Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
     -  Вы в этом  уверены? - с  обычной своей  иронической улыбкой  спросил
Холмс.
     Увидав эту улыбку, Уотсон сразу  потерял по крайней мере половину своей
уверенности.
     - Я, конечно,  не Бог весть какой  знаток, -  дал он задний  ход, -  но
по-моему...
     - Так вот, дорогой мой Уотсон, - сказал Холмс. - Смею вас уверить: есть
в романе  Толстого  и свой  Молчалин. На обеде у графов Ростовых он, кстати,
сидел неподалеку от вас.
     - Это тот, с которым я разговаривал?.. Как его... Берг?..
     -  Да, и в Берге, конечно, есть черты  Молчалина. Но я имел  в виду  не
его... Чтобы не утомлять вас,  сошлюсь только на один небольшой эпизод. Вот,
взгляните! - И он протянул Уотсону раскрытый том "Войны и мира".
     Уотсон взял книгу в руки и прочел указанную Холмсом страницу.

       Л. Н. ТОЛСТОЙ "ВОЙНА И МИР"
     Том первый. Часть третья. Глава седьмая

     - Батюшки! как  ты переменился!  - Борис встал  навстречу  Ростову, но,
вставая, не забыл поддержать и поставить на место падавшие шахматы.  Ну, что
ты, как? Уже обстрелен?..
     Ростов,  не  отвечая,  тряхнул  по  солдатскому  Георгиевскому  кресту,
висевшему на снурках мундира, и указывая на свою подвязанную руку.
     - Вот как,  да, да! - улыбаясь, сказал Борис, - а мы тоже славный поход
сделали. Ведь ты знаешь, его высочество постоянно  ехал при нашем полку, так
что  у нас были все удобства и все выгоды. В Польше что за приемы  были, что
за обеды, балы - я не могу тебе  рассказать. И цесаревич очень  милостив был
ко всем нашим офицерам.
     И оба приятеля рассказывали друг другу - один о своих гусарских кутежах
и  боевой   жизни,  другой  о  приятности  и  выгодах  службы  под  командою
высокопоставленных лиц.
     - О гвардия! - сказал Ростов. - А вот что, пошли-ка за вином.
     Борис поморщился.
     - Ежели непременно хочешь, - сказал он.
     И,  подойдя  к  кровати, из-под чистых  подушек  достал кошелек и велел
принести вина.
     - Да, и тебе отдать деньги и письмо, - прибавил он.
     Ростов взял письмо и, бросив на диван деньги, облокотился обеими руками
на стол и стал читать.
     В  письмах  родных  было вложено  еще рекомендательное  письмо  к князю
Багратиону,  которое, по  совету  Анны  Михайловны, через  знакомых  достала
старая графиня  и  посылала  сыну, прося  его  снести  по  назначению  и  им
воспользоваться.
     - Вот глупости!  Очень  мне нужно, - сказал  Ростов,  бросая письмо под
стол.
     - Зачем ты это бросил?
     - Письмо какое-то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
     - Как чорта ли в письме? - поднимая и  читая надпись, - сказал Борис. -
Письмо это очень нужное для тебя.
     - Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
     - Отчего же? - спросил Борис.
     - Лакейская должность!
     - Ты все такой же мечтатель, я вижу, - покачивая головой, сказал Борис.
     - А  ты все такой же дипломат.  Ну,  да  не в том дело. Ну, ты  что?  -
спросил Ростов.
     - Да вот, как видишь. До сих пор  все хорошо;  но признаюсь, желал бы я
очень попасть в адъютанты, а не оставаться на фронте.
     - Зачем?
     - Затем, что, уже раз  пойдя по карьере военной службы, надо  стараться
делать, коль возможно, блестящую карьеру.

     - Да,  - задумчиво сказал Уотсон,  дочитав эту  сцену  до  конца.  - Вы
правы.  Ростов, конечно,  не  Чацкий.  Но Друбецкой  - это  и  впрямь второй
Молчалин.  Право,  я  бы  ни чуть  не  удивился, если бы  оказалось,  что  у
Друбецкого и Молчалина был один и тот же прототип. Наверно, так оно и было?
     -  На  этот  счет мне  ничего не известно, - покачал  головой  Холмс. -
Впрочем,  не  думаю.  У Молчалина,  скорее всего, был не один,  а  множество
прототипов. Да и у Друбецкого тоже.
     -  То есть  как это  множество? - изумился Уотсон.  Неужели  такое тоже
бывает?
     - О, разумеется! И  гораздо чаще, чем вы это можете себе представить. Я
вижу, Уотсон, вам не терпится узнать, как именно это происходит?
     - Не стану спорить, друг  мой, - согласился Уотсон. - Вы  в самом  деле
очень меня заинтриговали.
     - В таком случае нам с  вами  придется провести еще одно расследование,
специально посвященное выяснению этого вопроса.


       МОЖЕТ ЛИ У ОДНОГО ЛИТЕРАТУРНОГО ГЕРОЯ
     БЫТЬ НЕСКОЛЬКО ПРОТОТИПОВ"?

     Расследование ведут Шерлок Холмс и доктор Уотсон

     - Любопытный субъект, не правда ли? - сказал Холмс.
     Уотсон вздрогнул и оторвал глаза от окна.
     - Любопытный?  -  переспросил он. - Я бы выразился иначе. Странный... Я
наблюдаю за ним вот уже минут двадцать...
     - Не двадцать, а уже почти двадцать три минуты, - уточнил Холмс. - Срок
достаточный, чтобы выяснить всю его подноготную.
     - Такому проницательному человеку, как вы,  Холмс, быть может,  хватило
бы и трех минут на то, для чего мне понадобилось около получаса.
     Холмс усмехнулся.
     -  Дело не  в  сроках, друг  мой,  -  добродушно сказал он.  - Смею вас
уверить, что, если вы хотя бы даже и за полчаса увидите то,  что я  разгляжу
за три минуты, это будет еще не так худо.
     - Вам угодно считать меня  слепцом, - обиделся Уотсон. - Однако кое-что
я все-таки вижу.
     - Ну-ну, не сердитесь, - миролюбиво сказал Холмс. - Лучше поделитесь со
мною  тем,  что вы увидели. Итак, что  вы можете сказать про этого странного
человека, который  вот уже  битый  час стоит у нас  под окнами,  не  решаясь
сдвинуться с места, подняться по лестнице и постучать в дверь.
     - По-моему, дорогой  Холмс, это  случай  настолько ясный, что  даже  вы
ничего не сможете добавить к тому, что  заметил я. Это  человек прежде всего
весьма предусмотрительный...
     - В самом деле?
     - Ну конечно! Вы только поглядите на него: в  ясный, теплый,  солнечный
день он в теплом  пальто на  вате, в  калошах,  с зонтиком. Это уже  даже не
предусмотрительность, а  какая-то патологическая  боязливость. Как бы  то ни
было,  он  -  чудовищный педант.  Я думаю,  что,  скорее  всего,  он  старый
холостяк. Я сам, как вы  знаете, долгое время жил один и отлично знаю, что у
нашего брата холостяка со временем вырабатывается тьма всяких нелепых и даже
смехотворных привычек.
     - Браво, Уотсон! - одобрительно воскликнул Холмс. - Ну-с? Дальше?
     - Вам  мало? -  удивился Уотсон. - Мне  кажется,  дорогой Холмс,  что я
извлек  из своих наблюдений  все, что из них можно было извлечь.  Боюсь, что
даже вы не сможете тут ничего добавить.
     - Пожалуй, - согласился Холмс - Разве только самую малость.
     Уотсон просиял. Однако торжество его длилось недолго.
     -  Вы отметили только калоши, зонтик да теплое пальто на вате, -  начал
Холмс. - А вы заметили, что зонтик у этого господина в чехле?
     - Ну да, заметил. И что отсюда следует?
     - Думаю, что не ошибусь, - невозмутимо продолжал Холмс,  - если выскажу
предположение, что часы, хранящиеся в его жилетном кармане, тоже в  чехле из
серой замши. А  если вы попросите  у него  перочинный  ножик,  чтобы очинить
карандаш, окажется, что и нож тоже в специальном чехольчике.
     -  Все  это  чистейшие  домыслы,  дорогой  Холмс! Но  да  же  если  это
действительно так,  в чем я, кстати,  очень сомневаюсь,  о чем  это говорит?
Только лишь о том, что господин  этот - препротивнейший педант, о чем я  уже
имел честь вам докладывать.
     - Не только об этом, милый Уотсон! Поверьте мне, не  только об  этом. У
этого  человека наблюдается  постоянное  и непреодолимое стремление окружить
себя оболочкой, создать себе, так сказать, футляр, который бы его защитил от
внешних   влияний.  Действительность  раздражает   его,  пугает,   держит  в
постоянной  тревоге,  и  он  старается  спрятаться  от нее.  Не  случайно  и
профессию он себе выбрал такую...
     - А откуда вы знаете, какая у него профессия? - изумился Уотсон.
     -  Да  уж  знаю.  Можете мне поверить, я не ошибаюсь.  Он  преподает  в
гимназии древние  языки: латынь, греческий. И эта  его  профессия, как я уже
пытался  сказать вам  за  секунду до того, как вы  меня прервали,  эти самые
древние  языки для  него,  в сущности,  - те  же калоши  и зонтик,  куда  он
прячется от действительной жизни.
     -  Ну,  знаете, Холмс, - не выдержал Уотсон,  -  если хотя  бы половина
того, что вы тут наговорили, окажется правдой...
     - А вы  сейчас легко сможете это  проверить,  - пожал плечами  Холмс. -
Насколько я понимаю, наш странный гость вот-вот постучится  к нам в дверь. Я
уже слышу на лестнице его шаги.
     И  в  самом  деле  за дверью  послышались  сперва  робкие  шаги,  затем
осторожное покашливанье и, наконец, негромкий стук.
     Спустя минуту  странный  гость уже  сидел в кресле  напротив  Холмса  и
Уотсона и застенчиво протирал носовым платком свои темные очки.
     -  Прежде  чем  вы  приступите  к изложению тех обстоятельств,  которые
привели вас к нам, - обратился к нему Уотсон, - быть может, вы не откажете в
любезности сказать мне, который час? Мои часы, к сожалению, стоят.
     Гость  неторопливо  достал  из  жилетного  кармана  часы.  Они,  как  и
предсказывал Холмс, оказались в сером замшевом футляре.
     - Два  часа  пополудни  четырнадцать минут  тридцать  одна  секунда,  -
сообщил он.
     - Еще  одна маленькая просьба, -  сказал Уотсон. - У меня, к несчастью,
сломался карандаш. Не найдется ли у вас с собою перочинного ножика?
     -  Извольте.  - Гость достал  из кармана  перочинный нож.  Предсказание
Холмса  и  на  этот раз осуществилось  с поразительной точностью: нож был  в
аккуратном маленьком чехольчике.
     -  Последняя просьба,  -  уже слегка  нервничая,  сказал  Уотсон. -  Не
откажите в любезности, сообщите нам, чем  вы изволите  заниматься? Вы юрист?
Или химик? Или, быть может, мой коллега - врач?
     - Врач?  - с ужасом переспросил гость - О нет! Что  вы! Я педагог. Имею
честь преподавать в гимназии древние языки. Латынь, греческий... О, ежели бы
вы знали, - сладко пропел он, - как звучен, как прекрасен греческий язык!
     - Довольно! - вскрикнул Уотсон.
     Гость испуганно вздрогнул и закрыл глаза.
     Обернувшись к Холмсу, Уотсон торжественно произнес:
     - Дорогой Холмс! Клянусь вам, что никогда больше не стану сомневаться в
ваших словах,  какие  бы нелепые  предсказания  вы ни делали.  Вы волшебник,
колдун, чародей...
     - Перестаньте, Уотсон, - резко оборвал  его Холмс. - Вы отлично знаете,
что  мое  единственное оружие -  дедуктивный  метод. А в данном случае  дело
обстоит  еще  проще. Если бы вы не были таким  чудовищным невеждой  и читали
знаменитый  рассказ русского писателя Антона Чехова "Человек  в футляре", вы
бы тотчас узнали в нашем госте героя этого рассказа, господина Беликова.
     - Совершенно  верно. -  Привстав с  кресла, гость чопорно поклонился. -
Надворный советник Беликов. К вашим услугам.
     - Итак, господин Беликов, -  любезно  осведомился Холмс,  - благоволите
объяснить, что вынудило вас обратиться к Шерлоку Холмсу?
     - Я решил обратиться к вам как к лицу влиятельному, - сказал Беликов, -
хотя,  быть  может, правильнее было бы обратиться  по  инстанциям: сперва  к
директору,  потом к  попечителю и так  далее.  Однако это  заняло  бы  много
времени, а дело не терпит отлагательств. К тому же ваша репутация, да и ваша
профессия...
     - Да в чем,  собственно,  дело?  -  не выдержал Уотсон.  -  Нельзя  же,
ей-Богу, так долго бродить вокруг да около!
     Беликов явно вызывал у верного соратника  Шерлока Холмса острое чувство
антипатии.  Иначе  вряд  ли  корректный   Уотсон   позволил  бы  себе  такую
бестактность.
     - Я взываю к  вашей  помощи, сударь, -  невозмутимо  продолжал Беликов,
обращаясь к  Холмсу.  - Только вы один  можете защитить меня  от  клеветы...
Впрочем, речь  не  только  обо  мне.  Если предположение  мое  подтвердится,
окажется,  что еще больше, чем я, от  этого злобного навета пострадал другой
достойный человек, гораздо более заслуживающий вашего заступничества.
     - Я,  конечно, догадываюсь, о чем идет речь. Но мой друг Уотсон, боюсь,
из  ваших туманных объяснений мало  что  понял.  Сделайте милость, объясните
более  внятно,  от  чего  или, если вам так  больше нравится, от кого мы вас
должны защитить.
     - От автора рассказа, главным  действующим лицом коего я имею несчастье
состоять.  Оный автор изобразил меня нравственным  и  физическим уродом. Меж
тем у меня есть все основания предполагать, что в реальности я - вернее, мой
прообраз, или,  как  принято  это называть у нас, филологов, прототип, - 
был
совсем  не таков.  Ежели  это мое  предположение окажется  верным,  я  готов
вчинить  автору иск, обвинив его  в  том,  что вместо честного и  правдивого
портрета  он  создал премерзкую карикатуру. Если  же окажется, что, создавая
меня, Антон Павлович Чехов был скрупулезно верен натуре, я обвиню его в том,
что он обрек меня на столь злую долю,  заставив нести бремя чужих  уродств и
прегрешений.  Так  что,  сударь, чем бы ни кончилось  ваше  расследование, к
какому бы выводу вы ни пришли, я при всех вариантах останусь в выигрыше.
     - Вы в этом уверены? - иронически хмыкнул Холмс.
     -  Tertium  non datur,  как  говорили  наши  великие  учителя,  древние
римляне. Что означает: третьего не дано.
     - Ну что  ж,  сударь,  - согласился  Холмс.  - Я  берусь за  ваше дело.
Только, чур, потом не жаловаться!
     - Заверяю вас, что,  каким бы печальным для меня ни оказался ваш вывод,
я приму его со смирением.
     - В таком случае начнем!
     Подойдя  к  своему  необъятному бюро, Холмс откинул  крышку  и выдвинул
ящик,  на  котором  выполненная  его   четким,  каллиграфическим   почерком,
красовалась  надпись:  "А.  П.  Чехов"  Из  ящика  была  извлечена  папка 
 с
этикеткой, на которой значилось: "Человек в футляре".
     - Итак, господа, -  торжественно объявил он, развязывая тесемки папки и
извлекая  из  нее  толстую  кипу  бумаг, перед вами документ  первый. В.  Г.
Тан-Богораз,  учившийся в Таганроге, в той же гимназии, что и Антон Чехов, в
тысяча девятьсот десятом году в журнале "Современный мир"  опубликовал очерк
"На  родине  Чехова".  Очерк этот был  потом перепечатан  в том  же  году  в
"Чеховском  юбилейном  сборнике".  Так  вот,  автор  этого  очерка  в  самой
категорической форме утверждает, что вашим прототипом, господин Беликов, был
инспектор Таганрогской гимназии А. Ф. Дьяконов.
     - А что он был за человек? - осторожно осведомился Беликов.
     - Об этом  вы можете  прочесть в книге брата Антона  Павловича Чехова -
Михаила.  Книга называется  "Антон  Чехов и его  сюжеты". К счастью,  в моей
библиотеке эта книга имеется...
     - Вы  поразительный человек, Холмс!  - восторженно воскликнул Уотсон. -
Ну кто  бы мог предположить, что в вашей библиотеке окажется такая книга. Да
и на что она вам?
     - Как видите,  пригодилась, - улыбнулся  Холмс.  - Профессия  детектива
такова,  что  никогда  не  можешь   знать  заранее,  какая  информация  тебе
понадобится. Итак, вот что  пишет  о Дьяконове Михаил  Павлович  Чехов: "Это
была машина, которая ходила, говорила,  действовала, исполняла  циркуляры  и
затем  сломалась  и вышла из употребления.  Всю  свою  жизнь  А.  Ф. Дяконов
проходил в калошах даже в очень хорошую погоду и носил с собою зонтик. Таков
был прототип Беликова".
     - Так я и знал! - удрученно вздохнул Беликов. -  Однако, каков бы я  ни
был, я  все-таки  не  машина,  а  человек.  Положим, у  меня есть  некоторые
недостатки.  Да,  я  человек  предусмотрительный. Быть может,  даже  излишне
предусмотрительный. Я действительно в любую погоду на  всякий  случай беру с
собой зонт. Мало ли что может  случиться? Вдруг дождь. Или,  упаси, Господи,
град.  Но из этого вовсе еще не  следует,  что я - такая же машина, как этот
Дьяконов. С какой же стати я должен отвечать за чужие грехи? Слава Богу, что

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг