младшего брата. Она будет им обоим как мать и старшая сестра... Ну и все
такое.
Марина осталась бобылкой - прекрасной легендарной бобылкой, внимания коей
жаждали и добивались многие мужчины. Ее это мало занимало. Не повезло им с
Иваном, не завязался тогда в последний час их горькой любви-расставания
ребеночек. Свою неистраченную материнскую нежность она отдала Витьке, Витюшке,
Виктору Летье, сыну Галины.
Но главное, она чувствовала себя если и не на "Буревестнике", то все равно
во Вселенной. Это было не просто чувство долга: то, что они там открыли и
поняли, было так громадно, настолько превосходило как ее личную жизнь, так и
рутинную жизнь человечества, что не посвятить ЭТОМУ всю себя было невозможэно.
И Галину настроила: в этом верность Тони и товарищам, не только сына
растить. Они вдвоем - когда подрос Виктор, то втроем - ездили всюду, выступали
с лекциями и докладами, писали статьи и письма, встречались с влиятельными
людьми.
Когда стало ясно, что в "сторону Антареса" (так это всюду называли,
избегая даже формулировки "в сторону истинного местонахождения звезды Г-1830")
ничего не пошлют, сосредоточили всю силу своего убеждения на том, чтобы в
нужный год - и в канун его - внимание наблюдателей космоса по всей Солнечной
было наиболее обращено к этим двум направлениям: к видимой в созвездии Тельца
быстролетящей Г-1830 - и в СТРОГО ПРОТИВОПОЛОЖНОМ. Около Антареса. К созвездию
Скорпиона.
Этого добились.
Стефан Март отошел от них. Его взяли на хорошую должность в ГипроЗвезд.
Там он тоже доказывал свое: что звездолеты не дома, поэтому наилучше их
строить в полете силами участников полета.
А мир Земли, мир Солнечной жил себе, поглощенный обилием пустых проблем и
дел. Марина, Галя и ее сын, как могли, поддерживали интерес к ИХ проблеме...
да не их, а Вселенской - но ведь от начала всего прешел почти век.
Y
... И так минули 27 лет. Это был расчетный срок, в коий должны исполниться
прогнозы и надежды, разрешиться сомнения-недоумения. Стефан Март и Остап Искра
до этой даты, 2143 года, не дотянули. Марине было под пятьдесят, Галине 45,
обе седые; ее Виктору, подающему надежды теоретику в области
пространства-времени, так похожему на отца, как раз двадцать семь.
Их всюду выслушивали с большим интересом. Расспрашивали. Размышляли,
крутили головами. Но когда доходило до необходимости решать - все буксовало.
Как это, в самом деле: послать звездолет в сторону, противоположную той, где
обнаружена целевая звезда! "Нас не поймут."
Бруно Аскер, затерявшийся в космосе, теперь, когда он не мог занять чью-то
кафедру и чье-то теплое место в науке, проходил на Земле и в Солнечной в
докладах и монографиях как гениальный физик. Но и гениальным тоже следует быть
в рамках - как и на портретах. А этот его замысел ни в какие не лез - и не
признавался.
- Ну, сопоставьте, пожалуйста, размер и массу звездолета с размерами и
массой звезды. Пусть и небольшой. Даже при релятивистском разгоне внедрение
его в звезду будет булавочным уколом.
- Но энергия релятивистского разгона, - возражали другие, - может намного
превзойти энергию аннигилляции. То есть как если бы звездолет был из
антивещества.
- Но ведь и это немного для звезды, посчитайте баланс энергий!
Третьи, однако, доказывали - по такому балансу, - что если бы звездолет
так врезался в планету типа Земля, от нее остался бы только пар.
Дело было во Вселенной, и все в конечном счете решали простые числа. Если
в 2111 году "Буревестник" действительно достиг того места - также в десяти
парсеках от Солнечной, но в другую сторону, - и там что-то сделалось и
произошло (что?!), то в 2143-м должен прийти оттуда (откуда?) какой-то
световой сигнал (какой?). Или - про другой версии - вернуться корабль:
проскольку же он летит не со скоростью света, то это, видимо, еще на год или
два позже.
2. Мимо Земли
I
Оставшись одни, они из отсека управления долго следили, как удалялись,
превращались в искорки, в точки, в ничто два ледяных контейнера - новые тела
Вселенной. Затем вернулись к установке УЗП, прибирли отсек.
- Тоскливо теперь будет, - вздохнул Аскер.
- Зато сможешь проверить свои расчеты, - кинул ему Тони.
- Какие еще расчеты? - не понял тот.
- Ну, о "времени надоедания".
- А! - тот махнул рукой. - Нашел о чем вспомнить.
Была у него во время борьбы против проекта Кореня - Марта и такая теория,
и выведенные "формулы надоедания астронавтов друг другу".
"Не осталось у нас времени ни тосковать, ни горевать, ни надоедать друг
другу, - подумал Иван. - Только цель и дело. Во Вселенной по-вселенски."
- Зачем ты так ей сказал? - спросил он пилота.
- А затем! - тот понял, о чем речь. Он, закатав штаны, собирал губкой воду
с пола. - Зачем ей любить воспоминание? А она такая, будет любить и ждать.
Молодая же, пусть найдет кого-то, не портит себе жизнь.
- А ребенок?
- Ребенок? - Тони замер с губкой в руке, на ноги ему стекала вода. - Да ты
что?!
- Неужто она тебе ничего не сказала? - поразился капитан. - Вот это да...
черт бы вас взял, молодых любовников!
Бруно ошарашенно смотрел на обоих: и он впервые услышал об этом.
II
За двое суток, пока двигатели остывали, контейнеры отдалились на восемь
тысяч километров. Но прожектор, наведенный капитаном, все еще нащупывал их в
прозрачной пустоте, телескоп обсерватории различал. Даже по изменению блеска
можно было угадать, что они медленно вращаются.
Но вот пространство обзора в телескопе сместилось, блестки исчезли в
окуляре. Это Летье маневровыми двигателями сместил "Буревестник" на прежний -
хотя теперь, собственно, новый - курс. Иван выключил прожектор. На душе стало
спокойно и пусто.
В отсеке УЗП, "основном месте нашего обитания", как шутил Аскер, тоже все
было готово. На счетчике автомата набрали "44700" - часов. Им доведется на
пять лет с месяцем выключить себя из жизни. Кнопки управления теперь были в
баке Кореня.
- До встречи у Солнца! - Тони первый вскочил в свой контейнер.
- До встречи!
Капитан заморозил товарищей, влез в прохладную воду, осмотрелся
напоследок. Через четверть минуты после того, как его обработают генераторы
УЗП, погаснет свет на корабле, из двигателей снова выдвинутся
многокилометровые форсажные столбы белого пламени; звездолет, темный и
безмолвный, будет разгоняться до скорости 0,91 от световой, летя прочь от
оранжевой лже-звезды за кормой.
"Выключаю время", подумал Иван, набрал воздуха в легкие, нырнул и нажал
нужную кнопку.
.................
"Выключаю время". И он помимо воли едва не нажал кнопку второй раз: был
почти уверен, что система не сработала. Ничего ж не почувствовал - а значит, и
не произошло. Только воспоминание о том, что сталось с ним прошлый раз,
удержало руку. Вылез. В отсеке было темно. Вода стала теплой. Мозг и тело
Ивана зафиксировали только эти два факта: стало темно, вода подогрелась.
Нащупал выключатель пакетника, повернул, зажегся свет. Даже тишина была
прежней.
Ничего не изменилось в отсеке, только воздух стал немного затхлым и
попахивал горячим металлом. Корень снял покрышку с автомата: ага, латунные
винтики позеленели, оловянные точки у микросхем стали серыми.
Прежде чем вернуть к жизни товарищей, капитан направился в обсерваторию.
Звездный туннель, в котором летел "Буревестник", блистал обручами ярче и
голубее. Он включил противовращение: туннель рассыпался звездными россыпями и
пылью. Под его ногами ослепительно сияла желто-белая звезда: у нее можно было
различить маленький диск. Из-за невесомости капитану показалось, что он падает
на нее. "Солнце. Все в порядке."
И тишина была не прежней: двигатели отработали свое, разогнали корабль до
0,91 от световой, отключились. Поэтому звезды впереди сместились по спектрам в
голубую стороны, звезды позади в красную; и только с боков светили нормально.
В том числе и Солнце.
Корень отправился пробуждать тех двоих.
III
Ждали третий час - все трое в чувствителных наушниках, каждый у своего
приемника и в своем диапазоне. Ждали хоть какого-то радиосигнала; только тогда
имелдо смысл посылать свои сообщения с заведомо более слабого, чем работающие
в Солнечной, радиопередатчика корабля.
И спорили, что передавать. Только о факте обнаружения "лже-звезды", о
своем решении повернуть к ней и о тех троих в ледяных глыбах, что прибудут
сюда через десятилетия - или и о своем проекте "атаковать звезду". Бруно
настаивал на последнем, Корень и Летье находили, что это будет перебор.
- И так ведь примут за сумасшедших, по одному факти анти-времени... или
"анти-течения света", все равно. А если еще это добавить...
- Определенно решат, что у нас крыша поехала. Ты взгляни на все факты
глазами нормальных землян: поворотили в другую сторону, выбросили в космос
троих, половину экипажа - и все ради того, чтоб в звезду врезаться, ни больше,
ни меньше. Ну, ясно же!
- Марина расскажет, подготовит. Она умеет.
- Это если долетит.
- Эх, Стефан как подвел нас! Удвоил бы вероятность.
- И Галинке напрасно не сказали.
- Да я и слов-то не подберу, - развел руками Корень; первая часть
сообщения лежала перед ним, написанная на листке. - Вот чувствую, что
правильно, так надо - а объяснить другим, тем более не побывавшим в нашей
шкуре... нет!
Аскер смотрел на них с ироническим прищуром:
- Слушайте, друзья, если вы увиливаете не только от сообщения об этом, но
и от самого решения: мол, доберемся до Г-1830, а там, может, переиграем,
полетим назад... то дудки. Скорость 0,91с означает, что у нас не хвтит теперь
топлива даже погасить ее у звезды. Не то что лететь обратно. Все уже решено.
Все трое замолкли. Наверно, было что-то подобное в душах капитана и
пилота; умом решили, а подсознание противилось.
- А ведь это значит, что мы сейчас видим наше Солнышко в последний раз, -
молвил Корень.
- Наше Солнышко и наши места... - добавил пилот.
- Вот-вот, - утвердительно кивнул физик. - Дозрели. А слова ничего, слова
я подберу.
Он неявным образом теперь становился главным - как автор идеи.
- Тс-с.. - поднял руку Летье. Сбросил наушник, птицей взлетел на мостик,
включил на полную громкость динамики открытой связи. Астронавты затихли. До
сих пор антенны корабля улавливали только шум радиоизлучений Вселенной - шорох
туч межзвездной пыли и ионизированного водорода, невнятный шепот угасших звезд
и далеких галактик. Теперь сквозь этот фон, похожий на отдаленный шелест
морского прибоя на галечном берегу, пробивались размеренные тонкие звуки:
"Пи-и... пи-пи-пи... пи-и..." Вот пиканье прекратилось. Через минуту
послышалось вновь.
- Приводной радиобуй, - прошептал Корень. - Включи противовращение, Тони.
Невесомость. "Буревестник" завис в пустоте, направив, как насторожившийся
зверь уши, параболоиды антенн к далекому Солнцу. Сигналы теперь шли уверенно и
постоянно.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг