Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
пси-фарцовщиков... или сколько там их есть? - могут сделать то  же  самое  с
цивилизациями Солнечной системы. Там, - комиссар указал  вниз  и  немного  в
сторону, где находилась область галактического Ядра, - никто не станет (да и
не сможет) учитывать, что  остальные  десятки  миллиардов  разумных  существ
здесь ведут себя вполне нравственно. Не смогут принять во внимание и то, что
в неприятностях повинна только одна планета. Приговор будет: "К  общению  не
годятся". На галактической карте вашу звезду обведут кружком - и все.
     Звездарик передернул плечами, так зябко ему стало в уютном номере  Лили
от этих слов.
     - Вернусь к тому, с чего начал, - продолжал  комиссар.  -  Все  способы
хищения сутей, - его лицо опять исказила гримаса, - имеют местную специфику,
и то, что мне известно о  таких  делах  в  других  местах,  примерять  здесь
рискованно. Может помочь, но может и запутать.  Поэтому  лучше  исходить  из
того, что все мы пока знаем одинаково мало...- Мегре наконец  позволил  себе
улыбнуться. - Можно предположить, что злоумышленники, во-первых, отменно, на
уровне кристаллоидов, знакомы с техникой пси-операций и, во-вторых, изобрели
некий способ, позволяющий им, так сказать, выдергивать из массивов пси-сутей
самые выразительные, редкие и ценные. А это значит, что они - люди мыслящие,
знающие, одаренные. Настолько мыслящие-знающие-одаренные, что -  особенно  в
сочетании  с  их  преступной  аморальностью  -  в  них   можно   подозревать
синтеинтеллекты.   Они   начинили   себя   чужими   дарованиями,   знаниями,
дальновидностью, позволяющей предугадывать и наши ходы... Словом, их  голыми
руками не возьмешь.
     Комиссар помолчал, снова оглядел всех:
     - Взять их можно только их же оружием:  новой  сильной  идеей.  Ее  они
предугадать и обезвредить не смогут,
     - Какой идеей? - спросил Витольд. - Идеей чего?
     - Не  знаю  пока,  ни  "какой",  ни  "чего".  Надо  думать,  вникать  в
специфику - искать,
     - Ах, какая речь! - горячо сказала Лили. - Я уверена, что вы непременно
отыщете и идею, и Характер Шефа, эксцеленц! Как же я буду благодарна вам  от
имени спасенной Суперграндии!
     Она так и потянулась к комиссару в  порыве  предстоящей  благодарности;
халатик совсем распахнулся. Мегре глядел на нее с большим интересом.

     Закончив совещание, борцы с хищениями сутей покидали номер. Лили стояла
в прихожей, опершись одной рукой о  стену,  другой  о  крутое  бедро,  и  на
прощальные кивки отвечала улыбкой, в которой  сквозил  вопрос:  как,  и  это
все?.. И каждый, удаляясь, чувствовал себя немного дураком.
     Когда же длинным коридором дошли до лифта, издали, от люкса, прозвучало
лукавое контральто:
     - Monsieur, vous vous-oubliez son pipe! [2]
     - О, в самом деле! - Мегре хлопнул себя по карману,  кивнул  спутникам,
заспешил обратно.
     Отдельны спустились в вестибюль.
     - Может, нам его подождать? - предложил Вася.
     - Нет, - покачал головой Звездарик, -  это  займет  много  времени.  Он
ничего не забыл. Просто Лили напомнила ему, что он в известной мере француз.
     Они вышли наружу, зашагали через пустеющую к ночи площадь. Только башня
пси-вокзала  жила,  господствовала  над  ней,   светилась   сверху   донизу,
пульсировала потоками пассажиров. Столбы  голубого  ионизированного  воздуха
уходили от вихревых антенн во тьму, указывали направления пси-трасс.
     - А речь была сильная, - молвил Витольд Адамович.
     - Речи - они все  сильные,  -  отозвался  Звездарик.  -  Особенно  если
товарищ прибыл из Галактического центра.
     - Так аппаратуру в люксе-то мадам Лили будем устанавливать, Семеныч?  -
спросил Витольд.
     - Не стоит, - подумав, сказал начальник отдела. - Мы же  не  собираемся
снимать многосерийный порнографический фильм.

                    ГЛАВА ПЯТАЯ. КОНСИЛИУМ У СТЕНЫ ПЛАЧА


     Один критянин сказал, что все критяне лжецы, - и вот уже две тысячи лет
ученые не могут успокоиться: соврал он или сказал правду? А чего  гадать-то:
обидели его там, на Крите, объегорили.  Может,  увели  жену.  Или  пообещали
квартиру, да не дали. Вот он и поливает.

     К. Прутков-инженер, мысль © 203


                                     1

     Пробные тела в  Кимерсвильский  ОБХС  доставляли  в  желтом  фургоне  с
надписью  "Спецмедслужба".  Более  ничего  привозить  не   требовалось.   ЗУ
"некомплектов" соединял с  отделом  СВЧ-кабель,  выведенный  на  специальный
пульт - весьма сложный, занимавший стену в особой комнате. Отсюда и название
"стена плача"- в ином варианте "стена воя". Всего хватало, всякое  слышалось
из динамиков пульта: и плач, и вой, и скрежет зубовный.
     ...Хотя, как мы отмечали, переработка сутей в пси-машине  и  трансляция
их подобны действиям с электрическими сигналами, несущими обычную информацию
(слова, числа, изображения), читатель впадет в ошибку, если решит,  что  это
одно и то же. О, нет! Психические сути, ингредиенты личности, несут  в  себе
заряд свободы воли, активности, даже регенеративной возбудимости  (той,  что
выражают слова: "А по какому праву вы, милостивый государь?.."-  или  в  наш
демократический век: "Ше ты сказал?! Да  кто  ты  такой?!").  Проще  говоря,
пси-сути это информация, которая даже и в машинных схемах знает  себе  цену,
свои права и может за себя постоять. Поэтому - разовьем аналогию -  машинные
операции с сутями настолько же хлопотливей переработки пассивной информации,
насколько перевозка пассажиров хлопотливее перемещения грузов в контейнерах.
     И  это  еще  в  нормальных,  благополучных  случаях,  когда   пассажиры
задерживаются в блоках (пси)-ВМ самое большее на  часы  (при  подборе  групп
туристов).  Злосчастных  же  "некомплектов"  приходилось  мариновать,   пока
разыскиваются недостающие их сути.  Представьте  себе  пассажиров  в  поезде
дальнего, очень дальнего следования, который у  последнего  светофора  перед
конечной станцией (когда все оделись, достали чемоданы) стал и ни с места  -
час, другой, третий... да умножьте это  на  в  тысячи  раз  большие,  чем  в
обычном мире, скорости реакций и действий каждого в электронной  машине,  да
добавьте самое главное: у каждого чего-то не хватает, и крупно  не  хватает;
но он, естественно, более замечает неполноценность окружающих,  а  не  свою.
Вот так - и то лишь отдаленно - можно понять  психическую  обстановку  в  ЗУ
"некомплектов" и какие там царили нравы.
     Пробные  тела  как  раз  и  предназначались  для   опроса   потерпевших
"некомплектов" и для  контроля  их  психики.  Печальный  опыт  показал,  что
некоторые из них, очутившись наконец в теле - неважно, каком и чьем! - ведут
себя безрассудно: отказываются покинуть тело после опроса, лезут в драку  со
служителями и  т.  п.  Поэтому  решили:  лучше  собственными  их  телами  не
рисковать - пусть хранятся в анабиозе до полного  восстановления  личностей.
Пробные же тела сдавали напрокат - на дни, на  недели  за  сходную  плату  -
самые кимерсвильские забулдыги; для них это  был  промысел  вроде  собирания
бутылок. Наиболее котировались хилые, некрасивые тела и несимпатичные  лица,
чтобы охотников позариться на них среди "некомплектов" было поменьше.  Кроме
того, с пробниками в необходимых случаях разрешалось обращаться грубо.
     Обычно в желтом фургоне  доставляли  два  пробных  тела  -  второе  для
запаса, на случай, если первое выйдет  из  строя.  Но  сегодня  носилки  для
запасного заняло тело профессора Воронова,  которого  предстояло  вернуть  в
жизнь. Этот  Воронов  был  весьма  хлопотным  "некомплектом":  исчезновение,
интеллекта и специальной памяти  об  этике  и  эстетике  как-то  слишком  уж
растормозило его мощный дух  -  он  часто  скандалил,  орал  в  динамики  со
стены-пульта: "Требую свободы! Верните мне  личность!  Верните  тело!  Долой
насилие над личностью! Сатрапы!.." К нему  присоединялись  остальные,  в  ЗУ
начинался бедлам.
     На других носилках лежал ниц прихваченный ремнями пробник -  долговязый
мужчина с морщинистой шеей, худой настолько, что  под  кожей  выделялись  не
только лопатки, позвонки и ребра, но и кости таза. Темные волосы  на  голове
окружали аккуратную, как тонзура у католических монахов, плешь.
     Сотрудники ОБХС не  слишком  стремились  посещать  комнату  с  выходным
пультом ЗУ "некомплектов". Пульт был в максимальной степени оснащен как  для
общения  "некомплектов"  между  собой  и  с  внешним   миром:   микрофонами,
иконоскопами, так и для их развлечений:  электронными  игровыми  автоматами,
проигрывателями, даже имитаторами звуков, видов, запахов. Эти развлечения  и
общения призваны были разряжать активность и эмоции  "некомплектов"-  но,  к
сожалению,  отрицательные  чувства  у   них   быстрее   накапливались,   чем
расходовались. Пустая  комната  со  "стеной  плача"  всегда  была  наполнена
перебранками, галдежом. Когда же в ней, в  зоне  восприятия  "некомплектов",
оказывался кто-то из отдела, то без высказываний в его адрес - и хорошо еще,
если на уровне: "Ишь, ходит! Нажевал рожу на казенных  харчах,  а  мы  здесь
пропадай!"- не обходилось. Звучавшие в динамиках голоса  не  были,  понятное
дело, собственными голосами некомплектных личностей -  просто  каждая  имела
свою полосу звуковых частот  и  модулировала  ее  смысловыми  сигналами.  Но
этак-то получалось даже обидней. Читатель с этим согласится, если представит
на минуту, что выслушивает реплики в свой адрес от автомата  с  газированной
водой.


                                     2

     Из  всего  сказанного  становится  понятным  то  далеко  не   радостное
настроение, с которым Семен Семенович  Звездарик  шел  и  вел  всех:  Мегре,
сыщикессу Лили,  Витольда,  Васю  Долгопола  и  даже  жену  поэта  Майского,
приглашенную на "очную ставку" с супругом, - к "стене  плача".  В  наилучшем
расположении духа была в это утро Лили, которая опиралась на руку  комиссара
с видом владелицы. У самого же Порфирия Петровича вид был  кислый,  помятый:
удовлетворив  любопытство,  он  на  будущее  все-таки   решил   ограничиться
опусканием ступней в теплую воду.
     Большая комната без окон, с яркими  лампами  в  потолке  и  линолеумным
полом была разделена проволочными сетками на три отсека. В левом  лежали  на
носилках-самокатах доставленные  тела;  там  же  облачался  в  пластмассовые
доспехи и  защитный  шлем  лысый,  атлетического  вида  служитель  Лаврентий
Павлович. Исследователи вошли в отсек управления, где находилась полукруглая
панель с рядами рукояток, клавиш и контактными гнездами. Впереди  за  сеткой
был  главный,  самый  обширный  сектор  со   "стеной   плача":   вверху   ее
расположились динамики, микрофоны, объективы иконоскопов, кубы имитаторов  и
игровых автоматов; ниже - плоские зевы контактных разъемов. А  далее  и  эта
стена, и боковые были обиты в рост человека кожистым пластиком.  В  середине
пола был привинчен табурет.
     Пока входили, на стене из динамиков  слышался  галдеж.  Но  тотчас  все
стихло. Все почувствовали, что их рассматривают.
     Семен  Семенович  решил  сразу  задать  тон,   показать   себя   этаким
отцом-командиром, гаркнул бодро:
     - Здорово, орлы!
     Несколько секунд тишины. Потом  среднечастотный  голос  с  механической
артикуляцией сказал внятно:
     - Приветик, сволочь.
     - Э-э, хамите...- огорчился начальник отдела.  -  Стараешься  для  вас,
ночей не досыпаешь, а вы!..
     - Видим, как стараетесь, с кем ночей не  досыпаете,  -  произнес  голос
тоном пониже. - С девочками явились, поразвлекать.
     - А эта беленькая, пухленькая ничего, - заметил третий. -  Я  бы  такую
тоже поразвлекал.
     - Эй, детка, обессучивайся и давай сюда! - поддал четвертый. - Мы  хоть
и электрические, но все можем.
     Лили заблестела глазками, повела плечом, послала  в  сторону  динамиков
воздушный поцелуй;  внимание  мужчин  возбуждало  ее.  Жена  поэта  смущенно
спряталась за спины.
     - Она не может обессучиться, разве ты не видишь! - прокомментировал еще
голос. В  слова  был  вложен  иной,  поганый  смысл.  "Некомплекты"  поняли,
загоготали во все динамики.
     - Звездун-свистун, а ты которую? - спросил высокий голос.
     - Ну вы, лишенцы! - заорал Звездарик, побагровев по самую шею,  хряпнул
кулаком по панели так,, что в ней что-то звякнуло. - Всех выключу! Мы к  вам
с радостью, выпускать одного будем, а вы ведете себя, как босяки в кичмане.
     Его не так легко было вывести из себя, но "некомплекты" имели  опыт.  В
динамиках раздались свисты, улюлюканья, вой.
     - Да тише вы! -  послышался  задавленный  голос.  -  Кого  выпускать-то
будете? Может, меня? Миленькие, меня?!
     - Профессора Воронова Илью Андреевича! - возгласил начальник отдела.
     - Братцы, "бесноватого" будут выпускать! Да он у вас все разнесет!..  -
В динамиках заулюлюкали, заскандалили пуще прежнего.
     - Нет, так работать нельзя, - Семен Семенович вывел ручку громкости  на
нуль, динамики умолкли. - Не придавайте этому значения, -  повернулся  он  к
гостям. - Все они люди выдающиеся, но, к сожалению, лишенные  черт,  которые
сделали их выдающимися. Действуйте, Лаврентий Павлович.
     Служитель за перегородкой сказал: "Сэйчас!"- ловко приладил к голове  и
телу профессора (довольно раскормленному,  с  волосатой  спиной)  контактки,
расстегнул ремни, вкатил носилки под "стену плача". Затем воткнул  штекерные
колодки на другом конце гибких кабелей от контакток в разъемы, вышел и запер
за собой дверцу.
     Наступила очередь  Витольда  Адамовича  и  Звездарика.  Первый  вставил
кассету с изъятыми  у  "соискателя"  Вани  Крика  сутями  в  гнездо  панели,
склонился над клавишами, набирал коды команд. Семен же Семенович  следил  за
свечением   индикаторов,   колебаниями   приборных   стрелок,    поворачивал
корректирующие  рукоятки.  Восстановление  травмированной   личности   путем
введения пси-сутей в тело одновременно  из  двух  источников,  из  ЗУ  и  из
кассеты, было занятием тонким,  не  алгоритмизируемым,  здесь  немалую  роль
играла интуиция операторов. На лбу Звездарика выступил пот.
     Первыми вошли в тело сути из  ЗУ  "некомплектов",  низшие  составляющие
личности  Воронова:  они  усилили,  взбодрили  дремавшую  в  теле   животную
Ы-активность.  Тело  напряглось,  выгнулось,  поднялось   на   носилках   на
четвереньки, неуклюже слезло: ноги согнуты в коленях, руки в локтях,  голова
вперед.
     - Ы-ы! -  ощерился  интегрируемый  профессор,  выгнул  спину  дугой.  -
Ы-ы-ы!..
     Оглядел себя, почесал грудь, начал озираться по сторонам. Заметил людей
за сеткой, присмотрелся - ощерился еще пуще:
     - Ы-ы... баба! - и, весь напружинившись, потянулся туда, шагнул.  Жгуты
проводов натянулись, остановили его.
     Витольд Адамович нажал  новые  клавиши.  Звездарик  поворотом  рукоятки
перекрыл поток пси-зарядов из машины. Световые индикаторы кассеты на  панели
стали меркнуть на глазах: в личность  Воронова  вливалась  похищенная  суть,
стержневая для его интеллекта и духовного облика.
     И во внешности  профессора  произошли  любопытные  эволюции:  на  лице,
недавно еще тупом, упрощенно сглаженном, появилось  много  мелких  черточек,
морщинок,  тонких  напряжений  лицевых   мышц,   свойственных   осмысленному
выражению. В  глазах  прошли,  сменяя  друг  друга,  тревога,  недовольство,
изумленный вопрос к себе, стыд... Человек, приходя в себя, провел  рукой  по
щекам, выпрямился, передернул плечами, потряс головой.
     Через минуту  индикатор  кассеты  погас.  Воронов  нормальными  глазами
взглянул на людей за сеткой, сказал звучным голосом.
     - Батюшки, да здесь дамы! - и прикрылся.
     Служитель вошел в отсек, снял с профессора контактки.
     - Приветствую вас на Земле, Илья Андреевич! - произнес начальник отдела
традиционную фразу. - Ваша одежда в левом отсеке, прошу вас туда.
     - Те-те-те,  уважаемый  товарищ  Звездун-Звездарик,  -  Воронов  поднял
правую руку  и,  по-прежнему  прикрываясь  левой,  погрозил  пальцем,  -  не
делайте, как говорится, le bonne mine au mauvias jeu! [3]  Я  уже  давно  на
Земле. Полгода! И вам я их припомню, эти полгода моей жизни. Как  говорится,
никто не забыт и ничто не забыто, да-с!
     - Ступай, дорогой, - служитель  мощной  дланью  направил  профессора  к
дверце, - одевайся скорей. Никто, говоришь, и ничто не забыто? А как ты меня
обзывал, помнишь? Одевайся живей, приятель, мне нужен твой шиворот.
     - Лаврентий Павлович, -  строго  сказал  Звездарик,  -  вы  на  работе!
Снаряжайте, пожалуйста, пробника.
     - А... сэйчас!  Ладно,  дорогой,  -  обратился  служитель  к  Воронову,
который теперь спешил одеться и убраться, - уходи целый. Ничего,  я  не  все
время на работе. И теперь у тебя есть не только голос, чтобы оскорблять,  но

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг