Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
наморщился нос.
     - Да уж куда здоровей... А где сейчас Спиридон Яковлевич-то, жив ли он,
здоров ли?
     - Я своих не выдаю.
     - Конечно, конечно... Фимочка, а способ хищения сутей из радиолучей  на
выходах антенн - твой или Спирин?
     - Во-первых, это способ, извините,  не  хищения,  а  интерференционного
переноса информации при наложении поперечных сигналов с применением принципа
неаддитивности. Авторское свидетельство номер 2876595. Во-вторых, не  мой  и
не его - наш. Мы оба его придумали и опробовали.
     - На девчатах-практикантках?
     - Ага! - Фима снова  весело  наморщил  нос.-.Немного  же  понадобилось,
чтобы превратить их в шлюшек-то:  пару  направленных  антенн,  отражатель  и
дифференциальный приемопередатчик.
     - Но... зачем? Зачем вы это делали, скажи на милость:  с  девчатами,  с
другими пси-пассажирами?.. А эта провокационная выходка с моим убийством,  с
заваленной хазой? Должен же быть за этим какой-то замысел, смысл?..  И,  что
ни говори, а свой запатентованный способ вы применили ни для чего иного, как
для хищения сутей!
     - Как зачем! Тиресно! - Фима так и сказал "тиресно". - Вы думаете,  что
только вы все можете: организация, часть галактической системы, куда там!  А
мы можем не меньше. Мы бросили вызов. И  вы  приняли  его.  Как  вы  с  нами
поморочились-то! А если бы мы предугадали ваш финт со спецкостюмами,  так  и
вовсе запутали бы.
     - "Финт", "вызов", "запутали"... что ты  говоришь,  Фимочка!  Это  тебе
что - состязание команд, игра, перетягивание каната?! За вашими  забавами  -
покалеченные личности, испорченные судьбы, отношения. У нас  вон  полное  ЗУ
"некомплектов"!
     - Ну, так и подумаешь! Жизнь вообще есть игра - факт. Важно, чтобы  она
была тиресной, вот и все!
     - И   ради   того,   чтобы   тебе   было   "тиресно",   а   твой   друг
математик-алкоголик мог интеллектуально "вздрогнуть", вы вытворяли такое?! -
накаляясь (вместе со Звездариком внутри), спросил Вася. - Порфирия Петровича
погубили, станцию разрушили...
     - Ну и что! A la guerre comme a la guerre - на войне как на войне,  как
говорят французы, - Фима снова  переложил  ногу,  поглядел  на  собеседника,
наслаждаясь эффектом своего французского произношения. -  Я  проиграл.  Меня
будет судить галактический трибунал, да?
     - Что? А...- совмещенные Долгопол и Звездарик  сейчас  были  во  власти
воспоминаний: один  о  том,  как  доходил  в  смертной  истоме  под  вонючей
медвежьей шкурой в хазе, а рядом обсуждали насчет мешка,  кирпичей  и  реки;
другой - как он гладил безутешного Фиму  по  головке  за  сараем,  у  могилы
Тобика (а актер-мальчишка, конечно, от души забавлялся,  что  двое  взрослых
так развесили уши). Воспоминания пробуждали чувства - сходные у обоих.
     Вася вышел из-за стола-пульта, расстегнул и начал вытаскикивать из брюк
широкий ремень:
     - Ладно. Будет тебе сейчас трибунал. С чуткостью и  снисходительностью.
Снимай штаны!
     - Почему штаны? - не понял мальчик. - Для считывания  рубашку  надо...-
он начал расстегиваться. - Пожалуйста, можете забирать,  не  жалко.  У  меня
новые еще лучше будут.
     - Нет, рубашку пока не надо.  Ты  лучше  штанишки  снимай,  -  Долгопол
сложил ремень вдвое, махнул им в воздухе. - Ну, живо!
     ...Как мы отмечали, непротиворечивое пребывание личностей Васи и Семена
Семеновича  в  одном  теле  оказалось  возможным  в  силу   их   психической
совместимости. Сейчас эта  совместимость  выразилась  (как  прежде  в  общих
мыслях или в,азарте погони) в единодушном  порыве:  драть!  Драть  шельмеца,
просунув его голову между колен, в полную силу - чтоб визжал, плакал и топал
ножками... чтоб мамочку  звал...  чтоб  неповадно  было,  шкодить,  чтобы...
чтоб... словом, драть. Отвести душу. Две души сразу.
     Фима понял, соскочил  с  кресла,  начал  пятиться,  прикрывая  ладонями
попку. Лицо побледнело, большие глаза глядели на приближающегося следователя
ОБХС умоляюще:
     - Дядя, не надо! Я... я все сути верну, а?.. Я  больше  не  буду.  Меня
судить  надо...  галактическим  трибуналом,  а   вы!..   Это   произвол.   Я
протестую... Не  надо,  дяденька  миленький,  я  и  в  лаборатории  вам  все
покажу-у-уу-у! - Из глаз Фимы полились крупные слезы.
     - Снимай штаны!!!
     - Ну, чего на мальца напустился-то! - раздался позади  знакомый  сиплый
голос;  одновременно  в  комнате  распространился  винный  запах.   -   Ишь,
распоясался! Вот он я, сам явился. Что дальше?
     В дверях стоял Спиридон Математикопуло. Он был в тех же светлых брюках,
в туфлях с дырочками, только свитер сменил на голубую тенниску. Бросалось  в
глаза, что левая рука его явно короче правой, волосатой и жилистой, и как-то
пухлее, нежнее, моложе ее. Младенческие пальчики сжимали ручку  "дипломата".
Глаза у вошедшего были осоловело-отрешенные, веки набрякли.
     "Да, - подумал совмещенный Долгопол-Звездарик, стоя посреди  комнаты  с
ремнем в руке, - что же действительно дальше-то?.."

                              Пятое измерение

                             Глава I. Я не я...


     Даже  падая  с  большой  высоты,  можно  или  огорчаться,  что   сейчас
разобьешься, или  любоваться  видами  и  наслаждаться  ощущением  свободного
полета.

     К. Прутков-инженер. Мысль © 55.


                                     1

     В этом мире все любят летать. Правда, над оживленными улицами и  вблизи
промышленных сооружений  это  возбраняется  мешает  и  опасно;  но  порхают,
случается,  и  там.  Особенно  много  летающих  на  просторах   жилмассивов.
Смотришь: вон с балкона кто-то ринулся, развернул  блестящие  полупрозрачные
биокрылья,  гам  с  верхней  клетки   пожарной   лестницы,   там   с   крыши
шестнадцатиэтажки. Чаще молодые, но иной раз и  граждане  вполне  почтенные:
супружеская чета в сторону кинотеатра, где демонстрируется интересный фильм,
домохозяйки с сумками в магазин или на рынок.
     На окраинах всюду стартовые вышки с лифтами, гиперболоиды вращения  для
полетов  на  природу,  в  соответствующий  сектор.  Летают  не   только   на
биокрыльях,  но  и   на   педальных   микровертолетах,   помогая   моторчику
велосипедными движениями ног, на дельтапланах  парят,  используя  восходящие
токи воздуха, на  аэробаллонах.  Кто  во  что  горазд.  Нет  у  людей  здесь
привязанности к опоре-тверди лишь для перемещения громоздких грузов.
     И в лицах всех, даже детей отсвет  больших  пространств.  Такой  обычно
заметен у летчиков,  моряков,  путешественников  у  всех,  кто  преодолевает
просторы мира не по-пассажирски.
     ("Обычно"... я со своими мерками. Что обычно здесь, что диковинно?)
     Выше трехсот метров  разрешен  пролет  над  всем  городом.  Я  и  лечу,
возвращаясь домой. Гостил у отца. Он пребывает за рекой,  в  поселке  завода
ЭОУ (электронно-оптических устройств),  в  своем  коттедже.  Батя  давно  на
пенсии, но он  ветеран  завода  (а  кроме  того,  ветеран  легендарной  25-й
Краснознаменной стрелковой дивизии еще с гражданской!)  и  с  нами  жить  не
желает. "Я с твоей не  сойдусь".  К  тому  же  он  слесарь-лекальщик  высшей
квалификации, у него здесь ученики. Сегодня я имел возможность наблюдать его
триумф.  Пришли  двое  с  чертежиком,  детальками-заготовками:  "Дядь  Женя,
подскажи!" Батя торжествующе покосился на меня, а когда обмерял детали, то у
него маленько тряслись руки.
     Это, оказывается, наша фамильная черта: у меня тоже дрожат  руки  перед
началом опыта. Потом каждое движение будет точным, но сначала  есть  немного
от возбуждения, азарта.
     Отцу далеко за семьдесят, но он еще крепок сутуловат,  кряжист.  Только
зрение никуда, плюс восемь диоптрий. Я помог ему по дому и в  садике,  потом
мы сочинили холостяцкий обед с выпивкой и  разговором...  А  теперь  я  лечу
назад, подо мной проплывают кварталы города в плане, 6yprie,  черные,  серые
крыши зданий одна сторона их освещена низким солнцем, другие в  тени;  сизые
ущелья улиц,  зеленые  прямоугольники  скверов  с  яркими  кругами  клумб  и
одуванчиками фонтанов; овалы площадей,  золоченые  луковицы  старых  храмов,
игрушечные фигурки людей и машин. Мне отрешенно и грустно.
     Никогда я его, наверное, больше не увижу, своего отца.
     ...А город увижу меняющийся в  очертаниях  мегаполис.  И  широкую  реку
посреди него, которую вот сейчас пересек. Только мостов через нее  будет  на
восемь, поменьше. И бугор  Ширмы,  за  который  садится  солнце,  никуда  не
денется, и лощина перед ним, заполненная  деревьями,  памятниками  Байкового
кладбища и сизой тенью. Впрочем, и там кое-что окажется иным.
     Да и сейчас многое внизу выглядит призрачно, размыто в вечерней  дымке:
такое ли оно, иное ли, то ли есть, то ли нет... Немного прибавить отрешенную
собранность, сосредоточиться и внизу замельтешат образы иной реальности.
     Но я не хочу отрешаться от этой. Мне в ней хорошо, хоть и чувствую себя
так, будто  с  галерочным  билетом  занял  кресло  в  партере  (случалось  в
студенческие годы): удобно, благоуханно, отлично видно  и  слышно,  но...  в
антракте, того и гляди явится кресло-владелец и сгонит.
     Наш город расположен на местности, которая была бы хороша и  без  него:
высокий правый берег с буераками и рощами в плоской степи, вольно  петляющая
река с песчаными лесистыми островами, луга и старицы на  низменной  стороне.
Она могла быть и без города, эта местность, и так же плыли  бы  над  степью,
буераками и рекой плоские, темные с золотыми обводами облака.


                                     2

     Я плыву в теплом воздухе, делаю руками  и  ногами  спокойные  брассовые
движения. Биокрылья заряжены  концентратом  мышечной  энергии,  от  меня  им
требуются только управляющие усилия. Скольжу в пологих лучах солнца  плавно,
свободно, беззвучно.
     ...Почему мы летаем во снах? Здесь явный прокол в теории, что сны  суть
комбинаторное отражение действительности, как может отразиться то,  чего  не
бывает?
     Удастся ли мне проникнуть в мир, где люди, преодолев тяготение,  летают
без крыльев?
     Подо мной широкая магистраль. Поперек пошла вниз и вверх,  с  холма  на
холм, улица поуже Чапаевская. На  подъеме,  за  магистралью,  ее  пересекает
вовсе  узенькая  Предславинская.  На  углу   Чапаевской   и   Предславинской
пятиэтажное здание простой архитектуры,  расположенное  глаголем;  крыша  из
оцинкованного железа, двор заполнен ящиками с  приборами,  штабелями  досок,
обоймами баллонов. Это институт, где я работаю... и, о боже,  чем  я  только
там не занимаюсь. Завтра, в понедельник, я туда пришлепаю пешком.
     ...А последние дни и недели здесь-сейчас я в  своей  лаборатории  решаю
необычный (даже для нас, молектроников) ребус: исследую "думающее вещество".
Его доставили астронавты с Меркурия.
     У тамошних жителей кремнийметаллических  разумных  черепах,  создателей
радиолучевой цивилизации, оно служит мозгом. Но, в отличие от  нашего  мозга
(да и вообще в  отличие  от  любой  био-,  электронной  или  кристаллической
системы), не имеет структуры. Стекловидный комок весом в пару килограммов.
     Контакт с меркурианами только устанавливается. Вышло взаимонепонимание.
Лазерная атака с их стороны. Наши  отбились  и  даже  захватили  труп  одной
черепахи. Исследовали: во всем была структура  в  кремниевых,  приобретающих
упругую мощь при нагреве за 400  градусов  мышцах,  в  кровеносной  системе,
перегоняющей  во  все  органы  сложный  расплав  металла,  в  фотоэлементном
панцире... А у "мозга" и его  отростков,  подобных  нашим  нервам,  никакого
строения не было. Загадка века!
     Расшифровать ее поручили мне, "светилу, которое еще  не  светило",  как
завистливо выразился Гера Кепкин, помощник и друг-соперник. Это он, положим,
перехватил: светил уже изобретениями, серьезными разработками.  Иначе  и  не
доверили бы. Но к этому-то делу как подступиться?
     По химическому составу и по свойствам вещество это  довольно  заурядный
аморфный полупроводник. Приборчики, кои мы из  него  изготовили  для  пробы,
могли усиливать и выпрямлять ток, чувствовали тепло и свет как и наши диоды,
триоды, фоторезисторы, только при  температурах  за  четыре  сотни  градусов
Цельсия. То есть как материал это вещество годится для электроники. Но  ведь
мозг не материал, а структура, и очень сложная. Мозг обязан быть структурой.
     ...Словом, хорошо бы не исчезать  отсюда,  пока  не  разберусь.  Однако
исчезну. Разберутся без меня. Я и не узнаю.


                                     3

     Уплывает подо мной назад здание на углу Чапаевской и Предславинской.  В
вечер, в ночь, в небытие? Улицы-то эти здесь-сейчас так ли называются? Уж не
говоря  о  Предславинской,  несущей  в  названии  своем  что-то   церковное,
старорежимное, но другая-то Чапаевская ли? Может, Азинская или Кутяковская?
     ...Интересный разговор состоялся сегодня у меня с отцом, после того как
я рассмотрел большую фотографию на стене в комнате комсостава  его  двадцать
пятой; фотография старая, довоенная, я ее знаю с детства,  всегда  мгновенно
нахожу на ней батю молодцеватого лейтенанта с тремя кубиками  в  петлицах  и
усиками на английский манер с самого края во втором ряду. Но  сейчас  прочел
надпись  и  озадачился:  Бать,  а  почему  это  двадцать  пятая  дивизия  не
Чапаевская, а Кутяковская? С какой стати!
     Как "почему", как "с какой"? Он смотрит на  меня  из-под  седых  бровей
недоуменно. Названа в честь ее славного комдива Ивана  Семеновича  Кутякова,
героя гражданской войны, погибшего в  20-м  году  на  польском  фронте,  под
Олевском.
     А Чапаев Василий Иванович? Он же первый ее командир, самый  знаменитый.
Он же ее создал?
     Чепаев... Отец поводит бровями. Был такой. Только не первый, Алешка. Он
принял дивизию у товарища Захарова, она тогда называлась первой Самарской. И
он ее не  создавал.  Красная  Армия  в  Заволжье  возникла  из  партизанских
отрядов, их много было. У Чапая большой был отряд, верно... на основе его  и
образовалась Николаевская бригада. Потом, после академии, дивизию  нашу  ему
дали. Нет, хороший был командир, спору нет, боевой, энергичный. Уфу  мы  под
его началом взяли, Самару... Отец в раздумье жует губами; над верхней у него
и сейчас английские усики квадратиком, только совсем белые. Профукал он  там
свою дивизию. Дал казакам возможность  штаб,  обезглавить.  Сам  еле  спасся
вплавь через реку Урал, скрывался в камышах раненый,  пока  мы  Лбищенск  не
отбили. Это хорошо, что Иван Семенович он 73-й  бригадой  командовал  принял
начальствование на себя, единил раскиданные по степи полки. А то  расщелкали
бы нас каждого по отдельности. Ведь  пять  тысяч  наших  в  одном  Лбищенске
казаки положили, казара чертова... пять тысяч!
     Батя расстроился, даже потемнел лицом. Для него будто вчера  это  было,
не полвека назад.
     А я молчу, не зная,  как  отнестись  к  новой  для  меня  интерпретации
событий. История двадцать пятой Чапаевской  дивизии  в  некотором  роде  мое
хобби: с нею связана жизнь отца, а тем самым и нашей семьи, которая,  как  и
все командирские семьи, кочевала со своей частью. Правда, это было до  моего
рождения, на мою долю остались фотографии да ветхие  письма,  но  все  равно
причастность к истории-легенде всегда  как-то  воодушевляла  меня.  Сознание
того, что я сын чапаевца, давало мне  дополнительное  упорство  в  житейских
схватках.
     Мне известно немало из истории  дивизии,  выходящее  за  пределы  книги
Фурманова "Чапаев" и одноименного фильма. Поэтому меня не смутило, как  батя
произнес знаменитую фамилию: так же ее произносил и писал сам владелец,  так
именовали его соратники и земляки, жители Заволжья (есть их письма в батином
архиве), такова она и в прижизненных документах.
     Как  из  Чепаева  получился  Чапаев,  установить   теперь   невозможно.
Вероятно, так же, как из Маресьева  Мересьев,  как  из  Кочубеевой  Матрены,
которая путалась с Мазепой, Пушкин сделал Марию.  Писатели  это  могут  чтоб
отвлечься от конкретного человека. Либо для благозвучия: ведь через "а" явно
возвышенней... или это мы привыкли?
     Не ново для меня и имя Кутякова сначала командира полка  имени  Стеньки
Разина, затем комбрига-73, правой руки Василия  Ивановича  (у  Фурманова  он
выведен  под  фамилией  Сизов...  вот  тоже)  двадцатилетнего  тогда   парня
отчаянной смелости, большого военного дарования  и  необузданного  волжского
характера; с любимым комдивом они цапались, бывало, вплоть до взаимных угроз

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг