Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
реалистической" [О,  литературе  для  детей",  стр.  182.].  Ну,  вот  мы  и
вернулись к спору, который состоялся на брюссельбком  телевидении,  выслушав
мнение одного  из  "критиков  от  фантастики".  Смотрите,  какая  получается
стройная концепция.
     Англо-американская  фантастика  становится  все  менее  научной  (менее
ненаучной-антинаучной, все та же логическая цепочка).
     Причем об этом "свидетельствуют они сами".  В  то  же  время  советская
делается все более научной. В такой концепции на  первый  взгляд  есть  Даже
определенный идеологический смысл.
     Но давайте  вдумаемся.  О  чем  говорится  в  приведенной  выше  цитате
английского  критика:  вместо  описания  звездолетов   фантастика   занялась
политикой, экономикой, этикой и т. д. А что такое политика, экономика, этика
в применении к художественной литературе?
     Это отношения между людьми в  обществе.  Англо-американская  фантастика
(конечно, только  в  лице  ее  лучших  представителей)  шла  от  преодоления
традиций  "космической  оперы",  то  есть   костюмированного   маскарада   в
галактических масштабах,  сопровождающегося  чудовищными  войнами  и  самыми
невероятными  приключениями  земных  и   иных   красавиц   (наиболее   ярким
представителем "космической оперы" был небезызвестный автор "Тарзана"  Эдгар
Берроуз).
     И только когда она занялась  действительно  отношениями  между  людьми,
возникающими в результате тех или иных открытий  или  преобразований,  когда
она стала (разумеется, опять-таки в соответствии  со  своим  мировоззрением)
выяснять возможное влияние развития науки на общество,  когда  она  занялась
социальной критикой, только тогда и выдвинулись  в  ее  среде  такие  фигуры
мирового плана, как Брэдбери, Шекли, Кларк, Азимов...
     А  что  означает  утверждение,  что  фантастика  становится  все  более
реалистической? Оно равноценно утверждению, что  она  становится  все  менее
фантастической - иными словами, теряет право называться своим именем.  Ясно,
что предположение о возможности каких-нибудь вулканных турбогенераторов куда
более и  научно  и  реалистично,  чем  предположение  о  такой  молекулярной
перестройке вещества, при которой твердые тела становятся проницаемыми.
     На первом построена унылая повесть А. Днепрова "Тускарора", на втором -
увлекательный роман Е. Войскунского и И. Лукодьянова "Экипаж  "Меконга",  на
мой взгляд, одно из лучших произведений современной фантастики для детей.
     Могут сказать, что такое сопоставление неубедительно, так как речь идет
о разных авторах с разной степенью таланта. Но дело здесь не в таланте,  так
как и у  Днепрова  есть  вещи,  превосходящие  "Тускарору",  и  у  бакинских
писателей - уступающие "Меконгу".
     Можно привести в пример  и  Алексея  Толстого.  Любому  из  сторонников
научности "Гиперболоид инженера Гарина"  должен  представляться  куда  более
научным (а  следовательно,  по  мнению  И.  Майзеля,  и  реалистичным),  чем
"Аэлита". Что ж важнее, что ценнее?
     По-моему,  двух  мнений  быть  не   может.   Ведь   не   случайно   эта
нереалистическая марсианская девица продолжает жить и за  пределами  романа.
Недаром ее именем называют кафе, в ее  честь  слагают  песни.  Да  ей  впору
памятник поставить, как Тому Сойеру или Шерлоку Холмсу и другим литературным
героям.  Так  что  вопрос  о  реализме  в  фантастике  не   решается   столь
прямолинейно...
     Рассуждения подобного рода о том, что фантастика должна быть как  можно
более реалистичной, однажды уже завели наших писателей в глухой тупик теории
"ближнего прицела".
     Все это вовсе не означает, что  фантастика  есть  нечто  оторванное  от
реализма и противостоящее ему. Но реалистичность  фантастики  не  в  рабском
следовании за естественными науками. Фантастика всегда была  и  будет,  пока
она  будет  существовать,  литературой,  поражающей  смелостью  воображения,
неожиданностью ситуаций, парадоксальностью мышления. Куда более  справедливо
упрекнуть наших писателей в робости, в  бедности  их  выдумки,  в  том,  что
зачастую они движутся по наезженным колеям, хотя  и  называют  это  движение
красиво звучащим словом "экстраполяция".
     В отличие от прочих писателей фантаст имеет не только свободу в  выборе
площадки для игры, но и возможность  самому  сконструировать  эту  площадку.
Однако сама игра ведется по правилам, установленным для всей  литературы,  и
менять их в ходе дела никому не  разрешается.  Именно  здесь,  на  площадке,
проверяется реалистическое мастерство писателя-фантаста. Но можно ли  вообще
говорить о реализме того, чего никто не  видел,  чего  никогда  не  было  и,
возможно, никогда не будет?
     Не хочу особенно упрощать себе задачу, проводя мысль  о  том,  что  для
героя фантастических произведений -  скажем,  космонавта,  высадившегося  на
Луну (беру самый скромный случай), обстоятельства,  окружающие  его,  станут
такими же типическими, как и те, которые окружают  нас  на  Земле.  Ведь  он
будет постоянно находиться в этих обстоятельствах, они станут его  бытом.  И
даже встреча с неожиданным не будет для него полной неожиданностью, ибо  уже
и сейчас психологи готовят космонавтов  к  возможности  такой  встречи.  Ну,
пусть   даже    обстоятельства    будут    исключительными,    невероятными,
неповторимыми. И в этих условиях  надо  остаться  верным  правде  характера,
логике образа, закономерности  всех  вытекающих  вымышленных  обстоятельств,
следствий. Стремление к полной достоверности, несмотря на всю фантастичность
посылки - вот что должно отличать настоящую художественную фантастику.  Ведь
и вводится вся эта условность, фантастичность  для  того,  чтобы  заострить,
гиперболизировать черты реальной жизни, с большей остротой задеть  различные
стороны  действительности.  Фантастика   и   рождена   действительностью   и
обращена -к ней.
     Почему  уэллсовская  "Война  миров"  стала  одним  из  самых  известных
произведений мировой литературы, краеугольным камнем современной фантастики?
Именно потому, что писатель с дотошностью историка, не пренебрегая и мелкими
деталями, проанализировал все возможные следствия из своей заданной посылки.
     "Война миров" отличается жуткой  правдоподобностью;  читая  ее,  трудно
стряхнуть с себя наваждение, нашептывающее, что так оно все и было.  Недаром
радиопостановка "Войны миров" в Америке вызвала панику.  Именно  поэтому  мы
находим в книге Уэллса столь много соответствий как тому, что происходило  в
мире во время создания "Войны миров",  так  и  тому,  что  произошло  за  те
семьдесят лет, которые миновали после ее появления. Я не уверен, что  "Войну
миров" надо называть научной фантастикой, да так  никто  и  не  решается  ее
называть, но я совершенно уверен, что эта книга создана по законам реализма.
     В уже цитированной статье М. Лазарев грозно вопрошает: "...Хотелось  бы
услышать ясный ответ: на  какой  основе  возможна  нынче  фантастика,  кроме
научной?" [О литературе для детей", стр. 203] Охотно отвечаю: "нынче" (как и
в прошлом, а также и в будущем) фантастика  возможна  на  одной  основе:  на
художественной. Произведениям же "чисто" научной фантастики я, признавая  их
существование, отказываю в праве называться художественной литературой.  Или
техницизм, или человековедение. Приходится выбирать.


                           .И К ЧЕМУ ЭТО ПРИВОДИТ

     Спорами по поводу термина, может быть, и не стоило бы заниматься,  если
бы постоянное подчеркивание,  выделение  слова  "научная"  не  приводило  на
практике к таким последствиям, которых вряд ли добиваются даже некоторые  из
стойких защитников научности нашей фантастики.
     Во-первых, смещаются всякие критерии в подходе к  произведениям,  в  их
анализе. Становится совершенно непонятным, за что надо хвалить писателей, за
что критиковать. Вот какую сентенцию, например, можно прочитать в  одной  из
статей А. Днепрова: "То, что нарисовано у Ст. Лема в романе "Возвращение  со
звезд",  не  вызывает  никаких  научных  возражений"   [   Журнал   "Молодой
коммунист", 1964, ЛЬ 12, стр. 47. ]. Неужели возможно произнести такие слова
по поводу произведения, которое и написано-то  специально  для  того,  чтобы
вызывать одни возражения? Неужели читателя  "Возвращения  со  звезд"  должен
волновать  вопрос,  можно  или   нельзя   в   действительности   осуществить
"бетризацию" человека, приводящую к его духовной кастрации? Автор  старался,
чтобы читатель не только поразмыслил над нравственно-философской  проблемой,
но и подумал о преступности неизвестно к чему могущих привести экспериментов
над человечеством. Но, вместо того чтобы раскрыть, зачем, с какой целью  Ст.
Леи изобразил в  романе  стадо  зажравшихся  мещан,  А.  Днепров  размеренно
продолжает изучать вопрос, вполне ли научно писатель это сделал:  "Вероятно,
польский   писатель   придумал   "бетризацию"   под    влиянием    ведущихся
нейрофизиологических  опытов  по  отысканию  в  мозге   животных   различных
центров... Нет никаких оснований считать, что  в  мозге  нет  центра  злобы,
центра ярости, центра мести". Вот  к  чему  сведен  смысл  одного  из  самых
гневных, самых  печальных  и  во  многом  спорных  произведений  современной
фантастики.
     А.  Днепрову  случалось  высказывать  и  следующее:  "Только  люди,  не
интересующиеся   наукой,   ищут   в    научно-фантастическом    произведении
захватывающий сюжет и "чисто - литературные" достоинства...[ Журнал "Молодая
гвардия", 1964, 1. стр. 153. ]["  Почему  "чисто  литературные"  достоинства
попали в иронические кавычки? Какие еще достоинства должны искать  "люди"  в
фантастической литературе? "Добросовестные  научные  знания",  по  выражению
автора  статьи?  Не  лучше  ли  для   этого   все   же   прочитать   хорошую
научно-популярную книгу?
     К счастью, в собственном  творчестве  А.  Днепрова  писатель  временами
побеждает теоретика. Но бывают случаи, когда теория и практика той  "научной
фантастики", о которой идет речь,  сливается  в  одном  произведении.  Тогда
появляется "Неизвестная земля" Н. Томана.
     Недостатки, свойственные этому жанру, здесь особенно выпячены.
     Существует, например, такой камень преткновения для подобных  повестей:
как сообщить читателю необходимый объем справочных сведений, без которых  ни
один научный фантаст обойтись не может? Просто  так-  "от  автора"?  Да  это
вроде бы очень уж нехудожественно. Правда, Жюль Берн позволял  себе  длинные
познавательные отступления.  Но  Жюль  Берн  жил  в  другие  времена,  когда
научно-популярной литературы не существовало, и ему приходилось выполнять по
совместительству и функции популяризатора. И нельзя сказать, что  это  самые
увлекательные страницы его повестей.
     Современный читатель обычно их  пропускает.  Нынешний  научный  фантаст
популяризатором себя не  считает,  поэтому  он  возлагает  на  себя  суровую
обязанность  преподносить  все  в   художественном   виде.   Так   возникают
непринужденные диалоги,  в  которых  герои  получают  друг  от  друга  массу
информации.  Нужды  нет,  что  разговор  ведут,  как  правило,   крупнейшие,
гениальнейшие ученые, а сообщают они собеседнику факты, выписанные из  Малой
Советской Энциклопедии (ничего иного читатель и не  поймет).  Но  собеседник
академика искренне восхищен эрудицией партнера и тут же начинает выкладывать
ему и свои, столь же глубокие знания. Иногда  этот  прием  модифицируется  в
виде  лекций,  ежели  перед  академиком  оказывается  менее   подготовленный
товарищ.  Обязателен  только  легкий  разговорный  стиль   (возвращаемся   к
"Неизвестной земле"):
     "- А, мистер Шерлок Холмс!  Давненько  мы  с  тобой  не  виделись...  -
улыбается сын отцу, на что отец отвечает сыну:
     - Наблюдение над силой тяжести и сейсмическими волнами  свидетельствует
о том, что колоссальная масса  этого  льда  вдавила  земную  кору  в  районе
Антарктиды глубоко в недра планеты. Если бы можно  было  снять  эту  ледяную
нагрузку, то поверхность скальных пород поднялась бы там в среднем на тысячу
пятьсот - тысячу шестьсот метров. А это вдвое превышает среднюю высоту  всех
континентов нашей планеты. Понимаешь теперь, какая это тема  для  фантаста?"
Еще крошечная выдержка из  столь  же  непринужденного  разговора  на  пляже:
"Земля тоже жидкая, но не в буквальном смысле, а лишь вследствие  ползучести
ее вещества и длительности воздействия на него центробежной силы. В  этом-то
и состоит противоречивость свойств вещества Земли..."  Но  писателю  все  же
кажется, а вдруг читатель не догадается, что его герои  очень  эрудированные
люди. Поэтому  вводится  дополнительный  штрих:  "Э,  да  у  вас  тут  целая
библиотека! И довольно  пестрая:  Ворн,  де  Бройль,  Гейзенберг,  Ландау...
Амбарцумян, Шкловский, Шепли... Ну, а Колмогоров, Анохин, Эшби?.. Ну, а  это
вам зачем? - раскрывает он толстую книгу Гарри Уэллса "Павлов  и  Фрейд".  -
Ба, да тут еще и избранные работы  Павлова  и  "Философские  вопросы  высшей
нервной деятельности"..." Есть еще одна черта, которая настолько  характерна
для научнофантастических произведений такого рода, что прямо хоть вводи ее в
определение. Фантастика переходит  в  весьма  наивный  детектив,  в  котором
участвует   иностранный   (как   правило,   американский)   шпион-разведчик,
пытающийся выкрасть научные секреты  у  героев  произведения.  Этот  штатный
персонаж обыкновенно изображается  как  личность  крайне  низких  умственных
достоинств - короче говоря, законченный болван,  ловля  которого  доставляет
истинное  наслаждение  автору   и   его   персонажам.   Единственное,   чему
удивляешься: почему они его не разоблачат сразу, а терпеливо ждут  до  конца
книги [Любопытно, что данный сюжетный ход  имеет  довольно  давнюю  историю.
Первое использование американского (именно  американского)  шпиона  в  нашей
фантастике, по моим наблюдениям, относится к  1892  году.  Он  появляется  в
романе некоего Н. Шелонского "В мире будущего". Герои  романа  совершают  на
управляемом воздушном корабле экспедицию к Северному  полюсу.  Незадолго  до
отправления экспедиции американский железнодорожный король вызывает  к  себе
нужного человека, и держит перед ним такую речь: "Проклятая машина строится,
она будет летать, будет летать с ужасающей скоростью! Она  не  потребует  ни
рельсов, ни каменного угля, ни воды! Она уничтожит пространство! При чем же,
спрашиваю я вас, сэр, останемся мы  с  нашими  железными  дорогами?  Сколько
будут стоить наши акции?" Право же. если бы я сам не держал в руках книги, я
ни за что не поверил, что это написано 77 лет назад].
     Видимо, выехать на одной науке не удается, вот и приходится  втискивать
в фантастику примитивно-детективный элемент,  дабы  придать  ей  недостающую
остроту и занимательность.
     "Неизвестная земля" сейчас интересна еще одной стороной.
     Дело в том, что это  не  только  научно-фантастическая  повесть,  но  и
повесть о научной фантастике, точнее - о научных фантастах.
     Они в  изображении  Н.  Томана  весьма  удивительное  племя  писателей,
которые ни с кем из литераторов-нефантастов не общаются и даже  отдыхать  на
юг ездят все вместе, что, впрочем,  не  означает,  что  перед  нами  дружный
коллектив. Наоборот, они ведут постоянные и ожесточенные споры на  всех  170
страницах и заняты, собственно, только ими. Лучшая оценка этим спорам дана в
самой повести устами девушки Вари: "- Уж очень они шумные, эти фантасты... -
морщится Варя. - Не говорят по-человечески, а все спорят".
     Могу только присоединиться к Варе, несмотря на то, что она  -  персонаж
отрицательный: понять значительность этих споров девушка не в состоянии,  за
что ее и разлюбил главный герой повести научный фантаст Алексей  Русин  (тот
самый, который читает Берна, де Бройля, Гарри Уэллса и пр.).
     Итак, идет спор о научной фантастике. Опять-таки уточним - в  понимании
Н. Томана. А Н. Томан убежден, что все разногласия в  современной  советской
фантастике сводятся к дилемме: позволительно  или  непозволительно  писателю
нарушать научные законы (в книгах, разумеется, в книгах). В  зависимости  от
позиции,  занимаемой   персонажами,   они   делятся   на   положительных   и
отрицательных. Положительные - те, кто считает, что  нарушать  нельзя  ни  в
коем случае. Таким образом, как они сами думают,  не  допускается  поругание
принципов диалектического материализма. Русин,  например,  из-за  того,  что
другой фантаст предположил возможность существования жизни не на  углеродной
основе, "так полон протеста, что есть уже не хочет".
     А те, кому кажется, что в фантастике иной раз с земными законами  можно
и не посчитаться, попадают в разряд отрицательных.
     Морально-политический облик нарушающих явно поставлен под сомнение. "Он
(Русин. - В. Р.) знает,  что  для  Гуслина  ясность  научных  и  философских
позиций   признак   несомненной   примитивности   мышления   и    бесспорной
ограниченности автора". Ясно: от такого Гуслина всего можно ждать!
     Ни одному из спорщиков  и  в  голову  не  приходит  хотя  бы  один  раз
вспомнить о том, что они занимаются изящной словесностью,  что  мало  только
держаться правильных научных позиций. Но "лирическая" сторона дела никого из
них  не  волнует.  Цитаты  из  повести,   которые   я   приводил,   наглядно
свидетельствуют, что сторона эта мало волнует и самого автора.
     Утилитарное понимание научности в фантастике родилось не  сегодня.  Вот
что,  например,   писал   журнал   "Всемирный   следопыт",   подводя   итоги
литературного конкурса за 1928  год:  "2.  Научно-фантастические.  Хотя  эта
категория дала много рассказов, но из них очень мало  с  новыми  проблемами,
скольконибудь обоснованными научно и с оригинальной их трактовкой.
     Особенно жаль, что совсем мало поступило рассказов по главному вопросу,
выдвинутому требованиями конкурса, именно - химизации...  Авторы,  видимо...
более заботились о приключениях своих героев,  забывая  главную  цель  таких
произведений - попутно с действием увлекательной фабулой ознакомить читателя
с какойнибудь отраслью знания и новейшими научными открытиями..."[ Всемирный
следопыт", 1929, © 2, стр. 148] Герои Н. Томана охотно  подписались  бы  под
этими словами.


                     ФАНТАСТИКА БОЛЬШИХ ЧУВСТВ И МЫСЛЕЙ

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг