Дарья довольно-таки быстро пришла в себя, но чувствовала себя очень
слабой. Сердобольные бабенки помогли ей дойти до дому.
- Даша! - встревожилась Аксинья, увидев бледно лицо дочери с
лихорадочно блестевшими на нем глазами. - Что стряслось?
Соседка Гришиных, Анна Коршунова, подошла к ней и что-то зашептала на
ухо. Мать с жалостью посмотрела на Дарью, и та поняла, что соседям уже все
известно.
Когда все разошлись, Аксинья подошла к дочери. Дарья лежала на кровати,
уткнувшись лицом в подушку. Мать молча присела на постель рядом с ней, потом
девушка почувствовала ее ласковую руку у себя на голове. Она перевернулась
на спину, явив Аксинье заплаканное лицо, и прижалась щекой к ее ладони.
- Тяжко тебе, доченька, - сказала мать, поглаживая ее другой рукой. -
Дюже любила его?
- Я люблю его, мама! Жизни без него не чаю!
- Ничего, доченька, все перемелется. Люди сказывают, время лечит.
Забудешь ты свово Ваньку, полюбишь другого и выйдешь за него замуж.
- Нет! - вскрикнула Дарья и заревела в голос, забилась в истерике.
- Что ты, Даша, что ты? - забеспокоилась Аксинья и вдруг страшная
догадка промелькнула у нее в голове. - Дашка, да ты никак?..
- Да, мама, да! - крикнула дочь ей в лицо.
Мысли лихорадочно забегали в голове. Аксинья пыталась сообразить, что
можно сделать в данной ситуации, но ничего путного на ум не приходило.
- Господи, что же делать?.. Ты, главное, отцу не говори, а то убьет!
В этот момент хлопнула входная дверь, по дому загрохотали кованые
сапоги, и в спальню ввалился разъяренный отец.
- Ну, что, дочка, догулялась? А ить я предупреждал тебя!
- Не шуми, Степа, - Анисья тихонько прикоснулась к нему рукой. - Вишь,
ей и так плохо.
- Плохо? - взревел отец. - А мне каково? На весь хутор ославила! Все
только и судачат о том, что Ванька Востряков обгулял нашу Дашку и смылся к
другой. Правда это, аль нет?
Дарья ничего не ответила, но он и сам догадался, каков мог быть ответ.
- Так! - сказал Степан Прокопьевич и сел на табурет. - Догулялась,
значит!..
Некоторое время он молчал, обдумывая ситуацию. Мать с дочерью с
тревогой следили за каждым его движением. Они знали, каков бывает Степан
Прокопьевич в гневе...
Наконец, он хлопнул себя руками по коленям и встал на ноги.
- Значится так! Зараз я пойду к Ваньке и погутарю с им. Я не дозволю
позорить свое семейство!
- Не надо, батя! - запротестовала Дарья.
- Цыц, девка! - прикрикнул на нее отец. - Ты свое поганое дело уже
сделала. Теперича надо думать, как выправить положение.
И вышел из спальни. Они слышали, как прогрохотали его сапоги, и
хлопнула входная дверь. Анисья подошла к окну, приподняла занавеску и
посмотрела на улицу.
- Пошел... Ох, как бы не было какой беды! Уж больно не сдержан Степа на
гнев. Как бы не разодрался с Ванькой! Упекут ишо в тюрьму!
Дарья лежала и смотрела в потолок. Девушка знала, что поход отца не
увенчается успехом. Могло стать только хуже... В одном он был прав: надо
было срочно исправлять положение! Она не могла и не хотела жить без Ивана.
Во что бы то ни стало, необходимо было вернуть его. И Дарья уже знала, что
она предпримет для достижения своей цели...
* * *
Они вернулись со сватовства изрядно подвыпившими. Сговорились быстро,
решили сыграть свадьбу через две недели. Конечно, родители были недовольны
такой спешкой, но и Алена, и Иван настаивали именно на таком сроке...
- Здорово живете, хозяевы! - поздоровался Степан Прокопьевич, заходя в
хату.
- Слава богу! - откликнулись родители Ивана.
- Иван, выдь на-час, погутарить надобно.
Андрей Михайлович и Наталья Дмитриевна встревоженно переглянулись. Они
догадались, зачем пришел Степан Прокопевич...
Родители Ивана никогда не одобряли его встреч с Дарьей. И не из-за
того, что она была из зажиточной семьи, нет. Всему виной была дурная слава
ее бабки. Им совсем не хотелось, чтобы их сын связал свою судьбу с внучкой
колдуньи. Как парень не пытался объяснить родителям, что это - поповские
выдумки, все было напрасно. Андрей Михайлович и Наталья Дмитриевна, несмотря
на положение сына, были верующими людьми...
Иван тоже понял, что разговор будет не из приятных, но медленно
поднялся с табурета, на котором сидел, и, пошатываясь, пошел вслед за
Степаном Прокопьевичем.
Пожилой казак вышел из хаты и остановился, повернувшись к Ивану.
- Ты что ж делаешь, поганец? - еле сдерживая клокотавший внутри гнев,
сказал он.
- Степан Прокопьич!.. - начал было Иван, но тот оборвал его.
- Что ж это ты, Ванька, Дашку мою спортил, а теперича сватаешься к
другой? Это как понимать?
- Я люблю Алену.
- А нам чего делать? Опозорил девку и в кусты?
- Погодь, Степан Прокопьич, давай разберемся...
- А тута и разбираться нечего. Отменяй свадьбу и женись на Дашке!
- Нет.
- Нет?!
Степан Прокопьевич побелел от гнева, руки сжались в кулаки, казалось,
еще мгновение, и он бросится на Ивана и станет бить его. Но пожилой казак
сдержался и сказал уже спокойнее:
- Значится так, Иван, свадьбы не будет! Это я тебе заявляю со всей
ответственностью. Ты иди домой и подумай хорошенько. Ежели все же будешь
стоять на своем, тогда... - Степан Прокопьевич недобро усмехнулся. - Тогда
пеняй на себя!
- Ты что, Степан Прокопьич, мне угрожаешь? - Иван пристально посмотрел
ему в глаза.
Некоторое время они глядели друг на друга. Степан Прокопьевич с плохо
скрываемой враждебностью, Иван - с упрямой твердостью во взгляде.
- Расценивай, как хошь, - ответил пожилой казак и, не попрощавшись,
пошел прочь с база Востряковых...
- Что, секретарь, рассерженный папаша прибегал? - ехидно
поинтересовался Яшка Рыжий, все время разговора простоявший за плетнем.
- Не твое собачье дело! - зло отозвался Иван, недолюбливавший "первого
комсомольца на селе", как тот именовал себя. - Иди, куда шел!
- Ладно тебе, секретарь, не кипятись. Я ж по-дружески...
И тут Иван сорвался. Одним махом перепрыгнув через плетень, он встал
напротив Яшки, схватил его за рубаху и притянул вплотную к себе.
- А ну, вали отседова! - прохрипел он в лицо комсомольскому лидеру. - Я
тебя, паскуда, наскрозь вижу! Затесался в комсомол ради свово интересу,
ходишь гоголем, да баб по темным углам щупаешь! Вот я подыму о тебе вопрос в
райкоме! Нам такие комсомольцы без надобности!
- Но-но! - Яшка сбросил его руки. - Кто бы говорил! У самого-то рыльце
в пушку!.. Иди, ставь свой вопрос. Только неизвестно, как там ишо поглядят
на твое поведение, недостойное секретаря партийной ячейки! Я-то хоть баб по
углам щупаю, а ты...
Иван сразу сник.
- Уходи, Яшка, - тихо попросил он. - Уходи, не доводи до греха...
- Ладно, я добрый, зла на тебя не держу, - сказал тот, самодовольно
улыбнувшись. - Прощевай, секретарь...
* * *
Отлежавшись и успокоившись, Дарья отправилась разыскивать свою бабушку.
Бабки Василисы дома не оказалось, но девушка знала, где ее можно отыскать...
Она нашла ее за хутором, в пойме реки. Вокруг простиралась буро-желтая
от высохших под жарким солнцем трав степь. И лишь около реки еще сохранились
разнообразные растения.
Бабка Василиса собирала какие-то травы, связывая их в пучки. Иногда она
зачем-то нюхала сорванное соцветие, качала головой и выкидывала его. Иногда,
наоборот, удовлетворенно цокала языком, словно найденная травка обладала
какими-то особыми, одной ей известными свойствами.
- Здравствуй, бабушка! - поздоровалась, подходя к ней, Дарья.
- Здравствуй, внученька! - откликнулась бабка Василиса, разгибаясь. -
Травку вот целебную собираю...
- Давай подсоблю, бабушка! - предложила девушка.
Старуха загадочно улыбнулась.
- Думаешь, это так просто? Нет, Дарьюшка, нелегкое энто дело. Не всякая
травка сгодится.
- А ты расскажи, бабушка, - попросила Дарья.
- Может, как-нибудь и поведаю тебе тайну трав, - ответила бабка
Василиса. - Но ты ить не за энтим пришла... Могешь не сказывать, что
стряслося, - поспешно добавила она, увидев, что девушка раскрыла рот,
собираясь что-то сказать. - Знаю про твою беду, Дарьюшка.
- Что мне делать, бабушка? Подскажи!
Старуха покачала головой.
- Чем же я тебе могу пособить? Советом?.. Дык, в энтом деле только
сердце могет быть хорошим советчиком...
- Ты много чего знаешь, бабушка. Могешь то, что не под силу обычному
человеку... Пособи мне возвернуть Ивана!
Бабка Василиса пристально посмотрела на внучку.
- Приворотное зелье?.. Это не помощь, а сплошной вред, внученька, палка
о двух концах...
- Но другие-то вполне счастливы!
Старуха покачала головой.
- Дарьюшка, можно, конечно, заставить человека любить тебя. Но есть
кой-чего, о чем мы никогда не сказываем людям.
- О чем?
Бабка Василиса вздохнула.
- Человечья душа, Дарьюшка, не терпит принужденья. Чем больше ты давишь
на нее, тем сильнее она противится. Душа завсегда будет стараться вырваться
с-под заклятия, и рано или поздно ослобонится от него. Аль помрет...
- Неужто нету такого средства, какое могет навовсе приворожить
человечью душу?
Старуха испытующе посмотрела на нее.
- Есть одно средство... Ишо моя бабка работала над одним зельем. Только
она его так и не довела до конца...
- Что за средство, бабушка?
- Сильное зелье, но чегой-то в ем не хватает... Я всю жизню билась над
ним, но так и не смогла найтить...
- А откуда ты, бабушка, знаешь, что это средство будет действенным? -
поинтересовалась Дарья.
- Дык, это зелье и без энтой добавки заставляет человека подчиниться
твоей воле. Но через какое-то время все проходит. То бишь, евонное действие
недолгое...
Дарья была разочарована. Но тут в ее голове промелькнула спасительная
мысль.
- Бабушка, научи меня колдовству! Я найду эту добавку!
Старуха покачала головой.
- Не могу, Дарьюшка. Ежели твой отец сведает про то, он убьет меня.
- Что такое ты говоришь, бабушка? - ужаснулась девушка. - Разве ж такое
возможно? Почто ты так про отца?
- Ты его вовсе не знаешь, - ответила старуха. - Это страшный человек. В
гражданскую войну он своими собственными руками зарубил своих
братьев-красноармейцев! Нешто ж ты думаешь, что он пощадит меня?
Дарья затрясла головой.
- Нет, этого не может быть! Отец не такой!
- Ты его вовсе не знаешь. Ежели б он не был моим зятем, я давно бы ужо
разобралась с ним по-свойски. А так приходится терпеть. Ради тебя, ради
Аксиньи...
- Но почему, бабушка?
Бабка Василиса улыбнулась.
- Когда мы приехали сюда, он запретил мне заниматься колдовством.
Поселил в отдельной хатке и сказал, чтоб я не вздумала привлекать тебя к
своим ведьмовским штучкам. Грозился, что порешит меня...
- Но ить ты не перестала колдовать?
- Не в той мере, внученька, как было раньше. Теперича я всего лишь
гадаю на картах, толкую сны, иной раз даю какое-нибудь снадобье. А
когда-то...
- А чего ты умеешь, бабушка?
- Могу лечить лучшее всякого дохтура, яды разные из человека выводить.
Могу вывести из хаты любую живность, вызвать дождь или обратно солнце. Могу
руду заговаривать, клады указывать...
- Клады? - удивилась Дарья.
- Да, - подтвердила бабка Василиса. - А ты думала, твой отец за здорово
живешь разбогател? Нет, внученька, это я пособила ему богатство заиметь. На
то золото, какое он нашел по моей указке, твой отец купил всю живность и
разные другие вещчи... Забыл, забыл Степан, кому обязан своим добром!
- Но почему он так относится к тебе?
- Вишь, какая штука получается, Дарьюшка... Я ить не только могу
помогать людям. Ежели меня обидеть чем, так я запросто могу свести человека
в могилу. Аль разорить... Вот он и боится, что накликаю беду на евонное
семейство.
- Бабушка, научи меня своему ремеслу! - попросила Дарья, которую очень
заинтересовал рассказ бабки Василисы. - Отец ничегошеньки не узнает, обещаю!
Старуха улыбнулась.
- Ладно, Дарьюшка, как смеркнется, приходи ко мне...
IV
Дарья с трудом дождалась, когда солнце скроется за линией горизонта.
Она загорелась новой идеей. Ей казалось, что если она выучиться колдовству,
то без труда сможет вернуть себе Ивана. Девушка согласна была ждать год,
два, три или дольше, лишь бы только он принадлежал ей одной...
Подождав, пока в доме все уснут, Дарья потихоньку выбралась из хаты и
проскользнула в избушку своей бабушки. Бабка Василиса уже ждала ее. Они
пошли за хутор, на то же самое место, где днем колдунья собирала травы.
Ночь вступила в свои права. Степные хищники с наступлением темноты
вышли на охоту. Гулко ухнула сова, пролетая неподалеку, где-то далеко в
степи завыл волк.
- Вставай супротив меня, - приказала бабка Василиса.
Она вынула откуда-то маленький пузыречек и дала ей.
- Выпей.
- Что это?
- Ничего такого, что могло бы навредить тебе.
Дарья пожала плечами и отхлебнула из пузырька. Горьковатая жидкость
обожгла горло, приятное тепло разлилось по всему телу. В следующее мгновение
разнообразие звуков, запахов, красок нахлынули на нее. Мир вокруг
расширился, обретя качества, которые она не знала раньше. Теперь девушка
чувствовала то, чего раньше не могла, не способна была ощущать. В ноздри
ворвался запах высохших трав, иногда перебиваемый дурманящим запахом еще
цветущих, не выгоревших цветов. Она слышала, как пролетела сова, рассекая
воздух. Она слышала, как прошуршала, пробегая среди травы, мышь, и почти
сразу же запищала, когда хищница спикировала на нее и вонзила в тело острые
когти. Ночная степь жила своей жизнью: кто-то погибал в когтях или на зубах
хищников, те, в свою очередь, набивали свои желудки свежим мясом, чтобы не
умереть самим.
- Возьми меня за руки, - услышала она голос бабки словно откуда-то
издалека.
Дарья прикоснулась пальцами к холодным морщинистым рукам старухи. Та
вдруг схватила ее кисти и сжала так сильно, что у девушки невольно
навернулись слезы на глаза. Она попыталась вырвать руки, но у нее ничего не
получилось. Бабка Василиса цепко держала их...
Старуха что-то быстро зашептала, ее глаза вдруг сверкнули каким-то
бесовским зеленым огнем, зрачки вытянулись, превращаясь в подобие кошачьих.
Дарья испугалась и закричала, но сама себя не услышала. Только настойчивый
бабкин голос лез ей в уши, проникая в самые потаенные уголки сознания. Смысл
слов не доходил до нее. Да она и не смогла бы понять их, потому что язык, на
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг