку кварки не лептоны
и не адроны, а шармоны, обменивающиеся глюонами, а тем самым близки и к
антибарионным фермионам, то каждый, кто не кретин, понимает, что все дело в
финансировании: не обнаружили при миллиардных ассигнованиях - обнаружим при
триллионных! (Аплодисменты). Мблагодарю. Равным образом любой из сидящих
здесь, кто еще не впал в маразм, не решится оспаривать то, что квантовые
характеристики кварков, или, как говорят теоретики, кака характеристики,
"каки"... не могут быть - не мбогут мбыть! - исчерпаны тем, что им
приписывают сейчас: ароматом, цветом, шармом, зарядом, странностью,
спином... ни даже их красотой! Ведь по принципу зеркальной инверсии все, что
не тик-так, то так-тик,- то есть всякое "тик" есть "антитак". Только
Духовные ублюдки неспособны понять это! И наоборот. (В рядах снова
послышались аплодисменты. Позади нас кто-то рухнул на пол. Медики с
носилками направились туда). Мблагодарю! К тому же всякий, кто не дебил,
понимает, что цвет у кварков скоро отнимут их глюоны, которые хоть и
индифферентны, как бозоны, но начинают проявлять себя, как шармоны. Думаю,
что глюоны отнимут у кварков и запахи!
Эти слова вызвали бурю аплодисментов, а председатель Полундра прекратил
на минуту поматывать головой, как лошадь в жару, и возгласил:
- Три кварка для мистера Кларка! А теперь их уже пять...[1] Три для
Кларка, а остальные для кого? Или три равно пяти?..
Эти слова вызвали восхищенный шепот. Мой сосед справа, чей лоб достиг
предельной багровости, вдруг поник головой, стал сползать со скамьи.
"Видишь, я тебе говорил: это драма, драма идей! - бормотал тесть, помогая
мне оттащить пострадавшего к стене.- Давай тик-такол".
- Омбратно мблагодарю,- продолжал докладчик.- Поэтому необходимо ввести
еще одну характеристику кварков, которая уж точно объяснит все загадки
взаимодействия адронов, лептонов, бозонов и выпендронов: вкус. Вкус! - Ей
Мбогу Мбаве поднял янтарный палец, причмокнул и облизнулся.- Объясню для
тех, кто имеет извилины, как при этом будет соблюдаться принцип безвкусности
нуклонов, аналогичный их бесцветности и беззапаховости. Вспомним, какие
ароматы мы приписываем кваркам: и - благоуханный, d - приятный, s - нейт
ральный, с - противный и b - зловонный. Если их все смешать, то в нуклоне
все запахи уничтожатся и выйдет, что частица не пахнет. Что мы и знаем: как
тик на так, так и так на тик - все равно выйдет и так, и сяк, и не так, и не
сяк! (Аплодисменты). Мблагодарю. Так и со вкусом. Четыре основных вкуса:
сладкий, горький, кислый и соленый - суть четыре новые "каки". Если смешать
сахар с солью, кислоту - с горечью, а потом все вместе, то у смеси никакого
вкуса не будет - или, выражаясь математически, вкус будет нулевой. Таким
образом, те, кто еще не впал в кретинизм, согласятся, что для нуклонов -
комбинаций кварков - соблюдается интегральная безвкусица. При упоминании в
литературе все, кто еще не потерял совесть, должны писать так: принцип
безвкусицы Ей Мбогу Мбаве-так. Я кончил! Прошу вопросы.
- А... У пятого кварка какой вкус? - спросил кто-то из дальнего ряда,
когда стихли овации.
- М-м... Это будет зависеть от его заряда, странности, цвета, спина и
беспардонности, - ответил Мбогу.-По моим расчетам, он будет кисленький и
чуть пряный.
Спрашивавший рухнул на пол. Медики поспешили к нему.
- Три кварка для мистера Кларка! - снова беспечно возгласил академик
Полундра.- Три равно пяти, запах равен очарованию, вкус равен цвету. Хочу -
я человек, хочу - я чайник! - Он свесил голову и пустил нитку слюны.
Затем слово взял контрдокладчик. Как ни значительны были идеи доктора
Мбаве, но в сравнении с высказанными доном Самуэлем из Эдессы они выглядели
просто детским лепетом. Дон Швайбель-старший продал осмеянию и отверг не
только "кулинарные рецепты" предыдущего докладчика, но и все термины,- по
его словам, из лексикона благородных девиц,- в которых погрязла физика
кварков.
- Все эти "шармы", "ароматы", "цветы" и "красоты", уважаемые коллеги,-
говорилон резким голосом,- не для мужчин. То, что есть и еще понадобится для
описания кварков, находится здесь! - И дон Швайбель жестом фокусника
извлек - непонятно откуда - и с треском развернул в веер колоду игральных
карт.- Смотрите: главная степень свободы - масть. Бубны, пики, трефы и
черви. В каждой масти кварки распределяются от шестерки до туза. И, наконец,
третья, "кака", самая важная, чего в "шармах-вкусах-ароматах" не сыщешь:
козыри! Козырный кварк, будь он даже шестерка, кроет всех!..
Дальше в докладе уверенно замелькали термины для взаимодействий и
комбинаций микрочастиц: "взятка", "сдача", "перебор", "нас", "очко",
"большой шлем из бубновых кварков" и так далее. Чувствовалось, что дон
Самуэль свое дело знает туго.
Впечатление от доклада было таким, что Имельдин с помощниками просто
сбились с ног. Когда же начался третий пункт программы, обсуждение, то они и
вовсе перестали оттаскивать инсультных, а ходили по рядам, перешагивая через
тела, и на месте делали инъекции. "Вы не теоретик, вы карточный шулер! -
кричал на Швайбеля академик Мбаве, выставив извилины и махая Руками.- Вас в
гостинице били!" - "А вы поваришка,- Резал в ответ тот,- ваше место в
харчевне, а не лаборатории! Все паши опусы - стряпня на тухлом масле!" -
"Три кварка для мистера Кларка!" -в последний раз воскликнул
Полундраминуссигмагипероии, склонившись к соседу, укусил его за ухо. Тот
завизжал, вскочил; в президиуме началась свалка.
Должен признать, что мне нравилась живая творческая обстановка
дискуссии: чувствовалось, что люди вкладывают душу в решение проблем.
Правда, кусать за уши - это, пожалуй, слишком, но в средневековых диспутах
случалось и не такое. Концепция Самуэля Швайбеля-старшего о внедрении
картежной терминологии в науку меня, человека строгих правил, конечно,
увлечь не могла. Но вот идеи доктора Ей Мбогу... Я почувствовал тягу
высказаться но этому поводу, повернулся к двоим, сидящим позади:
- Послушайте, но ведь все зависит от созревания этих овощей: их цвет,
запах, вкус... и даже вес. Это должно быть главной характеристикой, степень
созревания!
- Каких овощей? - спросил один.
- Ну, кварков.
У обоих лбы предельно побагровели, глаза подернулись пленкой и
закатились - и они осели на пол.
Уходил я из академии под большим впечатлением. Впоследствии до конца
дней багрово-сизый цвет у меня никогда более не ассоциировался с носами
пьяниц. Теперь я знал, что таков цвет напряженной теоретической мысли.
Глава шестая
Описание общественной жизни тикитаков. Парламент, партии. Король и его
политика. Иерархия внутренностей. Театр. Украшения изнутри и моды.
Здравоохранение и педагогика по-тикитакски
Поглощенный повседневной жизнью и своими проблемами, я первое время
мало интересовался общественным устройством у тикитаков (хотя и догадывался,
что здесь тоже должны быть свои особенности). Да и возможностей
познакомиться с ним у меня было маловато: ведь до визита в АН меня почти не
выпускали со двора, разве что брали на охоту. Но в город - ни в какую. Все
ждали (и я ждал), когда от тиктакола у меня начнут янтарно просвечивать
кости, обнаружатся извилины во лбу - словом, Я буду выглядеть прилично.
Хватит и того, что сорванцы нашей окраины прибегали дразнить меня:
"Гули-гули демихом!" - зачем еще искать неприятностей? Но мой скелет все не
поддавался.
Наконец Имельдина осенила мысль: я должен выдавать себя за старика. С
шаркающей походкой. С палочкой - неплохой, кстати, острасткой для мальчишек.
Ведь тело у глубоких старцев теряет прозрачность, начиная именно с костяка;
да и динамика внутреннего вида, "инто", у них слабая, вялая - что будет
соответствовать моему никудышному внутреннему произношению.
...И жену свою Агату, носившую первенца, я сопровождал в Сквер Будущих
Мам в центре под видом ее дедушки, а что поделаешь! В этом сквере, в тени
тиквой, будущие мамы рассматривали друг друга, у кого как лежит,
знакомились, советовались, тревожились и попутно готовили приданое
младенцам, единственную допускаемую на острове одежду. Особым уважением
пользовались носящие двойню или тройню.
В том же виде я выполнял хозяйственные поручения Барбариты, даже,
случалось, подторговывал на рынке овощами с огорода, яйцами, битой птицей.
Тикитак на пенсии.
Город Грондтики, в котором мы жили, был столицей; кроме него, на
острове имелись и другие, например, упоминавшаяся выше Эдесса. Все они
находились вдали от моря и были защищены лесом и горами. Ни портов, ни флота
тикитаки не имели. Не существовало у них и законов, запрещающих покидать
остров,- но все равно его никто не покидал, не стремился в страны,
населенные темнотиками, оплакиваемыми за их вид "заморскими братьями".
Больше того, читатель уже познакомился с тем, как островитяне приветили
заморский корабль; думаю, что не один он покоится на дне у берегов
Тикитакии. Отдельных же темнотиков, потерпевших бедствие на море, они
подбирают единственно для проведения на них пробы на прозрачность, смысл
которой, как я постепенно понял, выходит далеко за пределы того, чтобы
просто убедиться в соответствующем действии тиктакола на них; для этого,
собственно, достаточно поймать и остричь собаку.
По государственному устройству Тикитакия, как и моя страна, является
конституционной монархией. Но вот зачем им это все: король, правительство,
парламент, чиновники - я так до конца и не понял. Сложность государственного
устройства есть мера взаимного недоверия сограждан и недоверия правителей к
своим подданным. У тикитаков же в этом отношении все более чем благополучно:
даже если бы кто и захотел сжулить, словчить, объегорить ближнего, он не
сможет это сделать - все на виду, каждый человек - открытая книга. В силу
этой открытости, ясности отношений им всегда легко договориться, прийти ко
взаимопониманию, даже организоваться для коллективных действий; взять хотя
бы тот же отряд самообороны - зеркала свои, лошади свои... и вдовы свои. Или
вспомнить их способ дальней взаимосвязи, который далеко превосходит почту и
не нуждается в попечении государства, Тем не менее существует (в силу того,
что существовала раньше) деятельность, состоящая в том, чтобы возвыситься и
набить себе цену. Общая схема такова: правительство запрещает, король
запреты отменяет, парламент то и другое обсуждает (и нередко осуждает);
народ относится ко всему этому благодушно и делает свое.
Здание парламента находилось рядом с рынком, я после дел захаживал
иногда - поглядеть, послушать. Парламент был однопалатный, но политических
партий, представленных в нем, было куда больше, чем в Англии. Все они
защищали интересы не какого-то сословия, а - определенного органа в теле
тикитаков. Самой влиятельной была коалиция "Мозгляки-кровавики за прогресс,
а все остальные сволочи"; их напору уступала даже всеми уважаемая партия
"Лимфа",- на последних выборах ее кандидаты понесли поражение из-за своей
повышенной прозрачности, делавшей их практически невидимыми. Наиболее
консервативной считается партия "Задний ум", представляющая интересы
кишечника, крестца и половых органов. Довольно влиятельна партия УГН (ухо,
горло, нос), но ее позиции ослаблены раздором между тремя секциями. Есть
легочники, желудочники, скелетники, железняки-секреторники... и так вплоть
до весьма радикальной группы "Левый голеностоп", представленной в
парламенте, впрочем, лишь одним депутатом.
Поглядеть было на что: у депутатов каждой партии приливом крови или
введением красителей были ярко выделены свои органы. Легочники, кроме того,
выделяли себя цветными дымами, а желудочники и кишечники (заднеумники) -
заглатыванием яркой ПМУ - Пищи Многократного Употребления. Выступления
парламентариев уменьшали мою ностальгию; особенно в тех случаях, когда
кто-либо из них сегодня гвоздил правительство за недостаточное внимание к
желудкам тикитаков, а назавтра, перейдя к скелетникам, призывал островитян
не обременять себя лишней пищей, дабы не пострадала осанка,- я чувствовал
себя почти как в Лондоне.
В отличие от парламента, короли - и в частности нынешний Зия Тик-Так
XXIX - пользовались уважением и даже любовью островитян. Причин было три - и
все вполне основательные: 1) короли имеют самое крупное и выразительное
"инто" (т. е. самые рослые и хорошо сложенные из всех, с образцовым
внутренним видом); 2) они безупречно справедливы и 3) целиком бескорыстны.
Тикитаки уверяли меня в том, что эти качества передаются у Зий по
наследству, от номера к номеру. Мне, побродившему по свету и немало
повидавшему дворов и правителей, это показалось сомнительным; я заподозрил,
что по наследству передаются не добродетели, а какой-то хорошо продуманный
политический трюк. Применить его тем легче, что тикитаки в силу своей
открытости весьма доверчивы. Так и оказалось.
Начнем с "инто". Находясь теперь вдали от Тикитакии (не без стараний
того же Зии © 29) и не рискуя быть обвиненным в подстрекательстве к бунту,
могу заявить прямо: король не выше меня ростом и не шире в плечах, а
внутренний вид у него ничуть не совершенней, чем у моего опекуна и тестя,
медика Имельдина. Одно происшествие, о котором речь идет дальше, нас свело
впритык - ошибиться было невозможно. Между тем, островитяне действительно
видят - большинство по ЗД-видению, счастливчики - непосредственно на
дворцовых церемониях,- что Зия крупнее и образцовое по "инто" всех других. В
чем здесь дело?
Прежде всего в том, что по конституции король тикитаков обязан иметь
самую крупную фактуру и безукоризненную красоту "инто"; в противном случае
он будет низложен, а его место займет достойнейший. (Извечное стремление
кидеалу: наш правитель - самый лучший человек). Тем самым вид короля
оказывается основой государственной стабильности, а ее надо поддерживать -
пусть и с помощью ухищрений. Первым из них и является Закон о Тайне, по
которому никто, кроме самых доверенных и близких лиц, нe смеет ни
приблизиться к королю ближе чем на пятнадцать ярдов, ни рассматривать его
сквозь мякоти кистей; нарушителей ждет Яма. Это обосновано тем, что иначе с
помощью внутреннего тикитанто подданные могут узнать о делах в королевстве
больше, чем следует; с пятнадцати ярдов действительно много не углядишь.
Другое - подбор должностных лиц, включая и министров, так, чтобы все у них
было хоть чуть-чуть, но помельче и поплоше, чем у Зии. Соответственно чину.
На официальных приемах члены правительства располагаются по обе стороны от
короля так, чтобы размеры их внутренностей плавно убывали к краям, что и
подчеркивает анатомическую исключительность главы державы. (Если к этому
добавить, что с помощью "тик-так бжжжиии..." и сердца сановников
настраиваются в такт с сокращениями королевского сердца, то картина
получается незабываемая).
Это практикуется из века в век и от номера к номеру. Вероятно, именно
поэтому правительство осуществляет на острове чисто запретительные функции.
Сложность подбора на должности и на место в "иерархии внутренностей" такова,
что извилины мозга (кои издали-то и не видны) считать не приходится; а
запрещать - не решать, особого ума не надо. Это отражено и в названиях
министерств и ведомств: например, не министерство торговли, а министерство
запретов на торговлю, не министерство зеркалоделия, а министерство запретов
на зеркальные дела... Торговать, равно как и делать зеркала, и пользоваться
ими тикитаки все равно будут, никуда не денутся.
Но нельзя не заметить, что эта система, отменно действуя наверху,
ставит низовых чиновников в довольно трудное положение. Ведь для сохранения
иерархии "инто" каждый министр подбирает себе помощников по себе, те - тоже,
и на рядовых должностях в конечном счете оказываются такие, что разглядеть
их ничтожность можно не с пятнадцати, а с пятидесяти ярдов. Эти чиновники
вынуждены прибегать к ухищрениям: или назначать часы приема на сумерки, или
брать в секретарши мощную вдову-линзу, которая посетителей близко не
подпустит, а то и вовсе отпасовывать просителей в иные инстанции.
Что же до поддержания веры населения в свою справедливость и
бескорыстие, то эту проблему король Зия решает таким великолепным способом
(извлекая к тому же немалый доход!), что его стоит рекомендовать и
европейским монархам. Никакие налоги с тикитаков не взимаются, это верно.
Раскошеливаться им приходится лишь на взятки чиновникам, накладывающим
запреты. Запрет на сбор плодов тиквойи в определенных рощах; запрет на
прорытие оросительных или осушительных каналов, а если капал уже прорыт,
ведь за всем не уследишь, то запрет на протекание воды по нему; запрет на
дойку коров в дни тезоименитства государя и иных торжеств. Многое можно
запретить с многозначительным видом из высших политических соображений, а
затем и милостиво разрешить за изрядную мзду. Постепенно у населения
созревает недовольство, возникают протесты и волнения; в парламенте
обсуждают, запрашивают министров, те отмалчиваются. Дело доходит до короля,
он смещает чиновника и отменяет ошибочные запреты; если провинившийся
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг