Михаил ПУХОВ
Разветвления
[Image001]
Фантастическая повесть
Художник Максим РЕЙХ
1. На седьмом небе
- Как правило, мне везло, - сказал Роооз, обращаясь к наставнику.
- Даже когда я едва не лишился будущего.
- То есть чуть не погиб? - уточнил наставник, склонный к мудрой
простоте древних. - Но ведь ты, как и все мы, бессмертен!
Роооз понимающе посмотрел на собеседника. Старики умны, но они не знают
современной науки.
- Биологи предполагают, что бессмертие первого рода прерывается под
действием высоких температур. При определенной температуре разрыв становится
бесконечным.
- Ну и что?
- Меня сносило в звезду, - объяснил Роооз.
Наставник задумчиво покачал объемистым кубическим черепом.
- Биологи ошибаются. Ты здесь - разве это не доказательство?
- Нет, - возразил Роооз. - Меня спасли. Это сделал туземец.
Красивое плоское лицо наставника стало серьезным.
- Ты раскрыл свое происхождение?
- У меня не было выхода. Но я сделал так, чтобы он все забыл.
- А благодарность? Древние учили платить за услугу.
Роооз колебался недолго.
- Я дал ему бессмертие, - сказал он, но, взглянув на изменившееся лицо
наставника, быстро добавил: - Бессмертие второго рода. Я приставил к нему
хранителя.
- Я недостаточно хорошо разбираюсь в современных научных течениях, -
признался наставник. - В чем оно заключается?
- Хранитель постоянно следит за подопечным, - объяснил Роооз. - Когда
тому угрожает опасность, он предупреждает его по телепатическим каналам.
Разумеется, подопечный ни о чем не догадывается.
- Но хранитель не робот, - с сомнением сказал наставник. - Он спит, ест
и так далее. Что, если несчастье случится с подопечным в его отсутствие?
- В случае смерти подопечного хранитель пускает время вспять. Потом он
делает предупреждение, и подопечный избегает гибели.
Некоторое время наставник сосредоточенно размышлял.
- Насколько я понимаю, это не бессмертие, а просто страховка от
несчастных случаев. И у вас получается точка ветвления, удвоение реальности
со всеми вытекающими отсюда парадоксами.
- Верно, - согласился Роооз. - Чтобы их избежать, хранитель переносит
дубликат подальше от оригинала. Раздвоения личности не происходит из-за
смерти подопечного а, одной из ветвей, и создается иллюзия непрерывности.
2. В звездопаде
...И вдруг все перемешивается, как в диковинном безалкогольном
коктейле, - пронзительно красные сигналы тревоги, и зеленые огни индикаторов
противометеоритных лазерных батарей, и короткие удары бортовых двигателей, и
толчки ускорения; и все это валится в одну кучу, а потом - раз, другой,
третий - внешний стук по корпусу корабля.
- Метеоритная атака, - радостно говорит капитан Никитин.
- Ее только недоставало, - говорю я.
Корабль висит сейчас один в необъятном небе, до ближайшей звезды
несколько лет лета с нашей скоростью, двигатели все время барахлят,
аварийные роботы их чинят, а потом приходится чинить аварийные роботы, и
вовсе неочевидно, что нам удастся из всего из этого выпутаться. А тут еще
метеоатака.
- Не понимаю, откуда здесь столько метеоритов, - говорю я. - На моих
картах нет ничего подобного.
Корабль наш маневрирует: тормозит, ускоряется, отрабатывает повороты,
бочки, виражи и другие фигуры высшего пилотажа. Словом, ведет себя как змея,
которую забрасывают камнями. Делает все, чтобы увернуться. И увертывается.
Но иногда в нас все-таки попадает. Порядка нескольких раз, как говорят
перестраховщики.
Вдруг капитан Никитин отстегивается от кресла, встает и направляется к
распределительному щиту с таким видом, будто хочет там что-нибудь выключить.
- Эй, - говорю, - капитан! В чем дело?
В этот момент корабль делает резкий вираж, уходя от очередного
булыжника, и капитан Никитин, естественно, растягивается на полу рубки.
Потом встает и продолжает движение к распределительному щиту.
- Я хочу выключить шкибер, - говорит он.
Ну вот, думаю, дождался. А ведь дядя Степа тебя предупреждал, что он
сумасшедший. Тогда ты его не послушался. Других ты тоже не слушал. Он просто
спортсмен, считал ты, отчаянный парень. Главное - уйти в рейс. Вот теперь и
расхлебывай.
- Это еще зачем? - спрашиваю.
- Мне кажется, он не совсем исправен, - говорит он.
- Это вам только кажется, - говорю я. - Я совсем недавно его проверял.
Я за свое хозяйство ручаюсь.
Он тем временем преодолел уже половину пути до распределительного щита.
Останавливаться, конечно, не собирается.
- Недавно, - говорит. - Год назад я его и сам проверял.
- Да вы что, не понимаете, чем это может кончиться? - почти кричу я.
- Прекрасно понимаю.
- А кто поведет корабль, когда вы выключите шкибер?
- Вот вы и поведете. Или я сам, если вам трудно.
- А кто будет стрелять по ним из лазеров?
- Вы, - говорит он мне. - Или я. Словом, тот, кто свободен от пилотажа.
Локаторы белым-белы, горят вспышками. Сигнал на сигнале и сигналом
погоняет. А он - стрелять по ним вручную, когда там не то чтобы прицелиться,
а даже и спуск нажать не успеешь, как, тебя уже хлопнет, если ты даже и
разберешь, что к чему.
Корабль в этот момент опять становится на дыбы, и капитана Никитина со
всего размаху ударяет головой о пульт. Некоторое время он лежит недвижимый.
Потом открывает глаза и смотрит на меня.
- Штурман Буров! Идите и выключите шкибер.
- Сейчас, - говорю я ему. - Уже иду. Вот только отстегну ремни.
И начинаю делать вид, что распутываю привязную систему. Он,
успокоенный, закрывает глаза и лежит неподвижно. Не считая, конечно, того,
что кидает его из стороны в сторону на каждом крутом повороте.
Потом он вновь открывает глаза.
- Штурман Буров! Разве вы не слышали моего последнего распоряжения?
- Отчего же, - говорю. - Прекрасно слышал.
- Почему же вы его не выполняете?
- Да вот, - говорю, - травма. Плечо вывихнул. Ремней расстегнуть не
могу.
- Не лгите, - говорит он. - Или вы забыли устав?
- Да, - говорю я ему. - У меня от этой трясучки всю память отшибло.
- Тогда я вам напомню, - говорит он мне слабым капитанским голосом. -
На звездных трассах члены экипажа должны беспрекословно подчиняться приказам
своего командира. Вам это понятно?
- А то как же, - говорю. - Чьим же еще?
- Следовательно, как член экипажа вы должны беспрекословно подчиняться
моим приказам.
- Разве я прекословлю? Я и слова-то такого не знаю.
- Выполняйте приказ, штурман Буров! - говорит он мне уже немного
окрепнувшим голосом. - Выключайте шкибер.
- Сейчас выключу, - говорю. - Вот только рой пусть сначала кончится.
- Немедленно выполняйте приказ!
- Хорошо, - говорю. - Сейчас я выключу шкибер. А кто поведет корабль?
- Вы.
- Прекрасно, - говорю я ему. - А кто будет стрелять по ним из лазеров?
Тоже я?
- Разумеется.
- Тогда я увольняюсь по собственному желанию. Я не могу выполнять
невыполнимых приказов.
Где-то в этот момент к нему возвращаются силы, и он начинает ползком
пробираться к распределительному щиту.
- Я вам это припомню, штурман Буров, - говорит он мне. - Вы у меня
узнаете, что такое неповиновение.
- Буду вам весьма благодарен.
Звездолет тем временем продолжает крутиться волчком, капитана Никитина
оттаскивает назад, но он упорнее прежнего продвигается к распределительному
щиту.
- Зря вы капризничаете, штурман, - говорит он потом, ухватившись
наконец за его основание и делая попытку приподняться. - Пока я с вами, вам
ничто не грозит.
- Охотно верю, - говорю я. - А вам?
Он изображает улыбку на своем разбитом лице.
- Ну, мне тем более! Я ведь не могу умереть.
Здесь сквозь защитный лазерный заслон каким-то чудом продирается
крупный метеорит, и шкибер реагирует на него наиболее естественным образом -
задирает корабль носом кверху. В результате этого маневра капитана Никитина
отрывает от распределительного щитка и бросает назад, к нашим креслам, и его
лицо оказывается в каких-нибудь тридцати сантиметрах от моего, и я вижу, что
ОН В ЭТОМ УВЕРЕН.
- Я не умру, Буров, - говорит он потом, немного отдышавшись после
падения на пол кабины. - Я не могу погибнуть в рейсе. Да и с вами, пока вы
со мной, ничего не случится.
- Почему? - говорю я, как последний на свете тупица.
- Не знаю, - говорит он. - Но, по-моему, я стал почему-то бессмертным.
Вроде как заразился. Я это сто раз проверял.
Я, естественно, молчу. Чего уж тут скажешь? А рой тем временем редеет,
и толкает наш корабль не так часто, но капитана Никитина успело до того
измочалить, что он лежит мешком возле своего кресла, без всяких новых
попыток выключить шкибер. Потом собирается с силами, приподнимается,
взгромождается на свое кресло рядом со мной и пристегивается привязными
ремнями. И вовремя, потому что корабль тут же снова бросает вбок.
- А кто будет шкибер выключать? - говорю я.
Он сидит злой и на меня не смотрит. Так длится довольно долго, потом он
произносит официальным тоном:
- Штурман Буров, вы обратили внимание, что рой сейчас поредел?
Я даже и отвечать не стал. Зачем же отвечать на такие вопросы?
- Мы сейчас уходим от роя, - говорит он. - Вы обратили внимание, что
работают только кормовые батареи, а носовые бездействуют?
- Да, - говорю я. - Естественно, раз мы уходим от роя.
- Так вот, - говорит мне капитан Никитин. - Идите за борт и переставьте
одну носовую батарею на корму.
Я, по-моему, для ответа даже слов никаких не нашел.
- Вы что, не слышали приказ, штурман? - говорит он. - Выполняйте. Не
беспокойтесь, ничто вам не грозит. Немедленно ступайте за борт и переставьте
лазерную батарею.
- Это еще зачем? - говорю я - Вы сами понимаете, что это убийство -
посылать человека за борт при метеоритной атаке, пусть самой слабой. Дело,
конечно, вовсе не в том, что вас может ударить метеоритом, хотя такая
возможность тоже не исключена. Корабль во время метеоритной атаки все время
маневрирует, уходит от метеоров, и если вы пойдете за борт, вы неизбежно
отстанете при одном из маневров. Потому что даже сейчас, когда атака
ослабла, корабль изредка дергало. Каждый такой рывок есть включение
двигателя, а уж если корабль уходит от вас на маршевых, когда вы снаружи,
вам За ним не угнаться - даже с ракетным пистолетом.
- А как же иначе? - говорит он. - Кормовые батареи не справляются, а на
носу вполне достаточно одной батареи. Идите за борт и переставьте.
- Нет, - говорю я. - За борт я не пойду. К тому же я не уверен, что
кормовые батареи не справляются Почему же они справлялись, когда атака еще
не стихла?
- Нет, - говорит он. - В разгар атаки нас стукнуло десять раз.
- Уж и десять, - говорю я. - Да и атака давно ослабла. Рой сейчас
значительно поредел, вы сами это признали.
- Мне надоело с вами пререкаться, - говорит мне капитан Никитин. - Я
сам пойду за борт.
Произнеся эти слова, он встает и направляется к шлюзу и успевает туда
проскочить, пока я прихожу в себя.
- Капитан, - говорю я. Он уже в шлюзе, натягивает скафандр за
герметической переборкой, но я - то хорошо знаю, что он меня слышит - в
шлюзе есть специальный громкоговоритель.
- Капитан, - говорю я. - Не надо глупостей. Не рискуйте жизнью из-за
пустяков.
- Ничем я не рискую, - говорит он, и я сразу вспоминаю его лицо в тот
момент, когда он БЫЛ В ЭТОМ УВЕРЕН. - Во всяком случае, мне так кажется, и я
это проверю.
И после этих слов покидает шлюз. Некоторое время я слежу по телевизору,
как он карабкается по корпусу к носовым лазерным батареям, потом
спохватываюсь, отстегиваюсь, встаю с кресла, иду к распределительному щиту и
выключаю шкибер. Все-таки Никитин молодец - заставил меня его выключить. А
что мне оставалось делать? Пусть уж лучше ударит нас лишний раз.
Капитан Никитин тем временем уже снял правую носовую батарею и тащит ее
на плечах к норме. Не успел я похвалить его мысленно за быстроту и сноровку,
гляжу - на правом локаторе, против точки, где только что была батарея, горит
сигнал. Значит, еще один метеорит появился откуда-то и мчится теперь прямо
на моего капитана, пользуясь тем, что тот только что снял охранявшую его
противометеоритную лазерную батарею. В сектор обстрела других батарей
метеорит не попадает, разворот сделать я не могу, потому что скинет тогда
Никитина в тартарары, увернуться не могу по той же причине; сижу, словно
выключенный манипулятор, не имея возможности пальцем пошевелить, и наблюдаю,
как у меня на глазах расстреливают моего собственного капитана. Это,
конечно, гипербола, попасть в Никитина метеорит не может, слишком такое
маловероятно, но все равно впечатление достаточно жуткое.
Разумеется, капитан Никитин никакой угрозы не видел, индивидуального
радара у него нет, и ползет себе по направлению к корме, чтобы установить
там лишнюю лазерную батарею, последняя надобность в которой давно миновала,
потому что атака кончилась и единственный метеорит, оставшийся от роя,
приближается сейчас спереди, угрожая ударить по ничем не защищенной обшивке.
А из показаний приборов следует, что как раз с этим метеоритом нам
соприкасаться вовсе необязательно, потому что он метеорит крупный и плохо
нам придется после лобового с ним столкновения.
Ладно, думаю, все равно обшивку латать.
Тут мой капитан Никитин, проползая около шлюза, вдруг зачем-то как
юркнет туда вместе со своей лазерной батареей!
Зачем он так поступил, непонятно, но у меня на душе полегчало. Все-таки
неприятно, когда человек за бортом, в который нацелился метеорит, и, кроме
того, от толчка в момент столкновения могло бы скинуть моего славного
капитана неизвестно куда подальше, ищи его тогда по всей Вселенной. К тому
же теперь мне можно спокойно врубать двигатель, потому что Никитин, к
счастью, догадался прикрыть за собой люк.
Подумал я это быстро, вернее, вообще не думал, просто руки и ноги сами
потянулись куда нужно, но я Не успел ничего включить, потому что метеорит
вдруг рвануло на миллион обломков - бывает такое, от внутренних напряжений -
и они огненными радарах дождем обдали весь борт нашего доблестного корабля.
А после этого был жуткий, ужасный момент, когда со мной что-то
происходило, не могу объяснить что, - я и сам этого не помню, помню только
что-то жуткое и ужасное, ужаснее и быть не может, как что-то ускользало,
уходило, и я становился другим, но потом это прошло, и только тогда я понял,
что, если бы капитан Никитин не спрятался в шлюзе, он был бы уже мертв.
А капитан Никитин, вот он, вылезает из шлюза, лицо у него
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг