Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
                                   Части                         Следующая
Игорь Саенко.


                                   КАДАР


                                  Часть 1

Сначала было желание. Нет, не желание. Скорее,  аксиома.  Этакая  абсолютная
уверенность, будто он - некая призрачная субстанция, не  определённая  ни  в
пространстве, ни во времени, что-то вроде лёгкой дымки, медленно тающей  над
ровной гладью озера под жаркими лучами полуденного солнца, хотя, конечно, ни
озера, ни солнца рядом с ним и в помине не было.
     То, что в  возникновении  этой  уверенности  было  повинно  только  его
сознание (и ничто более), казалось ему  несомненным,  так  как  все  внешние
раздражители: звуки, свет, запахи и пр.  -  напрочь  отсутствовали.  Он  был
погружён во что-то не имевшее названия, не то во мрак, не то  в  пустоту,  а
может, и в то, и другое одновременно. Он был полностью изолирован  от  всего
внешнего, его ничто не тревожило. Ни личной истории, ни имени у него тоже не
было. Он словно бы рождался, рождался из небытия, и всё, что  у  него  могло
быть, это только неопределённое туманное будущее, которое...

     Потом...

     Потом счастливому равновесию наступил конец.
     Разрывая зарождавшееся сознание, возникла мысль.
     "Почему-то я о себе думаю - он".
     Мысль  эта  не  существовала  сама  по  себе.  Она   явно   на   чём-то
базировалась, на чём-то достаточно мощном, что  тоже  хотело  жить  и  иметь
будущее, причём собственное, отличное от того, что  устраивала  себе  дымка.
Это тоже было сознание, но совсем иного типа. Медитации ему были чужды,  оно
стремилось к активному действию. И в его глубинах зародился первый вопрос.

     Кто я?
     Я уже понял, что моё сознание раздвоилось, а вопрос "кто я?" должен был
восстановить его цельность.  Он  был  словно  дверь,  которую  стоит  только
открыть,  как  в  меня  сразу  же  хлынет  нужная  информация.   Информация,
необходимая для самоидентификации.

     Кто же я?

     Волевой импульс, возникший в глубинах моего второго "я", с силой ударил
дверь, и она распахнулась.

     И...
     И первое, что я ощутил, была боль.  Чудовищная  тяжесть  расплавленного
свинца давила на голову от лба до  самого  затылка.  Воздух  (если  это  был
воздух) с трудом и  хрипом  протискивался  сквозь  забитый  нос  в  то,  что
когда-то называлось лёгкими, а теперь  больше  походило  на  чёрные,  полные
слизи мешки. Тело (если это можно  было  назвать  телом)  держало  на  себе,
казалось, десятки тонн зловонной воды.

     О, Небо!
     Вместе с болью пришло и осознавание, что я человек  и  что  зовут  меня
Корд.
     Именно - Корд.
     И это хорошо. Теперь, главное, не  терять  достигнутых  позиций.  Пусть
полученная информация поможет мне стать активным.

     Итак, где я?
     Я исторг из себя ещё один волевой импульс и с трудом разлепил  набухшие
веки. Воды не было, расплавленного свинца - тоже. Был полумрак, был  тяжёлый
влажный воздух и была низкая  крона  мохнатого  дерева.  Его  ветки,  словно
длинные, причудливо изогнутые щупальца,  сплетались  в  тугой  тёмно-зелёный
комок, совершенно непроницаемый для моего взора. Несколько  щупалец  свисали
из него, почти касаясь моего лица. На одном из них я увидел дрожащую розовую
каплю, готовую вот-вот сорваться. И она в  какой-то  момент  сорвалась-таки,
упав  мне  на  щёку.  Я  даже  не  вздрогнул.  Инстинкт  (а  может,  глубоко
запрятанное знание) подсказал: капля не опасна.
     Всё это воспринималось мной как внешние раздражители визуального толка.
Но были и другие. К  примеру,  непрерывный  шелест,  слагавшийся  из  звуков
каплющей то там,  то  здесь  воды,  далёкий  свист  ветра,  невнятные,  едва
уловимые шорохи - не то  вздохи,  не  то  стоны,  одуряющие  запахи,  частое
импульсивное биение плоскости, на которой  я  находился,  и  многое,  многое
другое, вплетавшееся в ткань удивительного бытия, что меня сейчас окружало.
     Потом я попробовал шевельнуть глазными яблоками, и они  подчинились.  Я
увидел множество деревьев, окружавших меня.  Их  фиолетовые  бутылкообразные
стволы обступали меня  со  всех  сторон,  а  их  кроны,  смыкаясь  в  единую
непроницаемую  для  света  крышу,  занимали  едва  ли   не   всё   воздушное
пространство.
     Кругом - дурман ядовито-приторных  испарений,  духота,  жара  и  ни  на
секунду не прекращающееся движение, движение зелёных щупалец, растущей  чуть
ли не на глазах травы, пульсирующих почвы и стволов окружающих деревьев.
     И ещё раз духота.

     И ещё раз жара.
     И ещё трижды дурман ядовито-приторных испарений, от которых сознание не
то отключалось, не то переходило в иную форму существования.

     Я словно бы  находился  внутри  огромного  существа,  как  бы  в  чреве
гигантского левиафана, жаждущего пожрать меня со всеми потрохами.
     Но я уже знал, что это - не левиафан.

     Это - лес.
     Да, лес.  Самое,  какое  только  можно  представить,  неподходящее  для
человека место. Даже если его зовут Корд.
     Но как же меня сюда занесло?
     Что со мной?
     Я снова попытался прислушаться к  себе.  И  был  потрясён.  Непривычная
слабость в теле и тяжесть  в  голове  почти  парализовали  меня.  Двигаться,
действовать не хотелось совсем. Хотелось снова закрыть  глаза,  отключиться,
вернуться в прежнее блаженное состояние  -  не  то  небытия,  не  то  некоей
нарождающейся личности. И пусть оно всё...
     А что, собственно, всё?

     Я ведь так и не выяснил, почему я здесь?
     И  если  не  сделаю  этого  сейчас,  то  уже  не  сделаю  никогда.  Ещё
час-другой, и я перестану существовать как личность, стану частью леса.

     Нет, в лесе нельзя, ни в коем случае нельзя быть пассивным, здесь можно
быть только активным, деятельным, только это помогает остаться самим собой.
     Но смогу ли я сейчас?
     Не упустил ли я момент, после которого уже нет возврата?

     Накатил страх - тяжёлой, но  спасительной  волной.  Судорожно  забилось
сердце. Тело, всего минуту назад казавшееся  ни  на  что  не  годным,  вдруг
сжалось в плотный упругий комок. Я  стиснул  зубы  и  попробовал  приподнять
голову. Это мне не удалось. Затылок словно бы приклеился к почве,  не  желая
отрываться. Тогда я стиснул зубы ещё сильнее и попробовал сесть.  С  этим  у
меня получилось лучше.  Я  сел.  При  этом  от  затылка  до  самой  поясницы
прокатилась волна мелких,  но  чрезвычайно  болезненных  уколов.  Словно  бы
покрытый  смолой  валик  прокатили  по  моей  спине,  вырывая   всю   кожную
растительность. В голове у меня  помутилось,  к  горлу  прихлынула  тошнота,
темнота, налившаяся в глаза,  скрыла  окружающие  деревья.  Чуть  ли  не  до
безумия захотелось лечь  обратно  на  землю,  смежить  веки  и...  будь  что
будет... пусть оно всё... надоело... спать... спать...
     Не-ет!!!

     О, Небо! Неужели... Неужели это я кричал? Неужели это мой  голос?  Этот
хрип, этот стон.
     Да, пожалуй, это мой голос.
     Пожалуй, я жив.
     И моя личность, пожалуй, ещё не торопится стать  частью  какого-то  там
леса.
     Постепенно слабость прошла. Деревья выступили из  мрака.  Я  огляделся.
Обе мои ладони упирались в почву. Я осторожно потянул их на себя, но  что-то
их держало. Они не сдвинулись даже на миллиметр, словно приклеенные.  Тогда,
догадываясь, что будет больно, я рванул их  что  было  силы,  сначала  одну,
потом  другую.  Обе  ладони  пронзила  острая  боль.  Словно  тысячи  иголок
вонзились вдруг в них. Обе они были покрыты кровью, а на тех местах, где они
только что лежали, торчала щетина белых извивающихся ростков.  То  же  самое
было и позади. Там, где минутой раньше лежали голова и спина, была такая  же
щетина белых извивающихся ростков. Какое счастье,  что  я  проснулся  именно
сейчас, а не часом позже, когда трава вросла бы в меня  столь  глубоко,  что
подняться я бы уже не смог. Тогда уже ничто бы меня не спасло.
     Я продолжил осмотр тела.
     Я посмотрел на ноги. С левой всё вроде было в полном порядке, я  ощутил
её до самых кончиков пальцев и даже подвигал ею слегка, а  вот  с  правой...
Ярко-красный, в синюю и  зелёную  крапинку  чулок  плотно,  до  самого  паха
облегал её, и моим командам она не подчинялась. Я пробовал ею  двигать  -  и
так, и сяк, но она  лишь  колыхалась  слегка,  будто  упакованный  в  плёнку
студень.

     Вот оно!
     Вот они, сюрпризы гораздого на выдумки леса.
     Но ничего. Это ещё не самое страшное. Тем более что я уже вспомнил, что
я - Корд. И я уже знал, что мне сейчас делать.
     Я пошарил вокруг глазами и увидел справа, в метре от себя,  брезентовую
сумку. Я потянул её за ремешок, и раздался треск вросшей в  неё  травы.  Вот
она у меня в руках. Непривычно тяжелая, набухшая от влаги и какая-то  словно
бы чужая. Словно бы и не я её  сюда  принёс,  а  кто-то  чужой,  враждебный.
Принёс и бросил, спрятав в ней какую-нибудь каверзу, какой-нибудь капкан для
легковерного идиота вроде меня...
     Фу, ну что за наваждение!
     Что за глупые помыслы! Откуда?

     Как же всё-таки у меня расшатались нервы. Собственная сумка наводит  на
меня ужас. Тьфу!

     Я решительно взялся за ремешки и снова остановился. Пожалуй, не  только
сумка тревожила меня сейчас.  Что-то  ещё,  какой-то  червячок,  копошась  в
уголке моего сознания, напоминал о себе.

     Ах да!
     Я же так и не выяснил, почему оказался здесь, в  этих  дебрях,  в  этом
хаосе, где твёрдая рука человека давно уже не наводила порядок,  где  каждое
дерево, каждый куст, каждая травинка таят в себе смертельную опасность,  где
через час от прошедшего отряда в тысячу человек не найдёшь и следа, где...

     И тут я вспомнил.
     Да, вспомнил, но...

     Лучше бы и не вспоминал.
     Ибо память принесла одну только боль. Настолько мучительную,  что  всё,
что было до этого, показалось лишь жалкой прелюдией.

     Я - УБИЛ!

     Вот он - червячок, терзавший меня всё последнее время.


     Я - УБИЛ!

     Но странное  дело.  Прошла  минута-другая,  и  мне  стало  легче.  Боль
отступила в глубину, хотя и не исчезла совсем.
     Да, я убил. Так что же?
     Я убивал не в первый раз. И не во  второй,  и  не  в  третий,  и  не  в
десятый, и даже не в тридцатый. Я убивал бесконечное количество раз. И  было
это легко и просто - как дыхание, как голод, как сон. Как норма  устоявшейся
жизни, в которой все поступали одинаково, все, как и я,  убивали,  и  никто,
никто не называл это преступлением, а лишь "Ликвидацией к Возрождению".  Это
было общепринято. Это был образ жизни, её часть.
     А задумывался ли кто-нибудь над этим самым образом жизни? Вряд ли.  Это
не было общепринятым. Если кто-то  и  находился  такой,  то  его  сейчас  же
подвергали "Ликвидации к  Возрождению",  чтобы  спасти  для  будущей  жизни,
чистой и счастливой. И всех это устраивало. И все были довольны.  И  я...  я
тоже был доволен.

     Да.
     Но тогда почему, почему я не  испытываю  ничего  подобного  сейчас?  Уж
чего-чего, а радости во мне сейчас ни на копейку. Одна только гнетущая  душу
тоска. Разве в окружающем мире что-то  изменилось?  Да  вроде  бы  нет.  Всё
по-прежнему. Мир всё тот же - странный,  настырный,  агрессивный,  только  и
ждущий, чтобы отхватить у человека плохо лежащий кусок.  И  это  уже  давно,
давно перестало быть интересным.

     Итак, дело не в мире.
     Но тогда в чём? Во мне?
     Быть может, изменился не мир, а я. Но как?

     Я  совершенно  и  категорически  ничего  не  чувствую.   Совершенно   и
категорически.  Только  тоска   и   слабость,   да   ещё...   озабоченность.
Озабоченность и... и ещё какая-то боль. Да, точно, боль.

     Что же это за боль?
     Ах да!

     Я убил. Но не просто убил. Я убил лучшего своего друга, моего  весёлого
верного Кипа. Я... я убил его... своими собственными руками.
     Однако...

     Хотя я нашёл в себе силы это  сделать,  но...  растворить  его  тело  в
резервуаре биогенератора... Это было уже свыше моих сил. Одна  только  мысль
об этом вызывала у меня омерзение. Всё что  угодно,  но  только  не  это.  И
потому я принёс его сюда, в лес (он ведь так его любил),  чтобы  похоронить,
отдав тем самым последние почести. Его тело должно быть  где-то  рядом.  Вот
откуда  давешняя  озабоченность,  озабоченность  телом,  за  которое  я  был
ответственен.

     Я завертел во все стороны головой и  слева,  в  трёх  метрах  от  себя,
увидел сшитый из двух простыней мешок. Я успокоился. Тело было на месте.
     Эх, если бы только в городе  узнали,  что  я  сегодня  сделал...  Лишил
хранилище - ни много, ни мало - нескольких десятков килограммов  биомассы...
Меня самого за это сейчас же "ликвидировали" бы... Но я их перехитрил... Они
все - там, а я уже здесь. И дело своё доведу до конца. И плевать, что ручной
индикатор степени Одушевления у моего  безымянного  Покровителя  раскалился,
наверное, до бела.
     Что ж, пусть рыщет. Покровитель. Успеет ещё кровушки моей насосаться.
     Как смешно. Я хотел рассмеяться, но хотел только разумом, не  чувством.
И потому - даже не улыбнулся.

     Время же, однако, шло. И чулок на моей ноге не дремал.

     Надо было спешить.
     Я расстегнул ремешки и заглянул в сумку. И испытал  облегчение.  Ничего
опасного в ней не было. Инструменты ровными  рядами  лежали  в  гнёздах,  на

Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг