полоска доползла до отметки 25,7 метра и остановилась. Из приемника поплыли
величественные звуки органа - католическая радиостанция передавала
богослужение.
Человек, сидевший у приемника, начал задумчиво постукивать по столику
небольшим камертоном. Когда с его тоном совпадали звуки органа, камертон
отзывался на высокой ноте, и человек ставил на бумаге значки.
Продолжительные звуки он отмечал черточками, короткие - точками. На листке
появился телеграфный текст. Музыка кончилась. Человек выключил приемник и
прочел:
"Любыми путями сорвите полет Ильина. Действуйте.
О. Игнатий".
Человек тщательно сжег листок и решительно снял телефонную трубку.
- Технологический отдел? Здравствуйте, Иван Николаевич. Это я говорю. Я
только что проверил рабочие чертежи и вижу - вкралась ошибка. Не указаны
гнезда для втулок у основания кадмиевых стержней. Да, надо выточить Какое
назначение? Чисто конструктивное. Но мы не имеем права на ходу изменять
проект. Пожалуйста, Запишите размеры...
* * *
С утра 24 июля 1977 года к Тушинскому аэродрому устремились из Москвы
потоки людей. И хотя старт был назначен на 21.00, уже к шести вечера толпы
зрителей заполнили все пространство вокруг обширного поля, огороженного
металлической изгородью.
В самом центре этого поля высилась белая трубчатая башня, а внутри нее
опираясь на хвост стояла ракета. Сейчас она была похожа на гигантский
наконечник етрелы, в котором сама ракета занимала только небольшую часть
острия. А все остальное было предназначено для старта И продолговатое тело
"стрелы", и длинные скошенные под острым углом назад крылья, и расположенные
на них мощные стартовые двигатели - все это должно было отпасть и опуститься
на парашютах, как только будет набрана достаточная скорость.
Развешенные повсюду на столбах алюминиевые репродукторы-"колокольчики"
повторяли зрителям пояснения радиодиктора:
- Сегодня будет дан старт первому в истории человечества межпланетному
кораблю, который поведет в пространство не радиолуч, а человек. Корабль
облетит вокруг Марса, выполнит подробную съемку этой планеты с близкого
расстояния и, не производя посадки, вернется обратно на Землю ровно через
год, 24 июля 1978 года Право вести ракету правительство предоставило
руководителю группы конструкторов Андрею Петровичу Ильину.
Ракета оторвется от Земли с помощью стартовых жидкостно-реактивных
двигателей. За пределами атмосферы начнет работать атомно-реактивный
двигатель межпланетного корабля. В нем за счет энергии урана будет
нагреваться аммиак. Раскаленные газы с температурой в несколько тысяч
градусов, вытекая через дюзы, будут толкать ракету в противоположном
направлении. Следует сказать, что запасы жидкого аммиака составляют 89
процентов взлетного веса корабля, а корпус, баки, двигатель кабина,
инструменты и жизненные припасы - только 11 процентов.
Зрители слушали со вниманием. Сквозь толпу, как влага через фильтр,
просачивались мальчишки и собирались у изгороди. Изгородь, а также дорога,
ведущая к стартовой башне, были густо оцеплены милицией. И это была очень
разумная мера.
День старта вообще был тяжел для милиции. Начальник Тушинского
отделения, охрипший и распаренный, жаловался по телефону:
- Я бы, понимаешь, этих научно-фантастических авторов привлекал бы
согласно Уголовного кодекса. Портят юношество, понимаешь. Что ни повесть,
или роман, у них там обязательно заяц. На Марс ли, понимаешь, под воду, или
там, как говорится, в недра Земли - везде у этих авторов заяц. Да еще к тому
же и пионер. Для развлекательности, чтобы ей пусто было. И что мы теперь
имеем по ведомости на сегодняшний день? С электропоездов, с самолетов,
автомашин и прочего транспорта, прибывающего в Москву, снято зайцев - 18
650, при попытке проникнуть через загородку к ракете задержано 785 Одного,
понимаешь, из дюзы вытащили. Лет 12, в коротеньких штанишках, в портфеле -
компас, термос и две булочки. В космос, понимаешь, собрался "Ты, - говорю, -
дурачок куда пoлeз? Ведь сгорел бы." Молчит, плачет. Просто бедствие.
Между тем в небольшом домике, на краю аэродрома, шли последние
приготовления. В одной из комнат лежал, полузакрыв глаза, сам Андрей
Петрович Ильин - невысокий, худощавый и черноволосый человек.
В комнату заглянул председатель стартовой комиссии. Ильин порывисто
приподнялся.
- Что, пора?
- Нет еще, Андрей Петрович, лежите, голубчик.
- Да не могу я лежать. Загнали меня сюда врачи, уложили на койку и
приказали не волноваться. Так хуже волнуешься. Что там делается? Атомное
горючее загрузили?
- Скоро начнем загружать. Решили в последний раз осмотреть ракету. Все
таки, знаете... Сейчас там внутри все ваши помощники Сергейчук, Браге и
Рюмин - по принципу взаимного контроля. Вы не возражаете?
Председатель ушел. Ильин взглянул на часы. Еще полтора часа, а он уже
устал от ожидания. Снова закрыл глаза и попытался думать о чем-либо
постороннем... Интересно, успеет ли прилететь Юлька из Владивостока? На
всякий случай они уже попрощались по телевизефону. Она пошутила: "На этот
раз ты налетаешь больше меня." Ильин улыбнулся - "летчица моя!" Он гордился
своей женой - она была одной из немногих женщин-реактивниц, летала в далекие
и трудные рейсы. Он сам раньше был летчиком, потом стал конструктором. А
жена испытывала его модели, почти все... кроме этой, межпланетной.
И мысли снова вернулись к предстоящему полету. "Все ли сделано, как
нужно? Все-таки свой глаз лучше". - Ильин еще раз посмотрел на часы и
решительно встал. - Долой врачей и всякую медицину! Пойду!"
Три конструктора - помощники Ильина - уже шли навстречу.
- Все в порядке, - доложил Сергейчук, маленький, чернявый, очень
подвижный.
- Польный порядок, - медленно и веско произнес долговязый эстонец
Браге.
А пожилой, седеющий Рюмин, самый солидный из всех, раздельно сказал:
- Лично я не обнаружил неисправностей.
Ильин улыбнулся. Рюмин осторожен и пунктуален, как всегда. "Все в
порядке" - слишком смелое выражение. "Не обнаружил неисправностей" -
наверняка точно.
Ильин попросил прикурить. Рюмин хотел зажечь спичку, но это никак не
удавалось ему. Спички ломались, пламя гасло. Ильин с теплотой подумал об
этом суровом человеке.
- Переживаете?
Но Рюмин не хотел сознаться.
- Почему же переживать? Как будто все предусмотрено. Со временем полет
на Марс будет так же привычен, как поездка в Крым на автомобиле. Правда, и с
автомобилем бывают неприятности, случается.
В 20.50 Ильин сел у пульта ракеты. Захлопнулись герметические люки.
Снаружи остался зеленый круг поля и по краям его черное море голов, уходящих
к горизонту. Ровно в 21.00 раскатисто ударили взрывы. Над площадкой
поднялась пыль. Ракета, набирая скорость, скользнула вверх по башне и
вырвалась в синее, быстро темнеющее вечернее небо. Четверть минуты были
видны красноватые вспышки дюз. Потом все исчезло. Провожающие еще искали в
небе мелькающую точку, а ракета была далеко за горизонтом.
Между тем у передатчика, затаив дыхание, сидели члены комиссии.
- Как чувствуете себя? Как двигатель? - спрашивал председатель.
В наушниках звучал приглушенный голос Ильина:
"Все нормально. Стартовая ракета уже сброшена. Включил цепную реакцию.
Набираю ускорение. Самочувствие хорошее. Конечно, ощущаю перегрузку, как
полагается".
- Где вы сейчас? - спросил председатель через несколько минут.
- Прошел первую тысячу километров. Скорость - 7 километров в секунду.
Механизмы работают хорошо.
Постепенно спадало напряжение, лица светлели, на них появились улыбки.
- Итак, товарищи, - сдвинув наушник с одного уха, начал председатель,
нас, кажется, можно поздравить с...
И вдруг в наушниках что-то треснуло, стукнуло, загудело. Голос Ильина
задрожал и замер.
- В чем дело? - крикнул в микрофон председатель. - Ильин, Ильин, вы
слышите? Что случилось?
Прошла томительная минута. Наконец, из гула помех возникли слова:
- Не могу определить. Резко возросла перегрузка. Ускорение выше нормы.
Двигатель не отключается. Жду, чтобы кончилось топливо.
Прием стал ухудшаться, пришлось подключить дополнительные каскады.
Люди, замершие у передатчика, молчали, тоскливо чувствуя свое бессилие.
Только председатель спрашивал беспрерывно:
- Ильин, Ильин, вы слышите нас? Что с вами? Ильин, Ильин...
После бесконечно длинной паузы донесся далекий слабый голос:
- Не понимаю... Скорость все возрастает. Сейчас 33 километра в секунду.
Направление - на созвездие Девы.
Долго еще параболические антенны Земли посылали в пространство
радиосигналы: "Ильин, что с вами? Слышите ли нас, Ильин?
Ракета не отвечала.
2. ОТРЫВКИ ИЗ ЗАПИСЕЙ ИЛЬИНА
25.7.77. 0 ч. 10 м. Буду вести дневник наблюдений. Что бы ни
случилось - я жив, значит обязан работать.
Я вылетел с Земли 24 июля 1977 года в 21 ч. 00 м. Через 9 минут после
старта ракета должна была набрать нужную скорость и выйти на расчетную
трассу. Однако уже на шестой минуте скачком возросло ускорение. Меня вдавило
в кресло так, что я задохнулся, почти потерял сознание. И сейчас болит грудь
и спина. На локтях и на затылке - ссадины. Потом стало чуть легче,
установилось ускорение 40 м/сек. Перегрузка четырехкратная, ненормальная.
Регулировать двигатель не удалось, управление отказало. Пришлось сложа руки
ждать, чтобы кончилось топливо, а кончиться оно должно было на девятой
минуте. Но произошло непонятное, загадочное. Двигатель работает уже 3 часа
без перерыва, а приборы показывают, что запасы аммиака почти не убавились.
Со все возрастающей скоростью несет меня в пространство по направлению к
созвездию Девы. Я сбился с эллипса на гиперболу. Трасса на Марс осталась
влево (если глядеть с севера). Повернуть на нее не удается. Не слушается
руль, отказали также рулевые двигатели. Ежесекундно жду атомного взрыва...
тогда конец. Скорость сейчас 440 км/сек. Что-то немыслимое. Записал цифру и
не верю сам. Расстояние от Земли - более 2 миллионов километров. Родная
планета уже далеко. Она меньше, чем Луна для жителей Земли.
25.7.77. 3 ч. 00 м. Все время думаю: что же произошло с двигателем?
Расход аммиака за 6 часов - ничтожно мал. Совершенно изменился режим работы.
Пламя, вылетающее из дюз, гораздо ярче Солнца.
У меня на ракете стоит атомный нагреватель - реактор. Его задача:
нагревать аммиак. Но после непонятной аварии температура резко возросла. И,
возможно, инертное рабочее тело - аммиак - превратилось в ядерное горючее.
Может быть, в реакторе возникли такие местные температуры, что происходит
синтез ядер гелия из водорода, и даже более того: превращение ядер азота в
ядра кремния. Такие реакции уже осуществили в лабораториях. Если это так, то
запасы горючего в ракете увеличились в миллионы раз. И двигатель прекратит
работу еще очень не скоро - во всяком случае, до тех пор, пока в несколько
раз не уменьшится заряд урана в двигателе и цепная реакция не прекратится
сама собой.
Почему сразу не произошел атомный взрыв? Видимо, сработали
замечательные тепловые реле, изобретенные Сергейчуком: они, насколько
возможно, не выпустили цепную реакцию из управления и убавили подачу
аммиака. Электрические автоматы всегда проворнее и решительнее человека -
они никогда не колеблются... А жароупорный руль, очевидно, расплавился.
26.7.77. Вчера в 23 ч. 45 мин. пересек орбиту Марса. Марс остался по
курсу слева и виден был как с Земли, ярко-красной звездой. Меня по-прежнему
несет к Деве, унесло уже на 200 миллионов километров. Двигатель все еще
работает, ускорение, как и было, - 40 м/сек. Если бы не особая тренировка,
вряд ли я выдержал бы такую длительную перегрузку.
Голова тяжелая, ноги, как у слона, к рукам как бы гири привязаны. Даже
писать трудно, подталкиваю кисть плечом, словно дрова пилю. Но все равно
пишу. Что же мне делать еще?
Положение отчаянное. В своей герметической кабине я как в клетке: в
безопасности и беспомощен. Справиться с двигателем я не могу. У меня на
полтора года пищи, воды и воздуха. Это мой максимум. Полтора года я буду
жить и вести записи.
Для кого я пишу? Подводник на затонувшей лодке, моряк, бросивший
бутылку в море, человек, закопавший свою рукопись в землю, могут надеяться,
что их записи когда-нибудь найдут и прочтут. А на что могу надеяться я?
26. 7. 77. Вечером.
Сегодня утром, на расстоянии 220 миллионов км, последний раз слышал
Землю. Сам я давно не отвечаю, мой передатчик слишком слаб. Все-таки было
легче, пока я слышал: "Ильин, Ильин, где вы?" Теперь я совсем один в
межзвездной пустоте.
30. 7. 77. Скорость - 20 000 км/сек. От Земли 5 миллиардов км. Я уже на
границе солнечной системы. Как пусто в этой системе. Пролетел ее всю
насквозь и не встретил ни единой планеты. Одни были за Солнцем, другие,
самые близкие, прошли на расстоянии 100-200 миллионов километров. Они
выглядели несколько ярче, чем с Земли, - и только.
Итак, скорость уже 20 000 км/сек. Невероятно большая величина, сравнить
ее можно лишь со скоростью альфа-частиц при распаде радия. Но ведь там
элементарные частицы, которых никто не может увидеть ни в какой микроскоп, а
здесь - сложная и большая машина с множеством приборов и с живым человеком.
Что-то будет дальше?
16. 8. 77. Скорость 80000 км/сек. Что-то немыслимое.
Такая огромная скорость вызвала интересное и своеобразное проявление
эффекта Допплера. Обычно астрономы пользуются этим явлением, чтобы
определить скорость движения звезд. Световые волны ведут себя подобно волнам
звука. Подобно тому, как сигнал мчащейся навстречу электрички, звучит более
высоким тоном, чем когда электричка уже промчалась и удаляется, так и
световые волны: если источник их, звезда, приближается к нам, то наш глаз и
оптические приборы воспринимают эти волны более укороченными. Они как бы
смещаются к коротковолновой фиолетовой части спектра. Когда же звезда
удаляется от нас, то ее лучи доходят к нам более длинноволновыми, более, так
сказать, "красными". Я тоже пользовался этим эффектом, чтобы определять
скорость ракеты (относительно звезды Альфа Девы, к которой меня несет), по
смещению ярко-желтой линии газообразного натрия. в спектре звезд, к которым
я лечу. Я видел эту линию на фоне зеленых лучей, потом голубых, а сейчас я
мог бы называть ее "синей линией натрия". Благодаря этому же явлению
меняется цвет звезд. Причем, если раньше смещения этой линии в сторону
коротковолновой части спектра были едва заметны, то две недели назад она
была видна уже в области зеленых лучей, потом стала голубой. А сейчас я могу
назвать ее уже "синей линией натрия".
Но главное, что по этой же причине меняется цвет звезд! Тускловатые
желтые звездочки впереди меня постепенно приобретают бело-голубой накал,
ослепительный и колющий глаза, как огонь электросварки. Мало того, впереди
загораются новые звезды: сперва они тускло-красные, затем постепенно желтеют
и приобретают яркость. Вероятно, это умирающие солнца, остывшие настолько,
что уже не светятся, а излучают лишь невидимые обычно тепловые лучи и
радиоволны. А моя скорость столь огромна, что даже эти тепловые лучи
становятся видимыми.
Я фотографирую эти новые звезды и старательно наношу их на звездные
карты. Боже мой, любой астроном отдал бы год жизни за каждую умирающую
звезду! А я вижу их десятками. Неужели все это так и пропадет вместе со
мной?..
А звезды позади (кроме той части, которая заслонена огнем дюз)
постепенно тускнеют, становятся мрачновато-красного цвета. И их там видно
все меньше и меньше...
24. 9. 77. Лечу уже два месяца. Самое удивительное, что я еще жив.
Скорость по эффекту Допплера - 215000 километров в секунду. По расчетам я в
3800 раз дальше от Солнца, чем Земля.
Два месяца я живу жизнью, непонятной для уроженцев Земли. Придавленный
тяжестью, я ползаю по тесной кабине 3х3х3 метра. Таков мой мир. За его
стенами звезды. Звезд много больше, они ярче, оттенки их изменились, но
созвездия такие же, как на Земле. Летит по небу, вытянув шею и распластав
крылья. Лебедь. Орион перетянут таким же прямым поясом из трех звезд.
Зачерпывает тьму ковш Большой Медведицы. Кассиопея, как и полагается, похожа
на букву W [М].
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг