В облаке скрылась луна. Польщённый Ли Чан устанавливал майхан.
Телятников, закусив губу, заряжал револьвер, профессор дремал, ожидая зова
слуги. Висковский, задумавшись, сидел над дневником. В лёгком ветре
послышались глухие звуки, и засыпающий профессор, качая головой, путая
слова, бормотал:
- Ночные голоса... По преданиям, то стонут убитые Чингис-ханом воины...
Но это ветер разносит гудение камней... Вздутие почвы... Осыпающиеся
пески...
Ли Чан внезапно вздрогнул, выпустил полотенце, и майхан упал.
- Кто-то идёт, - вытянул голову Телятников.
Висковский захлопнул дневник. Он также услышал шаги. Ли Чан подбежал к
автомобилю и зажёг фары.
В ослепительном свете прожекторов стояли две чёрные бесформенные фигуры
людей.
ГДЕ КИНООПЕРАТОР?
С минуту длилось напряжённое молчание. Двое пришельцев, заслонив руками
лицо от света фар, стояли, не двигаясь с места, и Висковский успел
разглядеть тёмные комбинезоны. К нему, как к самому ближнему, шагнул первый,
огромного роста мужчина. Поражённые путешественники услышали немецкую речь.
- Guten Abend! Mit wem hab ich die Ehre in der Wüste Bekanntschaft
zu machen? Fileger Krüger, - представился он. - Das ist mein
Mechaniker Mayer. [[9]]
- Милости прошу, - засуетившись, пригласил профессор, припоминая
немецкие слова. - Какая приятная неожиданность!
- Я вижу больше неприятностей в нашем происшествии, - сказал лётчик,
присаживаясь к огню. - Вынужденная посадка. Неделю мы сидели в песках и
вчера доели последний бисквит.
- Ли Чан! - взволнованно крикнул Джамбон. - Скорей, скорей неси свою
чудесную антилопу!
- Вы европейцы? - отворачиваясь от Джамбона, осведомился у Висковского
пилот. - Осмелюсь спросить, откуда вы?
- Из Ленинграда, - в один голос произнесли геолог и Телятников, - из
СССР.
Удивлённо вскинув глаза, пилот потёр маленькие усы и, как эхо, задумчиво
повторил:
- Из Ленинграда... из СССР...
- Геноссен! - обычным своим тоном воскликнул Телятников (это было
единственное известное ему немецкое слово). - Нажимайте, геноссен, на мясо.
Китаец принёс блюдо жареного мяса и, наклонившись к Джамбону, что-то
прошептал.
- Ночь, - пожал плечами учёный, - какая может быть охота?
- Аргали... Близко горы, тут водятся аргали.
- Но у нас гости. Нужно достойно принять.
- Майхан я поставил. Чай горячий. Мясо подал. Я скоро вернусь.
- Ступай, ступай, неистовый зверобой.
- Кушайте, - пододвинул Висковский мясо гостям. - Позднее вы нам
расскажете о своих приключениях.
- Я это сделаю сейчас, - отрезая мясо, сказал Крюгер. - У нас нет
времени задерживаться. Мы... туристы. Неделю назад вылетев из... (он назвал
маньчжурский город), мы попали в бурю и, избегая урагана, потеряв
ориентацию, сожгли всё горючее. На этом кончается наша несложная история.
Аппарат наш не более чем в полутора километрах отсюда. Из-за песчаных холмов
вы не могли нас видеть, мы же слышали гул автомобиля и явились на огонь
вашего костра. Сейчас меня главным образом интересует, сколько бензину вы
сможете уделить нам для продолжения полёта. Наш старый "BMW" будет
превосходно работать даже на автомобильном бензине.
Со вниманием выслушал Висковский короткий рассказ пилота, и с самого
начала ему не понравился его холодный и несколько требовательный тон.
- Не может быть сомнения, - поспешил заявить профессор, - мы
поделимся с вами.
- Но вряд ли, - обдумывая каждое слово, сказал Висковский, - вас
устроит пара десятков литров.
- Сколько у вас горючего? - отрывисто спросил Крюгер. - Каков ваш
запас?
- Ничтожно мал, - сдерживая накипающее раздражение, сказал Висковский
и, к ужасу профессора, добавил: - Прошу простить, но меня удивляет ваша
манера разговаривать: вы как будто приказываете...
- Неделя в безвыходном положении... - пробормотал лётчик, опуская
глаза. - Извините меня... Поймите состояние... нервы...
- Остаётся один выход, - заметил Телятников, когда Висковский перевёл
ему происшедший разговор, - геноссен поедут со мной. Полный газ - и через
три-четыре дня мы на становище. Они закупают бензин, и машины доставляют им
горючее к самолёту.
С душевной благодарностью Висковский принял совет кинооператора и
перевёл его предложения немцам.
- Нет, это невозможно! - прежним тоном возразил пилот. - Есть другой
выход. У вас, по-видимому, достаточно продовольствия. Вы одалживаете нам всё
своё горючее, мы улетаем и через сутки на самолётах вернём вам бензин.
Джамбон растерянно молчал. Уклоняясь от дальнейшего разговора,
Висковский сказал:
- Отложим разрешение нашей задачи до утра.
- Доброй ночи, - поднялся пилот и, вытянувшись по-военному, щёлкнул
каблуками. - Итак, до утра. Идёмте, Майер.
- Куда вы? - протянул руки учёный. - Отдохните на кошмах.
Располагайте нами...
- Нет, нам нужно быть у машины.
- Я с вами, - вскочил Телятников. - Скажите им, Висковский, я хочу
посмотреть самолёт. Завтра я сниму замечательную встречу автомобиля с
аэропланом в пустыне.
- В высшей степени рад, - вновь щёлкнул каблуками пилот, - самолёт
близко.
- Русалка, неси кассеты, - приказал оператор сестре, - завтра
генеральный съёмочный день.
Пилоты ушли с Телятниковым и Граней, в это же время возвратился Ли Чан и
незаметно присел к огню.
- Ну, что тебе дала ночь? - укоризненно сказал профессор. - Я
отпустил тебя, надеясь, что ты действительно принесёшь аргали для туристов.
- Они не туристы... - еле слышно промолвил китаец. - Я был у
самолёта. Они фотографируют... для карты...
- Ты был у самолёта! - поразился Висковский. - Ты видел?..
- Я был... Я видел...
- Как ты посмел? - возмутился профессор. - Ли Чан, я не узнаю тебя!
Разгневанный профессор ушёл в майхан. Висковский остался у костра
записывать в дневник необычайную встречу. Он писал около двух часов, и уже
рассветало, когда он вдруг оторвался от тетради, вспомнив про Телятникова.
Отчего он так долго не возвращается? Продолжительное отсутствие
кинооператора встревожило геолога. Он, сам себе не признаваясь, успел
полюбить весельчака. Висковский положил дневник и поднялся на бугор. Два
лётчика со свёртками в руках шли к нему навстречу.
- Где кинооператор? - с тяжёлым предчувствием, едва не закричав,
спросил Висковский. - Почему он не с вами? Где девушка?
- Он... видите ли... - подходя вплотную, сказал Крюгер, - он пожелал
остаться...
- Где Телятников? - крикнул геолог.
Но в ту же минуту лётчик ударом кулака сбил его с ног. Схватив за руки,
он навалился на него всем телом. Бортмеханик завязал ему рот платком и,
вытянув из-за пазухи верёвки, скрутил геологу руки за спину. Огромный
Крюгер, не выпуская Висковского, шёпотом командовал:
- Ноги... Держи ноги.
Новый удар по голове, и Висковский потерял сознание.
В забытьи он услыхал, как мимо проехал автомобиль. Неизвестно, сколько
времени прошло с момента нападения. Когда же Висковский открыл глаза и
перевернулся на спину, высоко в солнечном небе к востоку летел сверкающий
"юнкерс".
* * *
Не задерживая внимания читателя на первом приключении экспедиции
Висковского и Джамбона, мы сразу расскажем, как Ли Чан освободил профессора,
потом геолога и Телятникова.
Оглушив и связав геолога, лётчики, подкравшись к палатке, накинулись на
спящего учёного и, угрожая револьвером прибежавшему на помощь Ли Чану,
связали обоих и уехали на "бьюике" к самолёту.
Джамбон, лёжа на опрокинутом майхане, стонал, наблюдая, как Ли Чан,
переворачиваясь с боку на бок, силится развязать руки. Но это ему не
удавалось, и китаец оставил тщетные и безнадёжные попытки. Вставало солнце.
Ли Чан затих. Джамбону показалась подозрительной тишина; напрягая силы, он
чуть приподнялся и увидел китайца уже в другом месте - он переполз к пеплу
костра. Ли Чан сидел, откинувшись назад; он широко раскрыл глаза и закусил
губы. Лицо его сильно побледнело, напряглись скулы и подёргивался
подбородок.
Прошло немного времени, и растянувшийся на полотне Джамбон ощутил на
своём лице чьё-то прикосновение. Ли Чан стаскивал с его губ платок, затем
развязал руки и ноги.
- Каким чудом ты сумел скинуть путы, Ли Чан? Кому мы обязаны...
Китаец, печально улыбаясь, показал Джамбону обожжённые руки с обрывками
перегоревших верёвок.
Ли Чан с Джамбоном нашли и освободили Висковского, и трое измученных
людей отправились отыскивать кинооператора. Им очень быстро удалось
обнаружить Телятникова: он лежал возле пустого "бьюика", среди разбросанных
жестяных банок.
Но где Граня? Висковскии первый заметил отсутствие сестры кинооператора.
Связанный Телятников с платком на губах яростно замычал при виде Джамбона и
геолога. Он попытался приподняться, но тотчас лишился чувств. Пятно засохшей
крови покрывало его лицо. Опустившийся на колени Ли Чан показал Джамбону
рану на голове оператора. Очевидно, его ударили тупым предметом или
рукояткой револьвера. Полчаса ушло на то, чтобы привести Телятникова в
сознание. Придя в себя, Андрей оглянулся и мучительно простонал.
- Где ваша сестра? - вскричал Висковский. - Что здесь произошло?
Граня... где она?
Лицо Телятникова стало неузнаваемым. Слёзы ярости потекли из глаз, и он
протянул руку к небу.
- Они оглушили меня, - задыхаясь, сказал он, - я ничего не видел...
Они похитили её...
- Разбойники! - вскричал профессор, вздымая руки.
Он вытянулся на носках, точно намереваясь кого-то схватить, и затрясся
от негодования.
- Подлые пираты пустыни! - едва не рыдая, воскликнуд он. - Похитить
юную, беззащитную девушку! О-о-о, нет такой кары...
- "Геноссен", вероятно, фашисты, - глухо произнёс Телятников. - Это
фашистские трюки.
- Фашисты? - переспросил Джамбон. - Скажите, Висковский, это те
субъекты, про которых вы мне рассказывали? Но ведь они хунхузы?
- Профессор, - горестно усмехнулся Телятников, - вероятно, первый раз
в жизни вы делаете запоздалое открытие.
- Надо признаться, - рассматривая свои руки со следами верёвок, сказал
Джамбон, - на старости лет мне довольно тяжело даётся курс политических
наук.
* * *
Спеша закончить первый эпизод, мы опускаем многие подробности этого дня,
переживания и разговоры путешественников, очутившихся в отчаянном положении.
Пилоты забрали весь бензин, и взамен горючего на песке валялись тюки
ненужного хлама. Лётчики бросили и свои парашюты. В "бьюике" остались ящики
с продовольствием, но состояние людей, застрявших в глубине пустыни, не
могло считаться благополучным.
Приведём короткую запись из походного дневника Висковского, которую он
сделал в этот день:
"Положение отчаянное. Мне даже не хочется думать о том, что мы остались
без воды и лишены возможности продолжать путь или вернуться обратно. Наша
маленькая экспедиция обречена на гибель, если не случится какого-либо чуда.
Однако нужно идти вперёд. Пешком, но вперёд, вперёд! Алмасские горы близко.
Возможно, там есть вода, и мы получим возможность... Но Граня, Граня!..
Бедная девушка! С какими целями увезли её воздушные бандиты? Как нам спасти
её? Я сейчас ничего не соображаю... Как я был суров с ней, и как я сейчас в
этом раскаиваюсь! Виноват этот экспансивный Телятников. Зачем он поехал за
нами? Но время ли сейчас осуждать его? Бедняга тяжко переживает несчастье.
Надо поддержать его... Нет, лучше не писать. Я чувствую, что теряю последнюю
выдержку..."
В "додже" Телятникова, откуда пилоты также забрали почти весь запас,
сохранилось ещё полбака горючего, и путешественникам приходилось решать
неразрешимое: как спастись. В полдень, несколько остыв от гнева и
возмущения, занявшись остатками вчерашней антилопы, друзья не заметили, как
Ли Чан с забинтованными руками взял своё ружьё и отправился на охоту. Но он
немедленно явился из-за бархана и громко объявил:
- Горы! Пятьдесят километров - горы!
Джамбон порывисто обнял Висковского:
- Горы! Наши горы!
- Пятьдесят километров?..
- В таком случае, едем, - подхватил Телятников. - У гор, наверно,
есть вода и звери. Полбака нам вполне хватит.
С горестью друзья покинули "бьюик". Ли Чан перегрузил на "додж"
продовольствие и захватил оставленные немецкими пилотами мешки. Экспедиция
тронулась в путь.
Алмасские горы чёрными скалами поднимались к облакам. Переваливая через
бугры, к закату солнца "додж", не доехав ста метров до пропасти, сжёг весь
бензин, и путники, стараясь не глядеть друг на друга, сошли с машины и
уселись на камнях.
Ли Чан, против обыкновения, не притронулся к ящикам; он не стал
разводить костра и не снимал с машины майхана. Китаец, не выходя из-за руля,
выпрямившись, сидел в автомобиле и не отрываясь глядел на горы. Очнувшись от
раздумья, Висковский посмотрел в ту сторону, куда глядел Ли Чан, и невольно
закрыл глаза. Он не верил, он боялся, что сейчас мираж растает в воздухе.
Лёгкая рука профессора легла на его плечо, и проникновенным, тихим голосом,
словно сдерживая рыдание, Джамбон спросил:
- Отчего, отчего вы молчите, мой молодой друг Висковский? Вы же
видите... Видите дым на горе... Висковский, там горят костры...
Раскрыв глаза, Висковский вновь убедился: из ущелий Алмасских гор к
гаснувшему небу тянулся дым.
НА ДНЕ ПРОПАСТИ
Мы оставили четырёх друзей у пропасти легендарных Алмасских гор, где при
свете последних лучей закатного солнца они увидели дым загадочных костров.
Джамбон крепко обнял Висковского и, как ребёнок прижимаясь своей седой
головой к плечу молодого геолога, тяжело дыша от волнения, восторженно
смотрел на мрачные скалы и тихо повторял:
- Горы... Наши горы!
Далекий, чуть слышный рокот потока доносился из глубины пропасти.
Казалось, где-то мчался грохочущий поезд, и больше никаких звуков не
раздавалось в тишине. Высоко в небе парили орлы, и лёгкий синий дым на
глазах исчезал в наступающей темноте.
Мираж! Пустыня научила путешественников отличать видения природы от
действительности. Висковский знал, что мираж обычно возникает в полдень,
когда солнце в зените, а сейчас поздний вечер и скоро яркие отблески заката
погаснут на острых вершинах. Пламенем зажглись пики скал и быстро потухли. В
густой темноте скрылись горы, и Висковский очнулся, только когда увидел свою
колышущуюся тень на песке. Ли Чан, первым заметивший дым в горах, уже успел
разжечь костёр из досок порожних ящиков. Профессор, расположившись на кошме,
поджал под себя ноги и задумчиво раскачивался, держась за носки ботинок.
Один лишь Телятников не понимал, чем так поражены профессор с геологом.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг