сложные расчеты, пришел к выводу, что их было всего тридцать шесть. А другой
назвал и вовсе смехотворную цифру - не то двенадцать, не то четырнадцать.
- Выходит, я был прав, заподозрив, что именно поэтому писателям то и
дело приходится обращаться к сюжетам, которые уже были использованы? -
обрадовался Уотсон.
- Подозрительность в нашем деле необходима, - уклонился от прямого
ответа Холмс. - Вот и я тоже проявил сейчас некоторую, быть может, излишнюю
подозрительность. Взгляните-ка сюда!
- Что это?
- Это книга одного из родоначальников американской литературы -
Вашингтона Ирвинга. Она называется "Альгамбра". Вчера вечером, читая ее на
сон грядущий, я заинтересовался одной из вошедших в нее легенд... Вот...
"Легенда об арабском звездочете". Извольте прочесть... Да нет, не всю...
Достаточно будет только нескольких первых строк. Начните вот отсюда!
Уотсон, недоумевая, взял в руки книгу и прочел строки, указанные ему
Холмсом:
ИЗ "ЛЕГЕНДЫ ОБ АРАБСКОМ ЗВЕЗДОЧЕТЕ"
ВАШИНГТОНА ИРВИНГА
Смолоду он только и делал, что разорял и грабил соседей, а состарившись
и одряхлев, возжаждал отдохновения и решил зажить со всеми в мире.
- Ну? - спросил Холмс. - Вам это ничего не напоминает?
Уотсон пожал плечами.
- Да ведь совершенно так же начинается пушкинская "Сказка о золотом
петушке".
- Вероятно, совпадение, - предположил Уотсон.
- Нет, друг мой, таких совпадений не бывает.
- А я все-таки думаю, что это не более чем случайное совпадение. Не
может быть, чтобы такой человек, как Пушкин, заимствовал... это ведь не
сюжет... Сюжет - еще куда ни шло, это мы с вами уже обсудили... Но чтобы
такой поэт, как Пушкин, почти дословно заимствовал начало своего
произведения у другого автора...
- Если не верите, давайте проверим.
- Ах, нет! - продолжал противиться Уотсон. - Ну за чем это! К чему
унижать великого поэта полицейским дознанием, словно он мелкий карманный
воришка! Я думаю, что это пресловутое сходство, мой милый Холмс, вам просто
померещилось.
- Вы зря так беспокоитесь за Пушкина, - улыбнулся Холмс. - Поверьте
мне: репутации этого великого поэта решительно ничего не угрожает. А
проверить, померещилось мне, как вы изволили выразиться, это поразительное
сходство или все-таки не померещилось, мы с вами просто обязаны. Дайте-ка
мне, пожалуйста, Пушкина! Нет-нет, не первый том, и не этот... Насколько мне
помнится, "Сказка о золотом петушке" - в четвертом томе...
Сняв с полки нужный том и быстро найдя нужную страницу, Холмс прочел:
Негде, в тридевятом царстве,
В тридесятом государстве,
Жил был славный царь Дадон.
Смолоду был грозен он
И соседям то и дело
Наносил обиды смело;
Но под старость захотел
Отдохнуть от ратных дел.
- Ну-ка, Уотсон! Сравните это с фразой из сказки Вашингтона Ирвинга,
которую я отметил!
Уотсон раскрыл книгу Ирвинга и снова прочел уже знакомое ему начало
"Сказки об арабском звездочете":
- "Смолоду он только и делал, что разорял и грабил соседей, а
состарившись и одряхлев, возжаждал отдохновения..."
Он хотел было продолжить чтение, но Холмс остановил его:
- Достаточно, друг мой! Благодарю вас... Ну, что? Вы и сейчас станете
уверять, что это - всего лишь простое совпадение?
- Поразительно, Холмс! Вы не перестаете поражать меня своим чутьем
криминалиста.
- Я бы скорее назвал это чутьем литературным, - возразил Холмс. -
Однако суть не в этом. Надеюсь, теперь вы понимаете, Уотсон, что оснований
для серьезного расследования тут больше чем достаточно.
- О, да! Но теперь, насколько я понимаю, дело за малым. Надо взять
книгу Ирвинга... Какое счастье, что она оказалась в вашей библиотеке!.. И
сравнить ее...
- С пушкинской "Сказкой о золотом петушке?" Да, Уотсон, вы поразительно
догадливы. Без сомнения, мы так и поступим. Но прежде, чем приступить к
делу, нам с вами предстоит выяснить еще один немаловажный вопрос.
- Какой?
- Необходимо установить, мог ли Пушкин знать это произведение
Вашингтона Ирвинга. Было ли оно ему знакомо.
- Но ведь это и так ясно!
- Как знать, Уотсон! Как знать!.. Необходимо документальное
подтверждение. Иначе все наши построения окажутся чистейшей воды
спекуляцией.
- Но ведь это сильно осложнит нашу задачу, - огорчился Уотсон.
- Ничуть. Для того чтобы выяснить этот вопрос, нам придется только
заглянуть вот в эту книгу.
- А что это такое? - спросил Уотсон, принимая из рук Холмса увесистый
том.
Раскрыв титульный лист, он прочел: "Модзалевский. Библиотека Пушкина.
Санкт-Петербург, год 1910-й..."
- Это, - объяснил Холмс, - перечень всех книг, имевшихся в личной
библиотеке Пушкина.
Быстро перелистав книгу и найдя нужную страницу, он вновь сунул ее к
самому носу Уотсона:
- А вот и Вашингтон Ирвинг. Видите? В библиотеке Пушкина было,
оказывается, семь книг этого автора. И среди них. Ага! Вот!.. Французское
двухтомное издание "Альгамбрских сказок" Гляньте-ка! Против этого издания
значится: "Разрезан, помет нет".
- Какая жалость! - воскликнул Уотсон. - Вот если бы пометы были...
- О, тогда не было бы никакой нужды в дальнейшем расследовании. Однако
том был разрезан, следовательно, мы можем считать по меньшей мере вероятным,
что Пушкин эту легенду Ирвинга читал. Таким образом, Уотсон, у нас с вами
есть законный повод начать следствие. Сейчас мы вызовем сюда героев легенды
Ирвинга и устроим им, как это нам уже приходилось делать не раз в подобных
случаях, очную ставку.
- Как? Вы хотите пригласить сюда, в нашу маленькую квартирку, всех
героев "Легенды об арабском звездочете"? - испугался Уотсон.
- Зачем же всех, - успокоил его Холмс. - Пока нам будет достаточно
двоих. Для начала мы пригласим мавританского султана по имени Абен Абус и
арабского звездочета Ибрагима ибн-Абу Аюба.
- А каким образом вы намереваетесь залучить к себе столь важных персон?
- насмешливо поинтересовался Уотсон. - Вызвать их повесткой? Или, может
быть, доставить приводом? Под конвоем полицейского?
- Справимся без полиции, - улыбнулся Холмс. - Не забывайте, Уотсон, что
Абен Абус и Абу Аюб - не живые люди из плоти и крови, а литературные герои.
И встретиться с ними может каждый, у кого достанет для этого терпения,
знаний, соответствующих навыков, ну и, разумеется, воображения... Взгляните,
друг мой! Требуемые лица уже здесь, к вашим услугам. Будьте добры, сядьте за
стол и вооружитесь пером и бумагой. Вы будете вести протокол допроса. А вы,
господа, благоволите назвать свои имена и звания, - обратился он к героям
легенды Вашингтона Ирвинга.
- Мое имя - Абен Абус, о чужеземец! - важно ответствовал первый из них.
- Профессия? - спросил Холмс.
- Султан, повелитель Гранады.
- Благодарю вас. А вы, сударь? - обернулся он ко второму.
- Ибрагим ибн-Абу Аюб, таково мое грешное имя, - тонким старческим
голосом ответил тот.
- Род занятий? - невозмутимо продолжил допрос Холмс.
- Главное мое занятие - медицина.
- Вот как? Вы, стало быть, мой коллега? - оживился Уотсон. - Очень
приятно! А как же вы говорили, Холмс, что он - звездочет? Звездочет,
насколько я понимаю, это ведь не врач, а астроном?
- Лет двести тому назад, - пояснил Абу Аюб, - еще ребенком, я попал в
Египет, где провел многие годы, изучая у египетских жрецов чернокнижие и
особенно усердно магию.
- Как вы сказали? - изумился Уотсон. - Двести лет назад?! Помилуй Бог!
Уж не хотите ли вы уверить нас, что вам более двухсот лет от роду?
- Да, - отвечал Абу Аюб. - Мне удалось отыскать секрет продления жизни,
благодаря чему я живу на свете уже более двух столетий. Но так как открытие
это было сделано мною, когда я был уже в летах, мне удалось увековечить лишь
свои седые волосы да морщины.
- Не отвлекайтесь, Уотсон, - поморщился Холмс. Не забывайте, что мы
пригласили к себе этих господ не ради пустой болтовни, а по делу. Притом
весьма важному... Мистер Абен Абус. Благоволите сообщить нам, что свело вас
с мистером Абу Аюбом?
- Как вы уже имеете честь знать, сударь, - отвечал тот, - я султан,
повелитель Гранады. Во всяком случае, я был им до той поры, как злая судьба
свела меня с этим наглецом!
- О, лживый старец! - вмешался Абу Аюб. - Не ты ли еще недавно готов
был благословлять мое имя и осыпал меня щедрыми дарами!
- Тихо! - прикрикнул на распалившихся стариков Холмс. - Без
препирательств!.. Продолжайте, мистер Абен Абус! Мы внимательно вас слушаем.
Бывший повелитель Гранады покорно подчинился этому окрику.
- Страна моя, - продолжил он свою грустную повесть, - со всех сторон
окружена землями, коими правят сыновья тех, с кем я воевал в дни моей бурной
молодости. Эти юные принцы весьма склонны то и дело требовать от меня по
счетам, завещанным их отцами... Коротко говоря, враги грозили мне отовсюду.
А так как Гранада окружена дикими и крутыми горами, скрывающими приближение
неприятеля, я не знал, с какой стороны мне ожидать очередного нападения, и
постоянно пребывал в состоянии вечной тревоги и настороженности. И вот
тут-то силы зла уготовили мне встречу с этим окаянным звездочетом, с
Ибрагимом ибн-Абу Аюбом, да поразит его Аллах!
- Не ты ли, - взорвался Абу Аюб, - да замкнет Аллах твои лживые уста -
не ты ли совсем недавно благословлял небеса за то, что они привели меня в
Гранаду? И не ты ли сделал меня своим ближайшим советником?
- Вот как? - быстро спросил Холмс. - Он сделал вас своим советником?
Прошу вас, мистер Абу Аюб, расскажи те, как это было?
- Узнав о горестях и бедах, постигших сего престарелого властителя, -
степенно начал Абу Аюб, - я имел неосторожность поведать ему, что, пребывая
в Египте, я видел великое чудо, сотворенное некогда одной языческой жрицей.
Над городом Борса, на горе, откуда открывается вид на долину великого Нила,
стоит баран. А на нем - петушок...
- Обратите внимание, Уотсон: петушок! - многозначительно поднял палец
Холмс.
- Да, я уже отметил это, - отозвался тот.
- Баран и петушок, - продолжал свой рассказ Абу Аюб, - из литой меди,
укрепленные на тонком стержне, на котором они свободно вращаются.
- На тонком стержне? - переспросил Холмс. И уточнил: - Иначе говоря, на
спице?
- Можно выразиться и так, - согласился Абу Аюб. - Важно другое...
Всякий раз, как стране угрожает нашествие, баран поворачивается в сторону
неприятеля, а петушок кукарекает, благодаря чему жители города заранее знают
о надвигающейся опасности. Вернее, о том, откуда она приближается.
- Понятно, - кивнул Холмс. - Итак, вы рассказали об этом чуде мистеру
Абен Абусу...
- Естественно, что когда он рассказал мне об этом дивном волшебном
страже, - не выдержал Абен Абус, - я воскликнул: "Аллах акбар! Каким
бесценным сокровищем был бы для меня подобный баран, зорко стерегущий
окрестные горы! Каким сокровищем был бы петух, кукарекающий в час опасности!
Как мирно почивал бы я у себя во дворце, имея на крыше таких часовых!"
- И тогда почтительно поклонившись этому бесчестному властителю, -
прервал его Абу Аюб, - я сказал: "О, Абен Абус! Не зря я так долго учился
искусству магов и располагаю помощью джиннов для достижения своих целей.
Тайна чудесного барана из города Борса для меня больше не тайна. Я в силах
сотворить для тебя такое же чудо!"
- И этот сын шайтана и впрямь сотворил для меня точь-в-точь такое же
чудо, - признался Абен Абус. - Он велел возвести на кровле моего дворца,
стоящего на скалистом выступе холма Альбайсин, высокую башню. Она была
сложена из камней, доставленных из Египта и снятых, как уверил меня этот
окаянный звездочет, с самой большой пирамиды. Макушку башни увенчивал шпиль.
А на этом шпиле...
- Сидел петушок? - догадался Уотсон.
- О, нет! - покачал головой Абу Аюб. - Я сделал нечто лучшее. На шпиле
была укреплена фигура мавританского всадника: в одной руке он держал щит, а
в другой отвесно поднятое копье. Лицо всадника было обращено к городу. Но
лишь только на Гранаду двигался неприятель, всадник тотчас же поворачивался
в ту сторону, откуда приближался враг, и брал копье на изготовку, словно
немедленно собирался пустить его в ход.
- Не понимаю! - воскликнул Уотсон. - С какой стати вам вздумалось
заменить петушка всадником? Ведь это портит все дело!
- О, Аллах! - досадливо сморщился Абу Аюб. - Да не все ли равно: баран,
петушок или всадник? Важно, чтобы волшебный страж точно исполнял свое
назначение.
- Ах, нет! Не скажите! - возразил Уотсон. - Для наших целей очень
важно, чтобы это был именно петушок.
- Дался вам этот петушок! - раздражился Абу Аюб. - Всадник исполнял
свои обязанности ничуть не хуже петушка, клянусь всеми сокровищами Сулеймана
ибн-Дауда, мир с ними обоими!
- Да, - согласился Абен Абус. - Надо признать, что на первых порах сей
волшебный страж и впрямь действовал не худо. И я щедро вознаградил этого
нечестивого старца за услугу. Мой казначей не переставал ворчать из-за
непомерности сумм, расходуемых этим наглым звездочетом на отделку и
украшение его жилища. Но я сказал: слово султана есть слово султана. Оно
нерушимо. Пусть этот жалкий старик получит все, что пожелает.
- Вы, стало быть, были им довольны? - спросил Холмс.
- Да, я был доволен, - не стал отрицать Абен Абус. - На границах
Гранады настал вожделенный мир. Грозные соседи не осмеливались более
вторгаться в мои пределы. После того как всем врагам моим был дан надлежащий
отпор, бронзовый всадник в течение многих месяцев пребывал в одном
положении, а именно - с копьем, поднятым кверху.
- Но в один прекрасный день, - прервал его Абу Аюб, волшебный страж
вдруг круто повернулся на своем шпиле и направил копье туда, где высятся
горы Гвадиса.
- Да, это было именно так, - подтвердил Абен Абус. - На сей раз этот
сын шакала и гиены не солгал вам. Я послал конный отряд с приказанием
произвести разведку в горах. Разведчики возвратились через три дня. "Мы
обшарили все перевалы, все тропы, - донесли они, - но нигде не шелохнулся ни
один вражеский шлем, ни одно копье. Единственное, что удалось нам обнаружить
в тех местах, была христианская девушка редкостной красоты, спавшая в
знойный полдень у родника". - "Где же она?" - воскликнул я. "О, повелитель!
- ответствовали мои верные воины. - Мы привезли ее с собою". - "Так пусть же
эта девица немыслимой красоты немедленно предстанет пред наши очи!" -
приказал я.
- Девица была доставлена во дворец, - снова прервал рассказ султана Абу
Аюб, - и терпкое вино ее прелести кинулось в голову этому нечестивому
старцу, забывшему о своих почтенных сединах.
- Замолчи, презренный клеветник! - гневно воскликнул Абен Абус. - Тебе
ли говорить о сединах! Ты сам только что признался, что твой возраст
насчитывает более двух столетий. В сравнении с тобой я просто юноша. Мне
ведь не стукнуло еще и девяноста!
- Не ты ли, надутый спесью, восклицал недавно, что слово султана должно
быть нерушимо! - парировал Абу Аюб. - Что же ты не сдержал своего
султанского слова, презренный?
- Всякой наглости должен быть предел! - возмутился султан. - Ты получил
во сто крат больше, чем стоят все твои услуги. Низкий сын жалкой пустыни! Не
забывай, что ты - раб, а я - твой властелин! Не рассчитывай, что тебе
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг