управления среднего ранга (число 7012 значило, что он входит в первый
десяток тысяч, для галактического агента это неплохо) и считал,
применительно к земным обстоятельствам, что соединяет в себе детективный дар
Шерлока Холмса, Порфирия Петровича и комиссара Мегре.
Вручив пассажиру оформленный паспорт и проводив его с полупоклоном до
двери, служитель вздохнул с облегчением.
3
Комиссар Мегре (будем и мы так именовать новоприбывшего, раз ему этого
хочется) неспешно шагал вниз по пологой спиральной дорожке, которая
описывала десятиметрового радиуса витки вдоль прозрачной стены башни
пси-вокзала. Звуки шагов гасил ворсистый серый ковер. Никто не обгонял его и
не попадался навстречу. От ствола башни, в котором располагались рабочие
помещения и лифтовые шахты, спираль отделял выкрашенный под мореный дуб
барьер.
...Слева в груди что-то мощно пульсировало: сокращение - расслабление,
сокращение - расслабление... Да, сердце - бионасос для перекачки питательной
жидкости, крови. В боках и в бедрах мелко покалывало - в память о долгом
лежании в анабиозе. Желудок требовательно напомнил о себе спазмой аппетита,
в такт с ней рот увлажнился слюной.
ГУ-5 (пси)Н 7012 знал, что все эти ощущения отнюдь не признак
неудачного пси-интегрирования, вещи опасной, - просто "белковый синдром".
Его предупредили, что с белковым телом будет много хлопот: питание,
пищеварение, естественные отправления, очистка поверхности кожи, полостей,
утомляемость, требующая ежесуточного многочасового сна... А еще курить надо,
вспомнил он, трубку. Ничего, справлюсь, не такое бывало.
Тем не менее весь первый круг по спирали комиссар был полон ощущениями
тела, привыкал к нему. Привык - и на втором витке он с тем же острым
чувством новизны (хотя заложенная в память информация о городе была
достаточной, чтобы он смог прийти куда нужно и к кому нужно) начал
осматриваться.
За стеной разворачивалась панорама Кимерсвиля. Широкая река ("Итиль", -
вспомнил комиссар название) разделяла город на две неравные части. Она
искристо блестела под солнцем, умеренно яркой звездой с диском в полградуса,
которая просвечивала голубую от кислорода атмосферу с белыми комьями
водяного пара, облаками. По реке плыли суда - столь же белые, как и облака,
но более правильной формы. Заречная сторона города состояла из одноэтажных
домов, которые образовали две параллельные улицы над высоким глинистым
обрывом. Правее них ветвились-множились сдвоенные блестящие нити
железнодорожных путей, занятые товарными вагонами и платформами, -
сортировочная станция; за ней вдали темнел хвойный лес. От станции на эту
сторону реки был перекинут железнодорожный мост на трех гранитных быках.
Левее Заречной слободы (прибывший знал и названия) на отшибе высились
стандартные многоэтажки жилмассива. К нему по другому мосту шли люди,
мчались автомобили.
Сторона города, в которой - на выступившем в реку мысу - находился
пси-вокзал, была заметно более современной, респектабельной, ухоженной. Весь
берег одет в бетон и наклонные газоны с короткой травой; полукруглую площадь
у подножия башни окружали здания смелых архитектурных форм - многоэтажные
волны, пологие с одной стороны и крутые, будто набегающие, с другой, они
образовывали вихревой ансамбль. Три широкие улицы, полные движения, тоже
вливались в площадь согласно с этим вихрем, под острыми углами. Имитация
спиральной галактики, понял Мегре, недурственно. Впрочем, так, соответствуя
вселенскому пси-порту планеты, выглядел только центр города. А ближе к
окраинам и в этой стороне многоэтажные здания оказывались стандартными
коробками в соседстве с маленькими, преимущественно деревянными домиками на
нешироких и не везде мощенных улицах с деревьями по краям. За городом
простиралась холмистая степь, большей частью распаханная, среди нее
виднелись серо-зеленые, по-весеннему полупрозрачные рощицы.
После двух витков осмотра прибывший ощутил, что чувство новизны
испарилось, город стал привычным, малоинтересным. Интерес сконцентрировался
на деле, ради которого агента 7012 и прислали.
Башня между тем расширялась. Следующий виток спирали привел комиссара в
залы третьего яруса, где находились V и IV классы. Ковры здесь были потерты,
двери хлопали. Возле барьерных стоек с надписями "Регистрация
обессучиваемых" томились небольшие очереди. Мегре задержался возле стойки
класса IV-Т (туристский), слушал, смотрел, вникал.
- Да не могу я вас отправить по четвертому, молодой человек! - сердечно
объяснял лысый регистратор в синем мундире с жетоном на груди (знак "(пси)"
на фоне спиральной галактики) рыжеволосому и густо веснушчатому юноше с
несчастным выражением лица. - Смотрите сами, - он положил перед юношей
желтый пластиковый прямоугольник со сложной перфорацией, - ведь у вас
дифференциалы интеллекта и более высоких порядков, чем наш четвертый, здесь
отмечены... видите дырочки? Вот какая-то способность даже до десяти баллов
тянется - не берусь на глазок расшифровать, какая?
- В физической химии, - уныло сказал юноша.
- Вот видите, в физической химии. Этим нельзя пренебрегать. При
считывании вас по четвертому классу она срежется - и привет! Вас даже по
пятому отправить нельзя, только по высшему...
- Откуда я наберу на высший-то со стипендии?
- Ничего, юноша, запаситесь терпением, - в голосе регистратора
появились отеческие нотки. - С такими-то данными... окончите курс,
продвинетесь - никуда не денутся от вас ни Денеб, ни Альтаир. Еще дальше
полетите - и не туристом, а в командировки, за казенный счет!
- Э, то еще когда будет...- вздохнул студент, сунул пси-карту в карман,
направился к выходу.
Мегре заметил, как стоявший предпоследним поджарый брюнет с бледной
плешью и быстрым взглядом за подсиненными очками покинул очередь, пошел за
юношей. Комиссар хотел последовать за ними, но его отвлекла перепалка у
соседней стойки класса V-А; стены около нее украшали рекламные плакаты с
видами иных планет. За барьером трудился тридцатилетний красавец с прямым
пробором и усиками; в интонациях его за учтивостью проскальзывала
язвительность.
- Но почему?! - возмущалась дама перед стойкой. - Да, я знаю, что тело
не транслируют... но почему драгоценности нельзя передать? Почему мои
украшения не могут отправиться со мной? Ведь я без них буду там, пардон, как
нагая!
Дама напирала на слово "драгоценности", горделиво смотрела на очередь.
Ей было за пятьдесят, вырез платья излишне открывал дряблую, морщинистую
грудь, но в ушах искрились, покачиваясь, двухъярусные изумрудные подвески,
сизые волосы украшал черепаховый гребень с бриллиантами, складки смуглой шеи
маскировали нити крупного жемчуга; запястья обвивали змееподобные золотые
браслеты с рубинами.
"Везде одно и то же, - думал комиссар, - стремление даже из математики
хватануть то, что возвышает. То, что здесь - и не только здесь - идет как
номер пси-класса транспортировки, на самом деле просто порядок
дифференцирования функции под названием "личность". Чем она сложнее, тем
более высоких порядков дифференциалы ее что-то значат, - их надо считывать,
транслировать или хранить в кассетах... а это технически сложнее и дороже.
Но почему, скажите мне, быть сложным - хорошо? Ведь главные черты личности
во всех мирах: простота, доброта, ясность, воля, честность,
уравновешенность, здоровье - математически дифференциалы низших порядков...
что же в них низшего-то?!. Из глупости претензий этой дамы ясно, что
транслировать ее по третьему классу - в самый раз. А на пятый она
потратилась, чтобы потом морально уничтожать знакомых: "Вот я в Кассиопею
летала по пятому!.."
- Ваша склонность украшать себя, Мариам Автандиловна, - корректно
объяснял между тем красавец регистратор, - учтена вот в этом столбце
пси-карты. Видите вереницу дырочек вплоть до уровня в 12 баллов? Эта
информация будет передана вместе с другими вашими сутями, на каждой планете
вам подберут обменницу с аналогичными наклонностями. Например, у Веги на
планете завро-сапиэнсов вы будете носить красное целлулоидное кольцо в носу
и ярко начищенный медный таз на животе; впереди будет шествовать юный завр и
ударять хоботом в бубен. У двоякодышащих Денеба чешую вам раскрасят во все
цвета радуги от жабр до хвоста...- В очереди захихикали; у дамы медленно
отваливалась челюсть. - Когда вы окажетесь у "весельчаков" Альдебарана,
каждую веточку ваших рогов украсит отдельный микротранзистор, и все ,они
будут исполнять разные мелодии. Драгоценности же, если они у вас настоящие,
вам лучше сдать на хранение в банк. Ближайшие - на Привокзальной площади.
Очень сожалею, но...- и он изящно указал на плакат над стойкой: "К- сведению
обессучиваемых: за сохранность драгпредметов, оставшихся на обессученных
телах, администрация ответственности не несет".
- Если... настоящие?! Это про мои-то кровные!.. - пришла наконец в себя
дама, забушевала в полный голос. - Ах ты, молокосос! Я этого так не оставлю,
я тебе покажу рога и медный таз!
Мегре бросил на регистратора сочувственный взгляд, двинулся дальше
вниз.
Студент и поджарый брюнет, забегающий то справа, то слева, шагали по
спирали витком ниже. Комиссар хорошо слышал разговор.
- Слушай, я же серьезную сумму предлагаю, - напористо частил брюнет. -
Продашь - и тебе хорошо, и мне хорошо. Сможешь летать даже по пятому и
гораздо дальше. Ну?
- Сейчас хорошо - а потом? - флегматично возразил студент. - Ты за меня
будешь физхимию долбать, экзамены сдавать?
- Да отрастет она у тебя, эта способность, отрасте-ет! - почти запел
брюнет. - Ты же молодой, у молодых сути восстанавливаются, как хвост у
ящерицы, чтоб я так жил! Хорошо, набавлю еще сотню галактов - по рукам?
- Катись-ка ты знаешь куда... Отрастет! Нашел дурачка. Сдам вот тебя
внизу.
- Ну-ну-ну, зачем же ж так? У нас же ж полюбовная беседа. Не желаешь,
не надо, исчезаю.
Когда Мегре, перегнувшись через перила, взглянул вниз, веснушчатый
юноша шагал один. Учащенная походка его собеседника слышалась ярусом ниже.
Комиссар запомнил диалог.
Круг второго яруса, где расположился самый ходовой для межзвездных
пси-полетов III класс, имел в диаметре метров пятьдесят. Здесь было суетно,
шумно, душновато; "ковровые дорожки сменил потертый линолеум. Граждане
земного вида (хотя многие, по существу, жители иных миров) табунились у
стоек, кассовых окошек. Кабины, к которым тянулись очереди, здесь были
упрощены до уровня пляжных: виднелись ноги раздевающихся, над перегородками
возвышались их головы. Стены украшали плакаты с грудастыми пси-стюардессами
и - помимо уже знакомого комиссару воззвания насчет драгпредметов - многие
лозунги: "Провожающие, проверьте, не остались ли у вас пси-карты
отбывающих!", "Купля-продажа сутей категорически запрещена!", "Не
приближайтесь к телам ваших обессученных родственников, это опасно!" и т. д.
Здесь работал конвейер. Обессучиваемых укладывали лицом вниз на
движущуюся черную ленту, двухметровые секции которой были отгорожены
бортиками. Служители в доспехах, напоминающих хоккейные, закрепляли руки и
ноги пассажиров ремнями, одним ловким движением настилали вдоль позвоночника
спинную контактку, надевали и обжимали на головах решетчатые шлемы со
жгутами проводов, щелкали тумблерами - и дальше действовала электроника.
Момент считывания многим давался нелегко: вздыбливались волосы в
ячейках шлема, по телу волнами пробегала дрожь и сокращения мышц, пот
выступал на шее и спине (у иных же, напротив, мурашки). А некоторые, как ни
сдерживались, вскидывали голову и испускали идущий от самых глубин стон или
вопль... и затем обмякали. Неохотно - пусть и на время - расставалась душа с
телом.
Эта лента уносила тела вниз, в подвал, на анабиотическое хранение.
Другая двигалась навстречу и выносила оттуда тела на всучивание, введение в
них обменных личностей из кассет. Это делалось в дальней части зала. Оттуда
до комиссара Мегре тоже доносились стоны и клики" свидетельствовавшие, что и
всучивание было для многих сильным переживанием. Но эти клики и стоны имели
иную, жизнеутверждающую окраску: то были звуки облегчения удовлетворенной
страсти, восторга. Горестно отделялась душа от, тела, но радостно
соединялась с ним. И неважно, что это была уже не та душа.
...Лозунг об опасности приближения к обессученным телам был не лишним,
и не напрасно служители одевались, как хоккейные вратари. Комиссар видел,
как два приятеля - один рослый, другой пониже - сердечно распростились у
соседних кабин и даже из них, разоблачаясь, посылали друг другу кивки и
улыбки; затем их обессученные тела оказались в соседних секциях ленты.
Долговязый впереди, его приятель позади. Первого положили неудачно, ступня
перевесилась через бортик перед лицом второго. И тот, повернув голову,
принялся грызть ее повыше пятки. Длинный задергался, загыкал, сипло взвыл.
Пока дюжие служители разнимали этих двоих, заволновался весь конвейер:
обессученные дергались, мычали, завывали, зал наполнился ужасными звуками;
на минуту прекратили операции. Но порядок был восстановлен, конвейер
тронулся.
Агент 7012 наблюдал подобное и в иных мирах, суть дела, была ему
понятна.
Дифференциальное считывание забирает из тела избыток психического
заряда, который выражает себя индивидуальными чертами, разумом, личной
памятью, но оставляет нетронутым то, что равно есть у всех существ, чем
обмениваться нет смысла: животную составляющую психики. Первичную
"Ы-активность" - по терминологии теоретиков. Высшие черты личности смиряют,
сдерживают ее - но, освободившись от опеки, Ы-активность иной раз проявляет
себя мощно и без затей. Уровень ее у разных существ различен, думал агент,
каков он здесь? Кусать только потому, что есть возможность укусить... ох,
кажется, велик.
4
Последний виток - и он опустился в основание башни. Здесь, в круге
первом, находилось то, что соотносилось с межзвездными пси-полетами, как в
обычном сообщении с дальними рейсами соотносятся пригородные: система
массовой пси-транспортировки в пределах Солнечной, в просторечии
"электричка".
...Неутоленные желания побуждают нас искать новые возможности.
Найденные же возможности, в свою очередь, порождают новые потребности. И у
многих людей (а равно и жителей соседних планет) потребность в
пси-перебросах из одного мира в другие стала теперь столь же обыденной, как
прежде - в поездке на дачу, в ближний город за продуктами или дефицитом, на
село к родичам и так далее. До ближних планет минуты, до дальних, начиная от
Юпитера, часы, о чем говорить! Пригородное сообщение.
Среди людей, четырьмя потоками втекавшими в башню через стеклянные
двери западной стороны и такого же количества, выходивших наружу через
восточные, - были преподаватели и студенты, разочарованные мужья и брошенные
жены, археологи, ведущие раскопки на Марсе, и искатели приключений на четыре
отпускные недели, планетологи, дипломаты мелких рангов, сезонные рабочие,
любовники, решившие продолжить связь в иных воплощениях, туристы, ищущие
новизны, и пенсионеры, ищущие справедливости, литераторы и репортеры,
телепаты и иллюзионисты, сыщики и укрывающиеся преступники, художники,
чиновники, композиторы, толкачи, коллекционеры, пси-фарцовщики,
проповедники, искатели истин, любители по-новому "вздрогнуть", изыскатели,
проектировщики, наладчики, физики, лирики, философы... и бог знает кто еще.
Некоторым так часто доводилось менять планету, среду обитания, облик, что им
нелегко было вспомнить, кем они были первоначально, до пси-полетов: людьми,
самоперекатывающимися шарами-меркурианцами, стратозаврами Венеры,
энергетическими вихрями-марсианами, облакинями в атмосфере Юпитера,
объемнорешеточниками Нептуна или кем-то еще? Разумными обитателями
Солнечной - вот главное.
- Отбывающие в сторону Марса, Юпитера со спутниками, Сатурна со
спутниками и далее, ваши турникеты от 1-го по 4-й! - объявляли
громкоговорители. - Отбывающие к Венере и Меркурию проходят через 5-й б-й
турникеты. К сведению новоприбывших инопланетян: все справки на
Привокзальной площади. Не скапливайтесь здесь, пожалуйста, не создавайте
заторов!
Здесь царило самообслуживание.
Отбывавшие просовывали в щели турникетов свои пси-карты. Раскрывались
пропускные скобы, вспыхивали указатели: женщинам направо, мужчинам налево.
Пассажиры ступали на эскалаторы, отличавшиеся от метрополитеновских лишь
тем, что рядом со ступенькой находилось сиденье с подлокотниками,
эластично-упругой спинкой-контакткой и шлемом на рейке. Пока лента возносила
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг