- А почему она ушла?
- У нее открылась аллергия к пыльце росянки. Ты еще увидишь, как
росянка цветет. Цветы крупные, яркие. Малейший ветерок - пыльца оранжевым
облаком поднимается. Тоже неплохо выглядит, если от этого чихать не начнешь.
Кстати, ее с Земли привезли, посеяли возле лимана - там, где мошкары
побольше. Другие растения на этой почве существовать в принципе не могут.
Гумуса маловато. Она не только прижилась, но и здорово мутировала, а потом
как бы сбежала от экспериментаторов и расселилась на плато, о чем теперь
стыдливо умалчивают. Сейчас все напряженно думают, что с ней делать:
оставить или истребить. Собственных растений суши тут ведь пока нет. Когда
закончили строить Станцию, на нижнем плато настоящие заросли образовались.
Говорят, планету в конце концов решили назвать Флорой именно из-за этих
цветов. Интересно, что аллергия на пыльцу проявляется не сразу. На второй, а
то и третий сезон. Но потом уже не отвязывается, и никакие твои таблетки
помочь не могут. Вот и у Нины так было. Калина по ней сильно скучал... - Он
поспешно поправился: - Скучает.
- Мне кажется, я ее помню, - сказал Кроман, тоже отчего-то чересчур
торопливо. - Такая худенькая блондинка, верно? Очень симпатичная... и
хороший специалист.
Гусев снова отвернулся к лиману.
"Словно стеной из ваты нас обнесли", - подумал он.
Взгляд его случайно упал на обрывок целлофана. Несколько секунд он
смотрел на него, прежде чем ощутил какое-то несоответствие.
- ...На базе она заведует карантинным отделением, да? - спрашивал
Кроман.
- Да-да, - машинально ответил Гусев и внезапно понял причину своего
беспокойства.
Обрывок переместился от того места, куда он его бросил, левее
сантиметров на тридцать. Такого не могло, не должно было быть в принципе, но
ошибиться Гусев не мог.
- Почему? - услышал он удивленный возглас Кромана и обернулся.
- Что?
- Ты сказал: "не может быть". А мне все же кажется, что аллергия к этой
пыльце излечима. Принцип тот же. Выделить агрессивный белок и создать
противоядие...
Гусев никак не мог понять, о чем идет речь.
- Возможно, - пробормотал он и еще раз посмотрел на кусочек целлофана,
убедившись, что за последнюю минуту он переместился еще дальше.
- Странно, что этим никто всерьез не занимался, - озабоченно проговорил
Кроман. - Пожалуй, я займусь этим в первую очередь.
Гусев глядел то на него, то на проклятый комок целлофана и чувствовал,
как внутри разливается жгучий холод. Он резко шагнул к передатчику, включил,
повернув до отказа регулятор громкости. Кабину заполнил оглушительный грохот
атмосферных разрядов. Кроман протестующе замахал руками и зажал уши. Гусев
отключил питание и осторожно вернулся к двери. Клочок обертки медленно
уплывал под крыло самолета. Еще минута, и он окончательно скроется из виду.
Эту минуту Гусев следил за ним не отрываясь.
- Слушай, Кроман. - Гусев старался, чтобы его голос звучал как можно
спокойней и естественней. - А ты по дну идти сможешь? Если очень
постараешься?
- Почему ты спрашиваешь? - удивился врач.
- Да так, просчитываю разные варианты... Если, например, мы Калину
потащим на надувном матрасе. Матрас его выдержит.
- Ну конечно, выдержит! - воскликнул Кроман и тут же увял. - Ты
понимаешь, Гусев, у меня, наверное, не получится. Вообще-то я уже об этом
подумал, когда пробовал походить возле самолета. Нога здорово болит, я
просто боюсь, что очень быстро выбьюсь из сил. И тогда толку от меня
никакого... Но почему все же ты спрашиваешь? Ты же сам говорил, что без
ориентиров в этом тумане можно мгновенно сбиться с направления.
- Не собьюсь, - быстро проговорил Гусев и осекся, покосился на Кромана,
но тот ничего такого не заметил. - Ориентир можно создать. - Гусев
отвернулся в сторону, словно бы размышляя. На самом деле ему просто не
хотелось сейчас смотреть в лицо Кромана. - Звуковой ориентир не хуже иного.
Предположим, что каждые пятнадцать минут от самолета будет раздаваться
выстрел...
- Так это же здорово! - мгновенно сообразил Кроман. - Слушай, я был
уверен, что ты что-нибудь обязательно придумаешь.
- Я просто рассуждаю, - теперь Гусев еще тщательнее следил за
интонацией. - Допустим, ты будешь стрелять каждые четверть часа. Выстрелы
послужат мне ориентиром, я буду слышать их километра три-четыре, может, и
больше. А дальше - ну, полагаю, твердо взяв направление, я с него уже не
собьюсь. К тому же я не считаю, что берег от нас дальше чем в пяти
километрах. Ты будешь продолжать стрелять, и, если я начну кружить, звуки
выстрелов вновь помогут мне сориентироваться и вернуться. Впрочем, это
только теория.
- Почему?! - горячо возразил Кроман. - Все действительно выглядит
логично. Но все же мне отчего-то кажется, что риск слишком велик.
- Это потому что ты в лимане впервые, - хмыкнул Гусев. - А я тут пять
лет плюхаюсь, как...
Он будто ненароком выглянул из кабины. Обрывок уже появился с другой
стороны крыла.
- Ты действительно уверен? - с большим сомнением спросил Кроман.
- Процентов на девяносто. - В этот момент Гусев не лукавил. Это
действительно было так.
- Если на самом деле... Я, конечно, не знаю, не могу советовать. Но
если есть шанс... Знаешь, вообще я знал, что ты обязательно что-нибудь
придумаешь. Звуковой ориентир - это же прекрасное решение. Простое и
гениальное.
Он смотрел на Гусева с восхищением, и от этого Гусеву становилось все
более мерзко и тошно.
- Может быть, ты все-таки сможешь?.. - с надеждой спросил он и тут же
подумал, что втроем с Калиной они, конечно же, не успеют. Даже если бы
Кроман был совершенно здоров. Ведь вода скоро уйдет.
- Я не смогу, - категорически сказал Кроман. - Не понимаю, почему ты за
меня беспокоишься. Передатчиком и оружием я умею пользоваться не хуже, чем
ты, мы прекрасно дождемся. Твой единорог, надеюсь, больше тут не появится.
- Ты полагаешь, я должен попробовать?
- У нас нет иного выхода. Если идти - то тебе одному. Иначе Калину не
спасти. Я делаю что могу, но больше суток он не протянет. Слишком серьезная
травма, ему нужна немедленная операция. Только... - Он запнулся и взглянул
Гусеву в глаза. - Если это из-за меня, ну... из-за того, что я сказал, то
прошу тебя...
- Перестань! - воскликнул Гусев. - При чем здесь ты, что за глупости!
"Ведь это действительно единственный выход, - подумал Гусев и еще раз
сказал себе: - Единственный выход!"
***
Кроме пистолета он взял с собой обе упаковки стимуляторов и маленькую
рацию. Если что-то пойдет не так, она послужит маяком для его поисков.
Впрочем, если что-то пойдет не так, найдут не Гусева, а то, что от него
останется.
- Ну, ни пуха тебе, - с улыбкой сказал Кроман. - Значит, я буду палить
каждые пятнадцать минут. Ты прислушивайся, не увлекайся. Следи за временем.
Только со стимуляторами будь осторожней. Не более таблетки в час. Четыре
выстрела - таблетка...
- Счастливо, - ответил Гусев с фальшивым подъемом. - Ждите меня обратно
примерно через восемь-десять часов. А рацию включай почаще. Чем черт не
шутит, может, кончится эта небесная вакханалия...
"Конечно, через восемь часов, - повторял он про себя. - Шесть часов
через эту проклятую лужу. Ну, в крайнем случае семь, а там рукой подать до
Станции. Успею, почему же нет!"
Зачем он так говорил? Там, на берегу, нужно еще подняться на плато, а
потом пересечь каменистую равнину... За восемь часов он едва одолеет
половину пути.
Гусев услышал звук выстрела и удивился тому, как скоро прошли первые
четверть часа. Выстрелы не могли ему помочь. Искаженные туманом, размытые по
всему объему пространства звуки были плохим ориентиром. Однако направление
он держал верно. Иногда Гусев останавливался, бросал на воду клочки бумаги
и, проверяя себя, следил за их движением. Другие ориентиры ему в общем-то
были не нужны.
К берегу нужно было идти против течения.
Пока еще оно было почти незаметным, да и понижения уровня воды Гусев не
замечал. Слишком рано. У него еще оставалось в запасе немало времени.
Кроман не знал, откуда ему знать, как это начинается. А Гусев знал
хорошо. Конечно, он мог бы сказать, только зачем? За пять лет это случалось
трижды. На Станции все старожилы знали...
Навстречу проплыл придонник. Гусев слегка посторонился, чтобы тот не
задел его мягким безглазым телом. Вот еще один и еще... Все они плыли в
сторону океана. Они тоже знали, они почуяли вовремя и наверняка успеют.
Летучих голландцев - тех давно уже нет, убрались загодя.
Все животные безошибочно чувствовали, что должно произойти, и убирались
из теплого, полного пищи лимана в бесплодный океан. Множество из этих
существ погибнет от непривычных температур, глубин и нехватки пищи.
Некоторые, благополучно переждав катаклизм, вернутся на прежнее место
обитания, уже через какой-то год полностью восстановив численность своего
рода. А некоторые не смогут вернуться и останутся в океане. Вероятно, их
будет совсем немного, но они все же не погибнут, сумеют приспособиться.
Лиман - колыбель, уникальная супница всего живого, произведет очередную
инъекцию жизни в юный океан планеты. Потом это повторится еще и еще раз. И
когда-нибудь жизнь захватит свою планету полностью, утвердившись на ней
окончательно...
Гусев тоже намерен выжить, но для этого должен бежать в противоположном
направлении. Он вовсе не стремится составить конкуренцию местным формам.
Гусев просто борется за свою жизнь.
Справа, метрах в тридцати, раздался сильный всплеск. Из воды вылез
черный горб, весь в костяных наростах. Следом поднялась огромная уродливая
башка, трудно заворочалась на короткой шее. Тусклые глаза уставились на
Гусева, замершего в полной неподвижности. Прошло несколько секунд,
растянувшихся до бесконечности. Потом монстр отвернулся, выпростал из-под
брюха широкие лапы и зашлепал в сторону океана, постепенно набирая скорость.
"Ч-черт! - Гусев с трудом обрел вновь остановившееся дыхание. - Вот
черт! Мог ведь и проглотить, дрянь такая. Нет, сейчас ему не до еды. Нужно
спасать свою толстую шкуру. Успеет? Может, и успеет. Надо же - и про
пистолет забыл. А если бы не забыл - какая разница? Все равно бы не успел
вытащить..."
Пистолет на поясе скрывался в водонепроницаемой кобуре, которая на
случай американской дуэли не годилась.
Звук очередного выстрела Кромана он едва услышал. Вряд ли его сейчас
отделяло от самолета более километра. Туман надежно хоронит в себе звуки.
Гусев остановился, достал таблетки, разжевал сразу две.
"Осторожней со стимуляторами" - какая чушь! Десять километров по лиману
не под силу пройти ни одному человеку. Тем более за шесть-семь часов...
Глотать трудно, горло от напряжения уже пересохло. Воды надо было взять
побольше...
Он постоял немного, позволив себе короткую передышку, а когда вновь
сделал шаг, то не смог сдержать стона от острой боли в перенапряженных
мышцах. Его мотнуло в сторону, он не устоял и опустился в воду. Тут же
перевернулся и начал подниматься, физически ощущая течение драгоценных
секунд. Ничего, ничего, мышцы пройдут, ничего...
Это начиналось всегда одинаково. В лимане нарождалось течение. Шесть
часов лиман неторопливо вытекал в океан, обнажая вязкое дно, а еще примерно
через час приходила Волна.
Цунами. Обыкновенное цунами, такое же, как и на Земле, только мощнее
раз в двадцать, рожденное могучим тектоническим вздохом планеты где-то в
океанских глубинах. В принципе, все было ясно с самого первого раза, оно не
застало людей врасплох. И толчки зарегистрировали, и с орбитальной Станции
получили подтверждение. Да и лиман предупредил - на Земле все происходит
точно так же, лишь масштабы разные. С побережья убрались загодя, без особой
спешки перебросили оборудование на плато, поближе к Станции, а потом
наблюдали фантастическое, жуткое зрелище с воздуха, словно в театральной
ложе...
Он взглянул на хронометр: минуло около двух часов. Выстрелов больше не
слышно - все глушит туман, все скрывает. Впрочем, туман тоже скоро уйдет...
Надо проглотить еще таблетку...
Уровень воды немного понизился, теперь Гусев это заметил. Идти, правда,
от этого легче пока не стало. Вероятно, потому, что и течение слегка
усилилось...
Его совесть должна быть чиста. Разве он не сделал все, что возможно?
Разве существовал какой-либо иной выбор? Двое погибнут в любом случае, ничто
не сможет их спасти. Третий - если останется с ними. Погибать из
солидарности дико, глупо. Никто не вправе осудить его за то, что он не
пожелал себе бездарной, совершенно бессмысленной смерти. Возможно, он должен
был сказать Кроману о том, что его ждет. Но зачем? Это жестоко. Для Кромана
все произойдет очень быстро. Возможно, он даже ничего не почувствует. В
последние секунды он услышит гул, потом жуткий грохот, но вряд ли успеет
понять его смысл. А потом все кончится...
Гусев плеснул на ходу водой в лицо. Идти стало труднее. Действительно
мешает усилившееся течение или причиной увеличивающаяся усталость? Разжевал
очередную таблетку и через две-три минуты почувствовал новый прилив сил. Он
пройдет еще быстрее, чем предыдущий, но Гусев успеет одолеть около
километра.
Он знал, что со стимуляторами так нельзя, только в самом крайнем
случае. Калина - тот всегда старательно избегал разрушительного допинга,
хотя доводилось ему попадать в передряги. Но для Гусева это и есть крайний
случай. Если он выживет, если убежит от Волны, ничего его больше не возьмет.
Калина бы его не осудил... При чем тут Калина?!
Снова мимо проплыл придонник. Прошлепал по самой поверхности. Верно,
последний. Этот точно не успеет. За оставшиеся два часа безопасных мест ему
не достичь. Разве осталось только два часа? И всего четыре таблетки...
Лиман мелел буквально на глазах. Казалось, только что вода омывала
колени, а теперь уже она журчала, огибая ноги всего лишь чуть выше
щиколоток. Идти стало намного легче. Он успеет, теперь он обязательно должен
успеть. Прошло еще сколько-то времени, и Гусев увидел, что начал оставлять
за собой следы - цепочку ямок, заполненных илистой жижей. Проклятое, гнусное
болото! Пора принять таблетку. Последнюю...
Туман уходил, воздух становился все прозрачнее, и он наконец увидел
берег. Казавшаяся неприступной стена базальта вздымалась на сотню метров над
лиманом. Она защитит Гусева, если ему достанет сил на нее взобраться. И он
сделает это, сделает! Весьма глупо погибать именно теперь, когда спасение
так близко. Как жаль, что кончились стимуляторы...
***
Он карабкался по шершавым камням медленно и тяжело, пытаясь разорвать
противоестественную, странную, но физически ощущаемую связь между своим
хрупким телом и колоссальным, всесокрушающим валом, рожденным далеко в
океане. Он оглядывался через каждый Десяток метров, прикидывая пройденное
расстояние, понимая при этом, что теряет драгоценные секунды, однако ничего
не мог с собой поделать. Вперед! Вверх! Скорее! Здесь Волна еще сможет его
достать.
Туман развеялся почти полностью. Завеса его истончилась и отступила
далеко от берега. Отсюда, сверху, черное дно лимана казалось идеально
ровным, словно сотворенная гигантами для неведомых целей площадь, покрытая
только что раскатанным, еще горячим асфальтом. Гусев услышал далекий,
постепенно нарастающий гул. Это приближалась Волна. Пока еще он не мог
видеть ее, скрытую кисеей тумана, зато вдруг с невероятной отчетливостью
представил беспомощный самолет на обнаженном дне и набегающую колоссальную
стену воды.
Какой страшный хруст!.. Нет, нет, самолет слишком далеко, и ничего
нельзя услышать, рев набегающей Волны заглушает все прочие звуки. Неужели
так громко скрипят его зубы? Резкая боль стиснула сердце. Он ощутил, как
страшно ослаб, ему показалось, что больше не сумеет сделать ни шагу...
Гул становился все громче и отчетливей. Гусев еще раз обернулся, замер
и, преодолев спустя секунду вызванный ужасом паралич, позабыв об усталости,
принялся лезть вверх с учетверенной силой и яростью.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг