Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                                  
обманывал. И что ее родной сын - здесь, и что он - убийца.
     Тот тоже оказался убийцей. Но это было еще впереди.
     Кузен появился. А за ним подоспел  и  Хорас-Гораций,  который  все  еще
считал своим долгом опекать его, как преданная нянька, хотя подопечному было
тридцать лет по официальному счету.
     И вскоре поползли слухи о сумасшествии принца. Не стану скрывать -  это
я дал им ход. А что  делать?  Отец  ни  за  что  не  хотел  убивать  его.  А
сумасшествие - единственная причина,  по  которой  совершеннолетнего  принца
могут лишить права наследования. Только так я мог  устранить  его,  сохранив
ему жизнь. Но, честно говоря, мне особо не пришлось трудиться. Слухи  и  без
того бы распространились.  Хильдассон  вел  себя  странно.  И  речи  его,  и
поступки нельзя было расценить  иначе,  чем  проявление  безумия.  Увы!  Всю
сознательную жизнь он  провел  в  замкнутом  университетском  мирке,  как  в
скорлупе ореха. И был счастлив в этой скорлупе. И в том возрасте, когда люди
уже  редко  меняют  сложившийся  уклад  жизни,  попал  в   совершенно   иную
обстановку.
     Он твердил о своем желании вернуться в Виттенберг,  и  в  то  же  время
использовал  любой  предлог,  чтобы  остаться.  И   вел   себя   все   более
неадекватно - это я, как, медик, утверждаю.
     Лично я полагаю, что виной всему были женщины. Что он мог узнать о  них
в  Виттенберге,  этом  протестантском  монастыре?  Конечно,  обычные   бурши
находили себе девиц для развлечения, но он был принц,  он  был  выше  этого.
Поэтому женщин он не знал ( в его-то годы!), не понимал, и они влекли его  и
страшили. Тут натворишь дел. Честное слово, иногда, глядя на него, я  жалел,
что мы не во Франции. Там бы пара фрейлин, лишенных предрассудков, в  неделю
бы обучила его всему, что следует знать. Но тут нравы были строгие, если что
и происходило, то под покровом тайны.
     Поначалу была эта милая девушка, дочь советника, которую прочили ему  в
жены. И она вроде бы действительно ему нравилась. Но она была не из тех, кто
в силах удержать мужчину. Для него  там  был  магнит  попритягательней.  Ибо
королева, несмотря на то, что ей было  сильно  за  сорок,  оставалась  самой
красивой женщиной страны.
     Его тянуло к ней, а он считал ее своей матерью. И никто  не  удосужился
объяснить ему, что это не так. Не мудрено, что он был в  ужасе.  Тем  более,
что воспитывал его Гораций в  своих  пасторских  принципах.  И,  разумеется,
исходя из этих принципов, грешны были все, кроме него самого. Особую  ярость
вызывал у него счастливый соперник - король,  которого  он,  дабы  оправдать
себя, счел виновным во всех мыслимых и  немыслимых  грехах.  Я  умолял  отца
позволить мне вмешаться, ибо, будучи лекарем, понимал к  чему  приведут  эти
приступы ярости. Но король со своим обычным благодушием понадеялся, что  все
уладится само собой.
     Не уладилось. В припадке ревности кузен прирезан несчастного советника,
приняв того за короля, когда  старец  пришел  поздно  вечером  поговорить  с
королевой о судьбе своей дочери.
     Шила в  мешке  не  утаишь,  труп  во  дворце  -  тем  более.  Убийцу  и
сумасшедшего следовало незамедлительно убрать от двора. Но и здесь  отец  не
позволил мне вмешаться. Он  выбрал  для  этой  миссии  пару  университетских
приятелей кузена, объявившихся при дворе. Как только я их увидел,  то  сразу
понял - ничего у  них  не  выйдет.  Типичные  вольнослушатели.  Естественно,
Хильдассон при первом удобном случае прикончил их, сплетя какую-то  сказочку
про нападение пиратов.
     Но прежде произошло кое- что еще. Я сказал,  что  в  этой  истории  нет
безвинных? Нет, одна была.
     Дочь советника. Я ведь знал ее. Она приходила ко мне -  к  итальянскому
лекарю - не столько за снадобьями для лица ( придворные дамы охотно покупали
у меня помады и кремы), сколько для того, чтобы поговорить. Больше было не с
кем. Отец ее  не  понимал,  единственный  брат  предпочитал  развлекаться  в
Париже. Бедная девушка совсем запуталась. И, глядя в ее простое милое  лицо,
я подумал - такой, должно быть, была Хильда.
     Черт меня дернул рассказать ей эту историю.
     Когда выяснилась правда об убийстве ее отца, она утопилась  -  там  же,
где дочь шута. Дабы похоронить ее по-христиански, король  объявил,  что  она
была не в своем уме, хотя она была разумнее многих. И я не  знаю,  чьей  она
была жертвой - кузена или моей.
     А братец ее, успевший прибыть из Франции, поднял мятеж. Вместе с кучкой
молодых дворян, из тех, что обожают махать шпагой, и порой даже попадают  ею
в цель, но теряются  перед  первым  же  серьезным  препятствием.  Королю  не
понадобилось даже поднимать войска. Я справился сам.
     Тогда я уже появился при дворе открыток -  под  видом  крупнопоместного
дворянина из провинции, и под тем нелепым именем, что сосватал мне  покойный
шут.  Довольно  быстро  я  занял  место  убитого  советника.  Именно  я  вел
переговоры с мятежниками, и убедил их вождя - я  был  знаком  с  ним  еще  с
лекарских времен, он был моим покупателем по части ядов -  что  бессмысленно
поднимать руку на короля, когда жив истинный виновник его бед.
     Тут-то и вернулся кузен, не сомневаясь, что король, по всегдашней своей
доброте и слабости, примет его назад. Но я не собирался этого так оставлять.
Его нужно было остановить. Он был опасен. Я, в отличие от него,  никогда  не
строил из себя ходячую добродетель, но если я кого убивал, то предварительно
подумав. А он убивал походя.
     Я решил его убрать. Тем более, что исполнитель рвался с поводка. Что ж,
ели кузен и его заберет с собой, так тому  и  быть  думал  я.  Но  следовало
тщательно все подготовить. Сделать так, чтоб состязание в фехтовании перешло
в смертельный поединок.
     Зная склонность кузена к  неконтролируемой  ярости,  сделать  это  было
нетрудно. Он не узнал меня - ведь он всегда видел в  окружающих  только  то,
что хотел. Я слегка подразнил его, общаясь с ним в стиле, заимствованном  из
новомодных английских романов. Ему, с виттенбергским  воспитанием,  подобное
аффектированное красноречие было противно. На каждую его грубость я  отвечал
все учтивее. И он вышел из себя. А о прочем я позаботился.  Я  разбираюсь  в
ядах хорошо.
     Но я не сумел предусмотреть всего. Так всегда  бывает  с  планами,  что
казались идеальными. Я не рассчитал,  насколько  сильна  может  быть  ярость
безумца. Он убил не только своего противника, но и  короля.  По  трагической
случайности погибла и королева, не посвященная в  наши  замыслы.  Я  пытался
дать ей противоядие, но было поздно.
     Странно, никто не заподозрил моего участия в этих событиях. А ведь этот
дуэлянт-неумеха, умирая, проговорился, и назвал меня...но тогда всем было не
до умозаключений. Одна катастрофа притянула другую. Abyssus abyssum  invocat
Еще не успели похоронить убитых, как замок был захвачен. Молодой  Фортинбрас
воспользовался внутренней смутой и тем, что внимание  короля  было  увлечено
другим. Моя вина. Я не предусмотрел. А должен был.
     В последующем хаосе мне удалось скрыться - в плаще паломника.  Из  тех,
кому была известна хоть часть правды, новому правителю  достался  Хорас.  Не
знаю, что из  него  вытянули  дознаватели,  но  все  добытые  сведения  были
использованы во благо новой администрации. Вскоре после коронации  ,  месяца
через два ,Хорас очень своевременно скончался - говорили, что он не  перенес
гибели друга. И к этой смерти, клянусь, я не имею никакого отношения. А  нам
была явлена известная теперь всем и  каждому  версия,  по  которой  покойный
кузен объявил Фортинбраса своим наследником. Кузену, право, повезло - если б
Фортинбрас застал его в живых, он бы жестоко расправился  с  ним  по  закону
кровной мести. Не зря же норвежец тридцать лет спустя свел счеты за унижение
своего  отца,  и  своей  страны.  И,  конечно,  план  вторжения   он   начал
претворяться в жизнь как минимум за полгода до случившегося  -  для  чего  и
понадобилась, как предлог, мнимая война с Польшей (Польша вообще удобна  как
предлог). Но в сложившейся ситуации ему удобнее было объявить убитого короля
узурпатором, а принца - героем, коему он законно наследовал.  Вдобавок,  сей
одаренный   юноша   был   не   просто    клятвопреступником,    но    дважды
клятвопреступником. Он  обманул  не  только  моего  короля  с  этим  "правом
свободного прохода",  но  своего  короля  и  дядю,  которому  дал  слово  не
поднимать оружия против Дании. Так что  история  про  дядю-злодея  была  как
нельзя кстати.
     В конечном счете оказалось, что так было удобнее всем. Кроме меня. Да и
я привык.
     Что сказать о моей жизни? Она  оказалась  длинной.  Я  месил  грязь  на
дорогах Европы вместе с ландскнехтами, сидел в тюрьме, живал в притонах и во
дворцах, мало чем от тех притонов  отличавшихся.  Короче,  вел  жизнь  самую
обычную, не годящуюся в сюжет для трагедий и баллад. Утомившись от скитаний,
вернулся в ту единственную страну, что считал своей родиной - в  Италию.  Но
поселился не в Болонье, где провел в юность, а  в  Венеции.  Здесь,  в  этом
городе ревнивых мужей и жен-изменниц, человек с  моими  дарованиями  никогда
останется без работы. Преследований властей я не  боюсь  -  к  моим  услыгам
нередко прибегает Совет Десяти. Не страшусь я и сил иного порядка - я добрый
прихожанин, вовремя исповедуюсь и причащаюсь.
     Но в последнее время я стал думать о нем. Хотя - какой смысл? Он ушел и
умер, умер и ушел. Меня призраки никогда не  тревожили.  Они  являются  лишь
меланхоликам, страдающим избыточным весом. Однако я вспоминаю.  И  все  чаще
мне кажется, что у меня нет права винить его во всем, что случилось. Он  был
безумен - я рассудителен. Это, безусловно, решающее отличие.  А  дальше?  Он
действовал во имя своего отца, я - во имя своего. Он убивал, я  -  тоже.  Он
был сыном короля, но ему не нужна была власть. То же  можно  сказать  и  обо
мне. Оба мы ублюдки, оба принцы. И, когда я вглядываюсь в эту  смутную  тень
на дне моей памяти, мне кажется, что смазанные черты  все  больше  повторяют
мои. Или наоборот. Вот почему я не собираюсь выступать с разоблачениями. Эту
тайну я унесу с собой в могилу, как и многие другие. Я отпускаю его -  пусть
покоится с миром.  Спокойной  ночи,  милый  принц,  спокойной  ночи,  кузен,
вольнослушатель, Озрик, чье имя я унаследовал взамен того, что  он  украл  у
меня и которое написано на его надгробной плите - ГАМЛЕТ, ПРИНЦ ДАТСКИЙ.

--------------------------------------------------------------------
Данное художественное  произведение  распространяется  в электронной
форме с ведома и согласия владельца авторских прав на некоммерческой
основе при условии сохранения  целостности  и  неизменности  текста,
включая  сохранение  настоящего   уведомления.   Любое  коммерческое
использование  настоящего  текста  без  ведома  и  прямого  согласия
владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 02.06.2006 16:51


Предыдущая Части


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг