ИГОРЬ РОСОХОВАТСКИЙ
ЧУДОВИЩА ЛУННЫХ ПЕЩЕР
Тишина...
Непривычная, унылая, без дуновения ветерка, без шелеста листьев -
полная тишина, мертвая. Тишина лунной пустыни...
Когда-то Роман Александрович мечтал о полной тишине. Чтобы не долетали
гул трамвая, пронзительные голоса из кухни. Он уезжал в деревню и там
склонялся над листами с формулами белковых молекул. Но где-то близко
слышались заразительный детский смех, коровье мычание, петушиный крик.
Роман Александрович невольно откладывал в сторону исписанные листы и
смотрел в окно. Там колыхались цветущие ветви яблонь и синело небо - в
белых облачках, как в цвету. Приходили озорные мысли. Рабочее настроение
развеивалось бесследно.
И вот он там, где царит вечная тишина. Он идет и не слышит шума своих
шагов. Жутко. Он оглядывается и видит вздрагивающую стену вездехода -
дизели не выключены. Впереди, у черного отверстия - входа в пещеру -
Николай, геолог. В пластмассовом скафандре с широким шлемом и овальным
кислородным балоном он похож на диковинную машину.
Роман Александрович обводит взглядом пустыню, покрытую многовековой
пылью - пылью, которую не уносят ветры, смотрит на термометр, помещенный на
груди. Плюс сто двадцать градусов по Цельсию. Невольно просыпается старое
сомнение: "А стоило ли ему, биологу, ехать сюда?" Вспоминается последняя
дискуссия: "Вам незачем туда лететь. Жизнь на Луне - выдумки фантастов! На
планете без атмосферы, на планете с резкими переходами температуры до минус
ста шестидесяти градусов - жизнь? Абсурд!"
Но Роман Александрович остался при своем мнении.
Он помнил о всесилии жизни. Она взрывалась каскадами зелени в
тропиках, сверкала в брачном наряде мотыльков, пела голосами птиц. Она
расцветала странным и хрупким цветком, высшим чудом - человеческим мозгом.
В раскаленных пустынях она извивалась ящерицами и зарывалась глубоко в
песок, когда наступала прохладная ночь. В глубине океанов, сплющивающих
тело, как пресс - спичечную коробку, она создавала внутри рыб давление,
равное давлению сотен тонн воды; в кромешной темноте, куда не проникали
лучи, она сама становилась источником света и зажигала электрические маяки
на головах глубоководных. Она существовала в самых невообразимых местах,
она опрокидывала старые представления и оказывалась сильнее фантазии
поэтов. Кто может точно знать, где существует жизнь и какие формы она
принимает?
Биолог бросает взгляд на непривычно близкую зубчатую линию лунного
горизонта, на вездеход с алой пятиконечной звездой и многослойной обшивкой,
которая так надежно укрывает их от случайных метеоритов и других
неожиданностей, и подает сигнал.
Они ныряют в пещеру. Роман Александрович включает прожектор. Перед
ними - длинный извилистый коридор. В стенах поблескивают какие-то камни. Он
знает - это золотые и медные жилы, которые здесь, на Луне, выходят прямо на
поверхность, рассыпая самородки.
Термометр показывает сто десять градусов по Цельсию, через несколько
шагов - восемьдесят градусов, потом - пятьдесят, сорок. Космонавты
выключают термостаты.
Вспыхивают сигнальные лампочки. Ученые остановились - впереди
радиоактивное излучение. Стрелка не доходит до красной черты, и космонавты
продолжают путь.
Они проходят под аркой, и их глазам открывается изумительная картина.
Золотые жилы и прослойки минералов сплетаются на сводчатом потолке и на
стенах в причудливые разноцветные узоры, горят под лучами прожекторов
диковинными письменами. Ослепительно сверкают вкрапленные в стены камни, и
само пространство кажется струящимся и сверкающим, переливающимся
фиолетовыми, золотыми, оранжевыми волнами.
Но не эти сверкание и блеск потрясли космонавтов.
В гигантской пещере, стекаясь к ее центру и растекаясь от него,
двигались, катились, покачивались, копошились, извивались двухметровые
черви с какими-то дрожавшими отростками, шары с множеством щупалец,
наполненные неизвестной живой массой и просвечивавшие насквозь.
Роман Александрович увидел ее - всесильную жизнь - движение, обмен
веществ, обмен энергии. Какова бы она ни была, какие бы формы ни принимала
- он узнал ее.
Здесь, на планете без атмосферы, она роилась в пещерах, неподалеку от
радиоактивных источников. Найдя лишь ничтожное количество кислорода,
испытывая постоянный недостаток в углекислоте, она существовала в виде
простейших существ, напоминавших земных микробов, увеличенных во много
тысяч раз. И все же она текла, менялась, боролась за себя,
совершенствовалась...
Он тихо сказал в микрофон:
- Спустимся в пещеру, посмотрим на них ближе. В правом углу есть
удобная площадка.
Он услышал голос Николая, донесенный рaдиоволнами:
- Мне кажется... это мы всегда успеем сделать...
Но Роман Александрович одним гигантским прыжком уже перенесся на
намеченную площадку. Николаю пришлось последовать за ним.
Теперь "микробы"-великаны были совсем близко.
Можно было различив внутри них скопления "вирусов", ведущих
разрушительную работу, и внутри "вирусов" еще какие-то тельца, возможно,
паразитировавшие в самих "вирусах" и вызывавшие их перерождение. От
некоторых "микробов" отходили вибрировавшие отростки. Ими "микроб" ощупывал
все на своем пути, иногда по нескольку минут застывал у куска отвалившейся
породы.
"Они усваивают необходимые им вещества непосредственно из минералов,
известняков, руд, - подумал Роман Александрович. - А воду? Ведь тут нет
воды..."
Он вспомнил вощинную моль. Она получает из воска водород и кислород и
затем синтезирует воду в самом организме. Возможно, и эти существа пьют"
подобным образом?
Внезапно в беспорядочном движении простейших что-то изменилось.
Появился какой-то центр, к которому они все начали тяготеть. И прежде чем
Роман Александрович понял, что этим центром является он сам, огромный
дрожавший баллон подкатился к его ногам и протянул отросток к поясу. "Таких
простейших нет на Земле, - мелькнуло в голове ученого. - Интересно, что
представляют собой отростки? Своеобразные антенны, осуществляющие связь с
внешним миром? Органы питания? Или же и то, и другое?.."
Он не успел решить этот вопрос. Второй баллон с прилипшим к нему шаром
протянул присоски к его руке. Роман Александрович отдернул руку. Перед
глазами мелькнуло пламя. Это выстрелил из пистолета Николай.
Пуля прошла сквозь студенистое тело шара, не оставив следа. И сразу же
десятки "баллонов и червей" окружили космонавтов. Они стекались со всех
сторон, заполняя площадку. Они cпешили, обгоняя друг друга, сплетались в
клубки, наползали одно на другое, образуя многоярусную лавину протоплазмы.
В ней словно бы стирались грани - тонкие стенки, отделявшие одно тело
простейшего от другого, - и становилось особенно ясной относительность этих
стенок, а значит и относительность жизни и смерти. И Роман Александрович
подумал о стенках, отделяющих жизнь каждого отдельного человека от
окружающего мира, от жизни, существующей в других формах и измерениях.
Падение стенок, переход из одного состояния в другое люди называют
смертью...
- Роман Александрович, что делать? - ударил в уши голос Николая.
Биолог огляделся. Отступать к выходу из пещеры было поздно. Путь
отрезали лавины гигантских "микробов". "Почему они движутся к нам? Ведь на
Луне нет животных, и значит эти микробы" - не паразиты теплокровных. Они
берут необходимые вещества непосредственно из почвы или друг у друга. Мы не
можем служить для них пищей... В чем же дело?"
Он увидел длинные присоски, протянутые к застежкам на его поясе, и
понял: "Пища для них не мы, - а наши скафандры! Ведь в них есть все то, что
"микробы" добывают в почве - железо, азотистые и углеродные соединения...
Они не тронут нас, но разрушат наши скафандры, и мы погибнем..."
Ощущение смертельной опасности вмиг подавило в мозгу все другие
импульсы, вытеснило отвлеченные мысли и абстрактные рассуждения. Напружинив
мускулы, ученый отбросил студенистую массу, но через мгновение она опять
сомкнулась вокруг него живыми волнами.
Сотни щупалец тянулась к застежкам пояса, к гофрированной трубке
кислородного прибора, и все новые полчища студенистых шаров стекались к
космонавтам.
"Дать сигнал товарищам, оставшимся в вездеходе?
Но чем они помогут? Ведь единственное подходящее оружие - радиопушка -
осталось в ракете..."
Роман Александрович озирался, выкатив от напряжения глаза. "Спокойно!
- приказал он себе. - Подумай, оцени обстановку. Спокойно! В каждом мире
есть свои яды и свои противоядия!"
Он почувствовал странное облегчение. Сердце его учащенно застучало.
Вот оно, спасение! Еще там, под аркой, он удивился: почему в двух углах,
где разливается фиолетовое мерцание, нет лунных микробов? Теперь он понял.
Фиолетовое мерцамие исходит от неподвижных колоний существ, похожих на
слизняков. Существа облепили камни. В одних местах они свисали целыми
гроздьями, в других - громоздились пирамидками. И всюду там где они
разливали фиолетовый свет, "микробов" не было и в помине. А если
какой-нибудь неосторожный баллон вкатывался в "запретную" зону, то
оставался там неподвижным, постепенно сморщивался и распадался.
- Следуйте за мной! - скомандовал Роман Александрович Николаю,
расшвыривая студенистых червей и баллоны.
Он оттолкнулся и пятиметровым прыжком, достиг фиолетовой зоны. Николай
бросился за ним.
Отдышавшись, они стали рядом, с любопытством наблюдая за
встревоженными массами протоплазмы.
Роман Александрович оторвал от стены несколько фиолетовых гроздей и,
держа их в руках, направился к арке выхода.
Он шел неторопливо, внимательно осматривая пещеру, и гигантские
микробы откатывались от него.
А те из них, которые не успели вовремя отступить, лопались или
сморщивались, как только фиолетовая гроздь оказывалась слишком близко.
- Вот выход богатейшей золотой жилы! - воскликнул Николай. Он поднял
увесистый золотой самородок и показал ученому.
Роман Александрович махнул рукой:
- Этого добра здесь предостаточно, Но мы с вами, кажется, обнаружили
клад, который не купить за все золотые сокровища солнечной системы.
Понимаете?
Он выше поднял фиолетовую гроздь.
- Если простейшие на Луне более высоко развиты, чем на Земле, то и
враги их должны быть во много раз сильнее. Я думаю, что яды, которые
выделяют эти фиолетовые существа, в сотни раз сильнее известных нам
антибиотиков, С их помощью мы, возможно, сумеем справиться с такими
болезнями, которые считаются неизлечимыми!
Роман Александрович все так же неторопливо обходил одно отделение
пещеры за другим. Он переступал через трупы простейших и золотые самородки
и думал о жизни, - существующей там, где ее и представить невозможно,
принимающей самые неожиданные формы, заполняющей пространство и строящей
гармонию своих процессов во времени, прекрасной в уродливом и сложной в
простом.
Он шел с фиолетовой гроздью в руке, и чудовища лунной пещеры поспешно
расступались перед ним.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 06.02.2008 23:15
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг